Наемник и некромант

      Ильмаре нравилась их довольно размеренная жизнь. Которую, если очень постараться и закрыть глаза на окружающих, можно было назвать даже домашней и уютной. Особенно это чувствовалось рядом с Айтиром — возле него дети теперь не просто бродили, а вились и ходили хвостом повсюду. Хотел того некромант или нет, но любовь от них он получил такую, что даже прятался иногда по углам. Ильмаре лишь хохотал над его попытками скрыться, но глубоко в душе умилялся этим пряткам.       И странно себя чувствовал, понимая, что теперь ребят куда больше интересуют не его тренировки, а открывшиеся магические способности, которым их обучал Айтир. Понятное дело, что основной источник силы детей заключается именно в некромантии, да и все четверо послушно ходили на утренние тренировки. Однако теперь они дрались не столько для боя, сколько для того, чтобы побыстрее закончить, трусцой унестись за некромантом и повиснуть у него на плече. Провожая очередную вихрастую макушку, Ильмаре вздыхал и слегка кривился, непонятно почему. Списывать это на ревность или скуку он не мог; скорее, это было сожаление. Никогда не мешая детям улепетывать, он махал им рукой, а сам продолжал тренировку, уже с самим собой.       В один из вечеров он вновь начал рыться по безлюдным углам в доме и неожиданно нашел в одной из заброшенных комнат с вещами старый меч. Он с интересом повертел его и чистил двое суток, а когда принес с тренировочную залу, то их с мечом встретили несколько пар удивленных глаз.       — Ильмаре, — он приказал им не называть себя на «Вы» или же «учителем». — Это одного из наёмников кувалда? — Кортис подобрался ближе и сунул нос практически в руки эльфу.       — Не-а, — Ильмаре покачал головой, проведя пальцем по очищенному, слегка поблескивающему лезвию — Это палаш. Рубит лучше топора, но длиннее обычного меча. Кто подержать хочет? — он оглянулся на детей, хотя уже прекрасно знал, кто потянет лапы первым.       — Я хочу! — Клим вышел вперед, закусив губу и хватаясь обеими руками за крупный эфес.       Ильмаре лишь покачал головой, когда палаш практически рухнул на землю, а за ним под углом потянуло и мальчика. Покачнувшись на носках, Ильмаре упер руку вбок и снова заговорил:       — Это рубящее оружие, тут не извертишься в красивых пируэтах. Подойдет тем, у кого силы больше.       — А к чему тогда были тренировки на гибкость? — с сомнением спросил Клим, уже более сносно держа палаш и чуть покачивая им над землей.       — Как зачем? Для гибкости, — Ильмаре глянул на него, как на слабоумного, и кивнул вниз. — Ты видишь, как у тебя запястья легко под любым углом его держат?       Мальчишка как в первый раз глянул на свои руки и, осознав, широко улыбнулся, занося меч над головой.              Но эти тренировки были единственной отдушиной, потому что после... Последние дни Ильмаре начал раздражаться больше обычного, хотя в поместье царило умиротворение и по-зимнему теплый уют. Ильмаре бродил бестолково и огрызался даже на служанок, которые допытывались, что с ним не так. И каждый раз, возвращаясь в библиотеку с уже истертой книгой или пробираясь в лабораторию, чтобы не мешать никому, бесился пуще прежнего и внимательнее вчитывался в строки. Проблема была простая на вид, но решить ее не получалось.       Его магия начала приносить боль.       Это было довольно странно, учитывая, что магия Жизни должна не вредить, а лечить. Тем не менее, концентрируя ее в руках и тренируясь отогревать замёрзшие лапы у найденных недалеко от поместья животных и птиц, Ильмаре шипел и отдергивал ладони, чувствуя и видя, как по ним растекаются белесые ожоги. Как от огня. Нечто схожее было, когда он залечивал сквозную рану у Айтира, но те ощущения были ясны — он жутко злился и бесился в тот момент, выплескивая слишком много энергии и сил. А тут...       В очередной раз несильно исполосовав себе руку и начав залечивать проступающие кровавые линии, Ильмаре зажмурился и остановился, чувствуя, что так продолжаться не может.       Поэтому теперь он сидел на углу стола, подобрав под себя ногу, и ждал некроманта, которого еще с час назад попросил спуститься для разговора один на один. Айтир, естественно, опоздал. Ильмаре понимал его: попробуй отвяжись от детей так, чтобы они всю душу не вынули вопросами куда, как, зачем, и не увязались следом. Поэтому Айтир ввалился запыхавшийся, вытряхивая из волос сухие травинки — сидел на чердаке с учениками, вместе занимались собранными по осени травами. На пороге он замер, потом решительно закрыл дверь на ключ.       — Ильмаре?       Что напарник мается, Айтир замечал и раньше, но списывал это на холода, из-за которых приходилось безвылазно сидеть в поместье, дальше кладбища носа не высовывая. Но, кажется, дело было не только в этом?       Ильмаре обернулся к нему, молча посмотрел исподлобья с неясным выражением на лице — то ли с недовольством, то ли с отчаяньем и сомнением. Затем, все так же ничего не произнося, поманил некроманта к себе и вытянул вперед руки, закатав рукава рубашки до локтей и выставляя напоказ кое-где даже перебинтованные участки кожи.       — Ничего не получается. Жжется и оставляет следы. Я в книгах смотрел, — он раздраженно указал на книгу рядом с собой, на раскрытые страницы. — Ничего не объясняется. На царапины хватает сил, потом словно углем вожу. Может, я что-то не так делаю?       — Твою... — Айтир осторожно поймал пальцы Ильмаре, заставил покрутить руками, осматривая ожоги. — Ты почему раньше не сказал?!       За раздражённым вопросом пряталась банальная растерянность: ни о чем подобном Айтир не читал и слышать не слышал. Магия не вредила магу, наоборот, всегда защищала его. Да, можно было перенапрячься, даже выгореть, но так?       — Давно это? Только когда себя лечишь?       — Только если сам себя. Животные вылечиваются, и я их отпускаю, даже намеков на повреждения нет.       Ильмаре повернул голову вбок, глядя на окно, на заснеженном подоконнике которого еще остались отпечатки лапок синегрудки, улетевшей пару часов назад.       — И это не от настроения зависит, я пробовал. И не от усталости. Этой магией бесполезно пользоваться тогда — даже если тебя после боя вылечу, сам стану неспособным банально оружие держать. Демон дери эту магию! — он отдернул руки, скрещивая их на груди и больше не обращая внимания на колющую боль.       — Так, успокойся, — Айтир сел рядом, осторожно обнял Ильмаре за плечи, не зная, вскочит тот или, наоборот, поутихнет. Но не попробовать успокоить он не мог. — Это ненормально. Совершенно. А раз так — будем искать, в чем дело. Только не умалчивай больше, договорились?       — Я не умалчиваю, — морщась, возразил Ильмаре. — Я действительно думал, что дело только в знаниях и тренировках. Только я не учел одного. Что в книгах о приобретенной от умершего магии не рассказывает ни один автор.       Неприятно было осознавать это, но, похоже, чужая магия попросту не подходила для него. Как если бы ему пришили чужие ноги и приказали бегать. Хочешь не хочешь, а гнить начнут, рано или поздно.       — Ты ещё приплети к этому свои острые уши, — фыркнул Айтир. — А что, об эльфах-магах тоже никто что-то не писал. Или о такой филактерии, как у меня. Ильмаре, это магия. В ней не бывает точных рецептов, есть лишь умение и желание понять. Скажешь, у меня его не хватает?       — Я даже не знаю, с чего начать. Ну, где искать проблему. А уж если ты, проживший куда больше и знающий магию лучше, чем кто бы то ни было тут, то я вообще без понятия... — Ильмаре вздохнул и, выпутавшись из легких объятий Айтира, спрыгнул на пол, встал лицом к лицу и виновато улыбнулся. — Но оставлять вот так ведь действительно нельзя, да?       — И не оставим, — улыбнулся в ответ Айтир. — Вечером будем думать, а пока пошли обедать. Иначе нас отсюда за уши выволокут!       Ученики могли, а если не ученики — так служанки, взявшиеся откармливать тощего и частенько забывающего о еде некроманта. Впрочем, тот не обижался — привык, Илана тоже этим страдала.              Через неделю уверенности у Айтира поубавилось. В смысле, её и так не очень много было, а спустя столько времени она и вовсе стала вымученной. Он перепробовал все, успешно применил на практике полученные от давешнего лекаря знания и теперь мог с лёгкостью отследить потоки магии в ком и чем угодно. Умение полезное, и раньше Айтир бы от души радовался. Но тут получилось без толку: сколько ни смотри, а с Ильмаре все отлично. Магия легла, как родная, текла, нигде не скапливаясь, не мучила уже привыкшее к ней тело. Все было идеально — а руки Ильмаре украшались новыми ожогами. Что-то ещё было не в порядке, но что... Айтир маялся, по уши зарываясь в книги, по ночам долго лежал без сна, обнимая Ильмаре и вспоминая, вспоминая... Ничего.       Поместье настороженно притихло, чуя странность происходящего. Айтир невольно стал его центром, а Ильмаре — тенью этого центра, и творившееся с ними не могло не отразиться на всех. Даже дети нет-нет да косились на Ильмаре, не так сильно занимая учителя, давая время побыть вместе и не отвлекая от изысканий. Так что, когда однажды утром эльфы не спустились к завтраку, никто не пошёл их будить. Мало ли... Вдруг опять намагичили что-то и отсыпаются. Обеспокоились лишь к обеду.       Дверь пришлось вскрывать Дьюки, он же первым забрался на кровать, наклонившись над спящими. Именно спящими, о чем он и сказал столпившимся вокруг ученикам. Крепко-крепко спящими сном, в котором их что-то держало.       — Это опасно? — Мелисса села на край кровати, осторожно поправила сбившийся край одеяла, не зная, чем еще занять руки. Не гладить же по голове учителя, она же не совсем дура.       Дьюки чисто человеческим жестом пожал плечами. За последнее время он резко вырос, перенял кучу привычек и сумел теперь вполне внятно ответить:       — Не знаю. Связь держат он и он, сразу. Сами.       — Если учитель что-то делает, значит, не нужно ему мешать, — здраво заметил Кортис.       Переглянувшись, дети молча принялись рассаживаться кто куда. Ждать.              А эльфы спали. И снившийся им сон уже видели. Знакомая поляна с костром ни капли не изменилась с последнего визита. Айтир протянул руку, поднял стакан с настоем, грея об него пальцы. Тёплый запах поплыл над травой, успокаивая и проясняя голову.       Оглянувшись и убедившись, что Ильмаре сидит рядом, Айтир вздохнул и позвал:       — Крыс?       — Что Крыс? Что всегда я-то? — ворчливо отозвались из темноты. — Ходь сюды, остроухий. Да не ты, напарничек твой.       В темноте что-то виднелось, какие-то громоздкие очертания. Прошуршали кусты, указывая путь, огибая это самое громоздкое. С той стороны теплился фонарь, подвешенный к борту фургона, освещая крошечный пятачок около колеса. Там кто-то сидел, и над этим кем-то возвышался рыцарь в полном доспехе. Заметив идущих, он кивнул и сделал шаг назад, тая в тени. Теперь в круге света остались ровно двое.       Еще у костра в Ильмаре билось стойкое ощущение, что он увидит именно его. Ни Крыс, ни кто бы то ни было не предупреждал о человеке, который будет ждать здесь, под фонарем. Однако Ильмаре, уже стоя перед сидящим Джеромом, ощущал нечто сродни чувству «Я так и думал».*       Джером сидел неподвижно, широко расставив ноги, положив руки на колени и опустив рыжую макушку. Ильмаре присел рядом с ним на корточки и уже потянулся рукой к потускневшим коротким волосам, когда тот, наконец, заговорил:       — Удивительно все-таки, да, эльфеныш? — и только после этого поднял голову и посмотрел на него.       Ильмаре был уверен, что перенесет эту встречу — последнюю — спокойно и ровно. Обещал себе, что не будет плескать эмоциями направо и налево. Но... Его рука тут же вцепилась в плечо мага и сжала так крепко, что при жизни тот бы наверняка огрызнулся. Тем не менее, Джером сидел спокойно, лишь с грустью чуть качнул головой, продолжая внимательно смотреть прямо в глаза. В нем уже не била та энергия, которой Ильмаре иногда аж захлестывало, не было искр в глазах и азарта, но это все равно был он. Не во плоти и кое-где даже истершийся до полупрозрачности, но он.       — Я не думал, что мы увидимся вновь, — тихо сказал Ильмаре, щурясь, чтобы еще четче разглядеть знакомое лицо.       — Да-а-а, — протянул Джером, беззлобно ухмыльнувшись. — Твой друг вытащил меня из такой дыры, откуда я и не мечтал вернуться.       — И как... Там?       — Холодно и очень темно. Но ты туда все равно не попадешь, не волнуйся.       — Ну как же, — Ильмаре нервно хохотнул, усаживая рядом с мужчиной, плотно прижавшись плечом к плечу. — За убийство родного че...       — Послушай, — Джером оборвал его, и Ильмаре почувствовал, как сильно напряглось его плечо. — Ты ведь понимаешь, что ты убил не меня тогда, а лишь оставшуюся оболочку?       Ильмаре плотно сжал губы, чтобы не выкрикнуть что-нибудь очень грубое и обидное. Чтобы заткнулся и не напоминал. Затем все-таки едва кивнул, рассматривая свои сапоги — на удивление, идеально чистые.       — Мое сознание сгорело в тот момент, когда в меня вселилось... — Джером задумчиво хмыкнул, а затем коротко определился: — То самое нечто.       — Ты до сих пор не знаешь, что тебя убило?       Джером лишь покачал головой.       — Я вызывал духа, который должен был служить мне, но, видимо, к нему присосался кто-то более весомый и жестокий. Такое случается.       — Эгоистичный придурок.       — Я знаю.       Они оба замолчали, вслушиваясь в тихий шум листвы над головами и смотря на темный пролесок, самый край которого освещал фонарь над головами. Им обоим хотелось провести последние минуты в спокойствии.       — Я оставил на могиле твое кольцо, — Ильмаре первым подал голос, вытянув вперед руку и демонстрируя, что теперь украшение не на что было бы надевать.       Джером вновь поджал губы и, подняв ладонь, сцепил свои пальцы с длинными пальцами эльфа.       — Мне очень жаль, правда, — он снова замолчал, а через пару вдохов медленно опустил их руки на землю, а сам положил голову эльфу на плечо. — Давай еще немного посидим так? Расскажешь, как у тебя дела?       — Конечно.              Ильмаре вышел из-за деревьев примерно через полчаса. Айтир и Крыс о чем-то тихо переговаривались, когда он подошёл ближе к костру и протянул ладони к огню, чтобы согреться. Руки у Джерома были ледяные. Простояв так недолго, Ильмаре потер кулаком чуть влажные глаза и нос, посмотрел на Айтира и безмятежно сказал:       — Пора возвращаться. Все.       — Да? — глаза обернувшегося к нему Крыса нехорошо блеснули. — А может, останешься? Зачем тебе много раз туда-сюда мотаться.       — Крыса, — Айтир отвесил ему затрещину.       Крыс увернулся, таким привычным движением, что Айтир рассмеялся и проснулся. И увидел круглые встревоженные глаза Мелиссы, а под боком зашевелился, уткнувшись носом в подушку, Ильмаре. Айтир успел заметить влажные дорожки у него на щеках, поэтому предпочёл заняться учениками, которые обнаружились рядом все четверо.       — Все в порядке, — уверенно сказал он. — Просто старый знакомый приходил навестить.       — Во сне? — скептически уточнила Мелисса.       — А где ещё являться мертвому сновидцу?       От таких новостей Мелисса прикусила губу, а Айтир сел и невозмутимо протянул руку:       — Дай кинжал.       Перевязь с ним висела на спинке стула, и девочка торопливо выполнила поручение. Достав кинжал из ножен, Айтир тронул Ильмаре за плечо.       — Попробуй?..       Тот распахнул глаза, пытаясь понять, что сунуто прямо под мокрый нос. Ощущения были странные — Ильмаре не хотел уходить из сна, прекрасно зная, что оставляет в нем, однако при этом практически физически ощущал, как его выталкивают из уютного теплого морока.       Сунутое что-то блеснуло, а затем оказалось в его ладони. Ильмаре проморгался, более-менее приходя себя и, покрепче обхватив кинжал, занес его над свободной рукой и с силой провел вдоль предплечья, сжав зубы. После пробуждения, как по пьяни, у него иногда не получалось соотнести силы, вот как сейчас. Кровь не закапала, она потекла по простыням, расплываясь уродливыми кляксами. Но Ильмаре это волновало меньше, чем осознанная и четкая мысль:       «Сейчас все получится».       Магия теперь не горела в его ладони, а мерно текла, больше походя на потоки воздуха. Изумрудный свет мгновенно охватил рану, его всполохи словно проникали под кожу и в мышцы, затягивая рану и восстанавливая повреждения. Боли не было никакой. У Ильмаре даже получилось отвлечься и с немым восторгом уставиться на Айтира.       — У нас получилось!       Он улыбнулся так широко, что заболели щеки, а дети могли бы сейчас посчитать его умалишенным. А может, и не могли бы. Потому что уже не раз и не два видели, как маги творили что-то странное, но за этим всегда следовало что-то если не хорошее, то правильное. И сами невольно разулыбались, завидев, как просиял Айтир.       — Получилось, — подтвердил он. — Все-таки Крыс умеет вправлять головы эльфам...       Потом он опомнился и покосился на учеников.       — А вы здесь почему?       — Потому что уже вечер! — возмущенно ответила Мелисса. — А вы все спали и спали!       В её голосе было столько праведного возмущения, что Айтир только снова рассмеялся, не став даже ругаться на товарища и его шуточки. Потому что ну помог же. Придумал! Главное — напомнить Ильмаре потом, чтобы все-таки поблагодарил. А то Крыс не злой, нет... У него просто память хорошая. И чувство юмора своеобразное.