Моя Псина

      Серые отблески попадали в окна квартиры, освещая лишь малую долю помещения. Холодный свет тускло расползался на полу, вовсе не нагревая поверхность. Завыл осенний ветер и в стекло глухо ударился красочный, яркий кленовый лист. Но тут же улетел, оставив после себя лишь лёгкий мокрый свет.       Союз приоткрыл глаза, неспеша обводя взором комнату. Потом остановил свой взгляд на нацисте, что мирно спал у него на груди. Прищурившись, СССР начал медленно обдумывать то, что происходит. После неожиданно он вздрогнул, не на шутку испугавшись: «О Господи, идиот…» — подумал тот раздраженно, прикладывая руку ко лбу, отводя взгляд в зияющую пустоту. Аккуратно выбравшись, он поспешил удалиться, попутно отряхиваясь, дабы избавиться от тепла ненавистного ему немца. Выйдя на кухню, коммунист вдруг понял, что сделал это зря.

***

Первое, что отметил про себя Союз, это то, что у него трещала голова. И у него еле хватило сил, чтобы дойти до стола, судорожно опираясь на него. — Да еб твою мать… — прохрипел тот, низко опуская голову, закачав ей. — Я же так сдохну раньше, чем Рейх… Быстро двинувшись к каким-то полкам, он достал маленькую баночку, что в одно мгновение выскользнула из рук и с шумом ударилась о стол.       Громкий звук падения разрезал холодную тишину, что заставило Совка скривиться. Звуки казались слишком объёмными, более громкими, отчётливыми. «Ну вот зачем ты так делаешь?» — подумал коммунист и тут же услышал до боли знакомое шипение за спиной. Резко повернувшись, всем своим видом показывая, что на данный момент готов рвать и добивать любого, лишь бы его не трогали.  — Не смотри на меня так, мне сейчас тоже жизнь не мила, — проворчал «пёс», кидая краткие взгляды на врага, после чего молча сел на табурет, принявшись бесстрастно разглядывать стену. «Жуткий тип», — закончил про себя Союз, с подозрением рассматривая Рейха. Но просто пожал плечами и отвернулся. — Башка не -…— спросил СССР, осознавая, что перебил нациста и быстро заткнулся. — Что? Немец, кинув на него холодный взгляд, опустил веки светлых очей, выдохнул. С едва заметным упрёком повторил: — Говорю, почему так холодно? — выразительно сказал нацист, четко выговаривая каждое слово так, что не услышать было невозможно. — Холодно? — переспросил коммунист. У Союза была странная морозоустойчивость, да и сам он был, буквально ледяным, поэтому не разделял чувств с нацистом, из-за чего беспечно фыркнул:  — Мерзляк, тебе лишь кажется. Рейх снова злостно зашипел, с нескрываемой ненавистью прожигая взглядом хребет коммуниста. — Змей, блять, — буркнул СССР, легко шлёпнув козырёк нацисткой фуражки на голове Рейха, так чтобы она налетела ему на глаза. Сев подле того, он запил таблетку водой, дополнил: — Задрал.       Нацист сразу же отпрянул. Поправив фуражку и наградив Союза страшным взглядом, для своего же удивления, промолчал. Потом, бросив быстрый взгляд и прочитав надпись на банке из-под таблеток, еле удержался, дабы не прыснуть, и не поддаться истерическому смеху, подступающему к горлу. — Что это с тобой? — с поддельной обеспокоенностью спросил он. Коммунист непонимающе уставился на издыхающего от торжества нациста. — Т-ты в курсе, что их срок годности подошёл к концу ещё четыре года назад? — усмехнулся Рейх, вскинув бровь и даже округлив глаза. Совок поперхнулся, моментально закашлявшись, начал долбить ладонью по грудной клетке, мучительно хватая каждый глоток воздуха. — Чего?! — срывающимся голосом вскрикнул он, ворочая несчастную баночку в руках, судорожно стараясь найти нужную запись. — Пхах, что ж, теперь тебя ждёт увлекательный путь на кладбище, — усмехнувшись бросил нацист с явным, мрачным удовлетворением. Совок неожиданно заткнулся, захлопав глазами. В первые мгновения он тупо пялился в пол. — Ты сходи…— тихо сказал Союз. Рейх встрепенулся от подобного заключения: мало того, что он хромой, так ещё и нужно пиздовать в осенний холод! — Там слишком холодно, — заворочался на месте нацист, скрестив руки на груди. — Тебя не жалко, — безразлично ответил СССР. Непривычно неловкое молчание. — Я не пойду никуда, — твёрдо настаивал на своём Рейх, поворачиваясь к собеседнику, в то время, как тот впился в него глазами, пытаясь сожрать. —…у тебя не получается, — дополнил он. — Хорошо! — вновь пожал плечами СССР и сделал два шага к сидящему Рейху так, чтобы если что, нацист не смог никуда сбежать. Из-за таких действий Третий Рейх чуть смутился, но не придал тому никакого значения. — Решай: либо ты сам добровольно пожертвуешь своей жопой, либо я выкидываю тебя из окна и ты всё равно жертвуешь собой. — наклонился к нему Совок, пристально глядя в очи. Детский, глупый спор. Так или иначе, им всё равно было скучно. — Знаешь, — начал Рейх. — мне кажется, что оба варианта хороши. — Да? — Конечно… — Отлично, второй мне доставит больше наслаждения.~ — мило улыбнулся Союз и неожиданно схватил Рейха за шиворот. Бедняга даже сделать ничего не успел, как почувствовал, что военная форма чуть ли не душит его. — Идём к окошку? ~ — задал ещё один вопрос СССР, так же склонившись над Третьим Рейхом. Как ни странно, тот даже улыбнулся. Глядя на коммуниста насмешливым взором, Рейх запросто ответил: — Ага.