When everything's made to be broken
I just want you to know who I am.
— Привет, Альфред. Ты обычно не звонишь так поздно, — невнятно пробормотал Дик, краем глаза посмотрев на циферблат у кровати. Часовая стрелка медленно близилась к четырем. — Что-то случилось? — Мастер Ричард, боюсь, Вы должны приехать в Готэм. Дело не терпит отлагательств, — непривычные грустные нотки проскользнули в голосе дворецкого, отчего Дик невольно поморщился. Холодок пробежал по спине, будто какое-то шестое чувство подсказывало ему: случилось что-то плохое. — Альфред, в чем дело? Брюс и Джейсон еще в Европе или уже вернулись? — Я хотел бы сообщить Вам при личной встрече, но теперь бесполезно скрывать. Мастер Джейсон погиб. Мне очень жаль, — он произнес положенную в этом случае фразу, а дальше заговорил по-деловому монотонно: — Вы нужны Брюсу для организации похорон. На другом конце линии повисло напряженное молчание. Телефон предательски выскользнул из рук Дика, глухо ударившись о паркет. Он на секунду закрыл глаза, и на обратной стороне сетчатки вспыхнули яркие, горящие свежей листвой воспоминания, в которых Джейсон Тодд усмехается, называя его дурацким прозвищем и сияя мириадами звезд на совместном задании. На душе стало паршиво; почему-то отчаянно хотелось опуститься на землю и взвыть волком от несправедливости. — Передай, пожалуйста, Брюсу, что я выезжаю. — Совладав с нахлынувшими эмоциями, Дик поднял трубку и ответил терпеливо ожидавшему Альфреду.***
— Не хочешь мне что-то рассказать? Дик замер, словно каменная горгулья на карнизе древнего собора. Где-то позади него послышался разочарованный вздох Рэйчел, прислонившейся к дверному косяку, скрестив руки на груди. До рассвета оставалось еще пару часов. Кори спала, а Гар с головой погрузился в новую видеоигру у себя в комнате. Неудивительно, что Рэйчел была единственной, кто услышал, как Дик пытался бесшумно выскользнуть с базы. Она всегда испытывала проблемы со сном, так что даже самый тихий звук мог с легкостью ее разбудить. При ярком свете луны девушка видела, как он второпях засовывает кучу разных футболок в свою дорожную сумку, прежде чем повернуться к ней лицом. Его глаза были красными и воспаленными, под ними залегли глубокие тени, будто Грейсон не спал много дней подряд. Этого вида было достаточно, чтобы ее недовольство в мгновение испарилось, и она в несколько шагов преодолела все расстояние между ними. Рэйчел схватила парня за плечи, пытаясь заставить его посмотреть ей в глаза, но тот упорно сопротивлялся. Если бы за каждую ложь она вырезала себе что-нибудь, желательно скальпелем и без анестезии, от нее и следа бы уже не осталось. — Случилось кое-что, — наконец произнес он. Разбито так. Тихо-тихо. — Мне нужно уехать на пару дней. — Дик, прошу. — Она провела кончиками пальцев, едва касаясь, по его шее, волосам, скулам, затем приподняла лицо парня за подбородок, вынудив посмотреть на себя. Невозможно было и дальше отрицать застывшие слезы в его глазах. Она никогда прежде не видела, чтобы он плакал. — Рэйч, он вернулся. — В нем что-то сломалось, сбилось неточным механизмом в центре управления чувствами, осыпалось ржавой пылью к ногам. — Джокер вернулся и убил Джейсона. Мне нужно… Я должен… Брюс… Сердце подскочило к горлу и сделало кульбит. Рэйчел колотило, натурально выворачивало наизнанку, — на предплечьях обшарпанная краска слезала, оголяя разломы фиолетовых вен вдоль границ; неверие резало на тончайшие полоски бесчисленными заточенными лезвиями, строгало беззащитную плоть как дерево, выдавая ворох окровавленных стружек. Мысли стали пустыми и расплывчатыми, а ноги превратились в хлопок. С момента первой встречи Джейсона и Дика они виделись еще множество раз: иногда он появлялся на базе, чтобы поиграть в видеоигры с Гаром, иногда помогал в запутанном деле, порой доставлял Дику какие-то послания от Бэтмена. Джейсон, несмотря на свой тяжелый характер, был их союзником и другом. Он не заслуживал смерти. Рэйчел порывалась что-то сказать, но Дик оборвал ее, прежде чем она смогла произнести хоть слово: — Не говори, что сожалеешь. Просто позволь мне уехать и помочь Брюсу разобраться с этим подонком. Хорошо? — Это опасно. Он стоял неподвижно, удерживая на себе ее взгляд, отдающий концентрированным беспокойством; в таком можно легко забыться. — Я знаю. — Ты можешь быть следующим, — Рэйчел не добавила само собой очевидное «погибшим» вдогонку. — Черт, я же сказал, что знаю! Она отшатнулась — ее напугал его крик. Дик никогда ни на кого не повышал голоса, особенно на нее. Рэйчел даже растерялась, не зная, как реагировать на ярость, дребезжащую в его голосе, пламя на дне горящих зрачков, напряженность мышц под ее пальцами, ведь она по-прежнему держала его за плечи. Ей с трудом удалось заставить себя не использовать эмпатические силы, дабы хорошенько покопаться в его голове. Не то чтобы она могла тщательно сконцентрироваться, когда слезы начали застилать глаза густой пеленой. Рэйчел медленно отпустила его, несмотря на то, что ее собственный разум кричал: нужно остановить Дика любыми способами. Она сделала шаг назад и послушно наблюдала, как он заканчивает укладывать вещи в сумку, как заходит в комнату, где они хранят свое оружие, как берет с собой костюм Найтвинга и жезлы. Обоюдное молчание застыло в воздухе, словно убийца на виселице — жалко, конечно, но чертовски обоснованно. Дик уже стоял на пороге, когда она вдруг шепотом позвала его по имени. Он обернулся, бросив на нее вопросительный взгляд. Рэйчел перевела дыхание, прежде чем вновь обрела дар речи. Если она не сделает этого сейчас, а с ним что-то случится, то она до конца жизни будет жалеть, что промолчала. Девушка расправила плечи и отчетливо произнесла: — Я люблю тебя. Дик улыбнулся и обнял ее, позволяя водным разводам оставлять мокрые пятна на его рубашке. Рэйчел выдохнула, закрыв на мгновение глаза. Она больше не была такой религиозной, как когда-то в детстве, но все же прочитала про себя безмолвную молитву. Пожалуйста, пожалуйста, не дай ничему плохому случиться с ним. — Я тоже люблю тебя, Рэйч. — Она почувствовала, как его горячие губы оставили поцелуй на ее лбу. — Позаботься о команде, когда меня не будет. — Пока ты не вернешься, — поправила его девушка, различив на языке осязаемый солоноватый привкус. Он выдержал паузу, только потом добавил: — Я вернусь. Обещаю. Рэйчел бесшумно захлопнула за ним дверь. Дождавшись, когда шаги стихнут, она безвольной куклой сползла по стене на пол. Ей пришлось посильнее зажать рукой рот, чтобы Кори и Гар не услышали дурацких детских всхлипов; это был первый раз, когда Дик дал обещание, выполнение которого от него не зависело.