"...пятьсот кругов, что солнце очертило"

Квартира Джона ни капли не изменилась с той рождественской ночи. Все было тем же – и стены, покрытые чересчур светлыми обоями, и немного скрипучий паркет, и почти идеальный порядок. Все было тем же и в то же время – совершенно иным. Позже Шерлок скажет, что восприятие это было излишне субъективным, затуманенным нахлынувшими на него эмоциями, но это будет позже. Сейчас же ничто не имело значения, кроме того, что Джон с изумлением и чем-то очень похожим на восхищение (возможно ли это?...) смотрел на него, стоя у распахнутой настежь двери. Шерлок молча, не в силах даже нормально дышать, протянул ему записку. Пальцы Джона осторожно обхватили его запястье. – Я боялся, что ты не придешь, – произнес он, и Шерлок услышал дрожь в его голосе. – То, что сделал твой отец... – Это неважно, – замотал головой Шерлок, отгоняя эти воспоминания прочь. – Нет, послушай... Он поступил подло. Никто не имеет права читать что-то настолько личное, понимаешь? Тебе нечего стыдиться. Щеки Шерлока заалели, когда он подумал о том, как много мог увидеть Джон за те несколько минут, что пробыл в их доме. Некоторые строчки были... ужасающе откровенными. – Мне жаль, что так вышло, – Джон подошел ближе, и Шерлок внезапно осознал, что их разница в росте просто идеальна для поцелуев в шею. От этих мыслей он покраснел еще больше, чему Джон, разумеется, нашел собственное объяснение. – Ты замерз? – Если я скажу «да», ты обнимешь меня? Счастливая улыбка озарила лицо Джона, когда он, приподнявшись на цыпочки, запустил руку в его волосы, поглаживая подушечками пальцев чувствительную кожу – что было просто преступлением, учитывая то, что Шерлок едва не застонал от удовольствия, – а другой рукой принялся расстегивать замок на его куртке. – Ты даже не надел свитер... – Мне некогда было думать об этом, – голос Шерлока сорвался, и он увидел в глазах Джона искру желания, которая все это время, казалось, только и ждала своего часа. – Скажи мне, чего ты хочешь. – Ты знаешь, Джон. – Я собираюсь поцеловать тебя. Сладость предвкушения за долю секунды сменилась жаром, охватившим все его существо. Губы Джона не были настойчивыми или требовательными – они дарили, ничего не требуя взамен, и Шерлок рассеянно подумал о том, что ни одна мечта не могла бы сравниться с этим. Сколько листов исписал он, представляя их первый настоящий поцелуй? Сколько эпитетов – и все они блекли на фоне реальности, в которой Джон, очертив кончиком языка его нижнюю губу, мягко прикусил ее и тихо засмеялся, когда Шерлок издал весьма смущающий звук. В паху стало тесно и горячо, и руки его сами собой потянулись к рубашке Джона – любая преграда между ними казалась сейчас настоящим святотатством, – однако тот, с трудом отстранившись, вопросительно посмотрел на него. – Ты на самом деле готов к этому? – Почему ты спрашиваешь? Джон, я... – нет, он не мог сказать, что мечтал об этом каждую ночь на протяжении многих недель. Слишком много откровений для одного дня. – Я уже не ребенок. – Знаю, – чуть хрипло ответил тот, блуждая взглядом по его лицу в поисках малейших признаков неуверенности. – Скажешь мне, если что-то пойдет не так? – Скажу, – ответил Шерлок не задумываясь.

***

В спальне едва уловимо пахло кондиционером для белья и шампунем Джона (что-то цитрусовое) – запахи, отныне и навсегда связанные с этим мгновением, подумал Шерлок, закрывая за ними дверь. Сам Джон пах желанием, и иного определения у него не было. Тело Шерлока реагировало на каждое прикосновение, будто он был всего лишь сгустком нервных окончаний. Сняв с него футболку и джинсы, Джон прочертил поцелуями дорожку до самой кромки его нижнего белья, затем провел пальцами по внутренней стороне бедер – недостаточно близко, чтобы коснуться члена, но вполне достаточно для того, чтобы подразнить. – Я мог бы смотреть на тебя часами, – жажда в голосе Джона была настолько очевидной, что Шерлок зажмурился. Ему никогда такого не говорили. – Потрясающий... Раздался тихий шелест рубашки, опускающейся на пол, и Шерлок, распахнув глаза, приподнялся на локтях, чтобы посмотреть на Джона – в свете уличных фонарей его кожа отливала золотом, и он вспомнил о той записке, незаслуженно утерянной ими где-то в прихожей. – Почему именно золото? – шепотом спросил он. – Семьдесят девять, – произнес Джон так, словно порядковый номер в таблице Менделеева мог что-то объяснить. – Столько дней понадобилось мне, чтобы осознать все, что я испытываю к тебе. Это было невыносимо романтично, если только Шерлок понимал хоть что-то в романтике. Он притянул Джона к себе, и тот с готовностью ответил на его поцелуй. Проведя ладонью по теплой, гладкой спине, Шерлок добрался до ремня джинсов и остановился, не представляя, что делать дальше. Джон наверняка проделывал это тысячу раз – при мысли об этом к горлу Шерлока подступила тошнотворная ревность, – но его собственная попытка заняться с кем-то сексом позорно провалилась, и теперь... – Эй, все в порядке? – Да, конечно, я просто... – Хочешь, я сниму их сам? – улыбнулся Джон, облизывая губы и выглядя при этом совершенно развратно. Шерлок кивнул, но остальное его тело будто замерло. Он молча смотрел на то, как Джон бросает джинсы на пол, и в ушах его стоял гул – не от возбуждения, как прежде, но от страха. Это необходимо было прекратить, и Шерлок готов был сделать или сказать что угодно, лишь бы разрушить то оцепенение, в котором находился. – Иди ко мне, – Джон снова касался его, снова оставлял поцелуи на его коже, и Шерлок знал, абсолютно точно знал, что ничего не изменилось за эти несколько минут, но нарастающая в его груди паника заставляла его сомневаться даже в собственных ощущениях. Он не может позволить ей все испортить. Возбуждение Джона обжигало его бедра, и оба они были почти полностью раздеты – этот момент должен был принадлежать только им. – Я хочу, чтобы твой первый раз был идеальным. Эти слова отозвались глухой болью под ребрами, и Шерлок безуспешно пытался сделать хотя бы один-единственный вдох, но ничего не получалось. Джон не должен увидеть этого, иначе все закончится прямо здесь и сейчас. Воздуха становилось все меньше и меньше, словно он погружался глубоко под воду и не мог выбраться наружу. – Боже, Шерлок, что с тобой? Посмотри на меня, пожалуйста, – голос Джона, казалось, звучал где-то за стеной. – Шерлок? – Все в порядке. – Не думаю. Это похоже на паническую атаку, – Джон приподнял его так, чтобы он сел, облокотившись на подушку, а сам сел рядом, держа его руку в своей. – Дыши. Вдох и выдох. Вот так. Вдох и выдох. Я рядом. – Спасибо, – заплетающимся языком ответил Шерлок, смутно ощущая, как его легкие постепенно приходят в норму. – Разве я не заслуживаю знать? – Джон был обеспокоен и печален, когда Шерлок взглянул на него из-под опущенных ресниц. – Давай забудем об этом, – Шерлок потянулся к нему за новым поцелуем, но Джон остановил его мягким касанием ладони. – Я хочу тебя. – Что-то случилось тогда, когда ты был у Виктора, – это было утверждением, а не вопросом. – Он снова приставал к тебе? – Нет, все было не так. Джон выругался и, отпустив его руку, начал одеваться. – Что ты делаешь? – Я собираюсь прикончить этого придурка. – Джон! Послушай, Джон, я сам хотел этого... то есть... думал, что хотел, – Шерлок ненавидел себя за эти слова, но они вырывались совершенно бесконтрольно. – Ты был с Сарой, а я... мне было одиноко, и я думал, что Виктор, возможно, единственный, кого я вообще привлекаю. – Боже... – Джон закрыл лицо ладонью, опускаясь на самый край кровати. – Между нами ничего так и не произошло. Я просто... не смог. – И теперь ты об этом вспомнил? – Вроде того. – Прости меня, – Джон выглядел совершенно несчастным, и Шерлоку отчаянно хотелось вернуться на полчаса назад, когда все еще было в порядке. – Мне следовало знать. – Тогда ты ни за что не прикоснулся бы ко мне. Ответное молчание было красноречивее всяких слов.