Долгая дорога домой.

— Мы уже боялись, что потеряли Вас. Даже боялись, что потеряли Вас навсегда — проговорил один из силуэтов, который я не мог рассмотреть из-за солнца, что ярко светило за их спинами. На одном из крутых разворотов меха-поезд резко дернуло в сторону и я на долю секунды увидел человека во фраке и, слева от него, здоровое и уродливое сероликое Нечто, которое по своим габаритам было похоже скорее на горилу, скрещенную со скалой. Я безумно сильно испугался его и на какой-то момент попятился назад, но следующие слова, произнесенные Высоким Фраком, успокоили меня.  — Я — доктор Бельман. Виктор Бельман, а это — мой верный друг Жок, — сказал доктор и вежливо протянул мне руку, одетую в белую перчатку. Жок же, в свою очередь, просто кивнул огромной головой. Меха-поезд, спустя время, принял такое положение, при котором я ясно мог видеть обоих, но глазеть на Жока я всё равно никак не решался. В конце-концов, несколько мгновений назад я, возможно, чуть было не умер от рук обезумевшей девицы, а теперь меня на бешеной скорости, которую только может развить меха-поезд, подбирает Нечто и угрюмо пялится на меня. Виктор же, по своему внешнему виду, напоминал представителя некоего древнего аристократического общества: довольно высокий, худой, но в тоже время подтянутый, с тонкими чертами лица, а также лисьими хитрыми глазами, которые оглядывали меня через тонкие очки в круглой оправе. Несмотря на былые договоренности в письме — я всё же испытывал недоверие и даже некую, в своем роде скованность, но несмотря на всё это — пожал протянутую Виктором руку. — Вы выглядите довольно измученным, с Вами ничего страшного не случилось по дороге? — спросил Бельман, не переставая меня разглядывать. Я хотел было уже сказать ему о неблизкой дороге до этой забытой меха-станции, но лишь ответил: — Просто сильно опаздывал на поезд, как Вы сами уже и заметили. Виктор улыбнулся, но не сказал ни слова, в то время как Жок просто уперся своим взглядом в никуда. — Я рекомендую Вам поспать, Джон, потому что путь ещё неблизкий, а Вы, насколько я понимаю — не спали всю ночь, дабы успеть на рейс. Давайте покинем с Вами этот товарный вагон, на котором мы с надеждой высматривали Ваше появление, к тому же на нём нам совсем небезопасно находиться. Если честно — то последние сутки меня безумно вымотали, и, несмотря на весь переживаемый стресс мне больше всего хотелось выпить и уснуть, поэтому я лишь молча кивнул и мы покинули товарную платформу и позже, устроившись в соседнем вагоне я лёг спать.

***

Она заранее знала, что он придет туда, дабы сбежать. Сбежать, как и несколько лет назад, когда он просто ушёл из дома, где они жили вместе и она долгое время даже не могла найти его. А когда всё же узнала, что он стал служить в войсках, то просто перестала его искать. Она всегда видела это в нем, видела не то что он хочет предать свою жизнь оружию, а то что он ищет себя, и, в каждом новом увлечении или же занятии не находит себя. Она знала, как сильно он ненавидел самого себя. Когда-то, она вернулась домой и просто нашла его в окровавленной ванной, распивающим алкоголь. Ванная была в крови из-за несерьёзных ранах на руках, но она очень испугалась, потому что не знала что с этим делать. Что он хотел этим сказать ей? Когда она пыталась выпытать у него смысл этого поступка, то он делал вид, будто ничего и не было, хотя она проплакала перед ним весь день. Тогда она ещё не понимала, что это был не жест самовыражения — а скорее, просто своеобразный поиск себя. Да, это было очень жестоко по отношению к человеку, который любит тебя всем сердцем, и понимал это, но он ничего не мог с собой поделать. В скором же времени, он начал просто спиваться, хотя и сам был не в восторге от этого. Спустя какое-то время это превратилось в болезнь и безумную манию — впадать в алкогольную «кому» когда он просто принимал новые дозы алкоголя и спал целыми днями и ночами, не видя снов, не видя перед собой ничего, выпадая из жизни порою на дни, а порою — на недели. Поиски себя заменил алкоголь. Пусто внутри и поэтому полон стакан… Он сводил эту милую девушку с ума, но она хотела, чтобы он боролся дальше, даже пусть ей стоило немало душевных сил. Но в один момент, он просто покинул её. Сбежал, ничего не сказав и не объясняя, потому что он видел, как ей становилось тяжело, и, перебрав из всех своих прошлых занятий он перешёл на оружие. Позже он понимал, что это была его ошибка. Пьянство его чередовалось со службой и одиночеством. Она же — стала помешанной психопаткой. Он сломал свою и её жизнь окончательно. В конце-концов, он же уволился со службы и просто стал работать в частном детективном агентстве, маскируя своё пьянство обычным бытовым алкоголизмом, с которым, он, как думал смог совладать. Но письмо, благодаря которому она знала куда и зачем он направляется — стало очередной ступенью всей этой безумной истории. Подложенное под дверь, написанное небрежным почерком, который трудно было прочесть, конверт которого по грязному кричал: «ДЖОН». Она долгое время искала его, после того как он ушёл со службы в войсках, и теперь она знала даже не то, чем он занимался тогда, а чем он займётся в ближайшем будущем. Она шла на опережение. Но знала ли она по настоящему чего хочет? Убить его за испорченную жизнь или же спасти и начать всё сначала? Она стояла на вокзале меха-поездов и не знала, как поступит дальше. В каком-то смысле, она могла убить его прямо здесь и сейчас, могла броситься ему в колени и просить опять начать всё сначала, могла ждать от него объяснений его поступков. Она никогда не задумывалась над тем, что действительно сделает с ним, когда встретит его и даже сейчас, у неё не оставалось времени на раздумья, потому что по полю шёл одинокий тёмный силуэт, озаряемый слегка выглянувшим солнцем. И знаете… …Она пошла ему навстречу. И даже несмотря на это, он вновь оставил её. Совсем одну. *** Я проснулся от того что меня будил мистер Бельман. — Проснитесь, Джон, мы уже почти приехали в это странное и злополучное место, — смотря в окно, проговорил Виктор. — Почему это «странное и злополучное»? — сквозь просонье спросил я, потирая свои глаза, словно бы в них попал песок. — А вы оглянитесь, друг мой. Я открыл свои красные глаза и увидел густой туман за окнами поезда, который поглощал буквально всё, что было на расстоянии вытянутой руки. Поэтому я видел лишь темные столбы, молниеносно пролетающие за окнами меха-поезда. — Невероятно…- с замершим сердцем прошептал я. — У нас нередко бывают туманы, но такое — редкость, вскоре вы в этом убедитесь воочию, пожив с нами несколько дней. И не удивляйтесь, если несколько дней вы будете чувствовать себя не очень — здесь довольно-таки тяжелый воздух, — медленно говорил Виктор, не отрывая глаз от тумана. Я же ему не успел ничего ответить, так как поезд в скором времени начал снижать свою скорость. — Что-ж! Мы приехали, — вставая, вскрикнул Бельман, — Я думаю, Вы очень жутко хотите спать, к счастью, комната, в которой я собираюсь Вас разместить находится не так далеко от меха-платформы. Когда поезд полностью остановился — я встал, и почувствовал сильное головокружение, до такой степени сильное — что у меня даже скосились ноги, но крепкая лапоть Жока схватила меня под руку. — Здесь очень тяжелый воздух, Джон, но вы скоро привыкнете, — сказал Виктор, направляясь к выходу из нашего вагона. Мне было до такой степени невыносимо хреново, что я с трудом переставлял свои ноги. Казалось, будто вот чуть-чуть и сердце выскочит из моей груди прямиком через глотку и я умру. Как только мы покинули вагон — я сел на скамеечку, дабы отдышаться. Окинув взглядом прилегающую территорию — я видел всё тот же густой туман, который заселялся глубоко в мои легкие, пропаривая их своими незнакомыми мне ранее испаринами. Тем временем, пока я сидел, Бельман оглядывался, а Жок смотрел куда-то вдаль, в туман, словно бы видел там что-то, чего не может увидеть человек (хотя возможно, что так оно и было!). — Все люди, скорее всего, в церкви, поэтому вокруг нет ни души, хотя обычно платформа — это людное место, поэтому не пугайтесь нашему одиночеству, Джон. Я не задавался мыслями о людях и о чем либо прочем. Мне было страшно, что я умру, что сердце вот-вот разорвётся петардой внутри меня и я, подскочив, умру прямо здесь. — Пойдёмте скорее, я отведу Вас в Вашу комнату, в постель. Рука Жока подхватила меня, и я, вынуждено, встал. Боюсь, что не сделай он бы этого тогда — я бы просто умер. Но я послушно поплёл свои ноги туда, куда меня ведут. Всё остальное мне вспоминается с трудом: брусчатка, готические стили зданий, одинокие и безлюдные улицы, а так же этот невыносимый душащий туман, который, возможно лишь хотел быть им, но по сути являлся необъемлимым и неубиваемым душителем. Затем меня завели в один из таких домов, проволокли по темным комнатам и бросили в кровать лицом на подушку. Когда же я попытался развернуться, дабы лечь на спину — я увидел лишь как через маску противогаза выпирают невероятно красные и яркие локоны. После же — я просто потерял сознание.