Да пребудет с вами Сила, Учитель...

      Джуно посадила корабль на одной из площадок верфи, поражаясь ее размерами и устройством. Огромный металлический город, «отец» тех пташек, которых пилот любила всем сердцем, и быть здесь гостем и защитником — великая честь и большая ответственность. Пока девушка любовалась видами, Гален погрузился в Силу, чувствуя каждое живое существо в округе. Странно, но его пилот оказалась будто в коконе, и было невозможно постичь ее помыслы и чувства, как если бы Джуно являлась опытным форсьюзером, умело закрывающимся в Силе. Но стало не до нее, когда совсем вблизи вспыхнула аура джедая.       — Рам Кота здесь, — пробормотал он и пошел вперед, влекомый нитями Силы, что вели к врагу.       Сам Кота решил, что Вейдер лично объявился здесь, но потом понял, что противник куда моложе и здоровее, нежели падший рыцарь. Но когда его глаза встретились в пылающими желтым глазами мальчишки, которому едва шестнадцать исполнилось, спокойствие Коты пошатнулось. Он не рассчитывал, что придется сражаться с ребенком.       — Где твой меч, диверсант? — грозно нахмурился пацан, чем немного позабавил Коту. Тот был уверен, что паренек ему не соперник.       — А ты уверен, что твой меч сражается за правое дело, м? — в типичной джедайской манере начал старый мастер, чем напомнил Галену проповеди Кенто.       — А ты уверен, что твой тебе не понадобится? — усмехнулся он и ударил молнией Силы, выбивая воздух из легких Коты. — Прости, джедай, но я не могу провалить это задание.       — Неужели ты не видишь, что твой клинок служит Злу? — Рам отчего-то был уверен, что юношу удастся уговорить сменить сторону, но меч все же обнажил, уклоняясь от летящей к нему в голову тяжелой запчасти от истребителя, коих в выбранном ими ангаре для битвы было великое множество.       — А чему служит твой клинок? — Гален умело парировал удары и атаковал сам. — Твои люди и ты пришли взорвать государственный объект, на котором служат тысячи живых существ, и девять десятых из них — это гражданские, они даже не солдаты. Я отвергаю такое Добро, и готов служить Злу до конца своих дней! — каждое слово юноша подтверждал яростным ударом, который начисто развеивал весь пафос сказанного. Коте стало не до разговоров, и он едва успевал отбиваться, замечая, что его теснят все дальше к узкой балке. Сила знает, чему она служила опорой, но неизвестно сколько километров падать вниз, если оттуда сорвешься. И уже стоя на этой балке и размышляя над расстояниями, Кота получил удар в лицо, ощутил, как клинок чужого меча обжег глаза, и полетел вниз.       Гален Силой подхватил чужой меч и прикрепил его к поясу. Он не вернется к своему Мастеру побежденным. ***       Диверсия не удалась. Падме, сдерживая противную дрожь, читала с пада сообщение Герма Иблиса о том, как люди Коты едва унесли ноги от клонов, неожиданно оказавшихся на верфи почти в полном составе, и еле сняли с какой-то перекладины еле живого Рама Коту с напрочь выжженными глазами. Он твердил о новом ученике Вейдера, который мог составить конкуренцию самому Лорду, хоть пока еще слишком юн.       Лея села рядом с ней, вчитываясь в символы, и проговорила:       — Мама, мне почти тринадцать. В четырнадцать я хочу начать ассистировать отцу в Сенате.       — Нет, Лея! — Падме едва не выронила падд, испуганно глядя на дочь. — Ты еще ребенок!       — Но мама, ты стала королевой в четырнадцать, управляла целым сектором с шестнадцати и боролась за мир и справедливость…       — Лея, древние боги, кто научил тебя этим высокопарным речам? — Падме мягко пригладила локоны в сложной прическе дочери и горько улыбнулась: — Девочка моя, не торопись влезать во все это, не спеши взрослеть! Мы с твоим родным папой мечтали, чтобы наш ребенок никогда не знал, что такое война, он умер за это. Прошу тебя, милая…       — Мама, эти речи я слушаю на каждом вашем собрании, эти речи я слышу от простых горожан на улице, в эти речи я верю. Пока мне мало лет, но через год или два я полечу с дядей Бэйлом в столицу, и ты не сможешь разубедить меня. Вы останетесь сражаться здесь, а я продолжу в Сенате.       Ее маленькая, но уже почти взрослая дочь ушла, а Падме обессиленно уткнулась лицом в подушку, глуша рыдания. Она боялась Вейдера, смогла уберечь от него детей, но, кажется, не смогла уберечь их от грязных политических игр, лжи и войны. В очередной раз Падме ощутила, что теряет то последнее, что у нее осталось, и ничем не может помешать этой потере. Сможет ли ее девочка противостоять Императору в свои четырнадцать-пятнадцать лет? Ведь сама Падме не смогла… ***       Хан Соло крутил головой по сторонам, стараясь разглядеть как можно больше — не каждый раз попадаешь в святая святых Имперского Флота — ангар истребителей Черной Эскадрильи на флагмане. К нему бодрым шагом приблизился высокий молодой парень, кареглазый улыбчивый брюнет. Соло даже удивился: тут все такие подтянутые, серьезные — аж тошно порой, а этот на тебе — позитивный.       — Курсант Соло? Точнее, уже лейтенант Соло? — юноша бойко протянул руку, и Хан решил, что тот не старше его самого.       — Так точно, сэр, — отрапортовал он, отдав честь, как положено.       — Отлично. Меня зовут Анджей Ошвэ, я — ведомый Милорда. Пойдем, подберем тебе птичку.       — Подождите? Анджей Ошвэ? Глава Адъютантской Службы Лорда Вейдера? — Соло оторопел. Этого человека одна половина флота боялась, вторая — ненавидела. Он пришел в первые годы становления Империи и, по слухам, тоже был Одаренным, кроме того, именно ему приписывали создание Инквизитория — группы убийц, в малой степени владеющих Силой. И вот сейчас этот человек улыбается ему и идет подбирать с ним истребитель.       — Это так, — ответил парень. — За последние восемь лет я приобрел особую репутацию. Потому и встречаю тебя здесь. Чтобы предупредить. На этом корабле, а особенно в этой эскадрилье — один авторитет, один командир и один человек, за которого умрет любой боец. Не за Империю и Императора, не за моффов и адмиралов. За одного человека. И если ты предашь или подставишь его, тебя убьет любой тут. Я убью, понял?       — Джей, хватит пугать парня! — Густой бас, казалось, заполнит все помещение, и из-за стройного ряда машин вывернул Дарт Вейдер. — И все же, лейтенант Соло, слова моего адъютанта справедливы. Я ценю талант бойца и его преданность. Это все, что вам понадобится, чтобы заработать здесь имя и звание. А сейчас получайте машину. Тренировочный вылет через три часа. Успеете познакомиться с остальными.       Остальные оказались славными ребятами — самые талантливые выпускники Академии прошлых лет — люди, аллиены: все были на равных и все летали как черти, в чем Хан тут же убедился. Как и в том, что ему тут чертовски нравится. Приятным бонусом было то, что Милорд разрешал модифицировать истребители, как удобно пилотам, а потому он мог еще и часами копаться в железках. Не служба — мечта.       Но было одно очень большое «Но». Один из пилотов Эскадрильи — коррелианец Тикс Райо. Старый недруг и соперник тоже был здесь, и это обещало сильно испортить жизнь.       Зато с Ошвэ Соло неожиданно легко сошелся. Тот был просто сумасшедшим пилотом, который в мастерстве мог поспорить с коммандером Скаем или Милордом, хорошим собутыльником и добрым другом. И Соло решил, что истории об адъютантах Милорда — мифы. Пока не стал очевидцем очередного покушения на Вейдера.       Они всей эскадрильей после учений сидели в корабельной кантине, как Анджей вдруг сорвался и куда-то бегом рванул. Соло, не будь дурак, рванул за ним. Они пробежали три палубы, прежде чем Анджей завел руку за спину и снял с креплений странный предмет: это был круг с трубкой по середине, и Соло все гадал, на кой-ситх тот таскает с собой эту хренотень. Но когда хренотень издала звук джедайского меча, и появилось красное лезвие, стало не до шуток. На Анджея вылетел дройд-убийца, который был порублен в долю секунды, а Ошвэ практически ни на минуту не остановился, что стало ошибкой: из-за перегородки выскочила вторая машина и едва не прострелила тому голову. Соло не помнил, как доставал бластер из кобуры и стрелял, но успел за долю того, как убьют его товарища. Навстречу им вышел Милорд в оплавленных доспехах, и как Хан ни старался, не мог отвести глаза от места, где металл был оторван, и истекало кровью сильное, но вполне человеческое тело.       В тот вечер он стал бояться начальство немного меньше.