***
Стандартная комната офицера стражи в Деловом Квартале. С кабинетом и небольшой гостиной, где стоял такой же небольшой, относительно своих собратьев, сервант. Кабинет тоже был достаточно скромным. Стол, стеллаж с папками и пара грамот за усердную работу. Джефф Карноу уже битый час корпел над докладами и был бы рад какому угодно событию, лишь бы перестать разбирать рапорты. Даже появлению Илая с просьбой помочь в государственном перевороте. Как только он так подумал, как услышал условный звук – три карканья подряд. Илай любит появляться, когда о нём подумаешь. Карноу ответил своей частью системы сигналов – деловито прокашлялся. Почти сразу раздались шаги. Джефф вдруг понял, что сапоги на мягкой подошве, которые носит его друг из преступного мира, не издают таких громких звуков. Поднял глаза. У входа в кабинет стояла женщина лет тридцати, аристократической внешности, с чёрными волосами, стянутыми в аккуратный пучок на затылке и большими глазами. Карноу как-то заторможено сообразил, кого он видит. – Ваше высочество?.. – Нет времени на титулы, Джефф, – императрица решительно села за стол. – Доставай планы «Пёсьей ямы». Капитан быстро взял себя в руки, потому как оказался в родной стихии. Ему приказывает императрица, он выполняет. Верный служитель закона кивнул и полез в стол, выуживая кипу бумаг. – Ваше высоч… – Илай поперхнулся обращением, поймав на себе взгляд императрицы. – Джессамина, я вам ещё нужен? – Нет, можешь идти, – Джессамина склонилась над планом прилегающих к пабу улиц. Илай подавил желание поклониться, кивнул, и исчез.***
– … и поэтому я решил взять власть в свои руки. Императрица должна была умереть, понимаете, должна была! Когда я занял трон, я стал закрывать кварталы, высылать больных и всячески препятствовать чуме. Но, у меня ничего не вышло. То мать, ищущая своё чадо, то туповатый деревенский парень в поисках своей любви… А ведь я бы остановил чуму, если бы все просто выполняли приказы… – доносилось из громкоговорителей. Эхо металось по полупустым улицам и заброшенным квартирам Старого Порта. Восходящее солнце отражалось от металлической кровли крыш и заглядывало в замусоренные переулки. Ему не было дела до того что с лёгкой руки одного, конкретного человека сошёл приказ, окунувший целый город в чуму и беззаконие на полгода. Солнцу нет дела до того, кто вы – плакальщик или бандит, аристократ или стражник. Оно просто светило всем, не взирая ни на что. Городу тоже не было дела до солнца. Он просыпался, потягивался и отправлялся делать свои привычные дела. Пошёл дым из печных труб, оживились стражники из ночной смены, сдавая места служащим днём коллегам, послышался командирский рык в казармах Аббатства и военных училищ, а намаявшиеся за ночь бандиты падали в кровати. Серая лодка Самуэля заплыла в небольшую гавань перед пабом, образованную отмелью и ржавым остовом катера. Лодочник оглянулся на Корво в маске-черепе. Он сидел спокойно, руки у него не дрожали, не перебирали что-либо, и это выдавало абсолютное спокойствие, что нервировало Самуэля. Наконец, он не выдержал: – Корво, вашему спокойствию мог бы позавидовать кто угодно. Вы что-то придумали? – Конечно. И всё. Это не успокоило Самуэля, но дало ему надежду на то, что его предательство не свершится до конца. Лодка, тем временем, стукнулась бортом о причал. Самуэль заглушил мотор и, сойдя на берег, привязал моторку. Корво снял маску и спокойным шагом двинулся к пабу. Самуэль двинулся за ним. Тем временем, в пабе царила атмосфера лёгкого праздника. Мартин о чём-то беседовал с гувернанткой Эмили, слуги, собравшись в кружок, обсуждали что-то своё, Хевлок пил пиво в компании Пендлтона. Когда Корво вошёл в паб, раздались дружные аплодисменты. Эмили обняла его и села назад, на своё место. Корво подошёл к стойке, за которой уже стоял Самуэль, наливший лорду-защитнику из той самой, отравленной бутылки. Хевлок и Пендлтон тоже взяли себе по бокалу с вином, но незаметно налитому из другого сосуда. – В предвкушении скорого триумфа, поднимем же наши бокалы за… – начал свою речь Хевлок.***
Илай нервно хрустел яблоком, сидя на крыше паба. Времени с момента прибытия лодки прошло уже столько, что эту нечастную бутылку можно было выпить маленькими глоточками из горла, при этом активно закусывая. Самого Илая не было видно ни откуда, кроме окон одного заброшенного дома. За рамой, лишённой стекла, периодически мелькала физиономия Гришки. Оригинальная такая физиономия, с почти что азиатским разрезом глаз на европейском лице. Так вот, когда Илаю надоело это мелькание, он запустил в Игоря огрызком. Но тут в окне появился противогаз Смита. Китобой, получив огрызком по лбу, беззвучно завалился назад. Илай пробормотал проклятье и сконцентрировался на ”просвечивании” крыши паба при помощи своих способностей. Интересно, а её высочество, шагающая, сейчас где-то в катакомбах, тоже волнуется за Корво? Наконец, лорд-защитник таки соизволил подняться на чердак. Илай выдохнул. Значит, лоялисты решили не проверять, отравлено ли вино вообще. Корво, тем временем, рухнул ничком на пол рядом с кроватью. Через долгих полминуты, в течение которых Корво успел сменить положение из-за затёкших конечностей, Мартин, Пендлтон и Хевлок поднялись, наконец, на чердак. Илай встал на ноги и, отряхнув камзол, подбежал к краю крыши. Схватившись за раму, он выбил ногами стекло и влетел в помещение. Ошарашенные лоялисты повернулись к нему. Воспользовавшись этим, Корво вскочил и отобрал пистолет у адмирала Хевлока, который тот всегда держал в кобуре на груди. Вооружённый и опасный Корво отошёл вглубь чердака. – Что вы собираетесь делать? Убьёте нас? Но ведь тогда некому будет помочь юной Эмили! – язвительно заметил Пендлтон, который первым овладел собой. Илай и Корво лишь усмехнулись. По лестнице загромыхали сапоги стражи, и на чердак влетел капитан Карноу с обнажённым оружием в руках. Хевлок, потеряв голову от ярости, кинулся на Илая. Он был непонятной, а потому первоочередной целью. Отмеченный легко прянул в сторону, размазываясь по стене у двери равномерным слоем и пропуская адмирала мимо. Удар рукоятью пистолета направил Хевлока точно в стену. Выжившие стёкла задребезжали в рамах. Карноу одним размашистым шагом преодолел расстояние, разделявшее его и Хевлока, после чего ото всей своей капитанской души пнул адмирала в пах. Адмирала согнуло. Его тут же повалили на землю и принялись вязать руки. – Ещё желающие оказать сопротивление при аресте? – спросил Джефф у разом притихших Пендлтона и Мартина. Те, не сговариваясь, подняли руки вверх. А внизу, сидя на коленях у матери, Эмили заливалась соловьём о своих приключениях. Одетая в чуть великоватый ей в плечах мундир, Джессамина с тёплой улыбкой слушала дочь.