***
— Кажется, мне придется поменять свое решение и завоевать мальчика раньше завершения съемок, — думаю вслух после оргазма. Проконтролировав, что на площадке всё проходит гладко, я был не в настроении возвращаться в офис и работать, потому вернулся домой, улегся на диван и решил расслабиться. К сожалению, днем все бары закрыты, а знакомые на работах, потому включил порнографию, и сам не понял, как стал представлять Хенвона с ушками, усиками и хвостиком… Сразу закрыл глаза и выключил видео, чтобы ничто не мешало моей фантазии, в которой он неловко, в первый раз в своей жизни, делает минет. Минет мне, начав с облизывания от основания. Смачиваю пальцы слюной, чтобы усилить ощущения. А затем беру лубрикант с ментолом и немного выдавливаю, представляя, как бы вбирал в свой ротик член, влажно; с холодком, когда двигался бы в обратном направлении. Его, на вид мягкие, пухлые губки на головке. И все это с невинным видом маленького котенка с белой шерсткой. Ах… Я с ума сойду… Кончаю при мысли, как он сглатывает и облизывает сперму, оставляя пару капель на губах, что я стираю пальцем, а он опускает взгляд, стесняясь. Еще только десять вечера. Можно попробовать… Отдышавшись, пишу ему: «Надеюсь, у тебя записан мой номер. Время детское, а завтра съемки только с двенадцати. Готов выполнить свои обязательства». «Не записан. Это Вы, господин пантера? Вы меня не съедите? Сегодня было страшно на площадке…» «Ты видел?..» «Если вы про клыки с красными глазами, то да». «Не хотел тебя пугать. Но я не люблю, когда Микки приходит на съемки. Так я веду тебя в бар или ты спишь, как примерное дитя?» «Я не ребенок! Конечно, идем. Где встретимся?» «Заберу тебя сам на машине».***
Хенвон — красивый и талантливый актер, приятно пахнет — сразу чувствуется, что домашний, у того же Синго совсем иной аромат. Однако, был уверен, что он вряд ли умный — но так было до нашей поездки. Помимо прочего, он еще и начитанный, много ездил по миру. Нашлось столько тем для обычных разговоров! Не ожидал от молодого парня, пусть он и актер. Все равно мнение создается о нем другое. — Слушай, если так нравятся книги Мураками, тебе наверняка будет интересно попасть в его джаз-бар. Или ошибаюсь? — смотрю на парня на пассажирском сидении, а у него — звезды в глазах. Не могу сдержать улыбки. — Значит, решено. Столько счастья у этого ребенка, что стыдно за свои пошлые мысли о нем, и настроение совершенно иное. Обычно у нас, котов, все происходит инстинктивно: понравился, познакомился, провел ночь, забыл или же вновь встретился для такой же ночи для секса. С ним же по-другому, будто из иного мира приехал. — А что лучше пить в таких заведениях? — спрашивает шепотом блондин, когда сидим уже за стойкой. — Бери виски со льдом, — парень кивает и откладывает меню. — Ему есть двадцать один год? — мы заметно тушуемся. — Видел Вас по телевизору в корейском сериале. Вам же двадцать, да? — оживляется, стоящий рядом, официант. — Ну, хоть вина ему налейте, — улыбаюсь и пускаю в ход кошачьи феромоны, — это его мечта — посетить бар любимого писателя, пожалуйста, — молитвенно складываю руки. — Вина нальем таким гостям, а оставите автограф? — кивают и просят сотрудники бара, доставая бутылку названного мною красного полусладкого. Хенвон же от волнения за людей под действием кошачьего «гипноза» сжимает мне рубашку на талии. И вновь чувствую необходимость провести с кем-то бурную ночь. Аж мурашки от прикосновений, даже через одежду. Смотрит растерянно, что кажется: поцелуй я его — не сразу сообразит. — Может, не стоило? — Не бойся, никакого вреда им от этого не будет. Лучше скажи — как тебе здесь? — спрашиваю, передавая бокал. — Уютно. Ох, «But not for me»*… — он отстукивает ритм длинными пальцами, что просто созданы для фортепиано. Я не большой любитель джаза, но музыкальная подборка здесь приятная, как и моя компания, о возрасте коей начинаю забывать за разговорами. Не знаю, каким образом, но парень дошел до пятого бокала, который заметно сделал его взгляд туманнее. Мне самому хотелось бы выпить и расслабиться, однако я за рулем и необходимо сохранять ясный рассудок. Когда котик рядом — боюсь даже дотронуться до него, когда далеко — хочу сделать множество извращенных вещей. Никакой определенности с белым пушистиком. — Пойдем погуляем? — думаю, Хенвону лучше на свежий воздух, — покажу тебе Токио, могу к заливу отвезти, — он кивает и хватается за рукав пиджака, чтобы идти ровнее. — Какое-то крепкое у них вино… — вздыхает Че, устремляя взгляд ввысь, где ничего не видно из-за рекламных огней, — хочу к океану, там же можно будет любоваться небом? — Это ты слаб против него, — усмехаюсь в ответ, понимая, что отчасти подействовал и на него, — залезай. — Ты не совсем страшный в такие минуты, — касается ладонью моей щеки, и я медленно поворачиваюсь. Он пьян и даже слишком, путается в официальном и дружеском обращении ко мне. — Я вообще не страшный, просто иногда, как и большинство других людей, злюсь. Хочешь сказать, у тебя такого не бывает? — пока юное дарование думает, завожу мотор. — Бывает. Я очень зол, если не получается что-то сделать идеально. — Или утром предлагают вызвать менеджера, когда всю ночь провел не дома, — пытаюсь разрядить обстановку. — Или так! — смеется совершенно открыто, — а можно и сегодня к Вам? А то боюсь проспать и получить втык от менеджера… — Нет, — перебиваю его, хотя парень очень хотел что-то еще протараторить, — извини, но ты и здесь человек публичный. Тебя узнали в баре, и если будешь приходить в дом продюсера, то люди решат, что получил эту роль через постель. Тебе оно надо? — Я могу стать котом… Надеялся, что он настолько пьян, что не додумается. Сказать, как есть? Или не пугать. Сейчас необходимо сделать выбор — либо я ему говорю о своих желаниях, и мы остаемся в холодных отношениях, ведь наверняка они не взаимны, либо молчу и медленно добиваюсь расположения. — Хенвон… Понимаешь, ты еще молод, а я уже… У меня есть потребности, в связи с которыми твое присутствие будет не кстати. — Какие? — смотрит невинно, склонив голову набок, скорее как олененок, а не кот. — Снятие возбуждения, например, — спокойно отвечаю я, несмотря на то, что в душе начинает разгораться пламя из-за фантазий, и живот тянет, ведь их объект сидит прямо тут и краснеет как рак. — Простите… Не подумал… — Ну, ты же сам сексом не занимаешься, поэтому нормально, что не понял. Мне даже неловко говорить на эту тему с таким невинным мальчиком, как ты. Хенвон кивает и, залитый пунцовой краской, отворачивается к окну. Вздыхаю и решаюсь на вопрос: — А кого ты ищешь, что до сих пор не было близких отношений? — Никого особенного… Мне семья не позволяет заводить отношения. — Семья, значит… — и у него с ней сложности?.. — Так как меня берут в кино из-за внешности — нетипичной внешности альбиноса с голубыми глазами, тем более, высокого среди азиатов — то мне нельзя терять свой единственный козырь. — А линзы? — У родителей глаза после потери девственности становились карими, потому, скорее всего, и у меня тоже все пройдет по тому же пути. Никакими линзами нынешнего цвета не добиться. — Не понимаю, — сбавляю скорость, потому что от злости на его семью начал выжимать уже сто сорок миль в час по хайвею. Хенвон же апатично продолжает смотреть в окно, — ты же талантлив, — парень разворачивается, ища подтверждение моих слов на лице. — Серьезно, ты знаешь сценарий лучше всех, я даже переживал, что у тебя будут проблемы с другими актерами, — он заметно сглатывает, что не остается без моего внимания и вызывает волнение. — Почему тогда они в это не верят, — цепляю взглядом отбойник и резко паркуюсь, потому что невозможно смотреть на его слезы и, в итоге, слушать жалобное кошачье мяуканье. — Малыш, — язык не поворачивается назвать как-то по-другому, когда он форме оборотня и в таком состоянии. Укладываю себе на колени и глажу мягкое тельце, впрочем, такое же тощее, — невозможно доказать абсолютно всем, что ты — достойный человек. Дело в том, что взгляд близкого, который знает тебя давно — это обычно устаревшее мнение, ведь этот кто-то привык к тебе прошлому. А то, каким видят новые люди в твоей жизни — это то, кто ты есть на самом деле в данный момент. И знаешь что? Ты очень красивый, талантливый и интересный юноша, что зря думает даже о мизерном шансе остаться без ролей. Тыкается мордой мне в ладонь. Второй раз так, видимо, его успокаивает. «Спасибо», — слышу робкий голос в голове. — Знаешь, все-таки сегодня ты останешься у меня, и к океану еще успеем съездить, — он издает странный звук между мурчанием и мяуканием, а после, перебравшись обратно на сидение, где остались его вещи, засыпает в истинной форме. Возвращаясь домой, периодически поглядывая на уснувшего кота, все думаю, как буквально за неделю во мне проснулись такие чувства и качества, что, пусть и хочется его завалить, но не способен из-за испытываемой нежности и желания позаботиться. Какое благоразумие, Хосок, прямо не узнать себя же. И все-таки меня беспокоит выражение его лица после упоминания коллег по сцене. Обычно я появляюсь на съемках в обед, когда свободен Миура, о чем меня предупреждает заранее. Все потому, что с ним, как режиссером, обсуждаю сроки и необходимые рекламные кампании и в целом, как продвигается работа. Видимо, стоит нагрянуть без предупреждения. По крайней мере сегодня, можешь спать спокойно, Че Хенвон.