Выбирают двое

      Сосредоточившись, Дариар постарался сделать короткое движение пальцев, закончившееся звонким щелчком, как можно более экономным. И довольно улыбнулся, рассматривая результат. Правда, тот не особенно впечатлял: простейшее магическое плетение — светляк, которое любой маг не напрягаясь осваивал в самом начале. Но дело-то было не в сложности плетения, а в том, чтобы сотворить его именно так — одним коротким и почти незаметным движением, как и положено магу. То есть Дариар думал, что так положено, насмотревшись на то, как делает это его дядя, магическая сила которого сомнениям не подлежала, как и умения. Дариар старался равняться на того, кто был его учителем в нелегком искусстве магии, старался добиться хоть каких-то успехов, чтобы получить скупую похвалу от наставника, а это было непросто.       Полюбовавшись еще немного на светлячка, Дариар уютно устроился в кресле и с предвкушением посмотрел на кувшин с молоком и блюдо со свежими пирожками. И на лежащую рядом с ними толстую книгу по бытовой магии, совсем недавно принесенную дядей. Книга должна была быть полезна, и не только тем, что содержала что-то новое.       Дариар уже пару лет как зарабатывал себе на жизнь самостоятельно, собственным трудом. Новые заклятья в арсенале позволили бы ему расширить список услуг, следовательно, и увеличить собственный заработок. А то позволить себе пирожки с мясом он мог не так уж часто, и это удручало.       Хмыкнув собственным мыслям: как по книжке, ну, или как дядя любил выражаться, Дариар придвинул книгу поближе, бережно поглаживая обложку. Он любил книги, да что уж там, именно с книгами он по большей части и общался. С людьми выходило куда как хуже. Налив молока в стакан, он взял пирожок, откусил, зажмурился от удовольствия... И чуть не поперхнулся выпечкой: в дверь сухо, дробно постучали.       Стучал так только один человек, и именно сейчас Дариар не слишком-то и хотел его видеть. Свободное время тоже выдавалось не так уж и часто, чтобы тратить его на разговоры, которые все равно сведутся к сухому экзамену его способностей и умений. Однако затаиться и сделать вид, что его нет, не вышло бы — дядя, а именно он стоял сейчас за дверью, прекрасно знал, что племянник дома.       Пришлось вставать, отложив такой вкусный, такой вожделенный пирожок, и идти отпирать засов.       — Добрый вечер, дядя. Что привело вас так поздно? — стараясь скрыть под вежливостью досаду, спросил Дариар.       — Собирайся, — как всегда холодно-ворчливо бросил тот, не размениваясь на приветствия. — Семейный совет.       Дариар моргнул, соображая, и только сейчас заметил, что на дяде дорожный плащ, плотный, тяжелый, извлекаемый из сундука только по важным случаям. Уж никак не для того, чтобы пробежаться от своего жилья к домишке племянника.       — Семейный совет?       Дар бросил исполненный жгучего сожаления взгляд и на несостоявшийся ужин, и на книгу. Хорошо, если он вернется глубокой ночью, а не утром. Или и вовсе через день. Семейные советы имели свойство затягиваться, особенно когда всеми фибрами души желаешь противоположного.       — Что-то случилось, дядя?       — Он умер уже год назад, — дядя поправил плащ, в котором было жарковато, и мрачно скривил губы, намекая, что стоит поторопиться. — Пора выбирать нового главу рода.       — Пора? — Дариар проглотил язвительное: «Это уже год назад надо было сделать». В конце концов, это было не его ума дело. В роду были куда более искушенные в делах старшие, и если склоки о том, кому вставать на Его место, затянулись на год... Какая ему-то разница?       Подумав, Дар все же убрал пирожки и молоко под охлаждающее заклятье и вытащил из шкафа свой единственный дорожный плащ. Пошит тот был из дорогой плотной шерсти, но это было давно. Ткань кое-где потерлась, а кое-где носила и следы неумелого обращения с магией. А вообще, этот плащ был единственным, что у Дара осталось от отца. Именно в него тот завернул сына, когда выносил из горящего дома. И подпалина на левой стороне появилась именно тогда.       Проигнорировав еще больше скривившего губы дядюшку — тот плащ ненавидел и, будь его воля, сжег бы окончательно, — Дариар старательно закрыл дверь, проверив заклятье два раза, и только после этого пристроился рядом с размашисто зашагавшим дядей.       Ночные улицы были пусты, идти по ним вот так вот было странно. Дар привык к снующим вокруг людям, к тому, что его то и дело кто-нибудь окликал, к солнечному свету и звукам из окружающих домов. Сейчас же было странно тихо. Казалось, город провожает их... Почему именно провожает, Дариар не знал, но уж больно резкие тени отбрасывали сразу два светляка, слишком странно темнели провалами редкие переулки. Поэтому он выдохнул с облегчением, когда впереди показался привычный пузатый силуэт портальной башни, заодно служившей домом дяде.       Только в этот раз они не свернули к притулившейся сбоку пристройке, а шагнули под своды арки, прорезающей толстые стены. Она выводила на саму портальную площадку, и Дар невольно запрокинул голову: светляки выхватывали из темноты стенки каменного колодца, но над головой глубоким темно-темно-синим оттенком чернело небо.       — Не зевай, — одернул его окрик дяди: в воздухе уже разворачивался белесый овал телепорта.       Дар знал, что с той стороны: арка в старом саду, построенная, как говорили, самим основателем рода, которому лень было лишний раз бегать от города до своего поместья. И все равно задержал дыхание, шагая в телепорт первым.       Секундное сопротивление, едва ощутимое, словно шагаешь сквозь паутину, только на лице не остается липких клоков, да еще, пожалуй, запах, словно после дождя. Дядя как-то говорил, что запах может почувствовать только маг из их рода, это что-то вроде... магической подписи? Возможно. Дар не задумывался, правда это или старший родич так шутит. Хотя мелькали мысли покопаться в старых книгах, но сперва было много учебы, а потом — работа, чтобы обеспечить себя куском хлеба. Впрочем, и учеба тоже продолжалась.       Сад встретил их шелестом листвы и ярким светом множества светляков. По площадке перед телепортом в нетерпении вышагивала высокая, тонкая, словно высушенная, седовласая женщина. Но, несмотря на седину, выдающую возраст, и худобу, у нее почти не было морщин, а во взгляде, который иначе как стальным было не назвать — усталости, присущей пожилым людям. Она была двоюродной сестрой дяди Дара и частенько гостила у них, когда он был еще маленьким. И, надо признать, Дариар не особенно любил строгую тетушку, которая без зазрения совести таскала его за уши за малейшую провинность или несоблюдение этикета. С такой, как говорится, или станешь настоящим лордом или умрешь, пытаясь! Он вздохнул с облегчением, когда каким-то чудом получил собственное жилье и съехал от дяди. В его убогий домишко тетка не совалась. Должно быть, считала ниже своего достоинства.       — Фарго! — тетушка увидела их и решительно шагнула навстречу.       Длинное старомодное платье, украшенное густой вышивкой, взметнуло облачко белесой пыли с мощеной дорожки. Глядя, как она оседает на тяжелой ткани, Дар подумал, что это платье тоже наверняка вытащено только по торжественному поводу, в другое время тетушка никогда не позволила бы себе подметать таким длинным подолом землю.       Дядюшка хмуро кивнул сестре, Дару же пришлось вежливо припасть к высохшей руке тетушки, дабы не нарушить заведенные правила. Он ждал привычного холодного недовольства, которым его одаривали в детстве, однако на этот раз тетушка посмотрела на него иначе. И от этого взгляда по спине Дариара пробежала волна мурашек.       — Все собрались, Эльзэя? — уточнил дядя.       — Вы последние. Смотрю, ты не спешил, Фарго, — тетушка поморщилась, сжав губы точь-в-точь как он. — Но ничего страшного. К тому же, Он оставил вполне ясные инструкции, в отличие от своего предшественника.       — Ну, может оно и к лучшему, — как-то устало вздохнул дядя и скомандовал: — Идем, невежливо заставлять ждать.       Как будто это Дар был виноват в их опоздании! Будь его воля, он бы и вовсе ни на какое собрание не пошел. Если уж даже тетка признает, что Он — предыдущий глава рода, которого иначе и не называли — оставил четкие инструкции, то могли бы просто поставить его в известность о том, кто стал новым главой, утром. Непонятно только, они что, год пытались оспорить последнюю волю Самого? Дар передернул плечами, понадеявшись на то, что под тяжелой тканью этого жеста ни тетка, ни дядя не заметят. Обычно завещания магически заверялись, Сам некоторое время до кончины тяжело болел, так что наверняка завещание было. А пытаться оспорить подтвержденную магически последнюю волю — та еще глупость.       Ладно, это все равно не его ума дело. Лучше поспешить за ушедшими вперед тетей и дядей, а то опять не миновать разноса. Дар глубоко вдохнул, поднял глаза, щурясь на темнеющее на фоне неба здание. Построенное основателем рода поместье тоже пахло дождем, только более ярко, выражено. Еще оно пахло так, как может пахнуть очень старый, обжитой дом: запахи с кухни мешались с запахом отскобленного дерева, книжной пыли из библиотеки, горной лавандой, которой здесь перекладывали вещи от моли, и мокрой собачьей шерстью. Почему пахло последним, Дар затруднялся сказать: то ли при доме была псарня, то ли где-нибудь жила особо вредная и вонючая сторожевая шавка. Спрашивать было как-то не с руки, ни в детстве, ни сейчас.       Миновав крыльцо и ярко освещенный холл, Дар прошел следом за старшими в обеденную залу, по такому случаю освобожденную от мебели и способную вместить весь многочисленный род. Степенно кивал на такие же кивки-приветствия родичей, поглядывал по сторонам, соображая, надолго ли все затянется. Немного нервировало то, что взгляды на него почему-то кидали какие-то особенно внимательные. Будто он провинился и в своей вине не сознался. Дариар постарался отрешиться от этих глупых мыслей и принялся так же внимательно рассматривать всех, кто сейчас собрался в поместье. Молодые, старые — почти все его родичи сейчас были здесь. Наверняка до кого-то не добрались: слишком далеко и телепортов в округе нет. Тогда им с утра полетят магические послания, уведомляющие об избрании нового главы.       Внезапно дражайший дядюшка толкнул его в спину ладонью, и Дар неловко шагнул, едва сумев увернуться от столкновения с высоким стариком в темно-синем плаще, подбитом мехом. От меха нестерпимо воняло кошатиной, похоже, его очень не вовремя в прошлый раз спрятали в сундук. Дариар с трудом подавил желание закрыть нос полой своего плаща. Стоять рядом с «запашистым» стариком не хотелось, но отойти не получилось: с одной стороны оказалась тетка, а сзади, не давая ему отступить, замер дядя.       Родичи потихоньку расходились, выстраиваясь вдоль стен и освобождая пространство в центре зала. Когда шаги, покашливание и недовольное ворчание стихли, тетушка, окинув всех быстрым взглядом, шагнула вперед.       — Итак! — Дару захотелось поморщиться: голос у нее чуть дребезжал. — Все знают, зачем мы собрались здесь: со дня Его смерти прошел уже год.       Кто-то тихо фыркнул, кто-то вздохнул, но никаких комментариев о затянувшихся выборах не последовало.       — По счастью, он оставил более чем четкие указания, — продолжала тетушка, и у Дара мучительно засвербело под ребрами: если указания были столь четкие, то зачем так долго ждали? — И прямо указал на того, кого хотел бы видеть своим преемником.       — Тоже мне, указания, — проворчал тот самый воняющий кошками дед. Дар невольно покосился на него, а тот все брюзжал:       — Он не имел права решать, не посоветовавшись с родом! Я считаю, что Дариар слишком молод для того, чтобы встать во главе.       В первые несколько мгновений — буквально в пять ударов сердца, не больше — Дар не понимал, при чем тут он. Но маг обязан уметь принимать решения и оценивать ситуацию быстро, от этого иногда зависит его жизнь. И картинка сложилась со щелчком, похожим на тот, с каким он не далее как час назад вызывал светляка. И эта картинка, признаться честно, ему не понравилась и почти испугала. Выходило, что по завещанию Самого он, не самый сильный маг-недоучка, должен стать главой рода. Взять на себя управление этой толпой родственничков, знать всех по именам, кто чем дышит и живет, составлять грамотные партии для дочерей рода и подыскивать подходящих жен мужчинам, блюсти честь всего многочисленного семейства и, в качестве развлечения, управлять городом... Это могло бы показаться шуткой, но не было ею и отлично объясняло целый год промедления после смерти Самого.       Дариар отрешенно разглядывал муаровые разводы на плече брюзгливого деда, возникшие на ткани явно по вине той самой кошки, что отметилась запахом, чувствуя, как взгляды всех присутствующих скрещиваются на нем, слыша, как тетушка затыкает родича явно уже не раз повторенными аргументами.       — Дариар — единственный прямой кровный наследник.       — Есть еще Датамир!       — Ему и одиннадцати весен еще не исполнилось, хорош наследничек!       Дар перевел взгляд на названного мальчишку. Десятилетний Датамир, еще не понимающий, от чего его только что спасла тетушка Эльзэя, обиженно надул губы, полагая, что он-то уж точно стал бы лучшим главой, чем ничем особенно не примечательный, кроме крови, Дариар. Дар против воли чуть усмехнулся: «Глупый малыш, как хорошо, что ты не узнаешь, какая тяжкая ноша сейчас свалилась совершенно нежданно на мои плечи. И какая безумная ответственность. Тебе еще и слово-то это знакомо только смутно — „ответственность“, даже за себя ее не смог бы взять, не то что за людей».       Сам не мог совершить ошибку. Наверняка он прекрасно знал одну черту характера Дара: если на него сваливалась ответственность хоть за одно живое существо, будь то подбитая птица или хромая собака, о людях и говорить нечего, не блистающий знаниями и магическим даром юноша преображался, становясь воплощенным упорством, внимательностью и дотошностью.       — Город не может оставаться без одного из трех градоправителей еще дольше, — он шагнул в центр круга и обвел глазами резко замолчавших родичей. — Я согласен занять место главы рода.       — Ну хоть кто-то сегодня сделал что-то умное, — не преминула ядовито уколоть собравшихся тетушка. — Что стоите? Дел мало? Оповестите отсутствующих! И языками почесать не забудьте!       С этим напутствием она подхватила под одну руку Дариара, под другую — брата и величаво двинулась прочь, буквально выволакивая мужчин из зала. Так их и отконвоировала на второй этаж, в свой кабинет, заваленный пухлыми томами счетных книг, кипами писем и разрозненных листов. Дар в какой-то звонкой отрешенности осматривался, пытаясь представить, что весь этот бумажный поток обвалится на него. Воображение почему-то выдавало картину, в которой он тонул, нелепо взмахивая руками и пытаясь выплыть из этого кошмара.       — За ночь соберешься, завтра с утра отправишься в Айнен, — едва сев за стол, принялась отдавать распоряжения тетушка, не обращая внимания на его состояние. — Фарго, проследишь. Там его встретят, все уже предупреждены.       Дариар не сопротивлялся, слушал, но не слышал. Произнося слова согласия, он четко осознавал, что отрезал себе все пути отступления. Было только интересно, отчего так недоволен — или все же растерян?.. нет, скорее раздавлен — дядя? Хотел сам стать главой рода? Дар мысленно хмыкнул: с этими обязанностями лучше всего справилась бы тетушка Эльзэя, этот год именно она их и выполняла. И еще промелькнула мысль: странно, что Сам делал вид, что не обращает на Дара никакого внимания, если собирался возложить такую ответственность. Не приблизил к себе, не обучал, не натаскивал... Это ж сколько ему придется наверстывать?!       Остаток ночи Дар почти нарочно старательно и вдумчиво жалел себя, чтобы кроме этой жалости ни на что больше не осталось сил, особенно на запоздалую панику. Жалел и собирался, перебирая вещи, походя все же умяв пирожки и выпив молоко. В итоге, кроме пары магических книг, медальона с портретами родителей, засушенным пронзительно-синим цветком между медными створками и отцовского плаща так ничего больше и не взял. Остальное должно было ждать его в замке Айнен.