***
Собственный же судорожный вскрик разбудил. Кимсан открыл глаза в темноте холодного леса, но рядом горел настолько пышный костёр, что тело охватывал жар. Сверху согревали спальный мешок, несколько слоёв одежды, ворох сухих листьев и магические шарики. Пальцы по-прежнему ныли, как будто ими слишком сильно хрустнули, как будто их и впрямь держала колдовская ладонь. Размяв руки, Кимсан подумал: странно. Неужто бывают настолько правдоподобные сны? Нет, скорее всего, пальцы сначала онемели, а уже потом грёзы под них подстроились. События увиденного точно совпадали с реальностью, если потрёпанная память не обманывала. Снег, чёрное тело Борона, футляр. Только в реальности Кимсан не обратил на него никакого внимания, решил — ну, очередная побрякушка чернокнижника, себе дороже соваться. А сейчас задумался, присаживаясь. Не душу ли Борон сохранил в футляре, пока не заточил в бриллиант? И жизнь теплилась там, при нём, ещё до того, как вспыхнуло пламя. Деласар сидел у костра на коленях и медитировал. Он даже не шевелился, а Кимсан не хотел тревожить. Видимо, Сэлдори не хватило сил доставить их обратно в Акген, потому он принял решение заночевать прямо здесь. Кристаллы на деревьях создавали какой-то странный звуковой аккомпанемент. Они не звенели, а сливались в шипящий шум: похожий описывали учёные, бывавшие в самых недрах Атиса. Едва шелохнувшись, Кимсан увидел, как Деласар приоткрыл один глаз. — Ночной страж, шагу не сделать, — отшутился Боне. Сэлдори, ничего не ответив, снял с костра подогретые пирожки с печенью и картошкой. Точно же. Кимсан купил их в дорогу полдня назад. Лакомство не успело испортиться, при вечно холодном-то Деласаре в не менее холодную погоду. — И днём, и ночью охраняю чёрного кота, — произнёс он, будто напевая незатейливый мотив. Деласар выглядел очень вымотанным и истощённым. В его посеревших ещё больше волосах чернела копоть. Сколько ни отряхивался, находилась снова. Круги под глазами, осунувшееся лицо, потрескавшиеся и сухие губы. Обезвоживание, знакомое колдунам, переборщившим с магией. Она сосала и жидкость из организма, и силы, всё на своём пути. — Спасибо, — Кимсан бережно принял поданное лакомство. Решил не дать пирожкам остыть и откусил кусок, но забеспокоился за Деласара — ему следовало выпить что-то целительное и бодрящее. — Как мы выбрались оттуда, из грота? — Я применил на тебе «Ложную смерть», — признался Сэлдори и без лишней скромности присоединился к трапезе. Судя по всему, он ждал пробуждения Кимсана и не собирался есть без него даже до самого утра. — Малоприятный заговор с маленьким шансом больше не вернуть человека из посмертия. Он останавливает все процессы в организме на какое-то время и защищает от вреда извне. Так ты не задохнулся, пока я искал выход. Да и пробудить тебя потом, к счастью, оказалось легко. «А как же ты?» — наивно захотелось спросить сначала, но Кимсан и так догадался. Деласар — давно состоявшийся Посланник, да ещё и эльф, его тело способно перенести в разы больше человеческого. Вдруг Сэлдори не сдержал странный кашель и сплюнул на светлую ладонь чёрную слюну. В груди жглось. — Мне не нравится твоё состояние, — Кимсан отвлёкся на сладковатую пряность теста и хруст печени с картошкой. Он не знал, о чём и думать. Вероятно, все в гроте сгорели в святом пламени Майвейн, не оставив никаких улик о… Улика! Возбуждённо зашарив по карманам, Кимсан заставил Деласара ухмыльнуться и сказать: — Цепочка у меня. — Ты изучил её? Кому она принадлежит? — Кимсан, — с доброй снисходительностью Деласар опустил ладонь на его колено. Лица освещала бронзовая благодать огня. — Я понимаю, тебе не терпится со всем разобраться. Но, пожалуйста, не торопись. Наши силы на исходе. Придётся остаться здесь до утра и хорошо отдохнуть, чтобы снова отправиться в погоню и не упустить Творца. Я вытащил тебя ценой последних потуг. Как бы я успел изучить этот предмет? — Прости. Прости, Деласар, ты прав, — Кимсан перехватил цепочку и раскрыл её на ладони. Блики огня плавно переливались на драгоценном металле. — Делал мастер… На застёжке инициалы. Н.М. Хотя, может, кто-то нанёс их колдовским методом? — Думаешь о том же, о чём и я? — Это может быть ловушка. Слишком удобно, не считаешь? Малознакомый Творец подбрасывает нам цепочку с инициалами, которые могут принадлежать На`ан. Вряд ли таким образом он намекает на что-то хорошее. — Возможно, это угроза, — устало кивнул Деласар. — «Я убил последнего Творца, стоявшего на моём пути к званию Лжеца. Не советую рыпаться. Если вы выжили, прекратите попытки». — А если это, наоборот, призыв к действию? «У меня есть то, что принадлежит нужному вам человеку. Я буквально взаимодействовал с ним. Я знаю, что вы ищете». — Более утопичное представление, но тоже имеет право на существование. В конце концов, это может оказаться и простым совпадением. Когда у меня будут силы, я изучу цепочку на наличие нитей, способных привести к тем или иным людям. Но не сейчас, до утра я… не хочу думать о кровавых колдунах. Деласар снова закашлялся. Уже несколько часов он сплёвывал горечь, но она всё накапливалась во рту и накапливалась. Может, виноват был яд, напавший на округу? Чёрная слизь не внушала доверия, и, не окажись ситуация критической, Деласар ни за что не оставил бы здесь Кимсана и не остался сам. Вероятно, отравился, пока выход искал. — А о чём ты хочешь думать? — поинтересовался Боне. Они доели пирожки, но отчаянно захотелось ещё, и Деласар поставил греться вторую порцию. На пальцах блестела улика, разоблачавшая голодное преступление: следы от масла. Пока Сэлдори разбирался со сдобой, Боне налил в огнеупорную походную чашу воду из фляги и подвесил над пламенем. Раскрылась сумка, полная взятых в дорогу целебных трав на все случаи жизни. — Сейчас мне думается о том, что… — задумчиво протянул Деласар и помолчал, кусая губу. А затем даже воодушевлённо, хоть и тоскливо заявил: — О том, что не всю жизнь я преступник и палач. Были времена, когда меня могли назвать героем. — Ты и сейчас герой, нет? — Сейчас… ну, Посланников мало кто считает прямо-таки героями. Мы шпионы, защитники, разоблачители. Но хочешь узнать, за что я продал душу Майвейн? Кимсан даже оживился. Он не раз порывался спросить об этом, но тема казалась уж слишком деликатной, а момент в ворохе событий просто не представлялся. Не хотелось случайно ранить или расстроить. Деласар, улыбнувшись такой готовности, сел поближе к Кимсану и любяще поцеловал его в висок. Идиллия, давно воцарившаяся между ними, не переставала завораживать. Она всё больше и больше убеждала в том, что не развеется просто так, что подобная близость не рассыпается с ничего. — Нас называли Эмиссарами Рассвета… что ты делаешь? — Деласар заприметил, как усердно Кимсан крошил ступкой драцену, тимьян и готовился добавить к ним подсушенную коноплю. Боне вопрос даже не смутил, и он обернулся как ни в чём не бывало. — Делаю тебе настойку, лёгкие очистить и взбодриться немного, а что? — Не добавляй коноплю, — испуганно попросил Деласар. Кимсан притормозил на пару секунд и уже захотел разразиться лекцией о том, что в правильных количествах и при правильном употреблении она не вредила, но растение буквально вырвали у него из рук. — Я не хочу. Возьми эвкалипт, он тоже благоприятно скажется на лёгких. Это до какой же степени Деласара в своё время довели наркотики? Если учесть связь ещё маленького эльфёнка с преступными группировками, он нагляделся всякого… Да и история Эмили не веселила уж точно. Кимсан послушно отложил коноплю и продолжил готовку. Деласар обнял колени и всмотрелся в блики огня. Ухнула сова вдали. Она напомнила о том, что Марция и Рената до сих пор отсутствовали. — Я могу продолжить? — спросил Сэлдори почти бережно. Он редко кому рассказывал истории о своей жизни и потому подрастерял уверенность. Кимсан, корпя над настойкой, ободряюще кивнул. — Я не пропущу мимо ушей ни одного слова. — Тогда… — Деласар набрал полные лёгкие воздуха. — Нас называли Эмиссарами Рассвета. Конечно, уже задолго после того, как мы, случайные приключенцы, не знавшие друг друга, клюнули на одно объявление о найме. Работодатель искал тех, кто согласится защищать проводимые в Сафоне археологические раскопки. Деласар не забыл ни одного из тех, кого до поры до времени считал своими самыми близкими друзьями. Эти лица вставали перед глазами каждую ночь, когда веки смыкались в поисках медитативного спокойствия. Кимсан перестал шуметь ступкой и замер в тиши кристаллического леса, полный внимания. — На первых порах с нами много кто работал, да и после тоже. Но с Фаустом и Адрианом я прошёл самый длинный путь. Думал, мы будем вместе вечно. — Это произошло после того, как ты отбился от группировки отцов и перестал брать заказы на убийства? — уточнил Кимсан. — Да. Я понял, что редкими убийствами на остров не заработаю, и решил искать работу посерьёзнее. Защита раскопок хорошо оплачивалась, и мне эта идея пришлась по душе. Правда, казалось, что я никогда не впишусь в собравшуюся компанию. Деласар эмоционально рассказывал о том, как отличались его друзья. Фауст был крепким, как майар города Союза, не меньше, заносчивым и грубым. Он умел хранить преданность команде, но делал это, как казалось Сэлдори, скорее ради потехи собственного эго. — Я не понимал, как мы вообще нашли общий язык. Фауст ужасно всех раздражал вечными разговорами о себе любимом и обожал каждого встречного поучать, как маленького ребёнка. Однако он был нашей каменной стеной, грубой силой и прекрасным стратегом. Эгоизм не портил в Фаусте воина. Куда большей ласки в описаниях удостоился Адриан. Даже затаённого, как показалось Кимсану, тепла. Такое тепло мог источать только тот, кого то ли бросили, то ли предали. Друзья Деласара были аасимарами, людьми-ангелами, полукровками. Адриан отличался от Фауста шелковистостью характера и неподражаемым альтруизмом. Сэлдори между ними представлял хмурую расчётливость, цинизм и параноидальную в те времена замкнутость. — Я был воплощением хитроумной проницательности. Чтобы тебя не томить, Кимсан… Раскопки у нас обезопасить не получилось. Вдаваться в детали не буду, ударю прямо в сердце: в скором времени на Сафон совершили массовое нападение вампиры. — Вампиры? — охнул Кимсан. Он поставил настойку остывать, когда почувствовал, что и его горло сковал удушливый, колючий кашель. Из глаз брызнули слёзы. — Сан? Ты в порядке? — Д-да, — отмахнулся он. — Всё хорошо, разделим настойку на двоих. Деласар кивнул и помолчал какое-то время, пытаясь в красках воссоздать перед глазами картину давным-давно случившегося. В воспоминаниях представали горящий город, развалины, изъеденные вампирами трупы жителей, лежавшие здесь и там. Кровавая борьба, длившаяся невесть сколько и посеявшая чёрную смерть. — Власть города дала дёру, и никого, кто мог бы защитить людей, не осталось. И… как-то так вышло, что мы с Фаустом и Адрианом единогласно решили присоединиться к борьбе. Каждый руководствовался своими причинами, но меня, наверное, подтолкнула бунтарская натура одного из отцов. Август — вождь восстания, помнишь? Он сильно на меня повлиял, я даже сам не сразу осознал, насколько. Представляешь? Пошёл на смерть, прямо на армию кровопийц. Кимсан слушал с настоящим благоговением. Он смотрел на Деласара большими глазами и представлял его в этом образе: в образе героя, отчаянно рвавшегося в компании лучших друзей на защиту света и добра. Мурашки побежали по коже. Особенно тогда, когда Сэлдори, облизнув губы, с теплом на сердце сказал: — И мы победили. — Ух-х… — Но непростой ценой. Пролилось слишком много крови. А Адриан… Адриан погиб, — тогда-то голос надорвался горечью и хмурой злобой. — Мы находились вдвоём в момент его смерти, отбивались от кровопийц в башне города. Прямо при мне белокурого мальчика-ангела с глазами, которые я всегда ассоциировал с ясным небом, совсем замучили. — Мальчика? Адриан был так молод? — Он был юношей, но мысленно я продолжал звать Адриана мальчиком из-за его душевной чистоты. Он относился ко мне с таким добром, с каким не относился никто. Он прислушивался к моим параноидальным мыслям, хотя Фауст часто забывал о них. В совместной борьбе я привязался к Адри не слабее, чем к отцам. Он и его нежные руки… Деласар выдохнул, а Кимсана даже на секунду не уколола ревность. Он понимал, каково это. Он тоже имел друга, пробуждавшего трепет в сердце, далеко на небесном плане; друга, с которым удалось побыть совсем недолго, которого пришлось однажды отпустить, чтобы вернуться в реальный мир. — Я не думал об Адриане романтически. Но в ту секунду, когда его кровь расчертила холодный булыжник тёмных лабиринтов и ударила в воздух, я… Я взвалил его на спину и взмолился Атессе. Её последователи вместе с нами защищали город. Я отбивался от вампиров, тащил Адри и молился. Сказал, что отдам всё, только бы он выжил. Я просил и просил об этом, хотя он уже не дышал. Кимсан продолжал слушать с замиранием сердца. Он и впрямь словно оказался в Меззийской Республике и присутствовал при защите города лично. Раньше приходилось слышать о том событии, но почему-то не об Эмиссарах Рассвета. Досадное упущение. — И Атесса ответила мне. Сообщила, что душа моя отныне принадлежит ей, а Адриан получит ещё один шанс на жизнь. Тривиально, я бы даже сказал, но для меня это было… клянусь, чудом. Город отвоёван. Лучший друг жив. Мы становимся героями, ведь взвалили на себя всю ответственность. Нас нарекают Советниками Сафона. Адриана — Советником Духа, настоятелем Церкви и главным целителем. Фауста — Советником Защиты, военачальником города и в скором времени основателем огромной боевой арены. Меня же — Советником Тайн. Признаться, было сложно. — Сложно? — удивлённо переспросил Кимсан. Он не мог представить, как подобное развитие событий могло показаться сложным. Мысли о будущем внезапно разделились на два лагеря. Разум твердил, что спокойная жизнь и домик в горах по-прежнему оставались самым благоразумным решением для человека искусства, сердце же рвалось искупать людские грехи и завоёвывать силой света бренный мир. — Угу. Я ничего не умел, кроме как убивать исподтишка, Сан. Фауст отличался настоящим мастерством боя, Адриан — познаниями в религии и истории, а я… А куда меня, в наёмные убийцы города, мальчиком на побегушках? Тогда я подумал немного и решил основать в Сафоне шпионскую сеть, куда нанял самых отпетых преступников из одного очень сомнительного синдиката. Они умели делать своё дело лучше всех. Я же… Я же каждую секунду боялся, что меня предадут. — Большая ответственность, — понял Кимсан. И вправду, ничего лёгкого в такой работе не было, а любое воодушевление рано или поздно проходит. — Слишком большая. И, как назло, всё пошло по… по плохому сценарию, — чтобы не выругаться, поправил себя Деласар. Кимсан вдруг пристроился сзади, обнял его всеми конечностями и в утешение опустил подбородок на плечо. — С наёмниками, вступившими в Око — мою группировку, — прибыла моя сестра. Я раньше не упоминал этого, Сан, но в детстве я бросил Нилатрию и оставил её с настоящими родителями. Я понимал, что не вытащу на себе ребёнка, и не слишком-то питал к ней любовь. Чего и следовало ожидать, побег не был мне прощён, и во время пребывания в Око Нилатрия не сводила с меня озлобленных глаз. — Ну, — шумно вздохнул Кимсан. — Побег — такая вещь, его вообще очень трудно простить. Для ребёнка особенно. — Понимаю, — не возражал Деласар. — Дальше ситуация начала стремительно ухудшаться. Паранойя охватила меня окончательно. Я боялся всего и каждую секунду. Боялся, что Атессе не понравится мой род деятельности, и она заберёт у Адриана подаренную ему жизнь. Боялся, что Нилатрия отомстит ножом в спину или подговорит моих людей к восстанию. Со всех сторон Сафону угрожали крупные шишки, которым не понравился быстрый приход Эмиссаров к власти. Мы с Фаустом начали ссориться на этой почве. Нилатрия придиралась на чём стоял свет, корила меня, называла слабовольным, эгоистичным, жадным параноиком и слепцом. Деласар ненадолго остановился, чтобы перевести дух. В отличие от многих других, эти события до сих пор колыхали его спокойствие. Кимсан поймал эльфийские пальцы в капкан своих и переплёлся с ними. — Позже к нам присоединилась бывшая жена Фауста, Аврора. Она пришла и огорошила нас, рассказав, что однажды он убил их новорождённую дочь. — Проклятье. В чём провинился ребёнок? — Аврора служила тёмным силам и скрывала это от Фауста. Он обозлился и поднял руку на младенца в знак протеста, ты можешь себе представить? Затем исчез. Наконец Аврора нашла его у нас. Пришла, чтобы превратить жизнь Фауста в кошмар, но нам нужны были её ресурсы, и, к его ужасу, она согласилась остаться. Они собачились целыми днями, — Деласар выразился грубовато, но ему не было никакого дела до ссор этих двоих. Зато появилось дело до кое-кого другого. — А ещё у нас появилась бардесса из Коллегии Знаний. Её звали Джинна Саллин. Джинна Саллин. Это имя показалось Кимсану до одурения знакомым, и он в непонимании нахмурился. Точно, так звали одну астрийскую артистку, она выступала в доме Герберта и несколько раз фигурировала в жизни Боне. Но как Джинна дожила до нынешних лет со времён нападения на Сафон и осталась юной? Перебивать Кимсан не стал, оставив вопросы на будущее. — Мы все глазом моргнуть не успели, как Джинна и Адриан закрутили роман. Они очень нравились людям и таким образом удачно переводили внимание недовольных нашими промахами на свои любовные дела. Как же я был раздражён. — Ревновал Адри? — Не поверишь, — Деласар и впрямь выглядел ошеломлённым. — Джинну. — Что? — Кимсан даже подскочил. История вообще не к этому вела. Деласар развёл руки в стороны и поднял голос, полный возмущения. Он выглядел раздосадованным. — Мы с Адри к тому моменту тоже разругались. Более того, он перестал меня во что-либо ставить. Мой белокурый мальчик превратился в брюзгу, занудного критика, доконавшего не меньше, чем Нилатрия. Он слушал кого угодно, но не меня. Пока Фауст носился с пеной изо рта за Авророй, Адриан совершал одни только ошибки, а стоило мне попытаться указать на них, сразу же защищался, уходил от разговоров или орал. Одной ночью я проснулся с желанием перерезать ему глотку. А Джинна… У Кимсана округлились глаза. Столько имён за раз, фактов, эмоций… Не найдя, что ответить, он просто сжал ладонь Деласара крепче в знак поддержки и глухо выдохнул ему на ухо. Разговор прервался на волнующий поцелуй, который быстро закончился. — Джинна была цветком, искренним и раскованным. Меня раздражало, какой Адри с ней скупой и топорный. Она источала любовь каждой клеточкой тела, смелость и откровенность, а он со своей уже слепой нравственностью… — Деласар расстроенно выдохнул. — Я решил подружиться с Джинной. И, знаешь, однажды она сказала мне, самому хмурому и запуганному из них: «Ты — самый тактильный и дружелюбный из всех, кого я встречала в резиденции. Я счастлива, что ты рядом». Тогда я понял, что всё не зря. Джинна была моим лучиком света. Более того, я знал — Адри она не любит. — Почему ты не остался с ней? Чем всё закончилось? — нетерпение Кимсана накалилось. Он так вник в историю, что сам захотел по первое число задать в край охамевшим Эмиссарам и увидеть добрый финал, где новоиспечённый Посланник вместе с бардессой уходят прочь. — В один прекрасный вечер я не выдержал и всё бросил, — пожал плечами Деласар. — Решил — никакой я не герой, а Адриан и Фауст что со мной, что без меня угробят Сафон к чёртовой матери. Перед побегом я подговорил Джинну поехать вместе. Затем предложил эту авантюру Нилатрии, не решившись бросать её повторно. Они обе согласились. — Так где Джинна? — не унимался Кимсан. — Не знай я тебя, сказал бы, что это история любви. — Она мне подруга, Сан, — Деласар приветливо улыбнулся. — Ты ещё не понял? В жизни я испытывал жаркую любовь только к одному человеку, и это ты. С Джинной мы разошлись. Она отправилась навёрстывать упущенное на сцене, а Нилатрия присоединилась к Посланникам. Мы остались в добрых отношениях. Фауст и Адриан давно погибли в своей бессмысленной войне. Ради последнего я до сих пор служу Майвейн. — Ради того, кто оставил тебя, — Кимсан отодвинулся в сторону и поджал колени. Над кронами свирепых деревьев кружило звёздное небо. — Мы похожи. Настойка успела остыть. Боне взял чашу, предугадав слова, которые вот-вот услышит, и отпарировав: — Я не прошу тебя выпить всё. Выпей половину, а я вторую. Это облегчит последствия и поможет с обезвоживанием. Только медленно и маленькими глотками. — Если так, — согласился Деласар. Он послушно окунул губы в немного неприятный травяной отвар. Впрочем, к горечи и вязкому растительному привкусу не приходилось привыкать тому, кто вечно пил что-то подобное. — Что будешь делать, когда проблема с Бороном решится? Вопрос, сбивший с толку. Кимсан вспомнил увиденный сон и утомлённо просипел, осознавая, что понятия не имел, как отреагирует на любой исход событий. Стоило ждать и самого трагичного, но сил переживать не осталось. — Продолжу воевать на стороне света, как один Эмиссар Рассвета, — даже в рифму получилось. Боне неоднозначно помотал головой. — Ни за что не отступлюсь, а в свободное время… м-м, приобрету где-нибудь свой злосчастный домик. Может быть, даже не в горах. — Не зови меня так, а то мурашки по коже, — попросил Деласар и в знак одобрения укусил Кимсана за щёку. — Но геройствовать вместе с тобой я только за. Давай отдыхать.***
Меньше чем через сутки эфирные следы, оставленные на цепочке, привели к библиотеке имени Реды, в Союзе известной под прозвищем Жадная Наставница. Происходящее больше нельзя было списывать на совпадение. Деласар помнил массовое убийство в храме Реды и знал, кто его организовал. Не могла случайно брошенная улика привести Посланников в обитель той же самой фигуры. В Гелторионе, правда, храмы не водились — их заменяли библиотеки, мастерские Сустейна, маяки Безликого и прочие духовные вместилища для тех, кто ещё окончательно не отрёкся от богов. Кимсан и Деласар, наперегонки бросившись по крышам парящих домов Акгена, остановились над окружённым охраной зданием. Туда, казалось, ни за что не проникнет злодей. Но зачем-то же он привёл сюда. Или привела вещь, принадлежавшая, как Деласар услышал в шёпоте металла, некой Леонор Мартин. — Дух захватывает, — зачарованно прошептал Кимсан, стоя на самом краю. Он балансировал, покачиваясь в воздухе, а по небу парили преданные птицы-подруги. Спокойно летать и справляться с «управлением» Марцией Кимсан пока не научился, потому боялся, упав, вовремя не спохватиться и проломить голову. А ещё с каждым часом всё больше зудела спина — дошло до того, что Деласару пришлось применить обезболивающее. Крылья проклёвывались. — Бегал бы и бегал! Остался бы жить в этом великолепном, свободном городе! Радостный крик разлетелся над крышами. Кимсан, раскинув руки, всё-таки почти рухнул вниз, но за пояс его поймал Деласар. — Насчёт свободы в Гелторионе я бы ещё подискутировал. Но место для дома и впрямь подходящее, — произнёс он. Кашель с прошлой ночи прошёл… У Деласара. А вот у Кимсана он продолжался. Более того, Боне отказывался себя беречь и упёрся, твёрдо вознамерившись хорошенько побегать по крышам и погонять птиц. Лохматый и раскрасневшийся, он довольно смеялся. — Да, усадьбу здесь я бы купил. И цивилизация рядом, и небесные просторы вокруг. — Что насчёт прыжка веры? — Деласар улыбнулся Кимсану в ослепительных лучах солнца. — Прыгнем вместе. Если не успеешь обратиться, я подхвачу. — Только тебе я в этом плане и доверяю. Крепко сцепив пальцы в замок, Посланники рухнули вниз. Спустя минуту один из них заходил в библиотеку, как уполномоченный союзник государства, а второй сидел на плече в виде Грача и зоркими голубыми глазами изучал округу. Душа благоговела от осознания — никто не загородит дорогу, не запретит вход, если узнает в тебе Посланника. Не во всех случаях, но в данном сработало. Стража расступилась, и Кимсан, вежливо улыбаясь и кивая, оказался в зале. Гелторская строгость ласкала глаз. Без лишней пестроты, вездесущих оранжерей Астры; если витражи, то скромные, затемнённые, если лабиринты книжных полок, то не способные запутать и дурака. Впервые в жизни Кимсан чувствовал себя где-либо настолько защищённым. Просто глянешь в сторону — где-нибудь да увидишь чернокрылого, стерегущего покой страны. Боне припоминал, в Гелторионе нередко вспыхивали бунты. В кризисы жители винили государство за чрезмерно стальную хватку, за неумеренные репрессии, за отсутствие вольности, известной другим краям. Кимсан же благоговел. Гелторион развивался в разы быстрее любой известной ему страны, на сотню шагов обгоняя даже продвинутое Королевство. И ненависть власти к магии, и строгость полиции затмевал высочайший уровень жизни, считал Боне. Может, он попросту не увидел чёрной изнанки. К этому выводу подтолкнул отклик недовольной Марции, подслушавшей мысли и не побоявшейся послать возмущение: «Я сначала думала, как ты, а потом встала на сторону брата-бунтаря и повела вперёд восстание». «Жаркая была ночь, я помню» — тут же отозвался Деласар. «В смысле помнишь, Сэлдори? Я чего-то не знаю?» — ошалел Кимсан, не приглашавший их обоих на общую мысленную беседу. Посетители библиотеки мрачными фигурами бродили среди книжных полок; взгляды полиции пересекались со взглядом Посланника строго и опасливо. Чёрное Крыло кивало Безупречному, но явно не все пребывали от его присутствия в восторге. В воздухе витало напряжение. Казалось, прицепятся, только сделай шаг не в ту сторону. «Слишком длинная история, оставим на вечер. Я не вижу Дракона» — сменил тему Деласар. Когда он изучал цепочку, то к своему удивлению обнаружил: металл рассказал не о На`ан, а о некой гелторке, прозванной Оком Дракона. Деласару явились узкие, как у змеи, зрачки, малахитовая чешуя, серебристо-смоляной наряд и угольные локоны. Некая женщина, обладавшая блистательным умом, работала в здешней библиотеке над историей Гелториона. Леонор покидала обитель Реды только один раз в неделю, чтобы побыть вдали от шумных улиц и насладиться благосклонной умиротворённостью природы. «Бунтари и тихушники» — огрызнулся Кимсан. «Как говорил мой брат, я не бунтарь, я критик» — усмехнулась Марция. — Спроси уже у кого-нибудь про Леонор, — добавил Деласар вслух, щёлкнув клювом. Кимсан остановился. В последние несколько минут его напрягало ощущение, будто кто-то за ними следил: буравил пронзительным взглядом то лопатки, то затылок. Сколько Боне ни оборачивался, встречал лишь недоумевающие лица полицейских. Происходящее наводило на мысль о ловушке, в которую заманивал Творец, и потому Деласар, разделивший опасения, отправил мысленное предупреждение всем чернокрылым с просьбой не подавать вида. Они продолжили бдеть как ни в чём не бывало. — Прошу прощения, мне нужно поговорить с… — Со мной, достопочтенный Филин, — певучий голос донёсся со стороны, не успел Кимсан обратиться к первому попавшемуся незнакомцу. Он обернулся и замер. Леонор была так красива, что в горле застрял ком изумления. Деласар не удивился, но Кимсан мог поклясться — эта женщина точно имела связь с давно умершими драконами. Если в ней текла не их кровь, тогда что? Жаль только, времени медлить не нашлось. — Эрра Мартин? — приосанился Кимсан. Леонор кивнула. — Я знаю, зачем вы пришли. Она развернулась и зашагала в сторону винтовой лестницы, зазывая за собой. А Кимсан и хотел бы подумать, что устал повсюду видеть «тех, кто давно всё знает, ещё и вам расскажет», да только Леонор производила какое-то совсем иное впечатление. Видно, из-за того, что её осведомлённость объяснялась не столько волшебным даром, сколько выдающейся способностью складывать факты. Короткая прогулка привела на последний этаж библиотечной башни. Когда Леонор подвела Кимсана к двери своей комнаты, чернокрылые всполошились, но она быстро их утихомирила. — Дело коснётся меня и преступника, который сейчас зверствует на территории нашей родины. Я жду информацию, касающуюся моей жены. После небольшой беседы мы обязательно доложим вам о её результатах. Проницательный взгляд Кимсана заметил, как быстро самый настырный полицейский отстал, не успев даже дослушать последнее слово. Разве так должен был реагировать защитник страны на потенциально полезные сведения? Двери закрылись. В недоумении оглядев временные покои Леонор, Боне спросил: — Жены? — В гроте, который вас уполномочили изучить, проводила расследования моя супруга. Деласар спрыгнул с плеча Кимсана и очутился на подоконнике у распахнутого окна. К собственному удивлению он не обнаружил на ближайших крышах ни единого патрулирующего. Острокрылы тоже отсутствовали. — Мне жаль вам это сообщать, но… — начал Кимсан. — Не утруждайтесь. Я прекрасно понимаю, Эвердин больше нет. Тем не менее я хочу попросить вас о помощи, если, конечно, вы действительно заинтересованы случившимся происшествием. Сдаётся, Творец положил на меня глаз. — В каком таком смысле? — Кимсан косо посмотрел на Деласара. Даже обличье птицы не утаивало его беспокойство, и немудрено: комната Леонор буквально выглядела, как мишень, предназначенная для скверных умыслов. Но по какой-то неведомой причине Сэлдори ещё не приказал всем срочно покинуть помещение. — Увы и ах, никакой смысл не был бы мне приятен. Это может прозвучать безумно, но я уверена: Творец наведывался в эту библиотеку в чужом обличье и наблюдал за мной. Никогда прежде я не ощущала на себе такого жуткого взгляда. Не хочу поддаваться паранойе, но у меня есть все основания полагать, что случившееся в гроте было для негодяя способом пополнить силы и через Эвердин выйти на меня. — Вы оповестили Чёрное Крыло? — Они не приняли мои опасения всерьёз. — Не приняли опасения Ока Дракона? — Кимсан сощурился. — Странно, учитывая, что библиотека сейчас напичкана чернокрылыми и охраняется не хуже монетного двора. Кого же здесь охранять, как не вас, эрра? — Я… — Леонор растерялась. — Любое важное нашему государству место охраняется именно так и никак иначе. — В таком случае, следующий вопрос. Не могли бы вы назвать мне фамилию Эвердин, её учёную степень и обязанности, которые она исполняла в гроте? Кимсан стоял спиной к окну, закрывая собой Леонор, и сам успел с лихвой удостовериться в странности происходящего. Змеиные глаза женщины помутнели, устремились в пол, задёргались. Боне ослабил напор и достал из кармана цепочку. — Прошу прощения, если надавил, вам наверняка тяжело говорить о случившемся. Но тем не менее взгляните, мы нашли эту цепочку на осквернённом алтаре в гроте. Именно она привела нас к вам. — Да, это цепочка, подаренная мной Эвердин, — спохватилась Леонор. К нервозности в её поведении внезапно добавилась ещё одна необычность: нежелание стоять на месте. Вместо того, чтобы остаться рядом с Кимсаном, Леонор норовила увильнуть то в одну сторону, то в другую — поближе к окну. Если сначала Боне неосознанно загораживал ей вид, то, насторожившись, решил повторить это намеренно. Он непринуждённо шагнул ближе. — А как расшифровываются инициалы на цепочке? — Это не инициалы, а наш сокращённый девиз. Навеки миролюбивы. «Кимсан, это фарс». «Да, я понял». Леонор, уже не скрыв раздражённой нетерпеливости, снова устремилась к окну, но Кимсан обхватил её за плечо и настойчиво оттолкнул. Если и впрямь допустить, что Творец имел отношение к Оку Дракона… Стоило поставить себя на его место и понять мотив. Образованная обладательница незаурядного ума — прекрасная цель для служителя Вирналена, ещё не полноценного Лжеца. Можно сказать, бесценная. Кладезь знаний, пища для Кита, источник информации. Просто принести Леонор в жертву Вирналену, не воспользовавшись ею самому — удел конченного идиота. Даже самый преданный чернокнижник сначала попытался бы выбить из Ока Дракона ответы на все волнующие вопросы. Из этого следовало, что совершать покушение на жизнь Леонор никто бы сходу не стал. А вот похитить и доставить в удобное для расспросов место — отличная идея. Но похитить мало, следовало обыграть всё так, чтобы отсутствие бесценной фигуры не заметили. Например, подкинуть властям подмену, куклу, способную на время отвлечь их внимание. Вот оно! Леонор, которую встретил Кимсан, откровенно терялась, и на секунду не напоминая гениальную мастерицу слова и умелицу орудовать фактами. Если никто этого до сих пор не раскусил, значит, похищение произошло не так давно. Как бы ещё оттолкнуть полицию от шанса возможных поисков истинной Леонор? Убить куклу при представителях власти до того, как её раскусят. Уполномоченные люди станут свидетелем смерти самой эрры Мартин, подтвердят её, и дело с концом — о похищении никто и не подумает. Куклы бывали двух видов: другими людьми под иллюзиями и марионетками, связанными с кукловодом невидимой нитью. Конечно, Творец мог подговорить настоящего человека сыграть спектакль, но это муторно и ненадёжно. Кимсан взглянул в сторону крыш. Пустые, будто всех чернокрылых оттуда неведомая сила смела. Обычно кукловоду следовало находиться рядом с марионеткой, управлять её действиями и словами. «Ощущение слежки, пустые крыши, желание Леонор удобно встать у окна…» А ещё бессмысленный, нервный и растянувшийся разговор. Творец никак не находил момент красиво уничтожить куклу? «А теперь пофантазируем немного…» Наверняка истинная Леонор находилась в заточении. А тварь, уничтожившая учёных в гроте, могла оказаться союзником На`ан или Борона, давшим Посланникам знак. «Допустим, Творец использовал куклу, чтобы привести нас на место встречи. Здесь, без лишних глаз, удобно убить её и помочь нам увязаться под шумок следом. Через открытое окно отлично стреляется, но почему выстрел до сих пор не прогремел? Я загораживаю вид. Любой другой преступник давно проломил бы мне голову на пути к Леонор, но этот почему-то не хочет. Я ему важен живым?». Звучало фантастично и извращённо, но… убийство куклы в присутствии Посланников являлось ещё и отличным шансом пристыдить их на глазах у полиции. А Творцы любили дикости. Кимсан медленно шагнул влево, переставая заслонять собой окно. Солнечный свет озарил лицо Леонор, и Деласар обернулся, чтобы попросить как можно скорее уйти отсюда. Он не догадался сразу, и к лучшему: живая реакция всегда играла на руку. Грохот выстрела. Брызги крови. С простреленной головой Леонор повалилась на пол, а кто-то будто только того и ждал. Едва прогремел оглушительный хлопок, в комнату ворвалась полиция, застав ошеломлённо развоплотившегося Деласара и абсолютно спокойного Кимсана, наблюдавшего, как из дыры во лбу женщины валил маленький дымок. «Пистоль, чудо техники…» — Немедленно объяснитесь! — яростно закричал офицер. Деласар, с лёгким опозданием осознав всё то, что осознал Кимсан, проигнорировал вопль, обратился птицей и бросился по следам Творца. Кимсан вскинул руки в примирительном жесте, но повысил голос, не позволяя уличить себя в неоправданном преступлении: — Спокойно, это просто кукла! Леонор была похищена. Скорее всего, не так давно — с сегодняшнего утра здесь совершенно точно находилась её подмена. Пусть ваши люди изучат тело, — какие бы козни ни строил Творец, покрывать его преступления Боне (даже при всём желании отыскать Борона) не собирался. Истинная Леонор заслуживала спасения, и, занявшись поисками, можно было обернуть ситуацию в свою пользу. — Ты, птица, — рявкнул офицер, бледный как снег. Испугавшись за свою задницу, он, очевидно, выпустил наружу всё гелторское нетерпение к чужакам. — Не приказывай мне. Разрешение здесь работать не снимает с тебя подозрений. Останешься с нами. «А так хотелось нагнать Деласара побыстрее, чёрт…» — Где твой напарник? — Отправился по следам. — По следам будет отправлена полиция, пусть возвращается. — А она ещё не отправлена, герр? Он не вернётся, нам было позволено работать над… — Вам было позволено изучать грот, а не преследовать убийцу. Неважно. Ты пойдёшь с нами. Досмотрите его. — Пойду, пойду, — Кимсан снова вскинул руки. Тем лучше. Он отвлечёт стражей порядка, убедит их в своей невиновности, а Деласар, если повезёт, выйдет на связь с Творцом. Как бы дел ни натворил… Взглянув на лужу багровой крови, растекавшейся из-под чёрных волос псевдо-Леонор, Кимсан вдруг восторженно улыбнулся своим мыслям. Их с Бороном предки, как рассказывала Аннабель, умели творить кукол, похожих на людей каждым волоском, каждой клеточкой. «А вдруг Творец окажется связан с моими предками? Да ну, жуть какая». — Марция, — воскликнул Кимсан, и на плечо сел филин. Мысленный приказ вновь отправил её восвояси. — «Не дай Деласару наделать глупостей».***
Деласар нёсся на всех парах. Свистел ветер, и не он хлестал по грачиным крыльям, а крылья по нему. Сердце бешено билось в предвкушении. Сэлдори слишком утомился от поисков одного упрямого колдуна, вставившего в его колёса все возможные палки, и теперь, видя финишную прямую, мечтал её достичь. Остановиться. Как же, Боги, Деласар хотел остановиться. Он хотел закончить всё это, выдохнуть с облегчением и победоносно улыбнуться Кимсану. Спросить: это то, чего ты хотел? Тогда я, должно быть, молодец. А теперь… Ты всё ещё со мной? Удалось оторваться от полиции. Творец вёл за собой — вспышками чёрного дыма он перепрыгивал с крыши на крышу и снова растворялся в невидимости. Деласар улавливал бессловесные мысленные сигналы, посылаемые им. Разрешение преследовать. Просьбу продолжать. Погоня не прекратилась даже после того, как полиция потеряла след и отстала. «Куда ты несёшься? Тебе больше не грозит опасность!» — Деласар первым нарушил молчание. Всё его птичье тело ныло, зудело и вдруг отказалось подчиняться. Нервы. «Ты сам — опасность, Грач. Я ищу удобное место» — послышалось в ответ. В последний раз туманное очертание беглеца испарилось над канализационным люком. Деласар мысленно фыркнул. Неужто катакомбы не патрулировали? Вероятно, Творец знал, где нет. Сэлдори рухнул вниз камнем, захотел скользнуть в тонкую щель решётки, но окончательно потерял управление: ударился крылом и приземлился в сточные воды уже эльфом. — Проклятье… Всплеснулась зловонная жижа. Боль в руке вызвала озлобленное шипение, а сразу после Деласар увидел Его. В метре стоял сутулый и замученный Творец, смотрел своими безумными глазищами и опирался на трость. Он выглядел жалко и отвратительно. Деласар на секунду обомлел, ведь ждал импозантного выскочку, а не кого-то, кто… походил на нищего из эльфийского гетто. Растерявшись, они оба не вытащили оружия. Но глухая ярость вскипела в сердце, и Деласар сделал шаг вперёд. Творец даже не шелохнулся. — Моё имя — Волдемар Арон, — представился он слабым голосом, и половину слов изуродовал акцент. «Если и существует момент, чтобы убить его, то лучше этого не найти» — отметил Деласар. Какие знакомые мысли, правда? Совсем недавно они принадлежали человеку напротив. Он выбрал пощадить. Какой выбор сделаешь ты, Сэлдори? — Что мешает мне убить тебя прямо сейчас, Волдемар Арон? Ждал. Потому что обещал помочь Кимсану. Знал, за этой тощей спиной пряталась истина, которая могла быть связана с Бороном. Или глубоко в дебрях души, где билось сердце умершего Эмиссара Рассвета, проснулось воспоминание об участии и сострадании? Бред, Деласара давно нарекли бесчувственным злодеем. И всё-таки он смотрел на Волдемара, не способный поверить — как же тот походил на Адриана. В груди кольнуло. — Ты сам знаешь. Я слишком слаб, чтобы тебе сопротивляться. И всё-таки… — откашлявшись, Волдемар безумно улыбнулся и склонил голову так, что ещё немного, и сломалась бы. — И всё-таки. Я пощадил тебе жизнь у грота Безликого. Это может считаться весомым обстоятельством, чтобы выслушать меня? «Лживый подонок. Только что скакал по крышам, уничтожил учёных, проделал фокус с куклой и теперь строит из себя измученного? Жизнь пощадил?» Мысли формировались с трудом, неохотно. Если Волдемар так устал, думал Деласар, то к чему ему были сложности? Мог выйти на них с Кимсаном раньше, в укромном месте. Сверху капала вода. Серые лучи опадали сквозь решётку полосатым узором. Полиция сновала по Акгену в поисках преступника, но здесь, в канализации, их никто не потревожит. — Говори. Волдемар грубо рассмеялся. Надрывисто и жутко, перебиваясь на знакомый кашель. Значит, он точно находился в отравленном лесу, следил, и, может, впрямь пощадил жизнь? Деласар оставался беспристрастным. Он вытащил из ножен меч и встал в предупредительную стойку. Волдемар, жмуря воспалённые глаза, приложил все силы, чтобы выпрямиться. — У меня есть филактерий Борона. Не с собой! — Арон вскрикнул, только Сэлдори дёрнулся навстречу. — Ты что, меня дураком считаешь? Вот так взял и принёс с собой, чтобы ты меня тут облапошил и гнить оставил. Я отдам его только Кимсану. — Вот так возьмёшь и отдашь? Волдемар отрицательно зацокал. Деласар цыкнул. Он ждал ответа, но ответа не следовало. «Ничего удивительного. Я всегда был для них всех драным пернатым, просто вставшим между Боне. Едва ли он мне доверится». Но, как ни странно, Волдемар оказался на редкость откровенным, если проницательный глаз не соврал. — Послушай, я знаю тебя. Точнее… Долгая история. Я Кимсана знал, а теперь и всю вашу компанию. — Мы не компания. — Ладно! Ладно… В общем, мне вообще не упало вам вредить, не поверишь. Только мораль придётся отставить. Да, я мерзкий урод, мусор в глазах Майвейн, бла-бла-бла… кх… кха, но мы тут торгуемся, а не в друзья набиваемся, ага? Ты ещё не позабыл, каково заключать грязные сделки во благо? У Деласара заскрипели зубы. Будь его воля, только его воля, он бы зарезал этого Творца и глазом не повёл. Вопреки схожести с Адри. Да, Сэлдори умел заключать грязные сделки во благо, но не считал возвращение Борона таковым. В груди снова укололо. Так кололо только тогда, когда Атесса выражала недовольство. Или опять эти тени прошлого? — Чего ты хочешь? Где На`ан? — Умерла! — Ты её убил? — Я её любил, — сплюнул Волдемар. Он поднял пронзительные, просящие, отчаявшиеся глаза на того, кому пытался довериться только из-за эфемерного, растворившегося, уже совсем не важного прошлого. — Я хочу её вернуть. Мне нужны максимум Борон и его знания. Минимум — союз Боне и их нахождение в определённом месте. Не имеет значения, в каких отношениях, на род деятельности тоже плевать. Я не против вашей с Кимсаном любви. Дай мне вернуть На`ан. «Грязными руками кровавого колдуна вернуть не менее опороченную преступницу? Ещё чего удумал». — Борон точно не сможет тебе помочь, он будет не в том положении. Что касается На`ан — как она погибла? — Её забрал Вирнален. — Нет способа вытащить человека из Заводи. — Какой ты упрямый, — отчаянно хохотнул Волдемар. — Вот не надо делать вид, будто до последнего не понимал, что сотрудничество с Творцом повлечёт какие-то допущения. Деласар… Так тебя зовут, да? Скажи начистоту. Если бы Кимсан… — Нет. — … если бы он попал в Заводь или ещё куда… — Он бы не попал! Деласар повысил голос, и Волдемар вздрогнул. Они оба знали, что Кимсан уже познакомился с посмертием, и знали, по чьей неосторожности. Здесь, в противной канализации, разыгрывался бессмысленный спектакль о влюблённых, боявшихся смерти, боявшихся своих патронов, боявшихся потерять избранника и избранницу, но вынужденных, скрипя зубами, прийти к соглашению. Хотя в других обстоятельствах, возможно, и не пришлось бы ими скрипеть. — Отрицание делу не поможет. Если бы Кимсан умер ещё раз по твоей вине или просто так, ты предал бы Атессу и вернул его любыми грязными способами. В первый раз просто повезло, что святая помогла. Обещаю, если На`ан вернётся, мы и мухи не обидим. А проживём-то… ты моргнуть не успеешь, эльфийское дитя. Что тебе стоит? Ну? Над канализационной решёткой пролетел страж на острокрыле, и на пару секунд тоннель погрузился во мрак. Деласар и Волдемар задрали головы. Ещё спустя миг сквозь прутья вниз сиганула Марция. — Кимсан просил «не наделать глупостей», — отрапортовала она и приземлилась на плечо Сэлдори. — Он решает вопросы с Чёрным Крылом и пока не может явиться. Волдемар понятливо кивнул. Его голос сквозил отчаянной, полной смирения болью и… уважением? Чем-то призрачно схожим. Принятием авторитета, возможно. — Зачем тебе Леонор? — спросил Деласар. — Зачем всезнающий человек тому, кто потерялся и понятия не имеет, как быть? — передразнил Волдемар. — Я буду ждать на протяжении трёх суток в заброшенной мастерской Сустейна на востоке. Если не придёте, сочту за отказ от идеи вернуть Борона и покину город, а его душу отправлю в Заводь. Если придёте… Я отпущу Леонор и отдам филактерий Кимсану. Клянусь честью гражданина Белой Астры. Поклонившись, как однажды ему кланялась На`ан, Волдемар с трудом разогнулся и пошатнулся на трости. — Я приму любой ваш выбор. Вы ничем мне не должны.