"...пятьсот кругов, что солнце очертило"

Добираться до дома на полицейской машине было одной из самых нелепых вещей, что когда-либо происходили с Шерлоком. Уверенная рука Джона слегка касалась его собственной, не принося привычного успокоения. Он пытался отвлечься, наблюдая за инспектором Брэдстритом, сидящим на переднем сидении. Отец двух детей от разных женщин, на данный момент женат в третий раз; грамматика – явно не его конек, равно как и вежливость; предпочитает футболу плавание, щепетильно относится к своему питанию (влияние кого-то из ближайшего окружения). Работа в полиции была мечтой его детства, и поимка лондонского маньяка – шанс, о котором он мог только мечтать. Шерлок фыркнул, представив себе его отчет, в котором он и Джон будут лишь беспомощными жертвами. Моментально среагировав на это, Джон сжал его пальцы, но он не собирался привлекать к ним обоим внимание инспектора и водителя (предположительно, бисексуален; не любит музыку семидесятых, но включает ее всякий раз, когда с ним едет Брэдстрит; завсегдатай баров и клубов, тщательно это скрывает), а потому отвернулся и уставился в окно. Дома все было так же, как и всегда. Запахи еды из кухни – тушеное мясо и овощи – напомнили Шерлоку о том, как давно он ничего не ел, а песенка, которую напевала себе под нос кухарка, казалась смутно знакомой. Мама сидела в гостиной со своей любимой книгой Диккенса, и мгновенно подняла голову, услышав их шаги. Отчего-то Шерлоку вспомнился тот день, когда он принес домой Редберда – тот был совсем крохотным щенком, выброшенным на улицу, – и умолял родителей позволить ему заботиться о нем. Это было чудовищно давно. – Добрый вечер, миссис Холмс, – голос инспектора развеял его воспоминания. – Меня зовут... – Что здесь происходит? – оборвала его мама, переводя взгляд с Шерлока на Джона и обратно, намеренно игнорируя присутствие полицейского. – Мальчики, я устала, мне нужно побыть одной. Подойдя к ней, Шерлок положил ладонь на ее плечо – она едва ощутимо дрожала, и это просто не могло быть хорошим признаком. – Это касается Стива, мам, – спокойно произнес он. – Инспектор Брэдстрит просто задаст тебе несколько вопросов. – Где он? Где Стив? – Направляется в полицейский участок, – хохотнул инспектор, нисколько не смущенный прохладным приемом. – У меня есть полчаса, пока он в отключке. Так что насчет его адреса? – Я не понимаю... – Долорес, это важно, – присоединился к разговору Джон, но мама лишь мотнула головой и вцепилась пальцами в обивку кресла. Шерлок никогда не был силен в том, чтобы понимать ее, но сейчас, в эту самую минуту, ей было смертельно страшно. Как бы она ни создавала иллюзию спокойствия, содеянное преследовало ее день за днем. Он чувствовал материнский страх так остро, словно они вернулись к началу – два живых существа, связанные пуповиной в единое целое. Дрожь, охватившая ее тело, усилилась, и Шерлок надеялся лишь на то, что инспектор этого не заметит. Впрочем, Джон довольно умело отвлекал его бессмысленной болтовней. – Милый, будь радушным хозяином, предложи нашему гостю чай, – произнесла мама непривычно мягко и, сбросив со своего плеча его руку, медленно встала. – Я оставлю вас на пару минут. Словно в тумане Шерлок смотрел на нее, поднимающуюся по лестнице и контролирующую каждое свое движение, будто бы она находилась под прицелом фотокамер. В первую же ночь после смерти отца он поклялся себе запереть ее секрет в самом дальнем уголке разума и выбросить ключ на дно океана вместе с муками совести – других вариантов у него не было и никогда не будет. Острая потребность защитить ее во что бы то ни стало пробежала по натянутым нервам, и Шерлок с трудом заставил свое лицо выглядеть расслабленно. – Она все еще немного не в себе, – обратился он к инспектору, и тот кивнул с важным видом. – Понимаю. Такая трагедия... – Я поднимусь к ней, – многозначительно взглянув на него, произнес Джон. – У нее наверняка поднялось давление. – Он ее врач, – Шерлок терпеть не мог присутствие чужаков, которым всегда нужно было объяснять элементарные вещи. Подозрительно прищурившись, инспектор снова кивнул, и Джон оставил их наедине. – Расскажете мне еще разок, почему вы решили, что этот Стив – тот самый маньяк? Сдержав раздраженный вздох, Шерлок принялся заново озвучивать факты и связывать их воедино, но все его мысли неизбежно обращались к Джону, который в очередной раз спасал их семью, будто она была его собственной. Прошло около двух минут, прежде чем он услышал голос Джона, нотки паники в котором сложно было не заметить. – Долорес, пожалуйста, откройте дверь. Остановив себя прежде, чем инспектор начнет подозревать неладное, Шерлок небрежно взмахнул рукой, будто бы в этом не было ничего необычного, и продолжил свой монолог. Он слышал, как Джон стучит в дверь, и этот стук сливался в унисон со стуком его сердца, торопливо бьющегося в грудной клетке. Мама заперлась в той комнате, которую прежде делила с отцом, и одно лишь это могло насторожить, но Шерлок упорно делал вид, что все в порядке. – Оставьте меня! Наверху что-то загрохотало, и Шерлок замер. Звуки разрушения заставили Брэдстрита насторожиться, и он, слегка толкнув его плечом, подошел к лестнице. – Похоже на хрустальную вазу, – пробормотал он. – Сдается мне, мистер Холмс, вашей матери действительно нужна помощь. О, как он был прав! – Я поднимусь к ним, – быстро ответил Шерлок, хотя на самом деле не был уверен в том, как лучше поступить. – Ну уж нет, молодой человек, – тон инспектора внезапно стал серьезным. – Она может быть опасна для окружающих... – Она моя мать! – Долорес, я прошу вас, откройте! Долорес! Запах гари достиг ноздрей Шерлока ровно в ту же секунду, когда он шагнул на первую ступеньку лестницы. – Вот черт, – Брэдстрит пулей бросился наверх, на ходу включая свою рацию. – Доктор Уотсон, где вы?!

***

Шерлок не помнил, каким образом все вокруг заполнилось дымом. Он кашлял, поднимаясь по лестнице, и смутно слышал где-то вдалеке кашель Джона, но не видел его лица. Родительская комната была охвачена огнем; занавески пылали на фоне темнеющего вечернего неба, сорванная с петель дверь лежала на полу бесполезным куском дерева, и Шерлок с ужасом увидел силуэт мамы в горящем платье, прежде чем Джону удалось усмирить огонь и поднять ее на руки. Он кинулся было к ним, но Брэдстрит преградил ему дорогу своим грузным телом, крича что-то про опасность. – Я не хотела, я не хотела, Уильям! – закричала мама, вырываясь из рук Джона и с ужасом оглядываясь в сторону кровати, будто увидела там призрака. – Ты разрушил мою жизнь, ты ненавидел меня! Она цеплялась за дверной косяк, царапая его ногтями, и Шерлока парализовало от страха. Инспектор тоже застыл на месте, тотчас забыв об огнетушителе, который намеревался найти секунду назад. – Все хорошо, – пытался успокоить ее Джон, когда им все же удалось покинуть комнату. – Все хорошо... Она почти обмякла, но ее глаза по-прежнему горели каким-то безумием, и Шерлок опустился на пол рядом с ней, обнимая ее лицо ладонями и пытаясь вернуть ее в реальный мир. – Мой милый, хороший мальчик... Он думал, это обезболивающее, – никогда еще ему не приходилось видеть маму такой, как сейчас, когда она до хруста сжимала его запястье и словно бы исповедовалась, не замечая вокруг никого, кроме него. – Он говорил, что его голова раскалывается, он всегда так говорил... Шерлок, я совершила грех, я должна быть наказана, помоги мне, пока Стив не узнал обо всем... – Не надо, мама... – Я убила его, я убила его, и бог никогда не простит мне этого, – тараторила она, и Шерлок знал, что больше ничего нельзя поделать, но все равно одними губами просил ее остановиться. – Я убила твоего отца. Мир остановился.