Уже наступили сумерки, а Циррус, Данте, Тит и Марселий всё шли и шли по горной дороге по направлению к тому месту, где ранее были замечены другие Астартес. Небо постепенно хмурилось, предвещая бурю.
— Нам бы найти укрытие, а то мокнуть не хочется, — заметил Данте, — да и парни на вон том обрыве выглядят не особо дружелюбно, — сказал он, показывая на стоявшие на скал фигуры, похожие на хищных антропоморфных птиц. Когда Циррус посмотрел на указанных неизвестных, приблизив изображение через аугументированный левый глаз, крикнул:
— Рапторы! Приготовьтесь к бою! — и тут же вскинул болтер. У него оставалось всего 10 болтов, когда как у Марселлия примерно половина магазина. Им нельзя было промахиваться…
Истошный крик, усиленный вокс-кастерами, ознаменовал начало полёта Рапторов. Их прыжковые ранцы, чьи Духи Машин обезумели, как и те, кто взлетел на этих огненных крыльях. Взвившись в воздух, подобно хищным птицам, хаоситы устремились к своей добыче, которая была подозрительно спокойна, что лишь распаляло аппетит предателей, желавших теперь не исполнить своё задание, а увидеть искажённые ужасом и болью лица жертв.
Циррус и Марселий ждали, пока враги не приблизятся на расстояние, на котором уже тяжело увернуться, и, когда враги уже вышли на дистанцию подготовки к посадке, два болтера начали стрелять. Двоих из шести разорвало на куски несколькими точными выстрелами. Теперь оставалось четверо или так показалось на первый взгляд.
Один из Рапторов приземлился прямо перед Циррусом и, когда облако пыли развеялось, то Кровавый Ворон тут же бросился на него с длинным ножом, объятый яростью, ему несвойственной. Циррус, хоть и в бою и был обычно холоден, сейчас был подобен берсерку Кхорна, ведь он узнал меч в руках хаосита и голову, что была наколота на шип, торчащий из прыжкового ранца. Голова и меч ранее принадлежали Командору Арамусу, приходившемуся Циррусу командиром и хорошим другом. Еретик занёс Меч Праведности над головой, будто хвалясь своей былой победой, но, как известно, тщеславие губительно, особенно — для воина. Кровавый Ворон перехватил свободной рукой левую руку противника и что было сил ударил ножом по кабелям силовой брони, которые, судя по всему, были лишены брони в пользу лёгкости самого доспеха. Хаосит на миг застыл, и лоялист воспользовался возможностью, отскочив в сторону. Раптор взревел уже без вокс-кастера и начал, было, идти к Циррусу, но его движения теперь были медленными и неловкими, что не помешало выстрелить из спрятанной в перчатке миниатюрной лазпушки с собственной батареей и механическим спуском. Да, это был, по-сути, обычный лазган, просто переделанный, но и его хватило, чтобы прошить незащищённое правое предплечье Цирруса насквозь, временно лишая последнего возможности сражаться правой рукой.
— Ты ответишь за всё! — проорал лоялист и, переложив нож из правой руки в левую, вновь бросился в атаку. Он понимал, что хоть и имеет преимущество в скорости, но обычным ножом ему не заблокировать удар силового оружия.
И тут в его голове родился план. Он бросил нож в противника и, пока хаосит отбивал его в полёте с явным трудом из-за отказавшей брони, кинул в него мину так, чтобы та ударилась спусковым механизмом об ногу Раптора, и в этот момент отпрыгнул на максимальное возможное расстояние. Цирруса откинуло взрывной волной, но сквозь рёв взрыва он услышал крик боли умирающего Хаосита. Поднявшись, космодесантник оглядел себя и понял, что его слегка посекло осколками, но не критично, ведь правая рука вновь начала двигаться, пусть и неловко, но хоть как-то. Труп хаосита, как Астарес и рассчитывал, разорвало на куски и раскидало по округе в виде ошмётков плоти и крови, которая теперь покрывала всё вокруг, когда как древний Меч Праведности вонзился в землю по самую рукоять. Космодесантник подошёл к нему, достал левой рукой и, осмотрев со всех сторон, сказал:
— Ты отомщён, старина, — но сразу после этого, между деревьев он заметил красные пятна, мелькавшие тут и там и услышал рёв цепного оружия.
«Кишки Императора, надо идти к остальным!» — после чего он развернулся и, пробежав десяток метров, вонзил меч в бок хаосита, чей удар цепным мечом Марселлий заблокировал болтером.
— Ты цел? — спросил технодесантник у своего боевого брата, на что тот ответил:
— Пока что, но не надолго. Сюда бегут кхорниты. Где остальные?!
— Тит и Данте, расправившись с несколькими, взяли на себя нескольких тзинчитов, атаковавших с фланга. — Услышав это, Циррус злобно процедил сквозь зубы:
— Они специально нас разделили, чтобы добить! Надо идти к этим двоим, ибо мы с тобой даже одного кхорнита не завалим! — после этого, снайпер бросился бежать туда, откуда услышал голос Данте. Марселлий, заметив бегущих за ними берсеркеров Кхорна, последовал за ним, ибо понимал, что им просто-напросто не справиться без помощи…
«За Императора!» — раздался низкий мужской голос над полем боя и чёрная фигура влетела в ряды кхорнитов. Кровавые Вороны узнали этот голос. Это был Сигизмунд, который, видимо, решил устроить геноцид среди слуг Тёмных Богов.
Чемпион Императора услышал издали шум боя и устремился туда, дабы уничтожить столько тварей, сколько сможет. В прошлый раз он не смог сделать этого из-за одного Ультрамарина, с которым даже не боролся всерьёз, когда как сейчас Сигизмунд мог выместить свою ярость на берсеркерах, у которых с хитростью явно были проблемы.
Циррус и Марселий решили не мешать Сигизмунду, дабы не попасть под горячую руку. Пока они переводили дыхание, Сигизмунд прикончил пятерых кхорнитов, будто это были не закалённые тысячелетиями боёв Пожиратели Миров, а какие-то бойцы СПО. Лишь один из хаоситов умудрился разодрать скулу Чемпиону Императора, за что был просто разрублен пополам.
— Сигизмунд?!
— Да, Сигизмунд, отступник, — процедил сквозь зубы Чемпион Императора, смахивая кровь со своего клинка, — Странно, что мы встретились опять, Сыны Забытого Примарха. И где остальные двое из вашей шайки? — от слов «Сыны Забытого Примарха» У Кровавых Воронов перехватило дыхание. Они конечно понимали, что могут быть потомками второго или одиннадцатого примархов, но оставалась и теория о происхождении от Тысячи Сынов, которую ныне разрушили три слова. «Вот какую тайну Давиан пытался скрыть на Кронусе», — подумал Циррус, схватившись за голову.
— Как звали нашего Отца? — дрожащим голосом спросил Марселлий, потрясённый не меньше своего брата.
— Я не могу сказать, ибо Император приказал его забыть, но скажу одно: он был одним из величайших среди примархов, — спокойно сказал Сигизмунд и бросился туда, откуда исходили звуки боя. Он вновь почувствовал себя живым, сражения вернули ему смысл жизни, и Чемпион Императора намеревался истребить всех ксеносов, которых встретит на своём пути и ничто его не остановит!
Циррус и Марселий теперь хотели не только выжить, но и узнать хоть что-то о прошлом своего ордена, но для начала, надо было помочь Данте и Титу.
***
Тем временем, Тит и Данте во всю крушили вылезавших из порталов демонов, изничтожая их одного за одним, пока Данте, заметив прятавшегося в кустах колдуна Хаоса, не швырнул в того свой меч. Колдун попытался отклонить Мятежника телекинетическим импульсом, но меч, подвластный воле полудемона, ускорился и пронзил горло чернокнижника, заставив все порталы закрыться.
— Вот и всё! — воскликнул Данте, стряхивая пыль с плаща. Лежащие вокруг трупы демонов и пустые доспехи тзинчитов через мгновение обратились в пыль и были развеяны ветром.
— Хм, тзинчиты, Повелители Ночи, демоны… Мне это совсем не нравится, — сухо заключил Тит, осматриваясь по сторонам, — судя по всему, мы имеем дело с довольно могущественным лордом Хаоса, сумевшего сплотить несколько варбанд.
— Значит, грядёт кровавый и огромный мордобой? — усмехнулся полудемон, положив меч себе на плечо. — И чем тебе демоны не угодили? — тут полукровка начал хохотать во весь голос
— Да, будет жарко, — изрёк Ультрамарин, почёсывая подбородок. Он, конечно, понял иронию в словах Данте насчёт демонов, но не ответил, ибо не хотел сказать не то.
— Жарко было сейчас, — злобно процедил появившийся из-за зарослей Циррус. За ним появился Марселий, сразу спросивший:
— А куда делся Сигизмунд? Мы же вроде видели, как он бежал в эту сторону да так, будто за ним гонится само Слаанеш. Хотя нет, сравнение неверное, ведь он попёрся бы в атаку… Скорее, как он за Слаанеш.
После слов Технодесантника, над лесом раздался вой явно нечеловеческой природы и в воздух взвилась чёрная тень, закрывшая собою солнце. Данте, увидев это, ухмыльнулся и начал потирать руки в ожидании соперника, который создаст хоть какое-то сопротивление, но крик, раздавшийся над лесом обломал его планы:
— Без жалости! Без сожалений! Без страха! — эти слова прогремели над лесом и все присутствующие узнали голос Сигизмунда, многократно усиленный эхом. Обычный человек бы его не расслышал, но Астартес, как и Данте, обычными людьми не были.
***
Сигизмунд и впрямь бежал на помощь к остальным, но тут почуял знакомую вонь. Её он отчётливо помнил с Ереси Хоруса. Это был смердящий запах демонического принца Хаоса Неделимого! Чемпион Императора не мог допустить самого существования данной твари!
Посреди леса колдуны Тысячи Сынов, осознавая, что операция по захвату нескольких целей и ликвидации остальных потерпела крах, пытались призвать к силам Варпа, дабы или победить, или хоть бы получить время на отступление. Из-за ошибки в заклинании, чернокнижники призвали тварь из самых недр темниц Кхорна. Демон, ощутив свободу, в мгновение ока разорвал в клочья колдунов и, было, собирался взметнуться в небеса, но почувствовал резкую боль и упал на землю. Когда он очухался и оглянулся, то увидел, что нога была отрублена и, судя по всему, в этом был повинен странный воин в чёрном доспехе.
— За Императора! — проорал воин и побежал к голове упавшего порождения Варпа с невероятной скоростью. Каждое движение Сигизмунда было практически идеальным, отработанным сотнями лет боевых действий. Он уже было поднял меч для финального удара, но демон, взревев, атаковал лапой, пытаясь схватить назойливого противника. Чемпион Императора успел среагировать и нырнул вниз, избегая удара и разрубая руку чудища вдоль, вплоть до локтя. Чёрная кровь брызнула из раны и окатила Сигизмунда с ног до голову, но он не останавливался и продолжал нестись к своей цели — голове демона, которую он желал уничтожить во что бы то ни стало! Демону явно не хотелось умирать и он, переместившись при помощи последних оставшихся у него сил на полдюжины метров вверх и взмахнув крыльями, пытался сбить Сигизмунда с ног. Но тот выстоял, уперевшись в землю мечом. Тогда демон попытался взлететь, дабы убежать от столь опасного противника, но Чемпион Императора, собрав все свои силы, разогнался и прыгнул, схватив хвост чудища и начал по нему карабкаться.
— Что ты такое?! — в ужасе взревел демон, ощущая, что его враг поднимается по спине и уже вплотную подбирается к хребту.
Сигизмунд, сопротивляясь логике, гравитации и ветру, молча взбирался по телу демона к его шее, зажав рукоять Чёрного Меча в зубах. Он не останавливался и не отступал, ведь он — Чемпион Императора, его клинок, и он желал всем сердцем оправдать столь почётный титул. Добравшись до шеи демона, Сигизмунд схватился левой рукой за шип, выступающий из хребта твари, а в правую взял меч и прокричал, что было сил:
— Без жалости! Без сожалений! Без страха! — после чего изо всей своей нечеловеческой силы ударил прямо по позвоночнику демона, заставив его изогнуться и, издав предсмертный крик, полететь вниз, но уже без Сигизмунда, который оттолкнулся ногами от туши своего противника, уже начавшего обращаться в пепел, и полетел в сторону леса.
Приземлился Сигизмунд прямо в скопление деревьев, которые смягчили ему падение. Теперь предстояло найти дорогу, по которой он вновь пойдёт на битву с врагами, которых ещё предстояло найти.
***
Солнце уже зашло, но пять фигур продолжали брести сквозь лес. Дубрава шумела, будто пыталась сказать что-то, но тщетно, ведь они были заняты своими мыслями: Кровавые Вороны шли молча, в душе оплакивая павшего Арамуса; Данте, пытаясь не вспоминать в очередной раз смерти родных; Тит же размышлял — не предатель ли он? С одной стороны, он нарушил кодекс Астартес и кучу писанных и неписанных законов, когда как с другой — он защищал людей, пытаясь исполнить свой долг защитника человечества.
Где-то вдали, над горами, раздался истошный крик того, кто понял, что планы опять сорвались и что всё идёт насмарку. Крик выражал не отчаяние, а злость на то, что эксперемент опять сорвался и подопытных теперь придётся уничтожить…
