dum per aetatem licet

- Ренджун, дай ручку. Ренджун тянется за синей гелевой из пенала, но Ченлэ обрывает его на пол пути и берет его ладонь в свою теплую, мол какой же ты глупый, хён. На руке у Ренджуна красуется слегка неровное синее сердечко, а рядом Ченлэ ярким декабрьским солнцем улыбается. На его щеках опять шоколад и не будь в столовой так многолюдно, не будь у Ренджуна несуществующей девушки, не будь они Хуан Ренджун и Чжон Ченлэ наконец, он бы так смело и нагло стер его своим поцелуем. Смотреть на Ченлэ - это как если бы ты съел слишком много сладкого. Тошнотворно приятно. Эти снежинки хлопьями застрявшие в чужих розовых волосах (Ренджун протестует мысли, что парень сейчас - вылитая его воображаемая девушка), эта теплая, а ведь на улице далеко за минус, улыбка Ченлэ и его мягкое "хён" согревает куда лучше топленого шоколада из автоматов. Но декабрьская дрожь пробирается под лопатки вместе с первым снегом, первыми метелями и первыми отчетливыми рисунками мороза на стеклах ренджуновой комнаты (и грудной клетки). Мы же друзья.

chenle: хееееен мы так давно не виделись хватит игнорировать слышишь я обижусь даю тебе последний шанс

jun: я занят, лэ

chenle: может встретимся завтра каникулы же

jun: ты читать умеешь я занят напишу как только освобожусь И он все вспоминает их золотую осень и думает: а когда это началось? Со "слабо?" или может с того же поцелуя, или даже просто с тех безмолвных жестов, переплетения крошечных пальцев под партой. Господи, когда? Господи, ответь, а можно ли это как-то перемотать? Чтобы не рвало так на части, чтобы ледяными копьями не било в грудину, горло не разрывало снегом, потому что Ренджуну так юношески невыносимо, чтобы кто-то был рядом, чтобы обнимать до потери сознания, впитывать кожей, целоваться до жуткой одышки. Чтобы просто жить. Мы же друзья? Ченлэ для Ренджуна индивидуальная разновидность рака, чумы или холеры, да всего угодно, всех известных и неизвестных вирусов. И он лежит в ванной на колючем коврике, выплевывает один за другим свои органы, учится заново дышать. Протянуть бы до лета. Ченлэ такой взрослый стал во всем этом месиве дней, календарных оторванных листьев в мусорнице. Он поменял рубашки на худи, а ведь на дворе апрель; желтый портфель на черный, удобный сменил и перестал даже в сторону ренджунову смотреть. Хуан как мог исчезал постепенно со всех радаров, поля зрение, из своей собственной жизни, кажется, исчезал. Мы не друзья. Ведь Ченлэ такой взрослый внезапно после этой зимы. Он начал курить какие-то отравляющие, отвратительные на вкус (точно такие, как у Ренджуна) сигареты и перестал носить мягкие свитера, перестал звать его хёном, да и в целом перестал существовать в его и без того дефектном мире взрослого подростка. Если бы Ренджун еще мог кричать, он бы точно закричал. Но в конце концов, он решает, что это даже к лучшему.

Вы уверены, что хотите удалить chenle из вашего списка контактов?

В который раз Ренджуну не хватает смелости нажать на "да".