detroit drabbles: gavin reed

Пачка заканчивается как-то стремительно. К восьмой подряд сигарете в глотке горчит, а в мыслях такое же дерьмо. На одиннадцатой Гэвин сминает пустую, кидает в урну — трёхочковый, Рид, отец бы гордился — и решает бросить курить. И мысли о Конноре тоже бросить. Оба пункта, конечно, проебываются мгновенно. Без сигарет он протягивает полтора дня, без жестянки — сорок шесть минут. Ровно до того момента, как идёт передернуть в душ. У Рида слишком нервная работа, слишком мало времени и уебский характер. Риду хватает оправданий для того, чтобы купить очередную пачку и послать нахуй заебавшего андроида. (И никто не узнает, что Гэвин специально ждёт, когда тот пойдет мимо автомата с кофе, чтобы доебаться.) Гэвин абсолютный мудак, но он подкармливает кота во дворе, получает на расследовании какие-то дурацкие ссадины и вообще, ни капельки, нихуя не думает про слишком, сука, живые карие глаза. Если ему кто-то скажет, что зацикленность на жестянке слишком, окончательно, бесповоротно смахивает на влюблённость — Рид уебет. Несколько раз. Со всей силы. Потому что это все неправда и пиздеж. (Вот только врезать самому себе Гэвин не может. И влюб… въебывается в хуев тостер только сильнее.) Новая пачка ухитряется кончиться за пару дней, а Рид, вроде даже, не курил на работе. Дома, правда, смолит одну за одной, изучая отрытое где-то на сайте Киберлайф описание рк800. Гэвин, наверное, знает его наизусть уже. До самой последней детальки, до каждого блядского взмаха ресниц. И ни черта не знает. Ни искренней улыбки, ни прикосновений, только один тёплый взгляд — Андерсону, — который он как-то ненамеренно посмотрел. Когда из двадцати остаётся четыре, Рид бросает в очередной раз. Уже не пытаясь бросить мысли об андроиде. В отличие от сигарет это, хотя бы, не убьет. Гэвину кажется, что лучше б убило. Пачка заканчивается через двадцать минут. А потом он позорно плачет, жалея себя. Потому что знает, что сам уебок и все проебал. И потому что может позволить себе рыдать. Все равно не видит никто. Даже кот окончательно ушёл к соседке. Горло дерет как от простуды, желудок сводит, а мысли путаются и снова ползут к жестянке. Гэвин вспоминает, как тот мило разговаривал с кем-то в участке и разбивает костяшки о стену. Какое-то время Рид почти не мудак. Молчит, не огрызается, не лезет. Пьет раза в два больше кофе и не ходит на перекуры. Очередной срыв — когда сраный тостер ловит сраную пулю. Похуй, что не опасную, похуй, что Гэвин зло смеётся в ответ на эту новость. Смеётся, а потом достаёт из ящика пачку, которую две недели прятал под отчеты за прошлый месяц. Дерьмо идёт по кругу. Он курит, дрочит на порно с андроидами по выходным, изучает собственную (пиздец, с хера ли его-то) жестянку совсем окончательно, ведёт себя как мудак и ни черта не пытается менять. А потом загибается весной от дикого кашля: аллергия пополам с сигаретами. И бросает в третий раз. Мысли о Конноре бросает ещё раньше. (Каждый час рефреном: не думать, не думать, не думать.) Потому что выедающие изнутри мечты — полная хуйня. Потому что. Не умеет показывать чувства лучше, чем дракой. А без этого — все ебаная хуйня. И сигареты, и любовь, и сам Гэвин. И уж тем более любовь к жестянке. (Даже если это единственное постоянное кроме сигарет.) Начав курить снова, Рид переводится в другой участок. Бросать в четвёртый раз уже просто не подходящий выход.