parting

В насыщенном морозном воздухе, витают снежинки, кружатся в хороводном танце, не зная, что скоро им придётся упасть в белоснежное, незапятнанное море. Здания Детройта блистают вывесками и цветастыми огнями, мимо проезжают машины, разбрасывая дряблый снег. Ричард анализирует это, как через толщу очков. Он знает, что за праздник приближается, зачем люди его празднуют и как он был создан. До косточек. Гирлянды на деревьях и окнах переливаются всеми цветами, завораживая, создают действительно атмосферу приближающегося Рождества. Андроид все это видит разделённым на тонкие линии и грани, на все пропорции, метр к метру. Знает все составы стен, стекла, каждого сантиметра. Он стоит неподвижно посреди улицы, пялясь перед собой, видя все эти идеальные отношения границ. Он знает кто он, зачем он и как он. Никаких помарок. Каждая деталь и учёт просчитаны. *** Впервые, он замечает это за Коннором. И Ричарду кажется, что с ним что-то не то, изучает взглядом оптических линз, но досье на RK800 так и не всплыло, не появилось из ниоткуда, огранённое синей рамкой. Ошибка. Андроид щурит глаза, смотрит на своего предшественника, окидывает его миниатюрную фигуру ледяным взглядом. Коннор, завидев Лейтенанта Хэнка Андерсона, улыбнулся, и Ричарду показалось, что это малейшее движение губ, нечто иного характера, совсем не того, что заложено в Программном Обеспечении. Он наблюдает исподтишка, как они приветственно обнимаются, и выходят за стеклянную дверь из офиса. Снова стоит неподвижно, словно манекен. Мимо проходят люди, кто-то куда-то спешит однотонной массой, однородным потоком. Течение. В одну сторону, в другую сторону. У RK900 в голове — пустота, заполненная вакуумом. В слуховых анализаторах слышен стук Тириумного насоса в груди, все системы работают исправно и слаженно. Ричард знает кто такие «девианты», как с ними бороться. Он считает их поломанными устройствами, непригодными для починки. Он знает, что никогда не станет одним из них, никогда не станет отбросом и падалью в этом обществе, гнившим в яме Киберлайф. Поэтому строго выполняет поставленные задачи. Считает, чтобы быть умной и хорошей машиной, быть лучше, чем неисправной. Ему дают в напарники человека, как и Коннору. Его скулы и подбородок обрамляет тёмная щетина, волосы переливаются палитрой глубокого каштана. Аккуратные брови и глаза, прикрытые веками, под ними лежат тёмные круги, со складочками кожи. Когда Андроид анализирует его лицо, то насчитывает 20 шрамов. Андроид не видит ихпроисхождений, не записаны, но не может оторвать взгляда от уродливого рубца на носу, который притягивал его внимание. «Гэвин Рид». Ричард холоднокровно стоит напротив напарника, смотря ему в глаза. Ему бы знать, какое чувство излучают глаза Гэвина, почему кривятся его тонкие губы и сжимаются кулаки, что костяшки белеют. Человек кричит, оборачиваясь рычит, не отвечая на вопросы, показывает неприличный знак пальцем Фаулеру, и уходит. Андроид следует за ним. У Рида, походка уверенного в себе человека. Он садится на кресло, прокатившись на колесиках назад и закидывает ноги на стол. Неприемлемо. — Ну что ж, принеси ее мне кофе, тостер, — он складывает руки за голову, втягивает воздух через зубы, шкала, обозначающая уровень стресса, перед глазами Ричарда скачет красным. — Во первых, вы меня оскорбляете, Детектив Гэвин Рид, моё имя — Ричард. Во вторых, я вам не служанка, я — специализированный детектив Андроид, присланный из Киберлайф, а в третьих, ноги закидывать на стол будете дома, — с этими словами RK900 грациозным точным движением сталкивает ступни со стола на пол. Человек чуть ли не падает, выпучивая серо — голубые глаза. — Ты чё, ахуе… — Ричард дальше не слушает, идёт до уголка с кофеваркой, по дороге поняв, что его напарник агрессивный и неприятный человек, лает, но не кусает. *** Гэвина зябко поёжившись, натягивает второй капюшон, уже от куртки, в надежде спрятаться от зимнего ветра, несущий белые крупицы. Матерится сквозь зубы, чиркает замерзшими покрасневшими от мороза руками колёсико зажигалки, пытаясь прикурить последнюю сигарету. Не выходит. На его лице играют блики полицейских мигалок, делая лицо то синим то красным. Ричард завороженно смотрит на игры света, Риду удаётся поджечь кончик бумаги и растянуть. Он нервно курит, захлёбываясь дымом, прижимаясь к этой табачной трубочке, как к спасению своей жизни. — Неужели вам нравится убивать себя? — безэмоционально, поправляя ворот белой куртки, спрашивает Андроид. Рид зажимает тлеющую сигарету меж губ, засовывает руки в карманы: — А ебет ли тебя это, ведроид? Вы же все из себя такие идеальные, до пиздеца. А у нас, людей, есть множество проблем, эмоциональных «сбоев», — он показывает кавычки пальцами, — да и сама жизнь — хуёвая штука. И отойди от меня подальше, — на лице — отвращение, — не нарушай мое личное пространство. Понял? Андроид бесстрастно кивает и отходит на два шага назад. На оптическом дисплее дополняет в правила «не прикасаться к Гэвину Риду». Ему бы рассмеяться, если бы умел, смотрит на Коннора, который садится в машину с Хэнком, и думает, почему отношения у них в размеренном положении относительно хорошие. Может Коннор заставил его? Или договорился? Ричард оборачивается, смотря на Детектива, который выбросил окурок, сплюнул, пнув сугроб, отходит к Форду. Он качает головой. Ни то, ни это, не поможет. В Гэвина целятся. Вот так просто, без красивых вступлений и угроз. Красный луч прилетает ему прямо в лоб, и Перед глазами Ричарда высвечивается правило о ограничении личного пространства. Он колеблется, смотрит на сетку стены, сквозь неё на Гэвина, замеревшего в испуге. Прикасается пальцами к поверхности поля, ощущая гладкость, легкое покалывание. Астральное решение. Потеря сознания. Андроид видит красное пятнышко на чужом эпидермисе, которое может запросто отнять жизнь, лишить его напарника, сломать и пробить все, что было поставлено. Ричард с одного удара разбивает стену в осколки. Ричард заслоняет Рида от свинцовой пули, которая прилетает ему в лопатку, пробивая биокомплексы насквозь. Рид округляет глаза и открывает рот, ловит RK900 в ладони, зрачки наливаются паникой, охватывающей морем. — Кто-нибудь, вызовите ско… Мастера! — кричит, чувствуя, как куртку и штаны начинает пропитывать лазурный тириум, оставляя отпечатки токсичности и отравления. Ричард ничего не чувствует, только лишь видит сломанные линии и границы, предупреждения и сбои. Он лежит, смотрит в небо, до ужаса красивое, звездное и глубокое, как глаза Рида, понимает, что ещё чуть-чуть и можно прощаться, ловит взгляд мужчины. Чувство, прошивающее голову, тело, тириумный насос захлёстывает бешеной волной. Катаракта восприятия мира исчезает. — - Сука, не закрывай глаза, — орёт Гэвин, и Ричард готов поклясться, что это лучшее, что слышал от Детектива, за проработанный месяц. Из приоткрытых губ вырывается воздух, и кажется, что вот сейчас, начнётся асфиксия, падение в чёрный космос. Андроиду воздух не нужен. Он чувствует тёплые ладони на своём лице, ощущает приливы настоящей крови в чужих венах, смотрит вверх, сквозь Рида, прямо туда, где есть надежда и звездная пыль. Мужчина гневно кричит на сотрудников, утирая пот со лба, мазками оставляя тириум по коже, словно небесными красками. RK900 моргает, прочищает оптические линзы. Ощущает живую, человеческую панику, страх, прилив нежности к Гэвину. Мир в его глазах обращён в крах и серый пепел, раздуваемый по ветру. Рид скалится, сжимает плечи сильнее, рычит злой псиной, в серо — голубых зрачках горит ярость со страхом. Ричард знает, что таким взглядом смотрят только затравленные и загнанные в угол животные. Он моргает ещё раз. Все будет хорошо. Детектив поглаживает скулу, орёт на приезжих механиков, размазывает голубую кровь по своим губам. Голубое на красном. Да, ради такого зрелища было не жаль стать отбросом.