parting

Мутноватая лампа на потолке старого лифта неприятно бьёт по ушам гудящим электронным звуком. Панель с кнопками этажей мигает красноватыми огоньками, под цифрой номер восемь начиркан чей-то номер телефона, на первой створке двери написано чёрным жирным маркёром слово «Праститутка». Гэвин усмехается про себя. Когда-то, может лет пятнадцать назад, он тоже писал обидные словечки и номера телефонов на стенах в лифте своей многоэтажки, особенно про Сару, уж больно она потом смешно губы дула и подзатыльники раздавала. Ричард стоит рядом, статуей, смотрит в одну невидимую точку и кажется, даже не моргает. Рид косится на него и внутри что-то снова поднимается. Ах да, желание въебать это называется. И он даже не замечает, что андроид уже смотрит прямо в его глаза. Мужчина замирает. Прошёл уже гребаный месяц. Гребанный месяц с тех пор, как к нему в напарники приставили ебаного андроида. И он вроде бы как смирился, но питает к нему лютую ненависть и неприязнь. Особенно эти чертовы серые глаза, как пасмурное небо, холодные, как льды в Антарктиде. Гэвину хочется раскрошить смазливую рожу, растоптать пластик, сломать куклу. Только вот, рука не поднимается, и если честно, он без понятия почему: из-за стоимости игрушки или же из-за того, что эти глаза так вгрызлись в голову, что пиздец. Ричард неожиданно улыбается, так, по доброму, совсем по весеннему — тепло, и на щеках играют очаровательные ямочки, а ледяное небо глаз лучится солнцем. За каркасом рёбер стучит сильней. Рид резко отворачивается от чужого лица. Блять. Лифт ехал невероятно медленно, словно они с Андроидом весили сто тонн, он скрипел и противно мигал лампой, за ее стеклом билась наружу мошка. Гэв устало облокачивается о обшарпанную стену и выдыхает, прикрыв веки и все так же не смотря на Рича. Хочется домой, сходить в душ и упасть на мягкий диван, попивая пиво. На часах уже почти половина одиннадцатого, а он торчит тут, едет расследовать убийство. Мало того, что эта девятиэтажка оказалась на другом конце города, так ещё сообщили, что там реальное побоище, до фарша. Рид постукивает головой по стенке, она прохладная, немного охлаждает прегруженную черепную коробку. Лампочка начинает мигать сильнее и поскрипывания лифта прекращаются. Гэвин распахивает глаза. — Что за хуйня? — он нервно облизывает губы и хмурится под моргание лампы. Ричард на мгновение прикрывает глаза, диод мерцает золотым. — Лифт остановлен, я уже сообщил диспетчеру, проблема будет в скором времени решена. — Заебись блять. — и он действительно не знает что круче: застрять в лифте с ненавистным напарником или же не оказаться дома пораньше. Рид сползает спиной по стене вниз, глядя на заебавшую его лампочку, но она гаснет. Ахуенно. Он начинает ржать. — Меньше тириума надо пить, ёбаная жестянка, — смеётся Детектив, пытаясь хоть как-то разорвать напряжение и пошло время, когда их освободят. Слышится усталый вздох поодаль. Диод отчетливо мерцает то золотым, то голубым. — Боюсь, дело не в моем весе, а в неисправности лифта, это во-первых, а во-вторых, я не ёбаный и у меня есть имя, и если вы не перестанете меня оскорблять, боюсь, мне придётся поставить вас на место, Детектив, сэррр…- отвечает холодно Ричард из темноты. И Гэвин тотально охуевает. Ему только что пригрозил собственный андроид. И походу, от его низкого, вибрирующего «сэррр», у него бегут мурашки, по спине вниз. — Да как ты смеешь, тостер… — вскакивает он на ноги, но Рич молниеносно разворачивая его еблом к стене и заламывая руки за спину до острой боли, он уверен, расцветут синяки. Мужчина замирает, чувствуя как внизу живота стягивается тугой узел. Кажется, он довёл его, до ручки. Допрыгался, Гэв, молодец. — Детектив Рид, знаете, — осторожно, нараспев, начал RK900, — Если бы вы были женщиной, то я решил бы, что вам не хватает твёрдой мужской руки. Именно поэтому вы ходите и задираетесь на всех в отделе, в особенности, блять, на меня. Как шавка, которой не хватает кобеля. И Риду становится по настоящему страшно, он и так опасался андроида, после его девиантности, так теперь он его довёл и выбесил. Он дёргает руками в стальной хватке, шипит и брыкается, матерясь, требуя чтобы его отпустили немедленно. — Всенепременно, сэр, но только после того, — Рич затихает, а потом, Гэвин чувствует прохладное дыхание у себя за ушной раковиной и тихий шёпот, от которого сердце ушло в пятки, — как покажу, кто в доме хозяин. Последнее, он, видимо сказал через улыбку. За рёбрами что-то болезненно сжалось, кишки собрались змеей. Что-то звякнуло с щелчком. — Ах ты сукин сын! — взвыл в грязную стену Рид. Отчетливо чувствуется как горят уши, щёки, и отчасти, он благодарен этой мутной лампочке за отключение. И случается что-то дикое. До пиздеца. Притихший RK900 вцепляется зубами в его загривок. Гэвин вздрагивает и замирает, боясь пошевелиться, где-то в глотке застрял ком и дышать становится труднее. Сотни тысяч мурашек бегут по коже холодком. Он и сам не замечает как прикусывает губу. Укус пульсирует острой болью, он ощущает, как андроид дышит на него, а потом прохладный язык касается больного места. — Молодец, Рид, — хвалят за спиной, в перерывах зализывания больного места. — Я тебя, тварь, на болты… — шипит Гэвин, скалясь, понимая, что его достоинство медленно падает на пять этажей вниз, даже ниже, но он не договаривает, так как следующий укус приходится прямо туда, где бьётся сонная артерия, -…ааахх, сукааа… — Вы слишком много говорите. Ричард целует шею, обводя языком шрамики и жилки, разворачивает того спиной к стене и накидывает скованные руки себе на плечи. К черту. Рид некоторое время ахуевает, от укусов, от рук, что на чужих, широких плечах, окольцовывающих шею, под высоким воротником. — Падла. — выплевывает он в тьму, но знает точно, что сказал это в лицо, а потом поддаётся вперёд и накрывает губами, чужие улыбающиеся губы. RK900 целуется чертовски приятно, лаская язык и прикусывая губы, до ленты алой крови. Кажется, у Детектива начинает кружиться голова. На бёдра ложатся ладони, поглаживая и сжимая. Андроид прислоняется к уху, горячо на него выдыхая, обводит лепестками мочку, посасывая. — У вас охуенная задница, детектив, — будто страстно шепчет, с силой мнёт ягодицы. Слышится пряжка ремня и как визжит молния джинс, прохладные ладони касаются разгоряченного эпидермиса, отзываясь диким контрастом. Гэвин выдыхает сквозь зубы. А потом Ричард обхватывает всей ладонью член, сжимает и ведёт вверх на всю длину. Гэвин сдавленно стонет, и чтобы он не расплылся своеобразной массой, андроид подхватывает его под бёдра, а тот седлает его талию. Одной рукой, RK900 оглаживает чужие рёбра, чувствует длинный старый шрам, от давнего пулевого ранения, второй упирается в стену несчастного лифта. Рид утыкается в шею, следуя касаниям, целует, кусая. Чувствует как этот пластиковый мудак ускоряется, доводя его до звёзд на периферии, ещё чуть-чуть, кажется, он потеряет дыхание. В ушах шум крови, которая бешено несётся по венам, на шее губы Ричарда. Тьма взрывается тысячами искр, по телу разливается сонливость и удовлетворение. Он обмякает на напарнике, прижимаясь всем телом и целуя в красный диод. Лампочка, мутноватая, пожелтевшая от времени, загорается. — Вы в порядке? — слышится внизу. — Да. — отвечает Ричард. Они быстро приводят себя в порядок, за считанные секунды, словно ничего и не происходило. Андроид протирает руку неоткуда взявшимися влажными салфетками, а Рид снова про себя обзывает его пидором, даже несмотря на то, что его чуть не изнасиловали в лифте. Лифт медленно заскрипел и тронулся вверх. До восьмого этажа остаётся секунд пять. Ричард хватает Гэвина за волосы и дарит короткий влажный поцелуй. Тот облизывается. А глаза Рича уже не кажутся такими ледяными, скорее предвещающими слишком многого. Двери открываются, андроид выходит первым. За ним идёт Детектив, нагоняет, шипит, чтобы было слышно только ему: — Я ненавижу тебя. — Шшш, не рычите, Рид, вы ещё нарычитесь на сегодня, выкрикивая мое имя, — андроид ухмыляется и уходит к вещдокам, оставив Рида одного. Он порычит. И погавкает, если нужно.