удар приторной сладостью под дых.

      Стоит признаться, что из Юнги вышел неплохой учитель, на которого можно не только слюни пускать, как делают сейчас примерно половина омег класса, но и смотреть с уважением, наверное. Пожалуй, Тэхен так и смотрел, если бы не воспоминания. Вяло водя ручкой по тетради и в пол уха слушая речь про все эти синусы и косинусы, Ким прокручивал в памяти последние несколько лет своей жизни. Он невольно окунался куда-то вглубь себя, стараясь не уплывать слишком далеко. Этому также способствовал альфа, сидящий по правую руку от него и распространяющий свой умопомрачительный запах спелой вишни и взбитых сливок. «Странный запах у этого парня», — думал омега и тут же уходил обратно в первоначальное русло своих раздумий.       — Ким Тэхен, — раздалось в звенящей тишине класса, начало которой Тэ не успел отследить, а конец почувствовал внутри себя шевелящимся липким страхом. — Ким Тэхен, — более спокойным голосом повторил хен учитель и, сняв очки, посмотрел в упор на младшего. — Мне, конечно, понятно ваше состояние в первый день, однако будьте добры уделить уроку чуть больше вашего драгоценного времени, — ох, как же эта его манера поведения нравилась Тэхену. Раньше нравилась. Однако сейчас он сжался под скрещивающимися взглядами учителя и своих новых одноклассников, собираясь было ответить, однако звонок спас ситуацию. Ребята тут же засобирались, зашумели, обсуждая что-то свое, напрочь забыв о том, что только произошло, однако Юнги еще полсекунды смотрел прямо в глаза младшего, будто стараясь там что-то отыскать и, разорвав зрительный контакт, подошел к доске и продиктовал домашнее задание, что так успешно пролетело мимо Тэхена, в чьих ушах все еще набатом било это такой родное, такое забытое, такое до боли раздирающее «Ким Тэхен».       — Все свободны, — о, Киму не нужно повторять дважды. Скинув все не глядя в сумку, он пулей вылетел из кабинета и направился туда, где еще перед уроком заметил что-то отдаленно напоминающее вход в туалет. Уже внутри, глядя на свое раскрасневшееся то ли от бега, то ли от волнения лицо, он пытался понять, что же сейчас только что произошло.       Мин Юнги не всегда был кошмаром Тэхена. Раньше он был его, наверное, первым и единственным любимым человеком другом, для которого сердце, душа, да весь мир маленького Кима были открыты. Мин старше Кима лет на пять, и по сути не должно было быть у них своих совершенно особенных точек соприкосновения, однако они нашлись и стали личным больным местом Тэхена. В одном из городов, куда он переехал со своим папой, он поклялся, что заведет себе друзей, пусть не навсегда, но хотя бы на тот короткий промежуток времени, когда он будет еще там. Однако, несмотря на все старания ребенка, школа ему попалась не очень дружелюбная к новеньким от слова «вообще». В то время он еще не замечал за собой «красот» омежьего тела и вообще не знал ни о чем, чего хотели от него альфы класса. Однажды к нему подошел староста и сказал, что Киму необходимо прийти в кабинет литературы и помочь с чем-то учителю. Казалось бы, если будет учитель, то ничего случиться не может? Молча кивнув, Тэ поплелся по серому коридору, наполненному пронизывающим до костей холодом, и, дойдя до места, остановился, чтобы перевести дух, но получил неслабый толчок в спину и залетел в класс. У передних парт, опираясь на них, стояли два парня из старших классов, глумливо глядящих на него. Тэхену, глупому, бы понять, что к чему, да не знает он еще ничего о том, о чем все говорят «это» и «этим».       — Смотрите, кто посетил нашу скромную обитель. Долго же мы тебя ждали, малыш Тэ-Тэ, — легко оттолкнувшись от столешницы, тот, что был выше, подошел вплотную к Киму и улыбнулся будто бы нежно, но не хватало той улыбки ему на глаза. Страх липкими лапами карабкался в самую глубь дрожащей души омеги, воруя воздух, которого и так было слишком мало из-за склонившегося над ним альфы.       — Отпустите, пожалуйста… — как-то уж слишком жалобно выдавил Тэхен, стараясь смотреть куда угодно, но не на сомнительного собеседника. — У меня ведь… у меня ничего нет, — хмурясь и прикусывая губу, он пытался понять, что же теперь делать, но тихий протяжный полурык-полустон отвлек его, заставив вздрогнуть.       — Я не буду объяснять — лучше покажу, — голос альфы звучал глухо и сипло, заставляя Тэхена отступать куда-то назад, чувствуя, что по шкале от одного до пяти уровень опасности — десять. Однако младший даже вскрикнуть не успел, как оказался прижатым к чужому горячему телу. Вздох застрял где-то в горле, смешиваясь с накатывающей истерикой.       — Если не хочешь, чтобы я сделал тебе больно, то лучше просто молчи, — прошептал альфа прямо на ухо Тэхену, опаляя жаром своего дыхания, что несомненно, по его мнению, должно было возбудить малыша в его руках, однако тот продолжал трепыхаться, подобно птице в клетке.       — Пожалуйста, отпусти, пожалуйста… прошу… — неразборчиво просил умолял Ким, не чувствую, как по щекам скатываются огромные соленые капли. Чужие пальцы до боли сжали маленькую попку омеги, а в его ногу упиралось чужое неслабое «хочу». — Умоляю… — и так противно стало ему от себя, что захотелось умереть в ту же секунду.       — Эй, ублюдки, — Тэхену показалось, что это игры его подсознания, и внимания даже обращаться не стал на чей-то чуть хриплый, пробирающий до мурашек голос, а вот один из тех самых «ублюдков» резко замер и, казалось, ослабил хватку. — Отпусти его, ты разве не слышал, как он просил? — продолжал неизвестный, и в тишине, окутавшей помещение, четко стали слышны его шаркающие, уверенные шаги. — Ты меня не услышал?       Тэхен вздрогнул, стараясь выбраться из не по-мальчишечьи крепких рук. Он пинался, царапался, кусался, чуть ли не воя, однако «ублюдку» было все ни по чем. Но вот он будто отмер:       — Какого хрена, хен? Ты сам дал нам свободу действий, пока не вернешься, — за всей наигранной бравадой, отчетливо слышались нотки, которые так красиво брал его срывающийся от волнения голос. В следующую секунду все изменилось так резко, словно и не было этих жестких омерзительных рук, слащавых взглядов и противных слов. Широко распахнув глаза, Тэхен смотрел, как над тем самым альфой возвышается другой, еще более мощный. Сильный замах рукой и меткий удар под дых. В то мгновение, Тэхен мог поклясться всеми богами мира, что этот хен показался ему самым прекрасным существом во вселенной. Он будто в замедленной съемке наблюдал, как тонкая, но безусловно мощная, рука рассекает пространство, белые волосы слегка колышутся, подчиняясь легкому порыву ветра, созданному его же рукой, а на лице маска холодного безразличия и спокойствия. И в последующие мгновения, и во снах видел Ким только это божество. Божество, чье имя он еще не знал.       — Эй, малый, ты в порядке? — до мурашек, до хруста костей, этот голос вызывал в младшем желание свернуться в комок и укутаться в одеяло. Чужая ладонь слегка потрепала его волосы, а сердце уже марафон пробежало.       — Да, — как можно небрежнее ответил Ким, а сам чувствовал, что на нечто большее будто ответ дал. Стоило ему лишь поднять лицо и наткнуться на глаза, в которых и утопиться не стыдно, стало ясно, что пропал Ким. Пропал в омуте, имя которому Мин Юнги.