"...пятьсот кругов, что солнце очертило"

Шерлок лежал на прохладной постели, раскинув руки и ноги в стороны – на улице стояла ужасная жара, и он скинул с себя всю одежду, едва дверь спальни закрылась за ним. Ему пришлось торчать в университете два часа, ожидая профессора, который принимал у него экзамен, а затем сидеть в маленькой и нагретой солнцем аудитории, где только одно окно было слегка приоткрыто. Казалось, это не волновало никого, кроме его, и он не был бы удивлен, если бы его мозг попросту расплавился. Тем не менее, последний экзамен был сдан – оставалось лишь ждать письма из Лондона, что было невероятно трудно. Терпения Шерлоку никогда не хватало. Джон обещал прийти через десять минут. Мысль об этом отозвалась тягучей сладостью на языке и мурашками вдоль позвоночника. Шерлок несколько раз произнес его имя, наслаждаясь тем, как оно звучит. Слышать Джона, видеть Джона, касаться его кожи – все это вызывало зависимость, и Шерлок оставил попытки удержать себя от погружения в эту бездну. Любил ли он Джона? Поиск ответа на этот вопрос тревожил его вот уже несколько недель, но всякий раз, когда он собирался проанализировать свои эмоции, они неизбежно захватывали его. Он снова ощущал себя ребенком, откликающимся на все происходящее вокруг, не умеющим отгородиться от чего-либо, и Джон, именно Джон был тем, кто вновь распахнул окна в его сердце – какая глупая метафора! – но теперь, будучи взрослым, он испытывал то, о чем прежде даже не подозревал. И желания его отнюдь не были невинными. Лениво пробежавшись пальцами по животу, он остановился там, где, по выражению Джона, находилась самая очаровательная родинка из всех, когда-либо им виденных. Тот всегда целовал ее с особым трепетом, заставляя ресницы Шерлока дрожать. Легкое возбуждение накатило на него, словно морская волна, когда он представил, как Джон увидит его таким – полностью обнаженным и жаждущим прикосновений. Возможно, это было слегка неприемлемо, слегка вызывающе, но прямо сейчас Шерлоку было все равно. Он спустился пальцами ниже, мягко касаясь члена – лишь намек на давление, лишь предвкушение грядущего удовольствия. Джон уже был в доме, и его шаги звучали все отчетливее по мере того, как он приближался к комнате Шерлока. Сейчас он постучит. Он всегда так делает. – О, черт. Ты просто... В его голосе было удивление и нерешительность, но Шерлок облизал губы, словно присваивая себе его излюбленную привычку, и Джон подошел ближе, не отрывая от него взгляда. – Мы одни? – Да, – ответил Шерлок, обхватывая член плотнее и замечая, как зрачки Джона расширяются. – Я хочу смотреть на тебя. Прикрыв глаза, Шерлок запустил свободную руку в волосы – ему нравилось, как Джон делал это, – и тот громко выдохнул. Его член нуждался во внимании, и он начал с медленных, дразнящих прикосновений. Джон сел на кровать, соблюдая дистанцию, но Шерлок знал, что он наблюдает, и это обостряло ощущения. Чересчур интимно, подумал он, и все-таки остановиться на полпути было бы ужасно глупо. Движения стали быстрее, а дыхание Джона сбилось. Своего собственного дыхания Шерлок не слышал, слишком сосредоточенный на реакциях того, для кого устраивал это необычное представление. Ему снова было жарко, но этот жар не был раздражающим. Этот момент необходимо было продлить, и Шерлок усилием воли переключался на что-то скучное, что-то совершенно не возбуждающее. Этого хватало лишь на пару мгновений, а затем возбуждение накатывало с новой силой. Джон был здесь, пока он ласкал себя, и Шерлок никому бы не позволил подобного. Он взглянул на Джона из-под ресниц, ускоряя темп. Тот закусил нижнюю губу – он всегда делал так, будучи увлеченным чем-то, – и даже не заметил взгляда Шерлока, наблюдая за движениями его руки. Откинув голову назад, Шерлок отпустил себя, и долго сдерживаемое напряжение покинуло его тело с протяжным стоном, выплескиваясь теплой жидкостью на руки и живот. Джон прошептал его имя и положил свою теплую, идеальную ладонь на его бедро. Затем, словно всего остального Шерлоку было мало, он наклонился и провел языком дорожку от его паха до впадинки пупка. – Ты великолепен. – Джон... – Что? – Разденься и иди ко мне. Тот засмеялся и, скинув с себя белую летнюю майку – которая весьма выгодно подчеркивала его фигуру, – и тонкие джинсы, лег на него сверху, чтобы сразу, без лишних предисловий, атаковать его губы. Шерлок с удовольствием ощущал горячее свидетельство его желания, пульсирующее между их телами, и быстро стянул с Джона белье, в ответ на что тот лишь чертыхнулся. Ему хотелось сделать еще что-то из того, чего они прежде не делали. – Что, если я сдвинусь ниже, а ты приподнимешь свои бедра и позволишь мне взять твой потрясающий член в рот? Джон хотел что-то сказать, но Шерлок уже знал, что он не будет возражать. Ему пришлось согнуть ноги в коленях, чтобы они оба уместились на кровати, и он видел, как Джон опирается руками о подголовник. – Когда ты говоришь такие вещи, я просто... о, боже. Шерлок обожал делать это, обожал лишать его способности связно выражать свои мысли. Сжав ягодицы Джона обеими ладонями, он поощрял того к более сильным толчкам, однако Джон был ожидаемо осторожен. – Не бойся причинить мне боль, – выпалил Шерлок, на несколько секунд оторвавшись от своего занятия. – Я все контролирую. – Уверен? Шерлок, если... – Разумеется. Передав контроль в его руки – во всех смыслах этого слова, – Джон расслабился, и движения его бедер, ускорившись, стали хаотичными и почти грубыми. Шерлок наслаждался этим, пускай поза и была довольно неудобной. Ему не требовалось даже использовать свои «трюки зубами и языком», как это называл Джон, чтобы за пару минут довести его до разрядки. Когда они, наконец, оказались лицом к лицу, оба тяжело дышали, и Шерлок подозревал, что его волосы находятся в таком же беспорядке, как и волосы Джона. Тот мягко целовал его лоб и щеки, и это было настолько целомудренно по сравнению с тем, что они делали несколько минут назад, что Шерлок едва дышал. – Ты сводишь меня с ума, – пробормотал Джон. – Но мне это нравится. Хмыкнув в ответ, Шерлок потянулся губами к его шее, чтобы оставить на его коже свой след, но тот внезапно отстранился. – Не сейчас, – засмеялся он, и смех этот был самым неискренним, что когда-либо слышал от него Шерлок. – Почему? Что-то не так? – Завтра я... поеду к Гарри, – снова ложь, пронеслось в голове у Шерлока. – И буду говорить с ее врачами, и засосы... сам понимаешь. – Да, конечно. Гарри была в порядке. Это Шерлок знал точно – вчера он сам звонил ей, несмотря на то, что это было едва ли не последним, что ему хотелось бы делать. Ему нужна была правда, и он ее получил. Гарри сразу узнала его и была на удивление спокойна. Она сказала, что питается трижды в день и справляется даже с тягой к сигаретам, не говоря уже об алкоголе. Шерлок верил ей – та не умела лгать, как и ее брат. – Все так плохо? – спросил он, наблюдая за лицом Джона. – Я не уверен. Давай поговорим о чем-нибудь другом, – он обежал взглядом комнату и удивленно моргнул. – Я совсем забыл спросить тебя об экзамене. Боже, я такой идиот... – Сдал без проблем, – улыбнулся Шерлок. – Значит, теперь у нас есть больше времени? Я проведу в Лондоне несколько дней, а потом мы сможем... просто быть вместе, верно? Шерлок кивнул, стараясь не думать о том, ради чего – или ради кого, – Джон оставляет его. Он не знал многого о его прошлом. Возможно, есть какие-то связи, которые все еще имеют для Джона значение. Возможно, есть кто-то, кто будет ревновать его, увидев засосы на его шее. И он бы сказал Шерлоку об этом, если бы посчитал нужным. В конце концов, Джон был открытым и доброжелательным, он привлекал людей, а Шерлок никогда не стремился к этому, и вот в чем состояла вся проблема. С ним было нелегко, но Джон сказал, что любит его – значит ли это, что он никогда не отречется от него? И вправе ли Шерлок требовать от него подобного? – Эй, ты здесь? – спросил Джон, гладя его по щеке. – О чем ты думал? – О бабушке. – О бабушке? О той, на которую ты похож? – Можно и так сказать, – Шерлок перевернулся на спину и уставился в потолок, раздумывая о том, как скоро взаимная ложь уничтожит их отношения. – Знаешь, она прожила не очень счастливую жизнь. – Я думал, напротив, – протянул Джон, кладя ладонь на его грудь. – Доктор Оуэн говорил, что... – Что? – Не думаю, что я вправе говорить о таких вещах, – Джон замолк на несколько секунд, а затем продолжил. – Он доверился мне. – Это касается чувств? – Да. – Так он тоже что-то к ней испытывал? – Что значит – тоже? – нахмурился Джон, и Шерлок вновь повернулся к нему. – Неважно, – ответил он. – Откуда ты вообще знаешь, что я на нее похож? – Видел ее фото у доктора Оуэна, – Джон взял его за руку и крепко сжал. – Значит, твоя бабушка была в него влюблена? Шерлок, это же... – Совершенно не имеет смысла теперь, – отрезал он, хотя вовсе так не думал. – Они могли бы быть счастливы. Шерлок не собирался это обсуждать – по крайней мере, сейчас. Он принимал всю эту историю слишком близко к сердцу и знал, что иногда разговоры о чувствах лишь все усложняют. Если бы он сказал Джону, как сильно его желание никогда не отпускать его, привязать к себе всеми возможными способами, то это неизбежно привело бы к разрушению всего, что между ними было. Он не хотел, чтобы Джон чувствовал себя обязанным. – Ей нужно было лишь сказать, – грустно произнес Джон. – Сказать, что она его любит. – Может, и так. Но что сделано, то сделано. Разговор был окончен. Шерлок жалел о том, что вообще его начал, и теперь все смешалось воедино – ложь Джона, его собственная ложь, их тяга друг к другу и мелькающие где-то впереди огоньки будущей разлуки. Ему хотелось, чтобы все было просто, как в тот вечер, когда он впервые поцеловал Джона, потому что не мог больше сдерживать эту потребность в себе. Дверь внизу хлопнула, и Джон торопливо начал одеваться. Это было разумно и правильно, но Шерлоку отчего-то стало обидно. Он забрался под одеяло голышом, и Джон усмехнулся, глядя на него. – Собираешься притвориться спящим? – Вроде того. – Мне лучше спуститься к ним. – Стив опять будет нести всякую чушь, – пробурчал Шерлок. – И как только ты его терпишь? Джон пожал плечами и, наклонившись, поцеловал его в щеку. – Я позвоню тебе завтра, хорошо? – Ты должен быть осторожен в Лондоне, – он многозначительно взглянул на Джона, и тот кивнул.