Наемник и некромант

      — Держу. Крепко держу.       Среагировал Ильмаре быстро, сказалась уже начавшая вырабатываться привычка. Подойти. Поддержать. Прижать. Помочь. Некромант казался до невыносимости всесильным, но в такие моменты его хотелось оберегать и никого и близко не подпускать. Потому что уязвим. Потому что нужно защитить.       Опустившись на одно колено, Ильмаре обхватил Айтира за плечи, чуть приподнял, помогая сесть и перенося практически весь его вес на себя. Молчать было странно легко, слова не лезли на язык и не просились наружу. Выяснять, что произошло, он прямо сейчас не собирался. Изверг что ли? Куда важнее было внимательно всматриваться в лицо Айтира — но оно не было искажено мукой. Просто прикрыл глаза, просто отдыхает.       Айтир действительно отдыхал. Откинуть голову на чужое плечо и лежать, чувствуя, как медленно наполняет силой, было хорошо. Почти позабытое за семь одиноких бродяжных лет ощущение, он в него толком не верил — и одновременно наслаждался, не обращая внимания на дергающую запястье боль. Но с этим надо было что-то делать, так что в конце концов Айтир шевельнулся, для начала убирая идеально чистый кинжал обратно в ножны.       — Там в кабинете диван, вроде должен уцелеть... — он уцепился за плечи Ильмаре, понимая, что лучше подняться с посторонней помощью, тогда не мотнет.       Ничего, все не так страшно, просто резко и много силы отпустил. Посидеть немного, перебинтовать руку, сходить пожрать — и можно будет наводить порядок в спальне, вымести всю дрянь, что превратилась в пыль. Устраиваться спать где-то еще Айтир не собирался. Вот еще, такой сильный артефакт, как эта несчастная кровать, терять просто дурость. Лишь бы Ильмаре не отказался теперь на ней спать.       Пока тот осторожно помогал идти, поддерживая под локоть и стараясь не запнуться о на глазах украшающийся все новыми дырами ковер. Когда-то крепкие нити доканывала уже даже не магия — просто разом навалившееся время. Сквозняк постепенно вытягивал в окно седой прах, дышать стало легче и как-то полнее. Ильмаре шумно сопел, поглядывая под ноги, невольно думая: «Такую древность только выкинуть или сжечь детям на радость. Вот им забава будет».       В кабинете действительно стоял пологий диван выцветшего винного цвета, старый, но на вид достаточно крепкий, вызывая куда больше доверия, чем та злосчастная кровать. Умом Ильмаре понимал, что Айтир сделал что-то хорошее и полезное, но пока садиться на нее или прикладываться щекой как-то не хотелось. По крайней мере, не спросив. Как раз некромант вроде немного оправился, и можно было начинать выяснять.       — Так что произошло? — спросил Ильмаре, ссаживая некроманта на диван. — Предыдущий хозяин был так себе?       Сам он уселся рядом на краешке, на всякий случай готовый ловить, если Айтир начнет заваливаться на бок. И, почти не думая, подоткнул плащ Айтира — тот свесился вниз и край волочился по полу. Жест был какой-то слишком заботливый, а оттого неуместный. Кто будет печься о чистоте в таком-то бардаке? Ильмаре отдернул руку и положил себе на колено, подцепляя пальцами первый попавшийся ремешок и пытаясь отвлечься.       — Некродрянь, — сказал Айтир — как сплюнул. — Я — некромант, работаю... Чисто, что ли? Да ты сам и видел, и ощущал, у меня даже сила совсем другая. У детей и Дьюки, кстати, тоже.       Он немного посидел молча, приходя в себя, потом потянулся к карманам, достав флакон с зельем и полосу чистой тряпицы. Плеснул на запястье, поморщился, принялся перематывать тоже смоченной в зелье тканью. Собрался привычно затянуть узел зубами и вздрогнул, когда Ильмаре помог, перехватив край.       — Спасибо, — невольно растерянно улыбнулся Айтир. — А что касается всего этого — понимаешь, можно делать дело разными методами. Ты в курсе, что органы убитого мага — это очень сильные магические артефакты? Из костей некроманта, к примеру, получаются та-а-акие амулеты... Но это дорога в одну сторону. Примерно вот в эту, которой местные хозяева пошли.       Он покачал головой, хмыкнул:       — Не жалею, что их уничтожили. Не убили, Ильмаре — уничтожили. Такое — только уничтожать, это как трупоеды-жизнетворцы. Пропустишь, забудешь, а потом они заявят о себе, и будет много крови. А поместье ни в чем не виновато, здесь хорошее место, сильное. Я его вычистил, напитал своей силой, потом дети это еще раз сделают, как обучатся. Правда, уборки теперь... Будет отменный костер, наемники нас проклянут, все это перетаскать, — он кивнул на стол, за которым высился остов кресла.       То обветшало, обивка осыпалась, оставив только какой-то скелетообразный набор погрызенных планок. Кресло в спальне, кажется было в еще худшем состоянии, какие-то мелкие вещицы на полке и вовсе рассыпались в прах, как и тот ворох бывшей ткани, который Айтир спихнул с кровати.       — Зато детей порадуем... Ладно, посижу немного и пойдем. Странно, что никто сюда не ломится, наверное, не так сильно по дому прошлось, — Айтир замолчал, снова откинувшись на спинку дивана, почти неосознанно придвигаясь ближе к Ильмаре. От того шло ровное тепло, а некроманта слегка знобило. Это, по-хорошему, решалось стаканом горячего настоя и хотя бы куском хлеба, а лучше — мяса. Но ни того, ни другого сейчас не было, а Ильмаре — был.       — Интересно, час уже прошел? — едва слышно пробормотал Айтир себе под нос. Но даже не дернулся: сил идти проверять не было.       Ильмаре тоже не шевелился, ни на какой обед ему уходить уже не думалось — Айтир так по-уютному примостился сбоку, что подниматься и куда-то там спускаться совершенно не хотелось. Нет, идти, конечно, придется — после такого сложного заклинания некромант явно не то что есть, жрать откровенно хочет. Но можно же хоть немного посидеть, раз сам не вскакивает, верно? Сидеть бы и сидеть, даже в этой пыли.       Тихо вздохнув, Ильмаре окинул взглядом стены и пол вокруг. Работы тут, конечно... Но, к счастью, не одними гостями живо поместье, а значит, большую часть грязищи вполне могут убрать служанки. Забавное ощущение — понимать, что можно переложить подобную работу на других, в полном на то праве. И забавно, что у них с некромантом мысли сошлись: сжечь весь хлам, туда ему и дорога.       В дверь стучали несколько раз, вот только оба эльфа даже и ухом не повели, продолжая сидеть, привалившись друг к другу. Айтир мерно дышал, уснув, Ильмаре тоже почти придремал, лишь изредка приоткрывая глаза. Между тем, полоска света на напольных досках увеличилась, а затем дверь внезапно распахнулась и скрипнула петлями, впуская в помещение новую порцию теплых лучей из коридора. Мальчишеская фигура, стоящая против света, темнела неподвижным силуэтом, замерев с заведенной вверх рукой.       — Служанки сказали позвать... — голос Рауля звучал то ли удивленно, то ли сдавленно.       Из-за его плеча высунулась аккуратно причесанная девичья головка.       — Сказали спускаться, — поправила его Мелисса.       А вот в голосе девчушки явно проступили ноты... Неприязни? Ильмаре навострил уши и чуть прищурился, не меняя позы.       — И поторопиться, — закончил Рауль, отступая назад и вынуждая попятиться Мелиссу.       Теперь солнце уже не так било им в спины, потому Ильмаре рассмотрел лица. Хорошо рассмотрел — растерянное мальчика и хмурое и презрительное у девочки. Приплыли. Было немного странно. Но больше обидно. Это не то, что вы думаете.       Серьезно, даже он об этом не думает.       Шаги на этаже стихли быстро, дети убежали. Ильмаре покосился на даже не проснувшегося от шума Айтира. И хорошо, вот еще, беспокоить его такой ерундой, как эти взгляды. Хлопнув себя по коленям ладонями, Ильмаре одним гибким движением спрыгнул с дивана и вновь потянул руки к некроманту, чтобы разбудить и помочь подняться. Уже привычно казалось, будто бы не первый год так.              «Как же ты жил, глупый некромант? Когда ты путешествовал один, как ты держался в такие моменты? Рядом ведь не было того, на кого можно сгрузить, доверить себя. Ты еле идешь, но как же ты в одиночестве пробирался сквозь леса? А ты явно пробирался».       Мысли кружились в голове, пока вел так толком не проснувшегося Айтира вниз, и от того, как послушно тот брел, опираясь на чужое плечо, в груди Ильмаре странно теплело — и одновременно продирало холодком по спине. Когда некромант успел так довериться?       Уже на пороге обеденной залы Ильмаре чуть задержался, с удивлением разглядывая роскошно накрытый стол. Служанки даже аляповатые подсвечники где-то раздобыли. Оторопело помотав головой от такого великолепия, Ильмаре подтолкнул Айтира вперед — тот, хоть и тяжело, но шел уже сам.       Умытые мордашки детей, уже сидящих за столом, повернулись в их сторону. Два чумазых пыльных эльфа по сравнению с ними выглядели просто изумительно, особенно если представить рядом. От осознания абсурдности ситуации даже Айтир проснулся, поморгал и неловко потер лицо. Детишки тут же уставились на его перебинтованное запястье.       — Так, — Айтир глянул в ответ. — Сейчас поешьте без нас, не в таком же виде за стол... Я почистил поместье, теперь здесь не будет ни дурных воспоминаний, ни чужих кошмаров. Завтра начнём заниматься, сегодня обустраивайтесь, отдыхайте.       Речь для учеников вышла слегка путанная, но и ладно, импровизация же. Осмотревшись, Айтир даже не нашёл толком, чего перехватить со стола. Пришлось идти на кухню, кивнув замершей в стороне служанке, чтобы занялась детьми.       Кухарка смерила двух вошедших в ее вотчину остроухих чучел недобрым взглядом: ее подопечные как раз готовили обед наёмникам, собирали в корзину миски, а в стороне исходил паром котел с кашей. Ещё на столе лежал нарезанный хлеб с мясом, и Айтир молча подошел, сделал по бутерброду себе и Ильмаре, тут же откусив от своего.       Наверное, с голодными магами кухарка дело тоже имела, потому что сунула Айтиру кружку с чем-то горячим, он даже не разобрал, с чем — главное, что с первого же глотка прогрело изнутри. Поэтому он и не подумал спорить, когда их оттеснили в сторону, продолжив сборы. Служаночки утащили корзинки, одна из кухарок, крепкая бабища, унесла следом котелок с кашей. Видно, пускать мужиков на кухню женщины ещё не хотели, только эльфам сделав исключение.       Дожевав, Айтир счастливо выдохнул, поднял глаза и обнаружил, что старшая кухарка стоит перед ним, уперев руки в бока и глядя скорее сочувственно-оценивающе, чем зло.       — Мажили?       — Мажил, — не стал отнекиваться Айтир. — Спасибо, что не выгнали. Здесь есть, где ополоснуться?       Ильмаре, скромно стоящий за его спиной, украдкой поднял руку и потянул носом. Ремешки перевязи скрипнули, а сам он вздохнул, вновь принимаясь за еду.       Эльфы в большинстве своем не имели склонности к тем запахам, которыми благоухали люди после трех-четырех дней отсутствия доступа к воде. Но Ильмаре, кажется, был жирным исключением — вонял он наравне со всеми. А потому предпочитал при первой же удобной возможности умываться или хотя бы простирывать одежду — и сейчас навострил уши. Кухарка его не разочаровала:       — Есть-то есть, во дворе, если мужичье всю воду на себя не вылило... Вам, верно, сменная одежда нужна?       Айтир только кивнул — а что ещё оставалось делать? Умная женщина, правильно её тут главной поставили, такая поместье в порядок быстро приведёт — вон, как на кухне чисто.       — Марла! — отвернувшись, уже звала та. — Проводи господ, слышишь?       Выметнувшаяся из кладовой служанка закивала, не поднимая головы поманила за собой. Как оказалось, на второй этаж, в комнату, где нашлась целая куча шкафов-сундуков с одеждой — не иначе, как от прежних хозяев оставшейся.       — Вы подберите, что надо, а своё оставьте, постирать возьмем, — скороговоркой выдохнула она и убежала.       Заставленное сундуками и шкафами помещение произвело на Ильмаре странное впечатление. Он побродил, поднимая тяжелые крышки, распахивая дверцы и с интересом осматривая содержимое, поворошил его, выуживая что-то несусветное: то какие-то расшитые богатыми украшениями халаты, то штаны со шнуровкой на причинном месте. И кто их носил... В бою или на тренировке такие хуже стрелы под лопаткой. Хотя, если тут жили богатые господа — они, наверное, и не такую дурь могли себе позволить.       Что-то подходящее нашлось в самом неприметном сундуке — простая, понятная одежка. Рубаха великовата в плечах, но пара ремешков спасут ситуацию. Штаны же подошли прекрасно, разве что узковаты были. Даже сапоги там же лежали, короткие и из какой-то очень мягкой кожи. Самое оно для временной носки в помещении и во дворе. Не в высоких же походных по дому ходить.       Добыча была хороша, так что Ильмаре довольно осклабился и заозирался, ища Айтира — как-то он и думать забыл о некроманте. А сейчас вспомнил, пригляделся — тот, кажется, тоже что-то себе выбрал из горы одежды. Сапоги, ленты для волос, халаты, Айтир без одежды, перчатки — все это, настоящее и кажущееся, мелькнуло перед взором, смешавшись в одно. Ильмаре яростно тряхнул головой и сдавленно просипел:       — Ну ты как, готов?       — Да, сейчас, — рассеянно отозвался Айтир, откладывая в невеликую стопку пару простых рубах.       Ему повезло наткнуться на сундук то ли с рабочей одеждой, то ли еще с чем — но там хватало вещей дорогой ткани и относительно простого покроя. Стопка действительно вышла небольшая: пара плотных полотняных штанов, штук пять рубах, чтобы с запасом; Айтир не обманывался, прекрасно представляя, каким чучелом будет после уборки в той же лаборатории. Первостатейным, только в огород и выставляй. Наверное, туда будет лучше надеть те вещи, которые лежали в походном мешке, когда-то купленные Ильмаре, а эти — приберечь для носки в доме.       Оглядев учиненный ими с Ильмаре бардак, Айтир хмыкнул и мотнул головой:       — Пошли.       Хоть как-то отмыться хотелось, очень, особенно промыть волосы. В последний раз нормально выполоскать их получилось у Малты.       Айтир уже думал, что придется искать, где именно во дворе можно ополоснуться, но повезло: та же служаночка поймала их на первом этаже, сунула стопку какой-то ветоши — кажется, аккуратно нарезанных древних простыней. Венчал стопку горшочек, от которого пахло мылом. Лавандовым.       Представив себя и Ильмаре, благоухающих этим, Айтир фыркнул, но спорить не стал, тем более, что служаночка указала, куда идти: в калитку, приткнувшуюся между двумя сараями. Дощатые стены так перегородили угол двора, что получилась закрытая со всех сторон купальня, выложенная мелкой галькой и опоясанная канавой для стока воды. Там же стояли бочки с водой, валялись на каменной лавке черпаки, кто-то криво вбил гвозди в стенку сарая, чтобы можно было повесить одежду.       — Надеюсь, мы можем помыться одновременно? — подумав, уточнил Айтир, положив вещи на край лавки. — Ильмаре?       Ильмаре сдавленно молчал и внимательно смотрел на ближайшую бочку. Вода в ней казалась черной. Наверняка жутко холодная. Какая глупость. Он — и будет стесняться? Что, никогда голых мужиков не видел?       Айтира не видел.       После вопроса в первое мгновение хотелось глупо отшутиться: мол, а чего ты, не бойся за себя, я же мельче. Потом отказаться и пойти мыться позже. Но в итоге Ильмаре лишь тихо ответил:       — Порядок. Что время зря терять?       Он первым начал раздеваться, не поднимая головы и прикусив губу. Переступив босыми ступнями по гальке, подошел к одной из бочек и тронул ладонью гладь воды. Точно, холодная, как речная или дождевая. Но зато чистая. Подхватив с лавки черпак, он, не жалея, зачерпнул воды и резко окатил себя с ног до кончиков пальцев. Из горла непроизвольно вырвался то ли громкий вскрик, то ли банальное «ох». Встряхнувшись всем телом, Ильмаре обернулся к Айтиру, протянув руку и уставившись куда-то в лоб.       — Я возьму мыло?       Тот отдал требуемое без лишних вопросов и отвернулся, медленно раздеваясь.       Честно говоря, Айтир боялся, что Ильмаре будет пялиться. Почему — сам не знал. И дело даже не в себе самом было, пусть смотрит, не жалко, собственное тело некромант давно воспринимал скорее инструментом. Переживал он за самого Ильмаре.       Но обошлось. Разошлись к разным бочкам, а дальше разве что горшочек с мылом туда-сюда кочевал. Извели почти весь, потому что хотелось наконец отмыться, а кровать предполагалась свежая, чистая. В такую, да в дорожной грязи...       Этого не хотелось ни одному, поэтому Ильмаре постарался выбросить из головы все мысли и усердно тер себя, соскребая ногтями застоявшуюся дорожную пыль и грязь. Посеревшая пена и мутные струи воды уже не обжигали холодом, а давали какое-то отрешенное наслаждение; его даже не тревожило жжение всех тех порезов и слишком уж чувствительных шрамов, что испещряли тело. Было просто хорошо.       К концу Ильмаре просто хотелось окунуться с головой в бочку да так там и остаться. Но он, вроде как, не имел права столько воды на себя расходовать. И так набрызгал тут по самое не могу, канава вон переполнилась от натекшей воды.       Стеснительность вся куда-то ушла. Своего тела, исхудавшего за последние пару лет не самой веселой жизни, Ильмаре не стеснялся от слова «совсем», а сейчас слишком замерз, чтобы думать о такой ерунде. Да и к чему, если Айтир все равно его рассматривать не будет, чего жаться? И он, тряхнув поочередно ногами, собирался уже вытираться и греться, но в последний момент заметил короткий ножик, висящий на кривом гвозде прямо над головой. Моргнув пару раз, Ильмаре потянулся за ним, снял и повертел в руках, пробуя пальцем лезвие. Туповат немного, но для дела сойдет.       Забрав из стопки кусок ткани побольше и обернув им бедра, Ильмаре присел на низкую лавку, взяв черпак и плюхнув туда немного воды — чтобы лишний раз не подниматься. Откинувшись вперед, он низко опустил голову и провел сначала мыльной ладонью, а затем лезвием от первого ощутимого позвонка до самой макушки, там, где уже рос полноценный пучок волос. Нож шел по коже неохотно, с характерным звуком счищая отросшую щетину. На второй и третий раз пошло уже проще и плавнее.       С висками он возился особенно долго — из отражающей поверхности перед ним была лишь лужа, да и та не послужила особой помощью — пришлось выбривать по памяти, избегая порезов на ушах и скулах. Последний раз облившись, Ильмаре провел по голове пятерней, и только сейчас, наконец, поднял глаза на Айтира, который тоже возился со своими волосами. Оно и ясно — с такими длинными проблем гораздо больше.       — Не посмотришь, я там не пропустил ничего? Глаза на затылке не помешали бы в таких случаях.       Айтир в который раз отфыркнулся, опрокинув на голову очередную порцию воды, обернулся, ладонью сгоняя с волос влагу.       — Ты бы ещё ржавым топором побрился, — вздохнул он, заметив свежую царапину.       Подойдя к одежде и вытащив из ножен кинжал, он протянул его Ильмаре.       — Сам или помочь? Сзади чисто, по бокам немного осталось.       Эта новость не стала открытием, Ильмаре так и знал, что пропустил что-то, поэтому лишь недовольно закатил глаза и вздохнул — топором он тоже себя как-то чесал. Потом поднялся, и только в этот момент понял, что Айтир-то не потрудился прикрыться — так и стоял, голый, мокрый и совершенно ничего не понимающий.       Хватит. Пялиться.       Хва...       Ильмаре все-таки пробежался по нему взглядом, успел заметить на уровне ключиц непонятное пятно — и как-то резко захотелось провести по нему костяшками пальцев. И, заглянув в светлые спокойные глаза, вспыхнул и неуклюже повел плечами. Сделал шаг, потом еще один и, остановившись прямо перед Айтиром, доверительно поднял лицо и отвернулся, открывая левый висок. Ну и что, что он по цвету уже напоминает занавеску, которая висит в главном зале? Ничего такого, ему просто жарко. В холодной-то воде.       — Поможешь? Иначе я себе уши обкорнаю.       — Извини, — с чувством буркнул Айтир. — Я дурак, никак не привыкну, что кому-то...       Взгляда хватило, чтобы испытать жгучее желание заехать себе рукояткой кинжала в лоб, желательно, с размаху. Чтобы в голове все перетряслось и улеглось с учетом новых фактов. Ну, Ильмаре... И сам хорош. Знал же, что... Нужен? Интересен?       Да на него даже Малта с этой точки зрения не смотрела, её только предполагаемая дочь интересовала! А до этого и вовсе — кому? Крысу, ржущему, что тощему эльфу эдак лет сто мечом махать надо, чтобы руки на ветки походить перестали? Плевать на все вообще хотевшим Конну и Саймосу? Или вообще Орни, который ребенок ребенком, и таким даже став взрослым остался? О женщинах отряда и говорить нечего, у тех было ровно два желания: покормить и пожалеть. Или за уши оттаскать — по ситуации.       В общем, понимание, что кто-то может разглядеть в наготе что-то эдакое, было странным и очень тяжеловесным. Айтир с шумом выдохнул, потом все-таки решил, что сначала — дело.       — Глаза закрой.       Так было проще, и хотя Ильмаре все равно стоял весь красный, но хотя бы не пытался стать косым от усиленных попыток не смотреть в его сторону. Пара движений лезвием — убрать оставшиеся волоски. Подцепить за подбородок, заставляя повернуть голову — да куда уж больше краснеть-то? Завершить начатое, убрав последние остатки темных волос. Без них Ильмаре выглядел совсем уж молоденьким: уши смешно топорщились, мокрый хохолок на макушке свесился вперед, налипнув на лоб, и лицо было беззащитное донельзя.       — Все, — Айтир торопливо отступил назад. — Больше не смущаю.       — Не смущаешь. Теперь уже нет, — Ильмаре покачал головой, улыбаясь уголком губ. — Я тебя очень прошу, не делай из этого большую проблему. Не хочу, чтобы тебе было неуютно.       Все-таки он не был законченым идиотом-малолеткой. Конечно, не очень хорошо контролировал свои эмоции, когда дело касалось близких по духу людей — и эльфов — вот только умел различать, когда заглядывания в глаза нужны, а когда — нет. Пока жмурился, подставляя виски и чувствуя прикосновения прохладных пальцев, Ильмаре думал. И вот не ложилась как-то в голову картина, в которой Айтир берет его за подбородок — песья кровь, промелькнуло на мгновение желание качнуться вперед — и целует. Так что к моменту, когда Айтир закончил колдовать над ним, Ильмаре уже окончательно привел себя в порядок и только усмехнулся, одновременно очаровываясь тем, что Айтир все-таки печется о его... Спокойствии?       Виски приятно кололо, и это настраивало на умиротворенный лад. Кое-как обтершись, Ильмаре натянул на себя штаны с рубахой и с наслаждением потянулся — таким чистым он себя ощущал, разве что, по утрам у Малты. Но сейчас было даже лучше. И хоть голова и звенела вопросом, как тут поступить — приглушить чувства или же продолжать вот так жутко краснеть, но полдела уже было сделано. Собственную морду он уж точно теперь контролировать будет.       Айтир не стал ничего говорить. Споро собрал вещи, увязал грязное в собственный плащ, закинул на плечи куртку с перевязью и пошел наверх, рассчитывая отдать требующее стирки кому-нибудь по дороге. Как назло, ни одной служанки навстречу не попалось, зато когда дошли до комнат, там уже вовсю орудовали три или четыре разом. Айтир только моргнул, пытаясь сосчитать снующих туда-сюда девушек. Потом поймал за рукав ту, что деловито толкала в коридор остов кресла, протянул грязное.       — Лучше вот с этим разберись, хорошо? А дрова я и сам выволоку, куда, в коридор или подальше?       — А... — та аж смущенно зарозовелась. — В коридор, господин, дальше мужики унесут!       Ясно, его с Ильмаре за мужиков не считают. Хмыкнув, Айтир кинул куртку на кем-то уже обметенный от пыли диван и взялся за ручки кресла — то было скорее неудобное, не тяжелое, одному мужчине справиться легко.       В коридоре уже красовался свернутый неопрятным рулоном ковер, какой-то еще хлам, кажется, замотанные в один куль останки штор и полуистлевших вещей с полок. Кресло пополнило этот натюрморт, за ним — и второе, то, что стояло в кабинете. Вот оно уже оказалось увесистое, пришлось переносить вместе с Ильмаре. Зато стол на удивление уцелел и радовал глаз дочиста оттертой столешницей.       — Господин, что делать с кроватью? — робко уточнила одна из служанок, когда отряхивающие руки эльфы вернулись в комнаты.       — Пыль смахните и застелите, — пожал плечами Айтир. — Никому она вреда не причинит, можете не бояться.       Служанка закивала и убежала, вернувшись уже с ворохом постельного белья. Как оказалось, спальню прибрали полностью, даже стены обмести успели, после переключились на кабинет, прибравшись так же споро, и вскоре оставили эльфов вдвоем в чистой, теперь выглядящей пустовато комнате.       — Надо будет потом пергамент и письменные принадлежности из библиотеки сюда принести, и стул подыскать, — рассеянно заметил Айтир, проведя пальцем по узору столешницы. — Ильмаре, ты останешься тут или для тебя это все-таки перебор?       Ильмаре оторвался от разглядывания полки с уцелевшими после колдовства книгами, корешки которых пестрели витиеватыми буквами. Он вполне мог спросить о том, на кой Айтиру вообще теперь засыпать рядом с ним — некромант не ранен, а дом так вообще должен как-то своей энергией подпитывать, судя по этой комнате и бывшим хозяевам. Так зачем?       — Я же сказал, чтобы ты не обращал на это внимание. И потом, — Ильмаре чуть закатил глаза. — До этого момента ты со мной нормально на одной койке спал. Крепко. Что сейчас мешает? Но если тебе в кровати нужен верный пес, который тебя греет, то пусть так и будет, — он серьезно кивнул, а затем прыснул и ткнул Айтиру указательным пальцем в лоб. — Шучу я!       Тот молчал, стоял у стола, потирая лоб, и Ильмаре подошел к окну, рассматривая сквозь уже чистое стекло двор. Косые солнечные лучи по-вечернему ложились на землю, заставляя камни и траву отбрасывать глубокие рыжеватые тени. Красиво. И так уютно. Ему даже на мгновение захотелось, чтобы это был его дом, его сад и его вечер.       За дверью выругался низкий мужской голос, а потом раздался оглушительный стук — видимо, у наёмника либо что-то выпало из рук, либо развалилось. Удивившись такому лихо закрученному выражению недовольства, Ильмаре рассмеялся, отворачиваясь от окна, и внимательно взглянул на задумчивое лицо Айтира.       — Ты поговорить об этом хочешь? Я-то не против, но оно тебе зачем? Есть много дел поважнее. Вечерние развлекухи у костра, например.       — Да потому что я тебя не понимаю, — честно выдал Айтир. — Ильмаре, я не понимаю живых. Малту интересовала только её будущая дочь — это я понял. Ты же для меня загадка. Да, мне действительно нужно живое под боком — ты не представляешь, насколько это помогает. Да, мне действительно нужен кто-то, на кого я могу положиться — и я безумно благодарен, что ты взвалил на себя подобную заботу, — он криво усмехнулся, прекрасно понимая, сколько порой доставляет проблем. — Но что нужно тебе? И что тебе не нужно? Я...       Он шумно выдохнул, подбирая слова. Все это — как проводить труднейший ритуал, а рука почему-то дрожит, и линию никак не провести верно. Дружба-то далась неимоверной ценой, понимание чужих нужд и потребностей, не только физических, но и эмоциональных. Айтир учился этому долгие годы и надеялся, что научился — но все равно порой еще был, возможно, слишком чуток. И считал, что так лучше, чем сделать что-то не то и окончательно все доломать. Именно поэтому он потер лицо уже обеими руками.       — Слушай, я действительно хоть Изюма могу с собой ночью брать. Ильмаре, мне главное — чтобы ты не мучился, и так со мной проблем сколько!       Постояв в тишине, Ильмаре молча подошел и сел рядом с некромантом, устраиваясь теснее, но не прижимаясь вплотную. Длинную речь он выслушал внимательно. Настолько, что уши вяли.       «И откуда в тебе столько недоверия к себе, некромант? Почему ты считаешь себя лишним в моей жизни, и, похоже, вообще в мире вокруг? Кто тебя приучил к такой глупости?»       Ильмаре чуть поморщился, примерно представляя, какая каша творится в голове Айтира. Вот ведь надумал себе проблем. Ильмаре порассматривал свои колени — «Этот дурень небось уже решил, что сейчас я его пошлю», — и только после этого тронул пальцами чужую руку, отнимая ее от лица.       — Ты странный, ты в курсе? Можешь своей магией на уши целое королевство поставить, а как до простейших вещей — так сущий ребенок. Я же сказал, я знаю, что тебе оно чуждо и не надо. И не буду ни просить у тебя ничего, ни уходить. Совсем я, что ли, тронутый?       Он посерьезнел, глядя в чужие прозрачные глаза, следя за своим перевернутым отражением в них.       — Будь просто рядом. И полный порядок. Мне это не мешает жить, чтобы ты понимал. Мой прошлый опыт любовных исканий закончился смертью того, кем я дорожил на тот момент больше, чем собой. Поэтому, — Ильмаре, вздохнув, коснулся своим лбом чужого, понимая, что вряд ли еще выпадет возможность вот так сидеть близко и держать непонятливую морду некроманта в своих ладонях. — Поэтому, одно условие: не смей исчезать или умирать. А дальше справимся.       Он замолчал и чуть прикрыл глаза. Показалось, что все стало проще. Легче. Еще не поздно умерить свой пыл и понять, что за него действительно переживают.       — Бестолковый некромант, — Ильмаре все же не выдержал, зажмурился и, сместив руки за спину, обнял так, что хрустнули то ли его кости, то ли Айтира.       Перелом не костей. Событий.       Этот жест Айтир понимал, понимал как никто иной. Все-таки он был живой. И умел чувствовать. Все-таки умел, потому что когда руки коснулись лица — еще ладно, но когда стиснули...       «Не уходи, не оставляй, не надо!»       Сколько раз он сам так безмолвно кричал, умолял, понимая, что нет никаких шансов, что его все равно оставят: сначала тот маг из людского городка, потративший десять лет, чтобы воспитать вышедшего из леса дикаренка. Потом Саймос, Конн, Крыс, Илана... Орни. Все они ушли, а он остался. И пусть это было правильно, пусть они, за исключением Орни, дожили свой срок...       Ильмаре он обнял так же крепко, давая понять: не уйдет. По своей воле — не уйдет. Пробормотал в ухо:       — Бестолковый. Потому что снова потерять... Не брошу. Не бойся.       — Знаешь, тогда, на площади, где тебя должны были казнить... Я рассчитывал, что ты окажешься ублюдком и мерзавцем. И что меня подобьет либо стража, либо ты сам, — Ильмаре не смог бы сказать этого в глаза, поэтому продолжил сжимать Айтира, цепляясь пальцами за его одежду. Его не хотелось отпускать. Ильмаре чувствовал, что обнимает не пустую статую, а живое существо, которое понимает, как ему важен этот жест. Как ему важен он сам.       — Я тогда потерял ориентиры. Мог пить неделями, просыпаться в сточной воде под мостом и снова идти пить. Не было смысла просыхать, некому было в лицо этим дышать. Мне казалось, что я изжил себя, и так и подохну в этом городе. А, — он тихо вздохнул, проведя носом по шее некроманта — та белела совсем близко. — А потом как-то так вышло. И я нисколько не жалею, что встретил тебя.       Щекотное прикосновение заставило поднять руку, погладить по выбритому затылку, задев ухо. Айтир невольно улыбнулся, чувствуя даже не обычное тепло живого — что-то больше. Неуловимо, непонимаемо, но больше. Никто раньше не говорил ему такого, но, вот странно — это он понимал. Без всяких разъяснений, без всяких логических раскладок глупых эмоций живых.       — Мне тоже слишком давно не для кого было жить, Ильмаре... Теперь есть. Спасибо.       Где-то внизу слышались шаги, переругивания и короткие смешки. Где-то шуршали метлы, шуршали ветви о стены и чуть дребезжали стекла. Но это все было фоновым шумом. Это было тишиной, в которой Ильмаре держал в руках то, ради чего можно было хоть перемахнуть через королевство на мертвом коне, хоть посинеть от потери крови, хоть говорить то, о чем обещался молчать. И это было единственно верно и правильно.       В комнате воцарилось уютное и понятное им обоим молчание. И уже на грани не то полного растворения в Айтире, не то сна, Ильмаре все-таки пошевелился. Стыда или стеснения не было — все, что он хотел, он сказал и жестами, и словом. Аккуратно расцепив руки, уже отстраняясь, Ильмаре мазнул сухими губами по виску Айтира, прощаясь с моментом.       — Наверное, зайди сейчас кто-нибудь в комнату, у него возникло бы больше вопросов, чем ответов. Учитывая, какие подозрения успели возникнуть, репутация у нас двоих так себе.       — Живые все всегда сводят только к одному, — специально понизив голос, делая его каким-то ненастоящим, скрипучим, проворчал Айтир, потом не выдержал и рассмеялся.       На душе было легко, совсем легко и свободно, как, кажется, никогда не было раньше. И сила... Нет, она не бурлила — наоборот, она уютной песчаной пеленой улеглась внутри, мерно покачиваясь и почти лаская мягкими прикосновениями. От этого хотелось то ли заорать в голос, выплескивая восторг, то ли блаженно щуриться, почти мурчать. Или, на худой конец, пойти и сделать что-нибудь. Вся усталость, вызванная борьбой с остатками чуждой магии, уже забылась, будто и не было её.       Некоторое время Айтир сидел на краю стола, просто рассматривая Ильмаре, почти любуясь им — тоже спокойным и наконец-то разобравшимся в себе хотя бы сейчас, ненадолго. Да, есть еще много проблем, с которыми надо что-то делать... Но сейчас им обоим хорошо — и это правильно.