ashes

            (в извечном люби только себя было слишком много незнакомых слов) в остывшей весне не остаётся ничего. вывернутое наизнанку небо бьётся – (как жизнь) – на осколки прошлого, растворяется, рассыпается, будто звёздная пыль превращается на бледных щеках в невидимую россыпь веснушек. бессонница расползается липкими паучьими сетями под кожей; сердце большое – душа совсем крошечная, поднимать глаза к небесным изломам над головой становится труднее. отторжение мыслей, неразумность действий. на облака – с осуждением и (больной) любовью. хочется взлететь и не возвращаться, но крыльев за спиной не оказывается. неизменное, непонятное – (не_понятое) – и странное на послевкусие. люби только себя. горечь, металл и тяжесть неподъёмной ноши. словно титановыми цепями сковывает по рукам и ногам. чужие слова. знакомый голос. чужеродный смысл. бесконечное тепло. (– в моих снах я всегда держу твою руку). больше не смешно. (никогда и не было) баки рассыпается, как поломанное небо, как пожелтевшая бумага, как увядшие прекрасными цветами надежды, как покрывающиеся налётом пыли и пепла воспоминания. как что-то хрупкое и неважное. (уже) не_чужие слова отголосками звучат снова и снова. будто запись на повторе. (– ещё увидимся, бакс). вопроса не было, лишь по-простому наивное и спокойное. как и всегда. ничто не могло изменить этого. баки глупо от собственных ощущений. от беспомощности и – бесполезности. тошнотворно от времени, которое не повернуть назад. от пространства, которое не слепить, не изменить. мерзко, пусто и навсегда безвозвратно горько. (– слышишь?) война рано или поздно обязательно закончится. вот только у баки внутри – своя собственная, конец которой он вряд ли когда-нибудь узнает. (– обычно это не называют сном. – а мы будем считать, будто он и есть). тогда просыпайся скорее. здесь слишком просто чертовски холодно одному.