Долгая дорога домой.

— ВНЕМЛИ МОЕМУ ЗОВУ, — услышал я голос, сидя на унитазе. Разумеется, он исходил изнутри. Изнутри меня. Да. Я говорю сам с собой, но при этом, это не совсем я. Даже не не совсем, а совсем не я. Такие дела. Я давно не говорил с ним, нельзя сказать что это точно, но я вижу его как дракона, состоящего из белого мрамора. Громадный белёсый дракон, представший статуей: глаза такие же бесцветные и мёртвые, как и окаменевшее тело; голова его поднята высоко, словно он смотрит в небо, выискивая что-то; рот, готовый извергнутся пламенем, открыт, а парочка длинных усов навеки застыла в воздухе, уже много лет, не передавая никаких ощущений. Он недвижим, но встречаемся мы с ним зачастую в разных местах. В этот же раз, мы пересеклись в огромнейшем соборе, который словно бы увеличили в четыре раза. Вполне достаточно, чтобы в него уместился целый дракон. — Я пришёл, что тебе нужно? — спросил я, у статуи, которая расположилась в том месте, где обычно в соборах стоит алтарь. — ДАЙ МНЕ КОНТРОЛЬ НАД СВОИМ ТЕЛОМ, ДАБЫ ЭТА СУЧКА ПРЕКРАТИЛА ШУГАТЬ ТЕБЯ ИЗ ОДНОГО ГОРОДА В ДРУГОЙ! МНЕ СТЫДНО ЗА ТО, ЧТО Я ПОЛЬЗУЮСЬ ТВОИМ ТЕЛОМ! — раздался громогласный голос, что эхом разошёлся по всему собору. — Вот именно, что ты пользуешься, а я распоряжаюсь. Если она убьёт меня — правильно сделает, я сам так хочу. К тому же, всё это началось именно из-за тебя, — прокричал я, дабы до статуи дошёл смысл каждого произнесённого слова. — НЕ ЗАСТАВЛЯЙ МЕНЯ СИЛОЙ ЗАБИРАТЬ КОНТРОЛЬ НАД ТВОИМ ТЕЛОМ. Я НЕ ПОЗВОЛЮ НАМ УМЕРЕТЬ. И ТЫ ЭТО ЗНАЕШЬ, — продолжала уговаривать статуя, не шевелясь, не издавая ни единой эмоции. Безликое зло. Безликая ненависть. Он и правда спасал меня кучу раз, когда моей жизни угрожала опасность. Правда, за это пришлось расплачиваться тем, что меня клеймили как жестокого психопата. Ибо всё что делалось другим мной — делалось с крайней, совсем не нужной жестокостью. За это я его ненавижу, и пытаюсь запереть внутри себя. — Я и пальцем её не трону, как бы сильно ты не желал этого, пусть даже она засунет мне в рот острозаточенный кухонный нож, будет крутить и вертеть им внутри моего рта как хочет, хоть пусть даже будет разрезать мою ротовую полость изнутри. Уйди прочь! — решительно прокричал я. Эхо моего голоса раздавалось, словно бы сам собор поддерживал меня. — ОДНАЖДЫ ТЫ УМРЁШЬ, ЗАГНЁШЬСЯ ЖАЛКОЙ СТАТУЕЙ, А Я ЗАБЕРУ КОНТРОЛЬ НАД ЭТИМ ТЛЕННЫМ ТЕЛОМ, ТОГДА ТО И ПРИДЁТ КОНЕЦ ТЕБЕ И ТВОЕЙ «ПОДРУЖКЕ». Статуя резко треснула. Это трещание раздалось приятным звуком по всему собору, а затем вновь наступила темнота. Дракон ушёл, а я открыл глаза и обнаружил себя сидящем на унитазе, в кромешной черноте, смотрящим в тёмный угол уборной. Я усмехнулся. — Ну-ну, попробуй, хрен мраморный, — сказал я в темноту. Затем я вспомнил про то что я собирался сделать, встал, включил свет, достал из портфеля конверт, уселся на белый трон и начал чтение письма, надеясь найти там билет из этого города, дабы вновь отсрочить свою погибель. Текст письма был таков: Дорогой Джон! Я написала вам это письмо, в случае, если вы согласитесь мне помочь с расследованием убийства моей сестры, так что, если вы сейчас держите его в руках — значит, я не ошиблась в выборе того, кому доверить это дело. — Ух, знала бы ты, где я буду это читать… — проговорил я вслух. Думаю, вы первом делом захотите узнать все подробности личной жизни моей сестры и прочие тонкости, ведь именно из них следует мотив убийцы. Но…к сожалению, я ничего не могу вам рассказать, так как не видела сестру уже десять лет с того момента, как переехала жить в этот город. Даже о её смерти я узнала лишь спустя месяцы, так как доктор Бельман (о котором я расскажу вам позже) долгое время не мог найти способ связаться со мной. Мы переписывались с сестрой письменами, но там не было и намёка на грядущее убийство. Умоляю вас, найдите и покарайте убийцу согласно закону, или вашим личным предпочтениям, ибо я не могу ему спустить того, что меня лишили последнего родного человека! Единственное, к сожалению, что я могу сказать о своей сестре, так это то, что она была спокойной милой девушкой, и поэтому я даже не могу вам рассказать столько, сколько расскажет Господин Бельман. Он поверенный вашего агентства на этих захолустных землях, поэтому он встретит вас и введёт в курс дела, а затем вы вместе приступите к расследованию. К письму я прикладываю билет на меха-поезд. Путь до этих земель не близкий, поэтому возьмите с собой какую-нибудь книгу. Я откланяюсь. P.S. Ещё раз огромное Вам спасибо, за то не отказали мне в помощи. В конверте, помимо письма, написанного аккуратным и милым почерком, вправду лежал билет и аванс, за то что я взялся за это дело. — БИНГО! На билете было написано, что поезд прибывает каждый день в пять часов ночи. Типичный поздний меха-поезд. Это как обычный поезд, только компактнее, быстрее, и его можно назвать аналогом рейсового автобуса, который просто едет на более большие километражи, и осуществляет доставку не по дорогам, а по рельсам. Я взглянул на часы, они показывали час тридцать ночи. Я успею добраться до вокзала, по которому двигаются меха-поезда, правда, придётся взять такси до другого края города, а там уже пешочком. Уехать нужно этой же ночью, ибо другого шанса, любовь всей моей жизни, может мне и не дать. Я, в спешке, собрал необходимые мне вещи в небольшой чемоданчик, прихватив при этом самое важное — потёртый старый пистолет, который бывал со мной ни в одной передряге, и был моим последним и решающим словом в некоторых разногласиях. Напоследок я попрощался со своей квартирой — сходил помочился, сделал последний глоток бурбона в этой квартире, а потом ещё один последний, а потом и ещё… В общем-то, пустая бутылка, наверное, до сих пор так и лежит в подъезде. Не подумайте, что я так изрядно выпил, потому что заядлый выпивоха. Просто следовало притупить чувство страха, так как я знал, чему могу подвергнуться, когда я выйду из дома. Выбежав из подъезда, я выскочил на проезжую часть, тем самым быстро поймав себе пустое такси, затем плюхнулся на заднее, впихнул деньги водителю и повелел ему везти меня на другой край города. Таксист дал по газам, а я расселся сзади, и почувствовал, как страх мешает моему опьянению. Сильнейшая паранойя. Мне казалось, будто таксист — заказной убийца, или же, моя любовь сейчас сидит на какой-нибудь крыше с РПГ в ожидании появления машины со мной. Я никак не мог расслабиться и вовсю глядел на крыши зданий, иногда посматривая на зелёные глаза водителя такси через зеркало заднего вида. — Хэй? — донёсся заинтересованный голос таксиста, — Бежите от кого-то? — Просто тороплюсь на поезд и боюсь опоздать, — солгал я. — О, если не ошибаюсь, вы едете на тот самый вокзал меха-поездов которым у нас редко пользуются? Трудный вам путь придётся проделать после моего такси, — озабоченно произнёс шофер. — Это точно. Включи-ка мне что-нибудь. Водитель молча включил приёмник. Заиграла джазовая музыка. Всю остальную дорогу, до выхода из такси, мы проехали молча. Водитель был прав, так как после выхода из машины на другом краю города — мне придётся пройти сквозь лесок до рельсов, а затем там идти вдоль них в сторону востока. Там я и застану долгожданный вокзал. Со временем, я расслабился, но спать мне совсем не хотелось. Очередной яркий город мелькал перед глазами. Город, который я покину в спешке, так же, как и предыдущий. Просто оттягиваю время. Если бы не полученное письмо — то в этот раз бы я сам вздёрнулся у себя же в квартире. Хотя бы, просто потому что я уже давно этого заслужил. Мы подъехали к месту и пришла пора расстаться с таксистом. Мы попрощались, я дал ему чаевые и он уехал прочь, а я же, пошёл через лес. Фонарик освещал мой путь по проложенной тропинке, которая, видимо и вела к рельсам. Странный вокзал. Почему к нему никто не проложил нормальную дорогу? Паранойя сошла на нет, я спокойно прошёл через небольшой редеющий лесок и вышел на некий пустырь. В середине которого лежали рельсы, а на противоположном от меня конце — снова был лес. Светало. Я двинул на восток по рельсам. Действие алкоголя совсем сошло на нет, а в голове играла та навязчивая джазовая музыка. Я шёл вперёд, навстречу восходящему солнцу, спустя какое-то время лес совсем закончился, и окружало меня лишь бескрайнее поле, на котором росла только зелёная кукуруза. Я услышал рёв мотора, позади меня. Мне резко захотелось выпить, потому что все мои опасения подтвердились — за мной был хвост. Небольшой белый мотоцикл нагонял меня и подмигивал фарой. Бежать смысла не было, и я просто продолжил свой путь, отлично зная, что сейчас она меня задержит, и я опоздаю на свой поезд. Пепельная роза нагнала меня. Я повернулся к ней, она скинула свой шлем на землю и черные волосы рассыпались по плечам. То же платье, та же помада. Она не переодевалась, а выслеживала меня с самого нашего расставания, выжидая, когда мышка вылезет из норки. Сзади начало восходить солнце. Трудно описать то, что я испытывал в этот момент. Когда-то вы были друг для друга всем, а сейчас ты стоишь с ней один на один, и мечтаешь, чтобы она убила тебя быстро и безболезненно. Мы не проронили ни слова, а просто молча смотрели друг на друга. Я опоздаю на свой поезд, но раз уж попался, то попался. — ДОСТАНЬ ПИСТОЛЕТ И ВЫШИБИ ЕЙ МОЗГИ! — донеслось изнутри. — Наша с тобой история, — начала девушка, — она очень красивая, даже несмотря на всю ту боль, что она в себе содержит. Хотя, может именно она даёт всему такие яркие краски? — Любая хорошая история должна закончиться, а не длиться вечно, дабы не испортиться, — решительно ответил я. Она подошла ко мне ближе. Взяла мою руку и приложила к своему лицу. Рассвет. Солнце падало на её серые глаза, которые раньше были для меня синонимом жизни, а не смерти. Её оттенок кожи под солнечными лучами выглядел настолько красиво, что казалось, будто она была рождена ходить под закатным или восходящем солнцем. Но всё что она получила — вечный дождь на своей душе. Она смотрела на меня, как несколько лет назад, когда я обещал, что никогда не сделаю ей больно. Она верила. Я тоже верил. Но подвёл даже самого себя. — Столько способов убить тебя, и мне так жаль, что я могу осуществить лишь один, — произнесла она, потираясь щекой о мою ладонь. Я ничего не ответил на это, а лишь просто кивнул. Она вновь взяла мою руку и положила себе на грудь. Я почувствовал, как бьётся её сердце. Ровно и тихо. Как и…моё. — Наши сердца неспроста бьются в один ритм, когда мы рядом. Я помню, как однажды ты спросил меня, верю ли я в судьбу? Я ответила, что не знаю. Так вот теперь я знаю, что у судьбы хорошее чувство юмора, потому что я прекращу биение твоего сердца и обрету свободу. Затем она резко прижалась ко мне, задрала рукав и показала кучу шрамов на своём левом запястье. — Ты ответишь за это, — сказала она, прижавшись ко мне ещё крепче. Раздался гудок меха-поезда. — Кто-то опоздал на свой поезд? — посмеявшись, сказала она. Он приближался к нам. Мы сошли с рельс и встречали его взглядом. Мы оба молчали. — СКИНЬ ЕЁ ПОД ПОЕЗД! ОСВОБОДИ СЕБЯ! — послышался мне мой внутренний голос. — Нет…- сам того не заметив, вслух проговорил я. Солнце пригревало сзади, а поезд мчался нам навстречу. Я думал, что для меня уже всё кончено и та бедная девушка так никогда и не узнает, что убило её сестру. А всему виной будет то, что однажды я сломал кому-то жизнь. Но… В тот момент, когда поезд промчался перед нами, что-то схватило меня за шиворот пальто и с огромной скоростью понесло вдаль вместе с поездом, вырвав меня из рук девушки. Я увидел, как она разочаровано глядела мне вслед и мне вспомнился один из наших последних разговоров, когда я назвал её сумасшедшей, а она ответила мне: «Это не я схожу с ума, а этот мир! Потому что он снова нас разлучает!». Меня посадили на пустую грузовую платформу меха-поезда, а передо мной стояли два человека. Бинго?