Эклектика

      20 число месяца Постериоры — 1 число месяца Альтарфы, Анна-Алексия де Хёртц

      Когда солнце прошло половину дневного пути, начался дождь. Тучи заполнили небо от восточных гор до западных эльфийских берегов. Сквозь них не пробивался ни один луч, над столицей, сожженной своими и чужими, воцарился полумрак. Теплые капли сумели освежить Анни; на месте их с Мару «лагеря» собиралась лужа. Скрыться от нарастающего ливня было нигде. Пока Анни убеждалась в этом, прогуливаясь по развалинам, Мару о чем-то угрюмо думала.       — Я решила, — сообщила Мару, когда Анни, промокнув, вернулась с нерадостными вестями. — Мы пойдем в Веневер. Это недалеко.       Анни протерла лицо краем шторы и выжала волосы. Тент защищал от дождя, но земля упрямо хлюпала. Мару вовсе забралась на кровать с ногами. Ее волосы обвисли сосульками, кровь и остатки косметики смыло. Кожа второй леди Империи оказалась серой, без грамма румянца, а сочные губы — вовсе не алыми. Правильные черты лица война не сумела исказить.       — У тебя нога сломана, — напомнила Анни. — Ты не сможешь идти.       Мару поморщила нос. До того Анни не замечала за ней такой привычки: принцесса Хайленда всегда ходила с приветливым, расслабленным лицом, явно объявив войну мимике. Всю манерность и искусственность Мару медленно скрывало нараставшим по силе ливнем. Такая Мару, без притворств, нравилась Анни больше.       — Я дойду, — отчеканила она. — Думаю, через час шину можно снять.       Анни опешила.       — Я быстро восстанавливаюсь, — поспешила объяснить Мару. — Мне много лет, не спорю, но практически всю жизнь я пользовалась целительницами. С биологической точки зрения, я моложе тебя.       Анни показалось, что ее водят за нос.       — Прости конечно, — вкрадчиво начала она. — Даже у новорожденных переломы не срастаются за день. В Палаис-иссе была целительница, и я знаю, что она делает. Может, повысим уровень честности между нами, раз уж оказались в такой ситуации вместе?       Мару настороженно взглянула на нее, покусала собственные губы (выглядело так, будто она не занималась этим пару тысяч лет) и нехотя ответила:       — Я пила кровь моего мужа. Она исцеляет. Сейчас — да, кости срастаются. Скоро я буду как остальные — мешком с костями, потому что возраст вернется с двукратной скоростью.       Эта мысль явно не давала Мару покоя.       — Если честно, — с легкой издевкой добавила она, подтверждая догадку Анни. — Я думаю об этом гораздо больше, чем об армии Синааны.       — Ну, от армии Синааны ты умрешь, а от… — почему-то признание насчет питья крови кронпринца никак не удивило.       — Нет, ты не поняла, — Мару покачала головой. — Пройдет время, и я стану старухой и умру. Да, я вампир, но мы, — ее взгляд резко погрустнел, — не бессмертны. Некоторые обманываются на этот счет. Мы, проклятые эльфы, живем долго… Бессмертия не существует.       — А Астрея, ее семья? — Анни начала путаться. Почему же тогда династия Империи не сменяема? — Они же правят Хайлендом с момента основания мира! В мире всегда были Хайленд и Синаана, и они воевали, возглавляемыми бессмертными мудаками!       — О нет, ты очень заблуждаешься! — Мару оживилась. Тема явно оказалась ей интересна — видимо, давно не с кем было ее обсудить. — Рассвет Хайленда — это два человека, леди Астрея и ее сын, кронпринц Эльтаис. В них была частичка божественного света, их боялись, считали лучше себя. Эльтаис погиб, и каждое поколение его потомков слабее предыдущего. Астрея — не всесильное божество. Когда погибли все, кроме Михаэля, у нее возникли большие проблемы — ее не боялись, она не могла удержать власть. Окраины наглели, хотели самостоятельности, аристократия планировала разорвать Хайленд на маленькие клочки. Астрее пришлось идти на компромиссы — сформировать Совет, набрать министров, правительство, слушать народ, а потом оказалось, что она теперь не может пропихнуть даже какой-то законопроект. В то время каждая бумажка проходила миллион слушаний. Астрее нравится порядок, когда все и всё на своем месте и в свое время. И тогда кому-то пришла в голову идея… Во время войны реакция государства должна быть быстрой, а значит, императрица должна обладать правом выпускать чрезвычайные законы. И теперь, как только было нужно пропихнуть какой-то резонансный закон, объявляли войну. Потом войну начали объявлять, если было нужно от кого-то избавиться или нечто подобное. Я думаю, ты сама поняла, что между нами странная война. То есть… зачем воевать, если вы всесильны? Но Астрея не всесильна. А ее потомки — не бессмертны, посмотри, не осталось ни одного.       — А Король всесилен?       Возникла пауза.       — Я думаю, — медленно, тщательно обдумывая слова, ответила Мару, — что у него есть свои причины для войны.       — Какие?       — Я о них не знаю, — тут Мару была тверда. — Я не знакома с Королем и не видела его. Мне бы не хотелось его обсуждать — мой народ верит в то, что он воплощает. Я не буду врать, что не верю во Владыку Синааны. Несмотря на то, что я уроженка Хайленда и принцесса.       Анни вспомнила храм луны в Реймир-сум и содрогнулась. Храм больше походил на склеп. Во что верят вампиры — неужели в смерть? Из слов Ричарда Оррея выходило, что луна дает им надежду. Только надежду на что?..       — Я видела его, — вспомнила Анни. — Во время битвы.       Мару схватила ее за руку так резко, что Анни охнула. Ладонь кронпринцессы оказалась ледяной; хватка — крепкой, как у взрослого мужчины. Вмиг заголубевшие глаза Мару оказались перед Анни. В них отражался весь мир вокруг и она сама. Анни сглотнула.       — Каков он? — голос Мару был напряжен и полон благоговения. Анни почему-то стало обидно, что ее принцесса может о ком-то так говорить. Не найдя лучшего сравнения, Анни сказала:       — Как Астрея.       Мару отпустила ее руку и безвольно рухнула на ворох тканей, служивший подушкой.       — Что такое? — Анни заволновалась. Она давно не видела такого разочарования в человеке.       Повисла пауза. Теперь Анни чувствовала себя виноватой. Вот, сказала что-то, не подумав, и получилось как всегда. «Не соврала», — подумала она и пару раз похлопала Мару по коленке. Это действие не возымело должного эффекта.       Сгорбившись, Анни обхватила колени руками и начала слушать перестук дождя. Ливень не утихал; где-то в горах на востоке началась гроза.       — Нам нужно спуститься в Эльтарию, — вторая попытка. — По дороге идти будет дольше, но проще. Представляю, какая слякоть в предгорьях и низинах у притока!       Ничего не услышав в ответ, Анни вздохнула и подобрала под себя ноги. Штаны изорвались на коленке, обнажив болезненно-серую кожу. Нити торчали во все стороны; отрезать нечем. Хотелось пить. Анни протянула ладони «лодочкой» — те заполнились за пару минут. Вкусная, теплая вода. «Когда я ела в последний раз? — в очередной раз подумала Анни. — Не вспомню». Самое странное, она не хотела есть. Мучила только жажда. «Наверное, заболела», — решила Анни. Тем более, что горло который день чесалось снаружи и изнутри.       Мару, наконец, заговорила:       — Я должна была понять сама.       — Что? — Анни совершенно не понравился ее «стеклянный» голос. Мару продолжала лежать, смотря на непроницаемый для света тент.       —У Короля божественные силы, как у Эльтаиса, Нёрлэя, Мике… Астрею слушается только гравитация, но ведь это сила, которой многие обладали, почему я не поняла раньше?!       Выкрикнув это, Мару повернулась на бок, в полутьму под тентом. Ошеломленная вспышкой эмоций Анни не издала ни звука. Было страшно что-либо говорить; после ссоры Йонсу и Мару она поняла, что готова на край света убежать от чужого негатива. Злые слова будто под кожу залезали и сверлили изнутри, внушали беспокойство, выводили из равновесия. Хотелось защиты.       — Бездна их всех дери! — в голос Мару вплелось что-то новое — обида. — Он столько раз намекал мне! Она же специально уничтожила все об отце Эльтаиса! Не родился же он сам по себе и силы с неба не упали! Столько лет воевать… с кем?..       Анни не могла слушать эти несвязные фразы. Нет, она, безусловно, поняла, о чем плачется Мару: прародителем династии Хайленда был Король. Но к чему так убиваться? Обычные человеческие интриги, история Земли знала их с избытком. Хотя если ты всю жизнь — жизнь длинную пару тысяч лет, — верил в то, что бьешься с врагом до мозга костей, а тот то ли сват, то ли брат… Разве сама Анни не была ошарашена, узнав личность Короля?       Что же выходит? Когда-то Астрея и Майриор вместе основали Хайленд, у них родился сын Эльтаис. И Майриор… ушел, став Владыкой Синааны. Это событие тесно переплеталось с одним из снов Анни: юноша, чью память она обрела, говорил с рыжеволосой девушкой, и она рассуждала об Эльтаисе, его страсти к огню. Потом был совсем короткий сон, из которого Анни узнала, что девушку похитил Эльтаис. Не могла ли ею быть ее высочество Фаталь? Кажется, Анни как-то раз читала или слушала рассказ о ее похищении. Фольклор Хайленда хранил множество легенд о жестокости своих господ. Наверное, чтобы господ боялись. Получается, императрица обладает силами, схожими с силами Анни и любой другой мемории. Весь божественный свет в династии Хайленда берет начало из Владыки Синааны. «Это даже смешно», — с иронией подумала Анни. Можно сделать вывод, что Король — действительно Бог Мосант. Он в любой момент мог уничтожить вражескую империю, но не делал этого. Почему? Для чего ему Клинки Синааны? Он дал им силы и бессмертие, чтобы не пачкать руки самому? Судя по сну о смерти Ситри Танойтиш, Король мог и отобрать дары обратно.       Мару, наконец, прекратила восклицать. Вслед за ней прекратился и дождь. Тучи, однако, никуда не делись и продолжили давить на голову. Виски Анни мучительно сжало обручем, и она решила прогуляться снова. Спрыгнув с кровати, Анни угодила прямо в лужу. Площадь, на которой они сделали лагерь, затопило.       — Куда ты? — Мару приподнялась. Ее глаза были сухи.       — Пройдусь, может, что-нибудь найду.       Мару опять упала на ворох ткани.       — Что ты найдешь, мародеры обобрали столицу до позолоченных светильников… — донесся ее приглушенный голос. — Мерзавцы…       «Вечно у нее все плохо», — подумала Анни.       Пришлось прыгать по мокрым после дождя камням, чтобы хоть как-то двигаться по развалинам. Взобравшись на остатки крепостной стены, Анни увидела, что краткий ливень превратил окрестные земли в болото. После обрушения моста во время атаки, Сёльва вышла из берегов. Фундамент храма исцеления покоился теперь на невообразимых глубинах. Анни знала, что самая полноводная река долины — еще и самая глубокая; что с рекой произошло теперь, трудно представить. «Метров десять, не меньше», — решила Анни, смотря сверху на русло. Сильные дожди ускорили процесс. Колонна бывшего храма стала дамбой, и вода захватывала новые территории.       Из плюсов — их облюбовали птицы.       — Да, напрямую теперь точно не пройти, — пробурчала Анни. Веневер… Элита ушла в Веневер? Вполне возможно. Это один из старейших городов Мосант, наравне с Вербергом, Паулиром и Вердженией. Экспансия Хайленда началась с юга, потом принялась за запад. Веневер долгие годы был самым восточным городом. Его построили прямо на берегу Серебряного озера — большую часть года оно было покрыто льдом. Наверное, только два города располагались севернее Веневера — столица и Палаис-иссе.       Вздохнув, Анни начала спускаться с крепостной стены.       Она уже поняла, что пожар начался с картинной галереи. Судя по тому, что Анни знала, кто-то целенаправленно шел в нее, чтобы сжечь. Как итог, не осталось ни одной картины. Следом огонь перекинулся на этаж со скульптурами. Их части наполовину скрыла вода — откуда-то с севера без устали лил подземный источник. Он же лился по улицам меж выгоревших остатков жилых домов. На брусчатке лежали тела, брошенные вещи, доспехи, оружие. Анни не хотела спускаться к трупам и поэтому прыгала по уцелевшим крышам. Трупы отвратительны сами по себе; эти обглоданы синаанцами. Подобные картины Анни видела на востоке Хайленда, в городах, захваченных во время первой «волны». Сколько жизней унесла война?       Помимо этого, глубоко морального, вопроса Анни волновал другой — кому выгодны смерти? И почему? Сложно поверить, что дело в деньгах. Экономика Хайленда исследует дно; Королю, с его-то силами, никакое производство не нужно. Ему, как красне девице из славянских сказок, достаточно махнуть рукой — и появится все, что черной душе угодно, и от взмаха второй — то же самое. Религия и вера? Может быть. Настоящему Богу Мосант мерзко от того, что на каком-то западе верят в звезды и морских божков? Зачем ему вообще осознание того, что в него верят? Есть ли у него такие потребности? Анни признала, что не сможет ответить на этот вопрос и остается только предполагать да смотреть на проблему под другим углом.       Стоя на одной из уцелевших дозорных башен, Анни изучала дорогу на Веневер. Покрыта водой; другого выхода нет. Других вариантов — тоже. Оставалось надеяться, что она встретит хоть кого-то из списка в старинном городе. Иначе зачем это все?       Облака, к неудовольствию Анни, начало растаскивать ветром. Солнце больно жалило глаза. Ни жары, ни прохлады она не чувствовала. Только опять захотелось пить. Вспомнив, что в лагере есть кувшин с водой, Анни начала торопливо спускаться вниз и в этот момент почуяла чужака.       Она даже не смогла себе объяснить, каким образом сделала это. Запах? Полный бред, у людей нет такого обоняния. Чье-то присутствие стрельнуло в мозге, и Анни даже поняла направление. Чужак шел с юго-востока, в трёхстах метрах от нее. Мужчина, человек. Слышалось и его дыхание, и пульсация вен, и тяжелые усталые шаги. Анни пригнулась и так же, гуськом, переползла к большому валуну. Кто это? Она его знает? Будто знает, а будто и нет. Еще одно странное чувство.       Тело одолело напряжение, каждая мышца ждала действия. Убегать — глупо. В городе нет никого, кроме нее и Мару. Выяснять личность незнакомца после случая с Ричардом не хотелось. Нападать, не зная, кто этот человек, тоже глупо. Можно получить смертельный ответ.       Рассуждать тоже времени не было.       Решившись, Анни резко выбежала из-за валуна и призвала огненный шар. Мужчина сделал шаг вправо. Его движения и хладнокровность показывали, что бывать в таких ситуациях мужчине не впервой. Шар обрушился за его спиной, но сжигать в городе было нечего. Огонь разозлено зашипел при встрече с водой.       — Дьявол, — выдохнула Анни. Для нее битва была тоже не первой. Встречи с Ситри, Летой, Ричардом, Кэтрин ее чему-то научили. Анни вызвала еще три, поменьше объемом, огненных шара и послала их прямо, левее и правее от мужчины. Она надеялась, что в какой-то их них он угодит. Мужчина же пригнулся, увернувшись от первого, и поймал по два шара в ладони. Анни поняла, что он тоже владеет огнем. Это значительно осложняло ситуацию. Незнакомец — меморий или Клинок, но воин — совершенно точно.       Сдаваться Анни не собиралась. Мару никто не должен найти. Помешать Анни перечеркнуть все имени в списке — тоже никто. Она вновь призвала огонь, придав ему форму длинного-длинного лассо и попыталась достать до мужчины. Он поймал противоположный конец и дернул с такой силой, что Анни пролетела пару метров вперед. Приземлившись на колени, она вызвала перед собой огненную стену; мужчина прошел сквозь нее, раздвинув языки пламени руками. «Да это как с тенью драться!» — взбешенно подумала Анни. В руках оказались огненные кинжалы; дыхание сбилось от желания победить. Враг оказался практически того же роста. Анни пронырнула под его рукой и, оказавшись за спиной, ударила. Крика она не услышала, что испугало. Неужели мимо?.. Анни замешкалась. Получив локтем в живот, она согнулась от боли. Мужчина стоял перед ней в ореоле пламени. Унизительно… В этот момент Анни ненавидела его. Земля трескалась под ногами от жара. Иногда в красном зареве их огня проскальзывали голубые искры.       — Остановитесь! — крик Мару отрезвил Анни. Мужчина обернулся на голос кронпринцессы. Его резкий профиль напоминал Ситри.       — Мару? — в голосе чувствовалась радость. — Ваше высочество?       Огонь окончательно потух. Мрачная Анни поднялась на ноги с колен. Ее совершенно не радовало, что мужчина знает кропнпринцессу насколько, что обращается по имени.       — Что вы тут устроили? — начала отчитывать их Мару. — Чуть не убили друг друга! Джейнис!       Джейнис мог бы сказать, что защищался, но по каким-то причинам не сделал этого. Анни скрестила на груди руки. Она ненавидела, когда ее ругали. Это началось с детства: мама постоянно делала ее виноватой вместо себя. «Мама, — подумала Анни. — Я ведь совсем не помню ее, будто не тридцать лет прошло, а миллион». Она поймала себя на мысли, что вся жизнь на Земле исчезла из памяти, это напугало до жути.       — Вы не видите, что оба Хайлендцы? Если Хайлендцы будут нападать друг на друга, что станет с Империей?       — Я не знала, что он Хайлендец! — вспылила Анни. — Если буду спрашивать у каждого встречного, чей он подданный, то окажусь в могиле!       — Если ты едва не проиграла, нечего на мне срываться, — стальным голосом парировала Мару. Анни злобно взглянула на нее, отметив, что краски вернулись на лицо кронпринцессы. Даже волосы она умудрилась уложить в какую-никакую, но прическу. Обидевшись, Анни отошла от них и села на камень, смотря на дорогу, ведущую из города. Последующий разговор она, конечно же, слышала от и до.       Начался он с паузы.       — Я думал, вы мертвы, ваше высочество, — первым заговорил Джейнис. — Йонсу была права… Она говорила, что вы выживете.       Мару издала легкий смешок.       — Я думаю, она сказала это как-то по-другому, иным словом. Но да, я жива. Я все это время была здесь, ждала, когда лучшие воины Хайленда вспомнят обо мне.       Что это, кокетство? Анни закинула ногу на ногу и так крепко сжала зубы, что больно стало.       — Извините, мы с Йонсу были здесь, но не нашли вас, только Кэтрин. Вы, случайно…       — Кэтрин погибла, Джейнис. Ее душа выгорела.       — Это… это было ожидаемо.       — Действительно.       Анни подумала, что разговор не клеится. Кто-то из них явно нервничал.       — Мы собрались в Веневер, Джейнис, — голос Мару был повышено ласков. — Не окажешь честь проводить нас?       — Нас? — неприязненно повторил мужчина. — Кого это — нас? Я не знаю эту девушку. Кто она?       — Разговариваете, будто меня тут нет, — пробурчала Анни. Ей глубоко не нравился этот Джейнис.       Солнце окончательно выбралось из туч. Анни залезла под тень, но глаза все равно болели. Кожа, куда попадали лучи, чесалась. Пить хотелось сильнее.       — Она мемория из захваченного Палаис-иссе, — продолжала любезничать Мару. — Я сумела довести ее до столицы. Она знала Лиссандро и Кестрель. И, раз уж зашла эта тема…       — Я знаю, что Лисс мертв. Видел ночное небо. Мы с Йонсу нашли его браслет у западной стены. Он возродится, я не скорблю о нем.       Мару что-то прошептала. Анни ничего не услышала и, не выдержав, обернулась. Ей показалось, что говорят о ней. Мару стояла очень близко к Джейнису. Его взгляд был обращен на Анни.       Дальнейшее позже вспоминалось как-то смутно. Весь мир смазался, и виделось только одно — кровоточащая царапина на лице Джейниса. От запаха Анни стало дурно. Следующее, что она поняла — ее держат за руку. Джейнис стоял в нескольких шагах от того места, где стоял, у самой стены.       — Тише, тише, — успокаивающее шептала Мару. — Просто солнце сегодня сильное, мне тоже тяжело. Иди ко мне.       Оказавшись в ее объятиях, Анни пришла в себя. Голова кружилась, ноги отказывались держать. Что произошло? Анни лежала на плече Мару, а до того — сидела на камне и смотрела на Джейниса. Будто из памяти вырезали кусок. Вдобавок, саднило горло, во рту клокотала пышущая жаром пустыня. Глотать было больно. Анни прикрыла глаза. Солнце невыносимо раздражало.       Маленькая ладонь Мару лежала на ее спине, аккуратно придерживая, грудь упиралась в ребра. От волос пахло сиренью. И какая же бархатистая кожа была у ее кронпринцессы…       — Выпей, милая, — шепнула Мару. Анни с сожалением оторвалась от ее плеча. В руке Мару держала маленькую бутылочку с чем-то светлым.       — Что это? — прохрипела Анни.       — Вода с соком. Пей, не бойся.       Когда первая капля упала на язык, колени Анни задрожали. Мышцы, напряжение в которых мучило который день, расслабились. Дыхание участилось. Анни ощущала, как теплая жидкость стекает по горлу и впитывается в иссушенную слизистую. Вкус напитка она не смогла бы описать. Нечто жгучее, со сладкой горчинкой. Сделав самый глубокий глоток, Анни поняла, что бутыль кончилась. Она облизала губы и открыла глаза. Солнечный свет умерил пыл.       — Спасибо, — выдохнула Анни. Мару натянуто улыбнулась.       — От жары напекло голову. Бывает, — утешила она. — Что ж, теперь нам точно нужно идти в Веневер. Джейнис?       Он, почему-то покачав головой, подошел ближе.       — Опасно это, — сказал он.       — О, нет, — отмахнулась Мару. — Не первый раз, Джейнис. Моя малютка Сэрайз страдала от этого же. Но мы же не любили ее меньше? Лучше пошли быстрее. Хорошо бы добраться до Веневера к завтрашнему вечеру. Ты слабое звено в нашей компании, мы с Анни ходим быстро, за пару дней дошли с Палаис-иссе до столицы.       Спустя несколько часов неприязнь Анни к Джейнису прошла. Он был очень вежлив, даже галантен, но при этом общался с ней как с равной. Например, Лиссандро всегда норовил «подколоть» Анни, и ей это не нравилось. Джейнис говорил прямо и открыто, четко и без двусмысленностей. Он шел впереди, Анни — посередине, а Мару — сзади. За время пути они ни разу не сбились с дороги, наполовину залитой рекой. Мародеры и зверье, потерявшее дом — лес, не шли к ним.       Еще перейдя реку, компания столкнулась с первым препятствием — дорогу все-таки размыло. Пришлось идти по воде, боясь наткнуться на труп или оружие. Солнце вновь спряталось за тучи; дождь грозил начаться снова всю дорогу до Эльтарии.       Одновременно Джейнис и Мару переговаривались. Анни слушала. Темы были сугубо нейтральные, бытовые: какие города захвачены, кто мертв, а кто жив, какие дороги разрушены, что делать. Большинство новостей Анни знала от Китти.       Когда Джейнис рассказал о найденном трупе Сёршу, Анни испытала удовлетворение. Минус два. Мару рядом, нужно лишь подождать. Король — самый последний в списке. Астрея…       — Вы знаете, куда ушли владыки империи? — спросила Анни.       — Нет. Я сам очень хочу это узнать. Никто не знает, где императрица.       — Поэтому вы решили разделить Хайленд, — подытожила Мару.       — Без ее влияния Хайленд не удержать. Простите, ваше высочество, но другого выхода нет.       — Я понимаю, — отозвалась Мару, думая о чем-то своем. — Это логично. Жители Хайленда много лет хотели его разрушить. Я не против, Джейнис. В такой ситуации, в какой мы оказались, мое мнение никого не волнует, я понимаю.       — Неправда, есть те, кому оно важно.       Мару рассмеялась. «Снова флиртует, — обиженно подумала Анни. — Над моими шутками она не смеется».       — Это так мило, Джейнис. Ты только что поднял мою самооценку.       — Я с радостью отдам вам свою территорию, ваше высочество.       Анни, вновь ощутив неприязнь, уставилась на его прожжённую рубашку. Оказывается, она попала. Только Джейнис не подал вида, что ему больно.       — Не будем делить то, чего нет. Императрица может объявиться.       Вспомнив разговор во время дождя, Анни подумала, что Хайленд это не спасет. Кронпринца Михаэля, Десницы Сёршу, Кэтрин и ее жутких сил нет. Кто теперь будет бояться леди Астрею? Большинство не видело ни ее, ни пресловутых сил. Мару, наверное, сама не верила в то, что говорила.       — А Китти? — напомнила Анни. — Я видела ее несколько дней назад. Может, в ней совесть проснется?       Засмеялись оба. Почувствовав себя звездой, Анни вздернула нос. Дорога уже не казалась скучной.       К вечеру они добрались до развалин Эльтарии. Армия Синааны проходила здесь, направляясь к столице. Город сожгли и сравняли с землей, оставив серое пятно. Анни не вспомнила бы, какое еще из поселений Хайленда уничтожали с такой ненавистью. Нет, приказ ясно читался — «уничтожить». Сожжение Анлоса — чья-то отдельная инициатива, у войска не было цели разрушить столицу. Города востока сжигали, но не до конца. Эльтария же превратилась в пепельное пятно.       Никто не захотел задерживаться в таком месте, и компания повернула на восток. Дорога шла к предгорьям. Земля прекратила хлюпать под ногами, залитые поля остались позади. Армия Синааны не проходила этим путем: зелень, цветы и рощи сохранились. Анни глубоко вдохнула ароматы трав.       — Здесь кто-то проезжал, — заметил Джейнис, когда солнце начало клониться к западному морю. — Видишь следы колес?       — Беженцы, скорее всего, — отозвалась Мару, голос ее был напряжен. За время знакомства Анни поняла, что способа понимать ее всего два — взгляд и манера говорить. Все остальное кронпринцесса виртуозно меняла при необходимости. Ей явно нравилось выставлять себя холодной, глубоко логичной леди, но во время стресса Мару не могла связать слова между собой и говорила излишнее эмоционально.       — Ночь скоро, нужно искать убежище, — еще более нервно добавила она. — Пошли быстрее.       Джейнис впереди едва не застонал. Анни не чувствовала усталости и, желая подразнить его, вбежала на пригорок. Увиденное обрадовало ее.       — Там люди! — крикнула Анни. — Я вижу повозки!       Анни осеклась. Ветер донес до нее странный запах. Пахло чем-то сладким, но противным. Помявшись, Анни решила не бежать вперед и дождалась остальных. Глаза Мару бегали — кажется, она была напугана. Джейнис не мог отдышаться.       — Иди вперед, — приказала ему Мару, барабаня пальцами по собственному бедру. Румянец на ее щеках слился с цветом губ — оставалось гадать, как она это делала. «Вампир-хамелеон, — обозвала ее Анни. — Чем-то встревожена. Как она Джея гоняет, радостно смотреть». Против приказа Джейнис не мог идти и, проведя ладонью по ежику волос, направился к повозкам.       — Как думаешь, что там? — спросила Мару. Анни удивилась, что ее мнение кому-то интересно.       — Не знаю, — ответила она. — Пахнет очень противно. Трупы?       — Да, но… — Мару замялась. — Ладно, пошли. Нам ничего не будет, я уверена, а Джейнис может пострадать. Бегом.       Они нагнали его за пару секунд — Джейнис только остановился, что-то заметив.       — Очень странно, — сказал он. — Много людей, и все мертвы. Лежат лицом в землю, не вижу на них ран.       — Крови немерено, — заметила Анни, ощутив тошноту.       Мару, искоса взглянув на нее, подошла к ближайшему телу. Мужчина лежал ничком у костра, закрыв лицо руками. Рядом лежали чистые тарелки; в костре догорала туша кролика. Мухи роились около тела. Анни видела, что Мару медлила — ей было мерзко.       — Ваше высочество, давайте я… — начал Джейнис, и Мару, приняв решение, перевернула труп. Анни поморщилась и уткнулась лицом в плечо рядом стоящего Джейниса. Он сглотнул, борясь с рвотным позывом. Было от чего: красные, залитые кровью глаза, засохшая кровь у рта, носа и ушей, множество мелких ссадин. Мару отступила на шаг.       — Остальных можно не смотреть, — хладнокровно изрекла она. — Это лихорадка.       — Какая лихорадка? — выпучила глаза Анни. — Больше на чью-то магию похоже! И что, они все вот так, в один момент, померли от лихорадки?!       Она обвела руками весь лагерь — пять повозок и около сорока людей.       — Геморрагическая лихорадка, — уточнила Мару. — Это вирус. От высокой температуры перестала свертываться кровь. Они ослабели и не могли встать. Вам лучше не подходить, особенно тебе, Джейнис.       Он помотал головой, показывая, что не хочет этого делать. Анни в ужасе уставилась на кронпринцессу:       — И давно это здесь у вас?!       Хотелось бежать куда глаза глядят. Как можно жить в таком ужасном месте?       — Это не наш вирус, Анни. Его принесли с Синааны. Уверена, там он никого не убивает. К нему непривычно наше население. Мы не контактировали между собой много-много веков. Кому-то одному на рану попала чужая кровь — и все.       — Что — все? — не унималась Анни. — Я не хочу здесь находиться. Это ужасно. А если мы заболеем? Я не хочу умереть вот так, в мухоте!       Не дожидаясь ответа, она бросилась через лагерь, впадая в панику от каждого встреченного трупа. Мужчины, женщины, дети в повседневной одежде, среди сумок и чемоданов, в которые спешно что-то накидали. Заплесневелая еда. Некоторые умерли, смотря в небо. Анни не могла видеть их лица, а запах сводил с ума. Они сидели, завтракали или ужинали — и умерли. Никогда не знаешь, когда настигнет смерть — Анни думала об этом, оказавшись у обрыва. Пришлось остановиться.       Она огляделась. Река Серебрянка пробивала дорогу в оврагах долгие годы. Если идти по ней, то можно прийти к Веневеру. Анни выдохнула.       — Трусиха, — прищучила она себя. В паре сот метров к ней бежали Мару и бедный Джейнис. «А ведь лагерь стоит у реки, — подумала Анни. — Вирус доберется до Аливьен-иссе? Мало нам бед…» Сильные порывы ветра унесли запах больной крови на юг, Анни становилось легче. Физически. Морально она понимала, что не заснет.       Солнце прижалось к горизонту вплотную. Небо окрасилось в неоново-голубые цвета. До темноты оставалось около получаса. На востоке шел дождь — это было видно издалека.       — Надо искать ночлег! — крикнула Анни. — Где можно укрыться от дождя? Может, здесь есть какая-то ферма или охотничья засидка?       Уставшая Мару, держась за живот, прислонилась к дереву.       — Я тоже не хочу остаться на улице с таким соседством, — выдохнула она. — Это северные леса, тварей больше, чем на востоке. А если дождь пойдет…       — Хватит! — прикрикнул Джейнис. Анни и Мару уставились на него во все глаза. — Я вас понял!       Его, очевидно, довели их капризы и приказы за день. Что-то бурча себе под нос, Джейнис пошел вверх по реке. Переглянувшись, Анни и Мару неспеша последовали за ним. Мару прихрамывала. Джейнис отклонился от дороги и вел их в лес. Слева журчала река; завеса дождя приближалась. К тому времени, как началась морось, они были глубоко в лесу. Анни нервно держала за руку Мару и освещала путь огнем. Джейнис впереди так же держал факел. Лес вокруг шуршал, заставляя Анни дрожать. Деревья стонали от поднявшегося ветра.       — Пришли! — крикнул им Джейнис.       Впереди темнела сторожка. Над печной трубой дыма не было, дверь оказалась открыта; Анни с подозрением повела носом.       — Джей, там тоже труп!       — Господи, — простонала Мару, подняв голову к едва различимой Луне. — Я сама не могу идти. Давайте хотя бы под крышу спрячемся.       Анни подвела ее к крытому входу и закрыла дверь. Джейнис обошел окрестности и сообщил, что вокруг никого нет. Его зубы стучали от холода — на магию не хватало сил. Он рухнул на ступени и обхватил голову руками. Жаловаться Джейнис не стал. Анни, тем временем, нашла ветку, которую смогла пропихнуть вместо дверного засова. Ей не давала мысль, что кто-то может выбраться из дома.       — Это погреб? — спросила она, увидев странное сооружение у стены. — Открыть? Там может быть еда.       — Я бы от одеяла не отказался.       — Не вздумай брать еду, она может быть заражена, — предупредила Мару строго. Анни осторожно, поглядывая по сторонам, подобралась к погребу и, немного повозившись с замком, открыла его. Еду она действительно побоялась трогать, но забрала ткань, которой укрыли запасы. В дальнем углу висела чья-то большая шкура. Более ничего полезного не заметив, Анни вернулась к остальным. Оказалось, что крыша протекает. В дом, тем не менее, никто не предложил идти.       Мару постелила шкуру на деревянный пол и предложила укрыться тканью. Анни села посередине и держала в руках огонь, следя, чтобы он ничего не поджег. Дождь усиливался. Мару поглядывала в сторону леса.       — Ночь такая странная, — призналась она. — Сильные порывы. Будет ураган.       — Нам долго идти?       — Столько же, сколько прошли от Эльтарии, — сонно ответил Джейнис. — Ваше высочество, извините, я не могу защищать вас.        Мару с жалостью взглянула на него, но ничем иным это не показала:       — Ничего страшного. Спи. Мы справимся.       Спустя пару минут Джейнис заснул, облокотившись спиной о стену. Анни потушила огонь. Ей не было холодно. Мару давно пересела на ступени. Анни подобралась к ней рядом.       — Я не засну сегодня, — призналась она. — Не могу глаза закрыть, мерещатся их лица. А ты… ты уже видела таких? — Анни вновь вызвала огонь, чтобы освещать двор дома. Ей постоянно казалось, что кто-то крадется.       — Да, эпидемии всегда начинались после войны. Только война никогда не заходила так далеко.       — Сколько тебе лет? — полюбопытствовала Анни. — Ты так много знаешь о мире.       — Ничего я не знаю, как оказывается.       — Почему ты такая закрытая? Ты на мои вопросы о себе не отвечаешь.       Мару промолчала. Анни подумала, что опять навязывается ей, венценосной особе, и надулась. Огонь в ее руках затрещал. Джейнис сзади начинал храпеть.       — Ладно, мне восемь тысяч лет, — нехотя ответила Мару. — Что-то еще? Я действительно не люблю говорить о себе.       «Восемь тысяч!» — восторженно повторила про себя Анни и спросила:       — Почему не любишь?       Мару вздохнула от нового вопроса.       — Потому что лучше жить, когда никто ничего о тебе не знает. Если я буду много о себе болтать, то кто-нибудь поймет, откуда я и кто. Вампиров не любят в Хайленде.       — Но я-то знаю, кто ты. Мне можно говорить. Или ты мне не доверяешь?       Вопрос был задан шутливо, но Анни понимала, что в случае положительного ответа просто обидится и никогда больше не будет пытаться подружиться с этой зазнайкой. Она ждала ответа. Мару потянулась и подчеркнуто лениво сказала:       — Предположим, доверяю.       — Ты не предполагай, а правду говори. Я же для чего-то за тобой иду?       Анни вспомнила их разговор после ссоры с Йонсу. Тогда Мару спросила то же самое. Перед этим Анни заявила, что не доверяет ей сама. Наверное, Мару тоже вспомнила этот момент.       — А еще мне не нравится, что ты что-то от меня скрываешь, — добавила Анни. — Я же вижу. Почему ты так часто смотришь на меня?       Мару перестала быть расслабленной и легла на спину, положив голову на руки. Одну ногу она закинула на перила. Дождь безжалостно бил дырявой крыше.       — Лучше тебе не знать, — сообщила Мару.       — Да-да, — передразнила ее тон Анни. — Я же совсем глупая и ничего не понимаю. Если душа кронпринца Михаэля оказалась во мне, так и скажи.       Закусив губу, Мару спокойно изучала ее лицо. Ее глаза немного светились в темноте.       — Ну, глупости это все, — отмахнулась кронпринцесса.       — Ах так, — Анни начала злиться. — Тогда почему, когда ты вернулась с Каалем-сум, ты и тот парень едва в обморок не упали при виде меня? Почему ты вела меня в столицу, только меня? Вокруг было полно дезертиров. И планы ты поменяла, когда погиб кронпринц. До этого хотела меня Сёршу отдать и казнить. Так ведь? А ссора с Йонсу? Вы меня прям там чуть делить не начали. Я еще думала, что она врежет мне, хотя я причем? И, наконец, — Анни зашептала, чтобы Джейнис не услышал, — ты убила Сёршу, чтобы она не могла меня казнить, и напала на Кэтрин. Я убедила тебя?       Мару опять ничего не ответила, и это вывело Анни из себя.       — Меня саму к тебе тянет, как магнитом, — краснея от стыда, зашипела она. — Потому что я любила тебя в прошлой жизни.       Мару села обратно и оказалась прямо около Анни. Огонь потух. В глазах кронпринцессы плясали алые искорки.       — Есть маленькая проблема, — практически беззвучно сказала Мару. — Я тебе сейчас покажу.       Ее холодные губы коснулись губ Анни, пальцы легли на затылок и подтолкнули к себе. Анни задрожала. Ее испугало, что кто-то может вот так заставлять ее что-то делать. Язычок Мару проскользнул сквозь приоткрытые губы — Анни растерялась, не зная, как отвечать. Она положила руки на грудь Мару и попыталась ее оттолкнуть. Мару оторвалась от ее губ и отстранилась, кинув полунасмешливый взгляд на Анни.       — Видишь. Проблема в том, что ты девушка.       Щеки Анни загорелись.       — Я… — она набрала воздуха, чтобы ответить, что ей просто всегда было некогда заводить парня, но Мару, проведя язычком по верхней губе, добавила:       — И я девушка.       Короткое движение затуманило Анни сознание. Она протянула руку, чтобы притянуть Мару за талию; Джейнис всхрапнул, и Анни отпрянула, придя в себя. И что она хотела сейчас сделать? От стыда горело все лицо.       К счастью, Мару ничего не заметила и продолжала изучать Луну.