Да пребудет с вами Сила, Учитель...

      Энакин ждал отца в ангаре, с минуты на минуту они должны были отправиться осматривать Девять Храмов Великой Силы, аналоги храмов на Тайтоне. Разница меж ними была лишь в том, что живший здесь орден склонялся к Темной Стороне силы, поклоняясь Богану, и только немногие смогли достичь утерянного тысячелетия назад Равновесия и Гармонии с Силой. А потому знания, хранившиеся в Храмах, в основном, касались Темной Стороны. Кроме того, в них были собраны остатки наследия дореспубликанских времен. Старые деки, голокроны, даже печатные и рукописные труды. В ордене пытались возродить былые техники целительства по тем крохам знаний, что удалось отыскать в руинах храма Махара Кеш, и Вейдер очень хотел бы посетить его, чтобы свести воедино знания, переданные ему Дартом Андедду, и более древние, еще не до конца изученные и понятые потомками. Сидиус, как хранитель этих знаний, мог бы помочь.       Однако к приготовленному шаттлу шел представитель расы аквалиши — существо со светло-коричневой кожей, трехпалое и четыхехглазое, одетое в традиционный наряд системы — удобные черные брюки и короткую летную куртку. За ним шел, по всей видимости, его ученик. Вейдер ощутил, что юноша буквально ненавидит своего мастера в лучших традициях ситхов и практически пал во Тьму, охваченный желанием его уничтожить. Однако учителя это особо не заботило — скорее, забавляло.       «Так силен или так самоуверен?» — подумал Энакин, анализируя идущего к нему ситха. Но выяснилось, что ни то и ни другое. Между ними просто отсутствовала связь учителя и ученика! Что-что, а такое Энакин впервые видел. Даже сейчас, когда с Оби-Ваном их ничего не объединяло, он многое, связанное с ним, ощущал. Знал, где он, знал, что тот мечется, ищет в Силе ответы, что-то его гнетет. А тут ничего. Ни толики привязанности, и это было странно. Или в темном ордене совсем другие порядки, или эта боевая двойка очень специфична.       Пока Энакин анализировал, ситх и ученик подошли к нему, вежливо поклонились.       — Я приветствую вас, Верховный Лорд, — начал учитель. — Мое имя — Дарт Астерус, а это мой ученик. Его зовут Анджей, фамилии он лишен. Простите, что он не поприветствовал вас. Он ни с кем не говорит.       «Интересно, — подумал Вейдер, осторожно прощупывая их Силой. — Только чего они хотят от меня?» От новых собеседников шла угроза, но Энакин не понимал ее природы. Сейчас он заметил за их плечами тяжелые рюкзаки, их содержимое, по его оценке, было неким механизмом, назначение которого пока неясно. Хотелось бы увидеть, но просить об этом несколько невежливо.       — Чем я могу вам служить? — спокойно отозвался он.       — Видите ли, Дарт Сидиус не сможет вас сопровождать. Его задержали неотложные дела в Магистрате. Но я знаю, что вы хотели посетить Храмы сегодня, а потому предложил Дэйву сопровождать вас вместо него.       «Ловушка!» — Сила вокруг него практически кричала, и Энакин решил было отказаться от сомнительных услуг новоиспеченного гида, но не стал этого делать. Астеруса затопило удовольствие — враг клюнул. Вейдер лишь усмехнулся про себя. Он-то реально оценивал свои возможности, знал, что точно не умрет сегодня, а вот враг несколько вознесся. А потому он взошел на борт шаттла, тут же осознавая, что тот не совсем исправен. Технику Вейдер всегда чувствовал «на ура», и неважно, своя она или вражеская, практически не знакомая. Поэтому первым делом он как следует осмотрелся, в первую очередь найдя кнопку катапультирования из кабины. Пристегиваться не стал, это только помешает. И уже когда они взлетели, Энакин понял еще одну вещь. Врагов больше, чем два. Этого он не почувствовал, а поворачивать назад было поздно.       — Учитель меня убъет, — прошептал он под нос, начиная слушать «гида». Тот и впрямь начал рассказывать о планете.       Они пролетали над самым большим городом Клэролайо — он тут, в принципе, один и занимает целый материк. Строения самые разные — небоскребы, дворцы, театры, торговые центры… город пестрел вывесками, внизу летали гладеры, предназначенные для коротких перелетов. Все дома выполнены в цветовой гамме "золотое-багряное-черное", что вкупе с темно-зеленой растительностью давало эффект мрачности и некой монолитности. В целом, архитектура отличалась строгостью линий, но это сверху. Для полной картины неплохо было бы прогуляться внизу.       Пролетев над городом, они пересекли море, которое выглядело темно-зеленым из-за обитающих там водорослей. Перед взором открылся второй материк планеты — на нем располагались оружейные заводы, так как земля там богата редкой рудой. Растительности не было вообще — только шахты и громоздкие строение по переработке того, что там добывалось. Астерус назвал несколько металлов, но Энакин о них не слышал. Или, возможно, во Внутреннем Кольце их называют иначе.       Впереди показалось очень глубокое ущелье, практически бездонное, и чувство опасности усиливалась с катастрофической скоростью. Как только приборы завопили, Вейдер, повинуясь чутью, катапультировался, стремительно падая вниз. Он переплел вокруг себя нити Силы, создавая что-то вроде кокона, который защитит его от падения. Это смягчит удар, но все равно он будет серьезным. Дно ущелья приближалось стремительно, и тут открылась очередная неприятность. На его дне была река. Очень бурная, с каменными порогами, водоворотами… Энакин умел плавать, в Храме научили, но вода явно была ледяной, а ударом его оглушит. Но подумать, чем это чревато, ситх не успел. Сила смягчила падение, но водный поток тут же подхватил его, оглушенного, и понес к водовороту. Вверху взорвался шаттл. ***       После очередных утомительных споров с Падме, которые шли не один день, Бэйл убедил ее не улетать и не забирать дочь, что выглядело бы очень подозрительно в свете последних событий. Женщина вернулась в свои покои, где Лея, которой скоро исполнится пять, вертела в руках ее старый датапад. Как она нашла его в вещах Падме — непонятно, но беда в том, что на нем хранились дорогие сердцу бывшего сенатора фотографии. Три или четыре фото с ней и Энакином — сразу после их тайной свадьбы, еще два — после его возвращения на Корускант с Дальних Рубежей и «спасения» Канцлера. Девочка как раз рассматривала фото, где Энакин стоит, опираясь на стену и, улыбаясь, говорит, что любит Падме куда сильнее, чем она его. Счастливый от вести, что станет отцом, не измученный кошмарами, сомнениями, страхами потери, еще верящий в то, что война закончится, и все наладится.       — Мама, это мой папа, да? Настоящий? — Лея подняла глаза, и было в них что-то такое… не позволяющее солгать. Она знала, кто на фото. Как? Видимо, Сила, что жила в ней так же, как в Скайуокере.       — Да, малыш, это твой папа, — прошептала Наберрие, забирая из рук ребенка деку и выключая. — Но никому не говори, что видела его, хорошо? Это будет наш с тобой женский секрет!       Она обняла дочь, пытаясь не разрыдаться. Ей всегда казалось, что Люк, внешне очень похожий на отца, будет напоминать ей Эни, но Лея! Она была маленькой копией Энакина — его характер, жесты, упорство, с каким она говорила с начавшими к ней приходить учителями. Это порой радовало, порой пугало, но всегда напоминало. Падме мечтала, чтобы Лея сменила тему, но та была так же жадной до информации, как и ее отец.       — А как его звали? — выпытывала девочка. — Он правда-правда был храбрым генералом?       — Эни, — прохрипела мама. — Его звали Эни.       — Смешное имя для храброго генерала, — расстроилась девочка, корча смешную рожицу.       — Так его называла только я.       За окном темнело, пора было укладывать дочь спать, но та не унималась:       — Мама, ну скажи, как звали папу?       — Пора спать, солнышко…       — Пока не скажешь, не пойду! — подбоченясь, ответила Лея, всем видом показывая, что не собирается идти в кровать. Распущенные волосы растрепались, а в глазах плескался азарт. Тот самый, с каким ее отец добивался желаемого.       — Энакин, — прошептала Падме, сдаваясь. — Его звали Энакин. А теперь спать.       — Красивое имя, — так же шепотом отозвалась Лея. — И папа очень-очень красивый!       С трудом усыпив дочь, Амидала просто рухнула на кровать, подтягивая к себе мягкую пышную подушку и зарываясь в нее, чтобы заглушить рыдания. Сколько это будет продолжаться? Сколько она будет помнить его глаза? Может, рискнуть? Может, для него еще не все потеряно?       Она много еще плакала и много думала, прежде чем провалиться в тревожный сон. Но и в нем не нашла покоя. Ей не снились кошмары уже очень давно. С тех пор, как однажды приснилось, будто Вейдер лежит на операционном столе, и с него снимают протезы, режут плоть с вкрапленной в нее сталью и вынимают металл. То, что осталось от живого тела, покрыто ужасными ожогами, которые выглядели так, словно толком не зажили. Она проснулась тогда с криками — около полугода назад. Ничего подобного не повторялось.       Сейчас сон был другим. Энакин, не Вейдер, сидел, к ее удивлению, на пассажирском кресле странного шаттла в компании совсем юного мальчика, похожего чем-то на него внешне, и представителя расы аквалиши. Одеты все были странно, вокруг пейзажи суровые и незнакомые — черные горы в снегах, пропасть внизу… Словно наяву, Падме видела, как срабатывают системы, предупреждающие о неисправности, как Энакин катапультируется, даже не пытаясь понять, в чем дело. Но когда он бросал корабль?       А потом она испугалась, потому что Скайуокер очень быстро падал вниз - в горную реку, которая подхватила его и понесла к водовороту, словно песчинку. Он то выныривал, то уходил под воду, в первые секунды, кажется, даже потерял сознание от удара, но пришел в себя почти мгновенно. Еще бы, о выносливости джедаев всегда легенды ходили, как и о живучести ситхов. Водоворот приближался, но на счастье Энакина перед ним было скопление каменных плит. Мужчину сильно ударило о них, но он словно не думал о боли. Сдирая пальцы до крови, хватался за камни, стараясь добраться до берега. Несколько долгих минут, окоченевшее от ледяной воды тело, и ему удалось выбраться. Он почти ползком выбрался из реки на более-менее пологий берег, закашлялся, сплевывая кровь, и рухнул без сил, не найдя укрытия и не пытаясь как-то согреться.       Проблемы на этом не окончились. Падме увидела, что к Энакину спускаются его спутники: тот мальчишка и аллиен. Но шли они не помогать. Их мечи наготове, и аквалиши говорил что-то на незнакомом женщине языке. Что говорит — понятно без перевода, потому что мальчишка замахивается сейбером, намереваясь одним ударом отделить бедовую головушку ее мужа от тела. Уже не понимая, сон это или реальность. Падме закричала:       — Эни, очнись! Умоляю, открой глаза!       Тот словно слышит. Его глаза распахиваются, сияя желтым с кровавыми-вкраплениями.       Падме просыпается с криком, встречаясь взглядом с трясущей ее за плечи Леей:       — Мама, не кричи. Он же открыл глаза? Его же не убьют?       И вот теперь она действительно испугалась.