~ ~ ~
День снова не задался. Вообще, у Юнги уже почти как месяц дни не задаются — улова нет, сети все с такими прорехами, что залатать их практически невозможно, и как будто даже вся рыба куда-то делась, уплыла из их мест. Пришвартовав свою «Дороти» на причале, возникают мысли о том, что пора что-то менять в своей жизни. Денег катастрофически не хватает, не остается средств даже на то, чтобы питаться нормально, не то чтобы лодку содержать или купить новую сеть. Весь в своих невеселых размышлениях, Юнги медленно бредет по берегу в сторону дома, зачерпывая сланцами мокрый песок. На нос что-то капнуло. Дождь? Поправив на плече сумку, он хотел было припустить бегом к дому, чтобы не промокнуть под дождём (не хватает еще заболеть в такое трудное время!), когда вдруг слышит из заброшенного домика в двух шагах от него странные хрипы и стоны. Напрочь забыв про дождь, он, оглянувшись боязливо по сторонам, осторожно движется в ту сторону. Само здание напоминает что-то вроде бетонной коробки, которую просто оставили рядом с пляжем, и в которой есть маленькое окошко, выходящее в сторону моря. Окошко разбито, а на острых осколках поблескивают багровые пятна. Юнги немного страшно заходить внутрь, он боится того, что может увидеть там. Район рядом с пляжем в этой части города безлюдный и считается не самым безопасным, о чем говорилось в последних новостях: недавно в этой части побережья нашли зарезанными пять человек, их убили ножом в грудь, вырвали сердца и оставили трупы прямо на пляже. Прокручивая в голове последние сводки и предчувствуя что-то плохое, Юнги в нерешительности стоит у двери и прислушивается: за ней слышатся стоны и странные хлопки, эхом отдающие от бетонных стен. Собравшись с духом, он толкает незапертую деревянную дверцу, разрезая воздух её противным и резким скрипом, и… замирает. На полу лежит существо. На вид, как бы странно это ни казалось, похожее на русалку. Хлопки, которые Юнги слышал снаружи, были шлепками её хвоста по полу, и стонала тоже она. Казалось, что русалка задыхается.~ ~ ~
Чимин чувствует, что пришел его час. Вообще-то, он должен был настать еще пару часов назад, и он искренне удивлялся тому, что продержался так долго. Всё тело горит от нехватки кислорода, он уже не видит перед собой ничего, кроме темных пятен и бликов света, чувствует дурман, разлившийся по телу от удушья. Проваливаясь в черноту, он понимает и принимает то, что затем растворится морской пеной и навсегда исчезнет из этого мира. Он открывает рот, пытаясь по привычке глотать воду и дышать жабрами, но лишь чувствует, как хлопают жаберные крышки на шее, пропуская через себя воздух. Корчась и извиваясь на холодном полу, он сгорает в агонии, задыхаясь и моля лишь о том, чтобы это наконец закончилось. Будь он таким, как все сирены, то плавал бы сейчас со своими сородичами и гонялся за дельфинами, наслаждаясь жизнью в гармонии с морскими глубинами. Но он выбрал иной путь. И, по правде говоря, не жалеет о своём выборе. Таковы правила его мира, и своё наказание за невыполнение долга он примет с достоинством. И всё же, умирать так страшно и больно.~ ~ ~
Юнги большими глазами пялится на это существо, русалку, или, наверное, правильнее сказать — русала. О его половой принадлежности говорит явное отсутствие женской формы груди. Хотя, может, Юнги слишком много смотрел фильмов и слышал легенд о русалках? Может у них и не должно быть груди? Подойдя поближе, он склоняется над русалом и протягивает к нему руку. — Эй, ты что такое? Как ты сюда попал? Существо, кажется, не слышит, хрипы из его горла доносятся нечеловеческие, он скулит и плачет, широко открыв рот и как будто пытаясь вдохнуть. Он хватает ртом воздух, извивается, хлопая огромным синим хвостом по полу, а его грудь вздымается так быстро, как будто он бежит, а не лежит на полу. — Как тебе помочь? Юнги касается его плеча, чувствуя сухие чешуйки под пальцами, и внезапно русал переводит на него полные ужаса и мольбы глаза. — Aqua… — шепчет он на непонятном языке. — Сommodo… aqua… aqua… Его бормотание едва различимо, но этого вполне хватает, чтобы понять, что русал просит воды. Юнги лезет за бутылкой воды к себе в сумку и, достав её, подносит к сухим потрескавшимся губам русала, медленно наклоняет бутылку и льёт воду в его широко открытый рот. Русал тут же вцепляется руками в бутылку и притягивает к себе, наклоняя ближе к губам, вода проходит через его жабры, и Юнги наклоняет её ещё чуть ниже, наблюдая за тем, как вода выливается на пол из жабер на шее русала, а самого его бьёт крупная дрожь. Хрипы стали громкими и булькающими. — Напился? — спрашивает Юнги, и русал внезапно выхватывает у него бутылку и выливает на себя всё, что в ней было. Юнги замечает, как он задышал глубже, а взгляд становится более ясным, его глаза уже не такие большие и испуганные. — Ты русалка, да? Тебя занесло сюда той огромной волной вчера? Оглядев мельком его тело, Юнги замечает множество кровоточащих ран на правой стороне тела, плече и хвосте. Становится ясно, откуда на стекле окна кровавые пятна. — Ego syreni… ego syreni… Aqua commodo… — шепчет русал, но Юнги не может понять этот язык. — Я не понимаю тебя. Syreni? Тебя так зовут? Ты Сирена, да? Тебе нужно в море, я отнесу тебя, хорошо? Возможно, он ещё не осознал этого, но Юнги не казалось чем-то странным то, что он встретил русалку. В море он и не таких существ видал, да и, может, он просто спит сейчас? Он часто мечтал о том, чтобы вся его жизнь стала сном, а он проснется утром, и мама как обычно крикнет с кухни: «Юнги-я, пора завтракать», папа как обычно будет сидеть на кухне и смотреть новости, а дедушка заварит себе кофе в стареньком термосе, чтобы в море было чем подкрепиться. Сам бы он наскоро позавтракал и ушел на учебу, чтобы вечером за совместным ужином поделиться тем, как прошел его день. Это всего лишь мечты. Но, может, его мольбы наконец услышаны, и всё стало сном? Ведь русалок не существует, значит, это всё-таки сон. Слишком реалистичный, но всё-таки сон. Перекинув сумку так, чтобы лямка шла через грудь, Юнги наклоняется над русалом, который смотрит на него большими умоляющими глазами, затем одну руку просовывает под его хвостом, слегка склизким на ощупь, и другой рукой подхватывает его под спиной и поднимает. Обхватив его за шею, русал прислоняется к нему. — Iniuriam. Non potest esse in mare… — тихо бормочет он, повиснув на шее Юнги и склонив голову на его плечо. — Я не понимаю тебя. Но не волнуйся, я тебе помогу, ты вернёшься назад в своё море. Всё будет хорошо. От этого заброшенного домика до моря всего метров двадцать, но руки отваливаются от тяжести уже через несколько шагов — русал весит, на вскидку, килограмм 50-60, что для Юнги довольно тяжелый вес, учитывая его рост и хроническое недоедание, граничащее с анорексией. Он ускоряет шаг, насколько это возможно по рыхлому песку в только-только разразившийся ливень, и, донеся русала до моря, заходит по колено в воду и опускает его, мысленно радуясь тому, что пляж как обычно безлюдный и никто его сейчас не видит. Однако, лишь коснувшись плавником воды, русал тут же истошно вопит и хватается за плечи Юнги, чуть не заваливаясь вместе с ним в море. От его хвоста резко пахнет горелой плотью, и он хрипит и вцепляется в его плечо пальцами, пытаясь быть как можно дальше от воды. — Mare non accipitis me, auxilium! — сипит он дрожащим голосом, скуля и дрожа всем телом. — Litora! Ferre me ad litus, commodo! — Да не понимаю я тебя! — раздраженно кричит в ответ Юнги, уже едва находя силы держать русала на руках. Хочется отпустить его, но тот никак не отцепляется, и Юнги выходит с ним на руках обратно на берег, опуская русала на мокрый песок. Дождь нещадно хлещет по лицу, ветер бросает с моря солёные брызги, и Юнги даже не совсем понимает, почему он до сих пор еще не дома, а возится тут с русалкой. Русалом. Пора бы уже проснуться. — Non possum redire ad mare, placere, auxilium me. Юнги смахивает капли воды с ресниц, думая о том, что насквозь промок. Вполне возможно, завтра заболеет. А может и нет, это же сон. Он замечает, как русал своими бледными пальцами обхватывает собственные плечи, сильно дрожит. Его губы посинели, и пока Юнги разглядывает его и пытается сообразить, что же делать с ним, тот внезапно хватается за его куртку и начинает снова что-то бормотать и просить, но Юнги действительно не понимает. Он начинает просто сходить с ума от его непонятных слов и умоляющего голоса, и он точно знает: существо просит помощи, но он никак не может понять, какой именно. Ясно только, что в море ему нельзя — его хвост от морской воды оплавился, плавник будто обгорел, опалился, и рваными лоскутами хлопает по песку, оставляя на песке капли алой крови. — Чем тебе помочь, а? Чем? Что ты хочешь от меня? — измученно спрашивает у русала Юнги. Если это сон, то утром он проснется невыспавшимся. И вообще, что-то этот сон стал больше походить на кошмар. Существо смотрит на него затравленно, бросает взгляд на свой опалённый хвост, снова на него, и складывает руки в умоляющем жесте перед собой. — Domus, сommodo! — Domus? Это ''дом'', что ли? — спрашивает Юнги. — Тебе нужен дом? Но твой дом море, туда и возвращайся. Юнги очень устал, он весь промок и сам бы не отказался побыстрее попасть домой. Он уже собирается развернуться и уйти, оставив несчастное существо самостоятельно разбираться со своими проблемами, потому что Юнги сделал всё, чтобы спасти его, он даже до моря его донёс! Но внезапно цепкие пальцы хватают его за джинсы и обхватывают щиколотку. Повалившись на песок всем телом, русал плачет и почти навзрыд лепечет: — Domus, domus, domus. Еgo syreni, mihi opus est aqua. Аuxilium, сommodo! — Я не потащу тебя к себе домой! — возмущается Юнги, пытаясь вырвать ногу из его хватки. Вот еще, не хватало завести у себя дома русалку, что за бред! Пусть он и спит, но мозг сам начинает подсчитывать, сколько денег уйдет на оплату воды, если придется завести такой большой аквариум. Аквариум для русалки. Немыслимо… — Возвращайся в море, уходи! А мне надо домой. Юнги наконец вырывается и отпрыгивает в сторону, почти срываясь на бег. Но едва он отдалился на несколько метров и собирался уйти прочь, как русал заплакал навзрыд, уткнувшись лбом в мокрый песок и содрогаясь всем телом. Юнги остановился. Глядя на то, как он рыдает, отчаянно и горько, он понимает, что не может сдвинуться с места. Дождь усиливается, Юнги мечется между тем, чтобы не усложнять себе жизнь и вернуться домой или всё-таки забрать это существо к себе, а дальше уже придумать по ходу дела, как поступить с ним. Видно же, что оно мучается и страдает. Но ведь… это всё сон, да? И Юнги может просто уйти. Ему должно быть всё равно на то, что там где-то валяется на песке русалка, которая нуждается в помощи, и помочь ей может только он. Бред, такого не бывает, кроме как в мультиках. И всё же… Что-то ёкает в сердце, когда русал снова начинает хрипеть и задыхаться, хватая ртом воздух. Плавник всё ещё кровоточит, пальцы скребут и сжимают мокрый песок, от пронёсшегося раската грома после яркой вспышки молнии русал вздрагивает всем телом и прижимает хвост к груди, сворачиваясь в клубок. И это выглядит слишком жалко. Юнги больше не может говорить себе, что не обязан ничего делать для этого существа. — Дом? Тебе нужен дом, да? — спрашивает осторожно Юнги, снова подходя к русалу, и тот поднимает на него свой измученный взгляд покрасневших от слёз глаз. Его зрачки невероятного бирюзового цвета. — Сommodo… — выдыхает едва слышно он, снова хватаясь уже слабыми и запачканными песком пальцами за его ноги. Юнги не понимает его, как ни пытается, но всё же решает, что отнесет русала к себе домой. Была не была. Русал достаточно тяжелый, так что проще будет дотащить его в сети, чем нести на руках. Поэтому Юнги, быстро сгоняв на свою лодку и вытащив оттуда одну из своих самых дырявых сетей, вернулся к русалу и, обернув его ею и подложив под низ найденный неподалёку кусок картона, чтобы не повредить чешуйчатый хвост, тащит его через весь пляж в сторону своего дома. Поджав хвост к груди, русал сворачивается в клубок, и так Юнги тащит его, утирая с лица дождевые капли и уже едва волоча ноги от усталости. Какой же странный и слишком реальный этот сон.