Второй шанс

      Мадара смотрел на то, как Хиро резким движением разрезал верёвки. Его одолевали сомнения: не было ли его решение позволить Мизуки сражаться  — ошибочным? Всё-таки она Сенджу, чисты ли её помыслы? Не подвергает ли он своих людей дополнительной опасности?       В голове тут же всплыли давно минувшие дни, когда он, будучи ребёнком, дружил с Хаширамой. Этот мальчишка кричал о своей мечте, которая казалась в это время просто безумной, неосуществимой. Он хотел мира, где Сенджу и Учиха не будут убивать друг друга. Глупый идиот, эти клановые войны длятся уже не одно десятилетие.       Как можно мечтать о мире, когда твои руки в крови, и ты не собираешься останавливаться? Только человек может убивать, надеясь, что когда-нибудь это прекратится. Для этого одного желания мало, надо действовать. Но для этого нужны невероятная смелость и сила воли. Перестать воевать — значит предать свой клан. Лишь безумец пойдёт на это.       Они сами обрекли себя на этот вечный круг ненависти. Убивая чьих-то братьев и сестёр, мы обрекаем себя на вечные муки в виде чужой злобы, которая, в итоге, выльется в месть. Разорвать бесконечную цепь мести просто невозможно. Сможет ли человек смотреть убийце в глаза, зная, что тот отнял у него самое близкое и дорогое?       Учиха смотрит, как Мизуки идёт прямо к нему, растирая запястья, которые наверняка сильно затекли. На её лице полная решимость, но что же у неё в душе? Мужчина слегка склонил голову, отмечая про себя, что никогда не видел её полной силы. До этого дня он даже не знал, что она владеет стихией молнии, думая, что её стихия, как и у большинства Сенджу — это вода. — Каждый член клана Танака подписывает контракт с призывным животным — саламандрой, когда тому исполняется пять лет. Они служат своим хозяевам до потери пульса, отдавая себя без остатка. Саламандры, несмотря на свой безобидный вид, невероятно опасны. Они выделяют ядовитый фиолетовый газ, который мгновенно парализует противника. Эти пресмыкающиеся умеют концентрировать яд, поэтому, если Танака захотят вас взять в заложники, им не составит труда это сделать. Большинство из них владеют водными техниками.       Девушка чувствовала себя отвратительно, потому что раскрывала секреты своих союзников. В данный момент она предала не только клан Танака, но и свой клан, ведь рассказав о чужих способностях, Мизуки нарушила мирный договор. Пульс участился, отбивая ритм где-то у виска. Руки дрожали, а глаза лихорадочно бегали по лицу Мадары, пытаясь понять, что он думает. Она помнит, что он сделал для неё, как не раз спасал, помогал. А ведь Учиха был волен собственноручно отрубить ей голову, но не стал. Даже узнав, кто она такая.       Мадара не был дураком, хотя именно так сейчас себя и чувствовал, потому что вместо того, чтобы отдавать команды своим людям, он стоял столбом, прокручивая в голове единственный вопрос: Почему? Почему она помогает им? Что у неё за мечта, при которой обязательно наличие живых представителей клана Учиха? Девушка только что выбрала сторону… Почему? — Брат? — Изуна положил руку на плечо мужчины, несильно сжимая и приводя того в чувство. — Слушайте все, повторять дважды я не буду, — громко произнёс мужчина, поворачиваясь к соклановцам лицом.

***

      Стоило Мадаре закончить свою речь, как на поляне появились люди из клана Танака. Видимо саламандра успела добыть нужную информацию, потому что шиноби моментально ринулись к Учиха, стремительно нанося удары. На одного Учиха приходилось по три Танака.       Мизуки стояла возле пожилой женщины, которая приготовила еду для всего отряда. Она была самой уставшей, на её теле виднелись серьёзные ранения. Не желая подвергать её опасности, девушка не подпускала к ней шиноби. Битва была настолько стремительной, что перед глазами были только мужчины. — Эй, — раздался голос Изуны, а затем послышался свистящий звук.       Сенджу лишь чудом поймала летящий кунай. Крепко сжимая сталь в правой руке, она принялась отбивать удары противников. Позади были слышны крики, но вот чьи? Не желая идти против своих принципов, девушка вырубает мужчин с помощью техники молнии, но не убивает.       Раздаётся громкий треск. Мизуки видит белый дым от призыва, а затем из него появляется фиолетовая морда саламандры. Повсюду поломанные деревья, которые земноводное снесло своим мощным телом. Над лесом раздаётся громкий рёв, заставляя сердца присутствующих биться чаще. Девушка застывает на месте, смотря прямо в огненно-красные глаза животного, которое просто жаждало получить свежие трупы, чтобы полакомиться.       Сенджу замерла на месте, ощущая во всём теле дрожь. Эту саламандру звали Нага — это было самое бесчувственное и беспощадное животное, которое не щадило абсолютно никого: ни стариков, ни женщин, ни детей. В голову тут же всплыли воспоминания, которые она хотела уничтожить навсегда.       Три года назад кланы Сенджу и Танака объединили усилия против группы бандитов, которые уже несколько месяцев терроризировали одну деревеньку. Они забирали у местных жителей абсолютно всё: еду, деньги, семейные ценности. Мужчины грабили лавки с сувенирами, оружием, разрушали дома, насиловали молодых девушек и поджигали сараи.       В тот день Мизуки отправилась на миссию с одним желанием: убить этих гадов. Она терпеть не могла насилие во имя своей прихоти. В тот день битва прошла очень быстро: бандиты подожгли деревню, которая к их приходу уже полыхала ярким пламенем. Они взяли заложников и бросились в лес. Сенджу и Танака, владеющие стихией воды, остались на месте, чтобы потушить огонь и спасти жителей, которые всё ещё были живы. Мизуки и остальные бросились в погоню.       Когда разбойники были пойманы, они грозились убить заложников, если их не отпустят. Тсуна из клана Танака призвал огромную саламандру, которая, в итоге, не только разнесла лес, но и убила преступников и почти всех заложников. Нага не имеет жалости, ею руководит лишь бесконечный голод, который должен контролировать тот, кто её призывает. Но Тсуна, по всей видимости, был слишком слаб, и животное избавилось от контроля, ломая кости всем, до кого могло дотянуться.       На земле сидела маленькая девочка лет семи, она была парализована страхом. Карие глаза были широко раскрыты — Нага стремительно приближалась. Сенджу бросилась к ребёнку, надеясь успеть. Она хватает её за руку, тянет, но в этот момент саламандра наступает на малышку. Мизуки чувствует дрожь и опускает глаза на свои руки, окроплённые чужой кровью. Алые капли стекали по коже, падая вниз. — Мизуки! — кричит Изуна, видя, что саламандра бежит в её сторону.       Однако, девушка даже не шелохнулась. Она смотрела на свои руки с таким ужасом в глазах, что у парня побежали мурашки. Неужели кто-то применил к ней гендзюцу? Он снова кричит, но Сенджу по-прежнему не реагирует. Что же делать? Но ответ пришёл раньше, чем в голове появилась хоть одна мысль. Мадара кинул в её сторону кунай. Острая сталь порезала руку и вонзилась по самую рукоять в дерево.       Мизуки дёрнулась, дотрагиваясь до раны. Те дни давно в прошлом, ей уже никогда не спасти ту девочку, но она может не дать погибнуть Учиха. Нага открывает пасть, из которой по местности распространяется ядовитый дым. — Это яд! Не вдыхайте! — закричала Сенджу, а затем, схватив женщину Учиха, отпрыгивает в сторону.       Возле неё встали Мадара и Изуна. Девушка посмотрела на них и сказала: — Нам надо продержаться пять минут. Нага слишком сильная, необходимо обладать невероятным количеством чакры, чтобы управлять ею. Её призыв длится не больше пяти минут. — Ясно, — усмехнулся Мадара.       Ядовитое облако обволакивает каждого присутствующего. Люди клана Учиха задерживают дыхание и прикрывают носы широкими воротами их стандартной одежды, в то время как люди клана Танака надели специальные маски, позволяющие дышать ядовитым воздухом. Сенджу понимала, что продержаться пять минут для некоторых будет сложнее, чем кажется. Сконцентрировав на ногах чакру, она устремляется прямо в сторону саламандры. У Нага есть слабое место в области шеи. Всё её тело покрыто толстой, непробиваемой бронёй, и лишь в одном месте нет защиты. Об этом ей поведал Тсуна, хвастаясь, что не такое уж это животное непобедимое.       Боковым зрением девушка видит, что с ней бежит Мадара. Они одновременно оказываются на саламандре, которая изо всех сил пытается раздавить и съесть сопротивляющегося Хиро. Мизуки сжимает покрепче кунай и со всей силы вонзает в незащищённую плоть острое лезвие. Земноводное начинает извиваться, пытаясь сбросить шиноби на землю. Из её пасти доносится громкий, пронзающий душу, рык, который разносится на многие мили вперёд. Девушка указывает на торчащий кунай рукой, Учиха кивает, и она спрыгивает на землю, устремляясь к людям из клана Танака.       Мизуки на ходу складывает печати, запрыгивает на ветку и вытягивает руки. Нежную кожу тут же обволакивает бело-голубое свечение, которое с каждым мгновением становилось всё больше и больше. «Стихия молнии: Техника Шаровой Молнии», — произносит про себя девушка, ощущая приятные покалывания из-за разрядов электричества. Вверх устремляются десятки шаровых молний, которые красиво искрились в ночной темноте.       Зависнув на несколько секунд в воздухе, круглые сферы устремились к врагам, проходя их тела насквозь. Мужчины застыли на месте, ощущая невероятную боль во всём теле, будто их одновременно проткнули сотни тысяч игл. На лицах застыли гримасы мук и животного страха, спустя некоторое время они все рухнули вниз без сознания.       Чувствуя, что воздуха катастрофически не хватает, Сенджу, прыгая по веткам, устремляется вверх. Лёгкие горят огнём, и она делает вдох. Свежий воздух кружит голову, и девушка едва не падает вниз из-за головокружения. Внизу слышатся звуки борьбы — Учиха продолжают сопротивляться тем, кого шаровые молнии не настигли. Благодаря Мадаре яда в воздухе намного меньше, чем было изначально. Нанося удары саламандре, он заставляет её двигаться и вилять хвостом, тем самым разгоняя ядовитые пары.       Почувствовав себя лучше, Мизуки спускается вниз, отмечая про себя, что все звуки резко пропали. Встав на землю, она видит, что битва окончена: члены Танака либо мертвы, либо без сознания, а Нага исчезла — время призыва подошло к концу. — Ты что делаешь?! — воскликнула девушка, видя, как Хиро ходит по поляне и убивает выживших Танака. — Нет свидетелей — нет проблем.       Сенджу ничего не отвечает, лишь хмурит брови и отворачивается, вызывая тем самым смешок у Мадары. — К сожалению, времени восстановиться нет. Нам необходимо уходить, — говорит Учиха, осматривая свой народ и отмечая, что никто не погиб. — Я могу лечить людей во время передвижения, — сказала Мизуки и сделала шаг вперёд. — Хорошо, — кивнул Мадара, после секундной заминки. — Собираем вещи и выдвигаемся.       Никто не стал спорить. Собирались все в молчании, слишком сильно шиноби были утомлены. Сенджу, как и обещала, лечила каждого, кто к ней обращался. Она отдавала себя этому делу полностью и без остатка, потому что так надо было. Иногда по телу бежали мурашки из-за пристального внимания Хиро, который даже не пытался скрыть своего интереса. Мизуки мастерски игнорировала все его взгляды, продолжая заниматься делом.       Остановились они лишь тогда, когда солнце светило высоко в зените. Люди были уставшими, хоть их ранения и были вылечены. Мадара приказал устроить привал, который продлится неопределённое время.       Мизуки прислонилась к дереву и устало закрыла глаза. Послышался шум — возле неё сел Изуна. Поначалу он молчал, но его желание задать вопрос было таким сильным, что девушка первая начала разговор: — Ты что-то хотел? — Да… Я хотел спросить насчёт той саламандры. Когда ты её увидела, то просто замерла на месте. Если бы не Мадара, она раздавила бы тебя. — Я с ней уже встречалась, — девушка открыла глаза и тяжело вздохнула. — Она убила невинного ребёнка, которого я должна была спасти. Но не успела, опоздала. — Понятно, — тихо ответил парень, потому что думал услышать совершенно другой ответ. — Я теряла слишком много людей в этой жизни, но сколько бы лет не прошло, вспоминать их по-прежнему больно. — У тебя есть братья или сёстры? — неожиданно спрашивает Изуна, вызывая тем самым у Мизуки грустную улыбку. — Нет, ни братьев, ни сестёр, ни родителей, — отвечает она, смотря на зелёную листву. — Да уж, — произносит Хиро, присаживаясь рядом, даже не прося разрешения. — Мало того, что родни нет, так ещё и в клане устранить хотят.       Сенджу удивлённо вскидывает брови, эти слова жалят её, словно пчела. Девушка ничего не отвечает, лишь встаёт и уходит в другое место, недалеко, понимая, что она всё ещё пленница. На глазах наворачиваются слёзы, а внутри всё сжимается в тугой ком.       Эти слова острой катаной вонзились ей прямо в душу, как тогда, на поляне, когда рядом лежал раненый Изуна, медленно умирающий от яда. Одно дело понимать, что у тебя никого нет, а другое дело, когда об этом говорят другие. По щекам текут слёзы, вызывая лишь раздражение.       Находясь в обществе Учиха, девушка не чувствовала себя одинокой и всеми покинутой. Её душа наконец-то была спокойна, потому что чужая поддержка дарила такое долгожданное тепло. Мизуки была первоклассным медиком, поэтому пользовалась большим спросом в клане. Также её все уважали, потому что она была приближена к главе клана Буцуме. Но к ней обращались только тогда, когда хотели получить помощь.       Сенджу раздражённо смахнула слёзы и сжала кулаки. Ей хотелось обыкновенного человеческого общения, хотелось быть нужной не из-за своих умений и знаний, а просто так. Хотелось разговаривать о всякой ерунде, как, например, вчера с Мадарой, а не только о миссиях и лекарствах.       Почувствовав приближение Мадары, Мизуки поспешно вытерла остатки слёз, делая как можно более непринуждённый вид. Мужчина подошёл со спины и, подождав несколько секунд, будто что-то обдумывая, сел рядом. Никто не начинал первым разговор. Сенджу нервно перебирала в руках листик, отмечая, что чакра у её молчаливого собеседника такая мрачная и холодная. Такую она ещё никогда не встречала. — Тот человек, который проткнул тебя катаной, он из твоего клана, да? — Ага. Убить меня захотел, представляешь? — усмехнулась она, разрывая листик на части. — За что? — Честно? Понятия не имею, — ответила Мизуки, вздыхая. — Я всегда хорошо с ним общалась. — Может, он подумал, что ты предатель? Ты ведь лечила Изуну, — Мадара посмотрел ей в лицо, но девушка даже не повернулась. — Смертный приговор мне могут вынести только старейшины или глава клана, остальные не имеют права самовольничать. — Тогда ты ему явно чем-то насолила, — сказал Учиха, вспоминания радостный оскал Сенджу, который без каких-либо сожалений проткнул соклановца катаной. — Возможно. Хотелось бы знать как.       Ненадолго воцарилось молчание, а потом Мизуки задала вопрос, который интересовал её очень давно. — Как Изуна оказался в тюрьме? — После того как тебя… — мужчина запнулся, потому что хотел сказать «убили», — ранили, на поляну выскочили Сенджу. На меня напал Хаширама, оттесняя все дальше в лес. Я не смог защитить брата.       В его голосе слышалась злость и отвращение к самому себе. Девушка улыбнулась, поражаясь таким крепким узам. Всё как она и говорила: Мадара такой сильный, потому что черпает источник вдохновения и мотивации в брате. Их узы питают их двоих, заставляя совершенствоваться и становиться сильнее с каждым днём. Мизуки слегка ударила рукой по его бедру, заставляя повернуть голову в её сторону. — Но знаешь, что главное? Ты пришёл за ним. Нашёл, где он находится, и устранил надзирателей, — Сенджу посмотрела ему прямо в глаза, которые сейчас внимательно следили за ней. — Ты спас Изуну, в то время как мой клан даже не удосужился сделать и половины из этого. — Я не мог поступить иначе, — тихо ответил мужчина, словно боясь нарушить обстановку. — Ты удивительный человек, Учиха Мадара. Ты знаешь об этом? — девушка улыбнулась, смотря ему прямо в глаза. — Ты такой противоречивый: безжалостный, жесткий, способный убить любого, не раздумывая. Казалось бы, твоё сердце должно утонуть во мраке и ненависти. Но почему я вижу в тебе свет? — Во мне нет света, — резко ответил Мадара, поднимаясь на ноги. — Не выдумывай того, чего просто нет. — А ты не обманывай себя.       Мизуки улыбается. Он действительно хороший человек, просто время сейчас жестокое, требующее определённых действий и решений. Но какой бы мрак внутри него не был, любовь к Изуне не позволяет его сердцу окончательно превратиться в камень. Пусть Учиха и думает об обратном, но Сенджу теперь видит куда глубже.