***
— После того, как мы переспали, он прислал мне тортик с надписью «спасибо за секс», прикиньте? — фыркнул Тэхён, подперев подбородок ладонью и попутно отпивая пиво из стеклянной бутылки. — Поэтому я бросил его по переписке. И мне не жаль… Хосок разразился смехом, разминаясь около столика. В субботний вечер боулинг-клуб был переполнен людьми: от шумных семей до небольших кучек студентов. Трое парней заняли столик рядом с дорожками, ожидая, пока одна из них освободится, дабы они могли сыграть партию-другую. Купив закусок и по бутылочке пива, от которого Юнги на удивление друзей любезно отказался, Хосок и Тэхён непрерывно болтали, кажется, даже не замечая его. Мин и не пытался вставить свои пять копеек, катая пальцем по желтой столешнице орешек в солёной глазури. — Чимин-а, всё в норме? — позвал его Тэхён, повертев дном бутылки перед лицом друга. — Да, — отозвался Юнги, скучающе оглядывая помещение, в котором пахло попкорном и чипсами. — Какой-то ты тихий сегодня, — нахмурился шатен, закидывая ногу на ногу. Юнги мимолётно оглядел его ладони, обхватывающие стеклянную бутылку: ухоженные ровные ногти с продолговатой пластиной бросались в глаза, но не из-за маникюра, а из-за своей красоты. Юнги показалось, что, наверное, в этом действительно не было ничего плохого. Как и в том, что вся орава сильно походила на представителей нетрадиционной ориентации? Включая самого Чимина, которым теперь приходилось притворяться. От этой мысли Юнги на несколько секунд впал в леденящий ужас. — Может тебе бинсу с красными бобами купить? — незаметно подмигнул Хосок Тэхёну, но обращался при этом к Юнги, попутно затягивая шнурки на сменной обуви для боулинга. — Нет, спасибо, — покачал головой парень, опуская бровь от реакции друзей Пака: оба схватились за грудь, изображая сердечные приступы. — Настал тот день, когда Пак Чимин отказался не только от пива, но и от бинсу, — задыхаясь от напускного шока, Хосок в паническом припадке начал трясти плечи Тэхёна. — Ты понимаешь? — А что будет дальше? Он превратится в гетеросексуала? — подхватывая роль, Ким схватился за голову. — Женится на одногруппнице? Полюбит собак сильнее кошек? — Сядет на овощную диету? — Разлюбит тентакли? — Это конец, друг, — Хосок поднёс кулак к губам, едва сдерживая слёзы. — Мы уже ничего не можем сделать… — Вы такие придурки, честное слово, — сморщился Юнги с раздражением. — Как вы вообще связали моё нежелание есть что-то сладкое на данный момент и… — он немного смутился, наклоняясь и понижая тон голоса, будто их подслушивали: — тентакли? Он, конечно, подозревал, что эта компания, помешанная на хентае и всяких извращениях вполне может быть частью сексуальных меньшинств, но Юнги — совершенно далёкий от таких вещей человек. Он чувствовал себя настолько неловко, что кончики ушей предательски краснели, хоть он и пытался максимально побороть смущение. Ведь Пак Чимина, очевидно, подобные вещи нисколько не смущали. На секунду Юнги показалось, что он слишком узко мыслит, но лишь на секунду. Остальное время он благодарил неведомые силы за то, что эти парни, например, не обсуждали половые органы своих партнёров. Хотя, если Ким Тэхён купит себе ещё бутылочку-другую, то, скорее всего, дойдёт и до этого. Тогда Юнги точно сбежит. Или умрёт от стыда, третьего не дано. — Ты никогда не стеснялся фангёрлить по Ктулху, чего вдруг раскраснелся? — хмыкнул Хосок, толкая Юнги в плечо, утягивая со стола свою бутылку и чуть отпивая. — У мангаки, кажется, не очень хороший день сегодня, — пожал плечами Ким. — Давайте лучше сделаем маленькое лирическое отступление и поговорим о том, как на днях я видел Чонгука в кавайном аниме-магазинчике, — прыснул уже явно захмелевший Тэхён. — В том, что напротив моего салона, помните? — Да-а, я купил там просто бомбезную статуэтку с Руной из «Безумного азарта». Оригинальную. Правда… Цена у неё, как крыло от самолёта, но она стоила того, — подставляя руку под подбородок, мечтательно пролепетал Хосок, будто бы говорил не о куске пластмассы на подставке, а о девушке, которую всем сердцем любил с младшей школы. — Получу зарплату и выкуплю эксклюзивные карточки с Кирари. На самом деле, Юнги понятия не имел, о чём говорил Хосок, волосы которого были выкрашены в ядовито-красный цвет. Это сильно бросалось в глаза. Но, едва заслышав знакомое имя своего недо-друга по университету, который увязался за ним ещё в первый день, Мин навострил уши. — И что там? С Чонгуком, — перебил Юнги Хосока, который уже открыл рот, чтобы продолжить говорить об аниме. Кажется, они могли говорить об этом вечно. — Наблюдать за тем, как он притворяется плохим парнем с каждым разом всё смешнее и смешнее, — закатил глаза Тэхён. — Он так испуганно озирался по сторонам, как будто пришёл прикупить наркотики, а не аниме-стафф. — Что значит: «притворяется»? — не понял Юнги, нахмурившись. С Чонгуком они были знакомы сравнительно недавно, но успели стать неплохими приятелями. В компании друг друга ходили в тренажёрный зал, обсуждали бокс, даже собирались сесть на сушку вместе. Не то чтобы Юнги знал его, как облупленного — вплоть до имен родителей, но определённый образ в своей голове успел сложить: Чонгук выглядел действительно суровым парнем, хоть и был младше. Юнги выбрал его в качестве друга как раз потому что Чон редко трепался и не доставал его без повода. Но можно ли было назвать это «дружбой»? Чонгук «притворялся»? Если младший на самом деле скрытный и замкнутый, как и сам Юнги, то зачем ему врать и выдавать себя за того, кем он не является? Это же на самом деле огромная затрата энергии. Проще же ничего не делать вообще. На самом деле замкнутость и фальшь два разных способа достижения по сути одной и той же цели: не дать окружающим узнать, какой ты на самом деле. Не открываться никому. Юнги, как и любой нормальный человек, выбрал замкнутость и хладнокровность, ведь все выбирают в зависимости от своего мышления. Оба варианта одновременно плохо сочетаются, и если Чонгук пытается воспользоваться двумя способами сразу, то это вылезет ему боком рано или поздно. Либо быть замкнутым, либо притворяться кем-то другим, третьего варианта априори не может быть. — Брось, он уже сто раз ныл об этом, — простонал Хосок, откидываясь спиной на мягком сидении. — Сейчас опять начнётся… — А ты думаешь, что не притворяется? — обращаясь к Юнги, Тэхён проигнорировал Чона и словно вспыхнул от злости, даже в его взгляде проскочило что-то недоброе. — Этот парад лицемерия слишком затянулся. Ты знаешь, что я терпеть не могу лицемерных людей, которые притворяются тем, кем не являются. В школе он таким не был. — Не совсем понимаю, о чём ты, — осторожно проговорил Юнги, дабы узнать чуточку больше, хоть и придётся перед друзьями выставить Чимина тупицей (коим он по мнению Юнги и являлся). — Да я о том, что он как Питер Паркер на минималках: днём в универе напяливает кожаную курточку и пытается выставить себя супер-крутым мачо перед своим фан-клубом течных первокурсниц, — фыркнул Тэхён, складывая руки на груди. — А вечером идёт в аниме-магазинчик и покупает там знаете что? Юбочку от костюма Хацунэ Мику. Хосок, отпивающий в это мгновение из бутылки, прыснул пивом прямо на стол, вытаращив глаза. Откашлявшись и похлопав себя по груди, промямлил: — Чёрт, я бы даже заплатил, чтобы увидеть его в этом. — Фу, — Юнги не знал, как это возможно, но Тэхён одновременно фыркнул и закатил глаза, сморщившись от отвращения. — Он, конечно, горячий, но я ещё со школы воспринимаю его как младшего брата. Хоть мы и перестали общаться после выпуска… — Почему? — невольно вырвалось у Юнги, после чего он отвесил себе ментальный подзатылок. Чимин, наверняка, прекрасно об этом знал. — Тебе память отшибло или что? — сощурился Тэхён, внимательно всматриваясь в глаза друга. — Попей витамины, ты начинаешь меня беспокоить. Юнги отвернулся, показательно цокнув, и отметил галочкой пункт: обязательно расспросить об этом Чимина, дабы больше не попадать в подобную ситуацию. Лучше ему молчать, нежели разглагольствовать с совершенно незнакомыми людьми, об интересах и жизнях которых он даже на толику не был осведомлён. Хоть Пак и прочёл ему лекцию о своей жизни в деталях (будто бы Юнги хоть что-то запомнил). — Может у него на подсознательном уровне какой-то стресс после вчерашнего? — потрогав минов лоб, Хосок внимательно разглядывал лицо друга. — Бледный какой-то. — Да уж, Мин Юнги просто конченный козлина. Я беру свои слова о его крутости назад, — проговорил Тэхён, а в голове Юнги загорелась красная лампочка пожарной тревоги. — Пытается самоутвердиться за счёт унижения других. — Ты чё несёшь? — не сдержался Мин, мгновенно растеряв всё своё былое хладнокровие. Плевать, когда говорят гадости в лицо, Юнги чувствует своё превосходство и легко может унизить одним взглядом, да и Пак не столь изобретателен в оскорблениях. Но когда плетут козни за спиной, совершенно не зная, какой он на самом деле человек, и при этом легко могут ударить по живому — нет уж, увольте. — Я сказал что-то не так? — не понял Ким, опустив бровь. — Чим, из-за него над тобой весь универ смеётся. Только не говори, что тебе плевать, — сказал Хосок с серьёзностью, которая на первый взгляд совсем не была ему присуща. — Мы всегда помним о твоей ранимости и нежелании находиться в центре событий. Это стресс. Если взять во внимание эти факторы, легко можно сделать вывод, что тебя задел вчерашний инцидент. И ты можешь поговорить с нами об этом, ты же знаешь? — Нихера ты уникум, — прыснул Тэхён. — Благодарю, сам в шоке. — Но он прав, — складывая руки на столе, Ким подался вперёд, облокачиваясь на него. — Этого кретина, наверное, в детстве недолюбили. Даже этим сложно оправдать его поведение. — А может он наоборот: запал на тебя? — воодушевлённо пережёвывая копчёного осьминога, выдал Хосок. — Типа «любовь-ненависть»? — на полном серьёзе поддержал его второй, задумываясь. — Тоже имеет место быть. — Ибо странно, что он только тебя донимает, будто одноклассник дёргает за волосы девчонку, которая ему нравится, — сощурился парень. — Хоть эти методы привлечения внимания весьма специфичны… — Блять, заткнитесь, — едва сдерживаясь, прошипел Юнги. — Вы сами слышите, что несёте вообще? Какого чёрта вы возомнили, что хоть на одну сраную секунду знаете м… Его? — поперхнулся он, задыхаясь от злости. — Какое вы вообще имеете право… Гордость и самомнение Юнги рушились прямо на его глазах. Он это чувствовал, но понятия не имел, как остановить запущенный процесс. — Хэй, остынь, — потрепав друга за плечо, Хосок нахмурился в недоумении. — Чего это с тобой? — Нихуя. Убери руки, — ударяя парня по запястью, Юнги подскочил на ноги, выбираясь из-за столика. — Пошли вы к чёрту, с меня хватит. — Чимин-а, да что с тобой такое? — впадая в идентичный ступор, следом за другом подскочил Тэхён. — Что не так? Можешь объяснить? — Вы мудаки. Вот, что с вами не так, — доставая несколько купюр из бумажника, Юнги бросил их на стол, уже заранее придумывая, как в дальнейшем оправдать вспышку гнева. — Куда ты собрался? Скоро наша очередь, — Хосок вновь попытался ухватить парня за руку. — Засуньте свой боулинг себе в задницы. Я сваливаю отсюда, — прокрутившись на пятках, Юнги быстрыми шагами отправился на выход, минуя пункт выдачи сменной обуви. Изначально не собирался играть, поскольку ненавидит боулинг, да и правил не знает. В такие места обычно ходят с близкими людьми, которых у Юнги, увы, нет. Он покинул заведение, чувствуя, как спину прожигают два совершено недоумевающих взгляда его «друзей».***
Dua Lipa — Hallucinate
Чимин сидел на кровати, прижавшись спиной к стене и листая на планшете бесконечные форумы, на которых обсуждение темы про обмен телами сводилось к «Чумовой пятнице» или к тому, как горяч Зак Эфрон в «Папе снова 17» (но с этим Чимин был согласен). Из колонки тихонько напевала Дуа Липа свой свежий попсовый хит. Телефон молчал, только парочка уведомлений из социальных сетей о том, как фотографию Юнги лайкнула та или иная красотка с очаровательным симпатичным лицом на аватарке. Странно, что Юнги вообще вёл страничку в инстаграме. Хотя, «вёл» было слишком громко сказано. Пак снял беспарольную блокировку, ткнув на значок приложения. Зашёл в раздел «сторис», включив фронтальную камеру. Поправил чёрную челку, подобрал милый фильтр и вытянул губы, делая милый снимок и без какого-либо зазрения совести сразу опубликовал, тут же получая ответы в виде эмодзи от бесчисленного количества студентов и студенток. Спустя ещё пару мгновений пальцы сами набрали заученный наизусть ник. Просматривать страницы своих друзей с аккаунта Мин Юнги было не совсем удачной идеей. Раскатывающуюся по внутренностям тоску он оправдал тем, что хотел проверить, всё ли в порядке. Тэхён любил выкладывать в социальные сети каждый свой чих, поэтому не сложно было узнать, чем он весь день занимался. Очередь моментов дошла и до сборов в боулинг-клуб. И до фотографии бутылочки светлого грейпфрутового пива с лёгкой испариной в виде капелек, соблазнительно покрывающих стекло. У Чимина невольно слюна скопилась во рту. Несколько фотографий Хосока, который целовал копченых осьминогов и изображал с ними милое эгьё. Губы Чимина невольно тронула тёплая улыбка при виде веселящихся довольных друзей, но ещё через мгновение она сползла с лица, когда на экране он увидел себя самого. Недовольный блондин забился в стык сидений, сложив руки на груди и нервно глядя по сторонам. Это был не он. От этой мысли неприятная волна мурашек прошла по спине, и Чимин ощутил приступ тошноты. Это было тяжело: смотреть на самого себя, зная, что это не ты. Ты не был там, не пил пиво со своими друзьями, не ел закуски, не вступал в дерзкие споры с Хосоком, не обсуждал обновки Тэхёна, не рассказывал о своих достижениях за прошедшую неделю. Но все думают, что ты был там: тебя видели, с тобой разговаривали, тебя касались. Чимину всё ещё на мгновения казалось, что он во сне. Но к вечеру эти приступы сходили на нет, потому что реальность ощущалась физически и мозг начал воспринимать её. Чимин наглотался успокоительных таблеток, выпил пару литров зелёного чая с ромашкой, заказал немного еды, но не съел даже половину. Отчаянно хотелось затолкать в себя парочку огромных шоколадок или бинсу трёх разных видов, придавив сверху парой-тройкой хоттоков. Но выходить в мини-маркет было слишком рискованно, Пак действительно боялся столкнуться с каким-нибудь знакомым Юнги, о котором он ни слуху ни духу. Тоскливо посмотрев на недоеденный токпокки, Чимин вздохнул. В его комнате над рабочим столом висели милые изображения Аквы из «КоноСубы», при виде которых сразу поднималось настроение. Здесь же, в мрачной нагнетающей обстановке Пак ощущал себя особенно тоскливо. Со всех сторон этой чёрно-белой коробки будто сдавливало. Если в ближайшее время он не вернёт себе свою жизнь и жилплощадь, то стены этой комнаты стопроцентно, вопреки каким-либо возражениям будут завешаны вырезками и страницами манги. Работать в такой обстановке казалось чем-то запредельным. Но сроки горели, сценарист уже прислал ему план, ассистент ждал материала для обработки, а Чимин ещё не закончил раскадровку персонажей. Опыта у него было маловато. В свет вышла одна небольшая манга, да и то в цифровом виде, хоть и нашла своих читателей, подарив Паку небольшой фан-клуб. Одновременно учиться в университете и вести полноценную деятельность мангаки, нарабатывая опыт и делая всё в срок, это что-то из области фантастики. По крайней мере, так казалось самому Чимину. Благо, его увлечение ещё в школьные времена поддержали родители, помогли приобрести всё нужное оборудование и взамен попросили только об одном: получить хорошее образование. Конечно, жанр своих «порисушек» Чимин решил оставить в тайне, покрытой мраком. Пак пообещал себе после выпуска заключить контракт с журналом, публикующим мангу, и отдать этой работе всего себя. Сейчас же сделать это совсем не представлялось возможным: распорядок работы мангаки был крайне жёстким, поскольку каждую неделю он обязан сдавать в журнал по главе, которая в среднем должна содержать по двадцать-тридцать страниц. До выпуска в планах у Чимина было ещё одно цифровое произведение, над которым он уже сейчас должен усердно трудиться. Однако, в деле образовались некоторые осложнения в виде… Отсутствия собственного тела. Пальцы у Мин Юнги были слишком длинные и крупные, держать стилус от планшета было очень непривычно. Закрывая все вкладки с форумами и давая себе негласное обещание обязательно поискать что-нибудь завтра, Чимин начал пробовать свои новенькие кисти, тренируясь рисовать неуклюжими пальцами, покрытыми мозолями от гантелей. Странно было ощущать хорошее зрение, покрытые волосами ноги, руки и даже пальцы, крепкие мышцы, пирсинг в половом органе. Изредка поглядывая на отражение в большом зеркале, Чимин всё же сдался и стянул с себя футболку, отбрасывая на другой край кровати. Тёмная татуировка зловещей совы охватывала плечо и половину груди, на фоне бледной кожи сильно бросаясь в глаза. Рельефы твёрдого тела выглядели почти идеально для референсов, поэтому Чимин даже не заметил, как начал перерисовывать собственное отражение из зеркала. Голова была почти пуста, изредка постукивали неприличные мысли, но Пак не открывал им дверь. На секунду всё же подумал: «а как бы выглядело это тело в…» — Чёрт! — невольно вскрикнул он, подскакивая на ноги и вспоминая, что забыл в глубине своего шкафа парочку вещичек, которые вовсе не предназначены для глаз Мин Юнги. Чимин распахнул дверь, едва не врезавшись в девушку, которая только подняла руку, чтобы постучать. Голый торс парня привлёк её внимание в ту же секунду, и на симпатичном бледном лице розовые пухлые губки растянулись в широкой улыбке. Да уж, вкусы у Юнги в плане девушек были весьма предсказуемы: ровное личико без каких-либо изъянов, слой косметики, большие глаза с тёмными линзами, длинные чёрные волосы. Чимину лицо девушки показалось смутно знакомым, кажется, она была одной из самых популярных студенток на старшем курсе. — Я даже рада, что ты встречаешь меня в таком виде, — нагло шагнув вперёд, брюнетка прикрыла своей спиной дверь, обхватывая тоненькими руками шею брюнета. — Не будем больше ради приличия тратить время на свидания, да? Чимин едва успел сориентироваться в пространстве, когда губы девушки уже сминали его рот в пылком поцелуе. Широко распахнув глаза, он изо всех сил пытался отогнать ступор и сделать хоть что-то, но при попытке сказать открыл рот, тем самым позволив незнакомке впустить язык в ротовую полость. Пак ухватился за хрупкие плечи, надавливая и отстраняя брюнетку от себя. Ужас в выражении его лица можно было разглядеть, даже особо не присматриваясь. — Что-то не так? — искренне не понимала девушка, имени которой он не мог вспомнить. — Т-ты… Что творишь? — прохрипел Чимин, сухо сглатывая и крепко сжимая плечи девушки для подстраховки. — В каком смысле? — она опустила идеально выкрашенные брови. — Мы же договаривались встретиться в субботу. Или ты опять забыл? — Нет, я не… — окончательно растерявшись, Пак вздрогнул, поскольку прохладные ладошки скользнули по его голому торсу. — То есть… Ты уверена, что мы планировали именно сегодня? — Мин, у меня, в отличие от тебя, с памятью всё отлично, — она прикусила губу, снова нарушая личное пространство и приближаясь. — В среду. В кафетерии. Я даже помню, чем ты обедал и во что был одет. — Ах, вот как, — Чимин усмехнулся с лёгким отголоском истерики. — Слушай, я не думаю, что нормально себя чувствую для… — Не переживай, я улучшу твоё самочувствие, как и всегда, — одним резким движением она расстегнула бесформенный чёрный жакет, под которым — о, боги милостивые — ничего больше не было. — Так, та-а-ак, п-послушай, — пуще прежнего запаниковал Чимин, глядя на потолок и судорожно одной рукой запахивая одежду брюнетки, а второй прикрывая себе обзор. — Я, правда, сейчас занят, как насчёт того, чтобы встретиться… Ну-у… Завтра? Или на следующей неделе, да? Хорошо? Ч-что ты делаешь? — взвизгнул Пак, когда девушка опустилась на колени, хватаясь за резинку пижамных штанов. Счёт шёл на секунды. — Мне нельзя! — В каком смысле? — на мгновение остановилась она, глядя на него снизу вверх и хлопая очаровательными длинными ресницами. Чимин, осознавая своё весьма плачевное положение, перебирал в голове десятки фраз. От нежелательного минета совершенно незнакомой девушки его отделял один шаг. В какую сторону он его сделает зависело только от собственных слов: — У меня… Э-э… Хламидии. Лицо брюнетки в то же мгновение переменилось: на нем в считанные секунды можно было наблюдать целый спектр различных эмоций: от шока и озарения до ярости. — Что? — поднимаясь на ноги, она широко распахнула и без того большие глаза, уставившись на Чимина. — Что ты сказал? — Да, я вчера сдавал анализы и так получилось, что… Звонкая пощёчина обожгла лицо. Пак снова выпал из реальности, поскольку маленькая ладонь зарядила с такой силой, что в ушах повис звон. — Чёртов кобель, — прошипела девушка, отряхивая колени и быстро застёгивая жакет, пока её лицо становилось красным от злости. — Плёл, что я у тебя единственная. Значит слухи про тебя не врали, а я — дура, до последнего не верила, — на секунду Чимину стало жалко незнакомку, но она говорила правду: Юнги действительно лгал ей, и, возможно, щеки горели не от злости, она просто сдерживала слёзы. — Катись ты к чёрту, урод. — Извини, — буркнул Чимин, глядя брюнетке вслед. Она рванула вдоль коридора, сталкиваясь с кем-то плечом. Выглянув из комнаты, Чимин понял, что этим кем-то был не менее разозлённый Юнги, который возвращался слишком рано. Из-за своего странного взвинченного состояния он не сразу заметил плачущую девушку. Когда их с Чимином взгляды пересеклись, выражение лица Юнги окрасилось поздним озарением. — Чёрт, я совсем забыл про Че Ён, — виновато потирая затылок, Мин посмотрел вслед девушке, которая скрылась в проходе к лестницам. — Судя по следу на щеке, ты ей отказал. Если честно, мне иногда кажется, что у неё все признаки нимфомании. — О, спасибо, ты так вовремя об этом упомянул, кретин, — сощуриваясь и складывая руки на груди, Чимин отошёл, пропуская Юнги в комнату. Фыркнув, Мин небрежно скинул с ног конверсы. Все его движения были переполнены какой-то нечитаемой резкостью, он, очевидно, был зол, но по какой-то другой причине. Чимин насторожился и аккуратно спросил: — Как прошло? В ответ ничего не прозвучало, Юнги подошёл к своей чёрной боксёрской груше и начал колотить её, как ненормальный. Пак так и стоял, глядя на самого себя, с яростью избивающего спортивный снаряд: нет, как ни крути, а это было запредельно странное зрелище. Милая одежда в пастельных тонах только прибавляла этой картине антуража. Так прошло несколько минут, пока Юнги не понял, что его маленькие руки и слабые запястья совсем не предназначены для подобного вида практики. Встряхивая уже больно ноющими руками, он плюхнулся на кровать. — Ты забыл упомянуть, что твои друзья пришибленные на голову, — пытаясь отдышаться, пробурчал Юнги. — Так что не один я облажался. — Если ты поссоришь меня с моими друзьями, то клянусь, что сожгу тебя ночью, — широко улыбаясь, Чимин показал знак «мир». — А если серьёзно, — он присел на кровать рядом, подбирая ноги к груди. — Что-то случилось? — Они начали крыть меня, ну... Настоящего меня членами, вот и я взбесился, — пожал плечами Юнги, пытаясь всем своим видом показать, как сильно он не хочет это обсуждать. — Я извинюсь в понедельник, но не обещаю, окей? — Обещаешь, — улыбнулся Чимин, на что Мин лишь закатил глаза. — Я извинюсь перед Че Ён, но, кажется, тебе особо нет до неё дела? — Я даже рад, что она отстала, — честно признался Юнги. — У меня не получается нормально их бросать, каждый раз то кофе выльет, то мою голую задницу в Интернет выложит. Одна изобретательней другой, — хмыкнул парень, но через секунду его осенило: — Постой, а что ты ей такого сказал, что надо извиняться? — А, да… Так, — Чимин нервно хихикнул, вспоминая про выдуманные «хламидии». — Ничего особенного. Не бери в голову… — Нашёл что-нибудь? — Юнги, на радость Пака, отвлёкся и схватил планшет, тут же распахнув глаза. — Что это за х… — Отдай сюда, — резко выдёргивая гаджет, на экране которого были прорисованы обнажённые мужские тела, Чимин вспыхнул. — Какого чёрта хватаешь… — Так, — явно не готовый к такому зрелищу Мин предупреждающе хлопнул ладонями по коленям. — Как я понял из разговоров твоих друзей, ты рисуешь эти извращенские картинки для школьниц, которые пускают слюни на геев. Кстати, спасибо, что просветил. — Ты не… — Давай проясним, — не дав Чимину вставить свои пять копеек, продолжил Юнги. — Пока ты управляешь моим телом, не смей делать с ним ничего этого… — парень выглядел до ужаса смущённым, разглядывая свои ступни и палас с толстым белоснежным ворсом, — гейского. Понял? — Ты сам слышишь, что несёшь? — сморщился Чимин, чувствуя, как от возмущения его лицо вот-вот вывернется наизнанку. — Пока мы не вернём себе собственные тела, я буду делать то, что делал всегда, и мне на твои запреты и ограничения до гланд вообще, понял? — Тогда я тоже буду делать, что хочу, — возмущённо вскрикнул раскрасневшийся Юнги. — Плевать, — прошипел Пак, вытягивая одну ногу и толкая ею поясницу парня. — Пошёл вон. — Это, вообще-то, моя комната, — оскорблённо промямлил Юнги, поднимаясь на ноги под пинки парня. — Если бы ты знал, как мне похер, ты бы расплакался, — натягивая на голый торс футболку и подправляя растрепавшиеся чёрные волосы, пробормотал Чимин. — Я собираюсь спать. — Детское время вышло, как это я не подумал, — закатил Юнги глаза, обуваясь и глядя на невидимые часы на своём запястье. — Было бы смешно, если бы было смешно, — аккуратно убирая планшет на стол, фыркнул Пак. — Тебе не смешно, потому что у тебя нет чувства юмора. Чёрная подушка полетела в сторону Юнги, но врезалась в запертую входную дверь, которую парень успел за собой закрыть. — Доброй ночи, придурок, — просунув светлую макушку в дверной проём, напоследок крикнул Мин. Под рукой Чимина оказался только тапочек, которому досталась участь подушки. Меньше чем через час оба лежали по чужим кроватям, ощущая явный дискомфорт. Юнги, сцепив руки под головой, смотрел в потолок, а Чимин, подложив ладони под щёку, разглядывал стенку. Оба думали о разном, но в итоге мысли сводились к одному. К мимолётному осознанию, как тяжело быть в шкуре друг друга. Никто из них не справился сегодня. Затем всё плавно перетекало лишь в одно желание: чтобы суббота оказалась лишь сном.