"...пятьсот кругов, что солнце очертило"

Солнечный свет едва просачивался сквозь занавески, когда Джон открыл глаза. Взглянув на часы, он решил поспать еще немного, но внезапно раздавшийся телефонный звонок нарушил его планы. Что ж, за три недели он уже почти привык к своему странному распорядку дня – работа на Холмсов была не только источником дохода, но еще и постоянным испытанием для его нервной системы. Долорес Холмс, как и предупреждал его доктор Оуэн, считала день прожитым зря, если в нем не нашлось места для новой болезни или недомогания, будь то легкая тошнота после завтрака или ушибленный о дверь палец. Ее муж и дети, казалось, давно привыкли к этой ипохондрии, однако не предпринимали решительно никаких действий, чтобы хоть как-то помочь ей. Психотерапевтов она считала шарлатанами и искренне верила в то, что все ее болезни реальны. Джону приходилось всякий раз заново обследовать ее, используя все доступные в домашних условиях способы – он измерял давление, температуру, проверял уровень сахара и еще делал кучу разных вещей, чтобы успокоить свою пациентку, ведь она на самом деле была здорова, не считая периодических проблем со сном и аппетитом. Уильям, словно стремясь даже в этом противоречить ей, на здоровье не жаловался вообще – так же, как и старший их сын, Майкрофт, который уже не жил с родителями, появляясь в Хартфордшире лишь в тех случаях, когда его присутствие было крайне необходимо. Что же касается младшего сына, его Джон видел трижды за все время, что провел в обществе Холмсов, но ему этого вполне хватило, чтобы понять – тот покинет родительский дом при первой же возможности. Шерлок не разговаривал с ним ни разу после того вечера, когда Джон впервые увидел его – лишь коротко здоровался в ответ, хмуря брови, и уходил к себе. Из тех скудных сведений, что Долорес сообщила Джону, он узнал, что ее младший сын учится в университете – на химико-биологическом факультете, – и иногда играет на скрипке. Куда он уходит, когда не ночует дома, она не знала и, по-видимому, не стремилась узнать. Устраивая пару раз в месяц постановочные истерики по поводу его поведения, она считала свой долг выполненным и на время забывала о том, что у нее вообще есть дети. Джон предполагал, что воспитанием Шерлока занимался в основном старший брат, которым отец гордился почти так же сильно, как и своей коллекцией оружия, хранящейся в подвале дома. – Вот увидите, он построит карьеру и заставит всех плясать под свою дудку. Настоящий мужчина, – иногда говорил он. – Жаль, что второй получился не таким. Джон на это ничего не отвечал, но ему почему-то было обидно, хотя к нему это не имело ни малейшего отношения. С приходом зимы работы у него прибавилось – Долорес стала жаловаться на боли в горле и приступы «удушающего» кашля, и несколько раз Джон даже оставался у Холмсов ночевать, чтобы в случае чего оказать ей первую помощь. В одну из таких ночей его присутствие оказалось как нельзя кстати. Он уже почти заснул, когда услышал быстрые шаги возле своей спальни. – Доктор Уотсон, – этот голос принадлежал Майкрофту. – Вы нужны нам. – Секунду. Быстро одевшись и пригладив взъерошенные волосы, Джон вышел из комнаты. Майкрофт выглядел очень взволнованным и, казалось, едва сдерживал подступающую панику. – Это Шерлок. Он внизу, в гостиной, я... оставил его там, чтобы не разбудить родителей. Не задавая лишних вопросов, Джон схватил свою сумку, и они вместе спустились по лестнице, стараясь двигаться как можно бесшумнее. Шерлок лежал на диване, закрыв глаза руками и что-то бормоча себе под нос. Дыхание его было хриплым и прерывистым. Когда Джон сел рядом, чтобы проверить его пульс, он отшатнулся и посмотрел на него с испугом, будто не узнавая. – Это кокаин, – едва слышно произнес Майкрофт. – Он сам сказал, когда я его отыскал. Такого еще не было. Пожалуйста, доктор Уотсон, сделайте что-нибудь. Ему нельзя в больницу, иначе отец... – Пить, – пробормотал Шерлок, когда Джон провел рукой по его горячему, влажному лбу. – Сейчас принесу, – мгновенно отреагировал его брат. – Как ты принимал его? Шерлок? Ответь, как ты принимал? – Мм, – застонал тот, коснувшись носа тонкими, дрожащими пальцами. – Понял. Джон знал, что не имеет права заниматься этим самостоятельно – не будучи уверенным в том, как много наркотика Шерлок принял, он мог поставить под угрозу его жизнь, – но тот схватил его за руку и, сфокусировав взгляд на его лице, повторил слова брата: – Мне нельзя... в больницу. Это решило все.