Syndrome

Она стучала дважды, затем делала паузу, и снова стук. Жидкая масса, похожая на грубо рубленный фарш, перекатывалась на её сторону. Ниточка за ниточкой симбиот поднимался к её ладони, прижатой по ту сторону стекла. — Эй, привет, — Джи заговорила совсем тихо. В ответ только глухое рычание, доносящееся до её ушей эхом. Они виделись почти каждый день целый месяц. Карнаж слушал рассказы девушки, наглаживая стенки своей колбы. Весь день её поддерживала только мысль о том, что вечером, когда лабораторию покинут люди в халатах, она проберется к нему и сядет рядом, прижавшись к стеклу, словно это его тело. — Ты залез в мою голову. Ты изменил меня. Подчинил себе. — она тараторила, и по шипению было понятно, что это не нравится клинтару. — Ты сломал меня, Карнаж. Я больше не могу ни о чем думать кроме тебя. Джи поднялась с колен, и субстанция лозой поползла за ней до самой крышки колбы. Он терял свою единственную надежду, и не мог никак выбраться из плена, разрушить перегородку и ворваться в тело Джи снова. Упиться ею, перестроить всё под себя. Ему не нравилась перспектива потерять её. — Я же идиотка, я же иду за тобой. Ты помнишь, что ты говорил мне тогда? Ты помнишь? Конечно помнит, черт возьми. — Мы отныне одно целое, ты мой покровитель, защитник, ты — моя плоть, мои зубы, моё чрево и кровь в моих венах! — Джи закрыла себе рот рукой, чтобы не взвыть. Раскинувшимся вязким пятном, он пульсировал всей массой, лоскутками присасываясь к гладкой поверхности. Карнаж задыхался от беспомощности и бился о стекло, словно вот-вот это поможет ему вырваться наружу и обвить её. —… Я — твои глаза, твоя сила, твой разум, твои ноги и руки. — брюнетка всхлипнула, сгребая выпавшие из неряшливого хвоста пряди назад к затылку. — Ты обещал мне, что ни за что не поступишь со мной, как человеческие мужчины. Я никогда бы не поверила этим словам, Карнаж… Ты вывернул меня наизнанку. Джи снова подошла ближе. — Ты не имел никакого… права! — она стукнула по перегородке сжатым кулаком. — Ты не имел права… Размазывая горячие солёные бусины по стеклу, Джи прижалась к нему щекой. Карнаж вспенился, сконцентрировав всю свою массу у её лица большой красной тучей. — Я тебя так сильно ненавижу за это… Но я не могу уйти. Ты успел пустить корни метастазами мне в сердце. Её исповедь заставила клинтара здорово понервничать. Он наконец-то успокоился и багровой гладью сполз на дно своей клетки. — Я вытащу тебя, милый. *** Джи отсыпалась после ночной смены, когда её потревожил телефонный звонок. Сонно ткнув пальцем по сенсору, она угукнула. — Привет, разбудил? — Да, Риччи, я сплю. Ты что-то хотел? — Нет, я... Я хотел узнать, как ты. Неделю не отзываешься. У тебя всё в порядке? — Да, в полном. Поговорим позже, я хочу спать. Ричард был потрясающим парнем. Симпатичный, добрый и заботливый. Нерешительный, но если бы они стали парой, то это компенсировала бы Джи своим бойким характером. После происшествия с Карнажем Пирс пыталась забыться в объятиях Риччи и алкоголе. Они провели вместе несколько ночей, но дальше отношения так никуда и не зашли, ведь помешательство Джи крепчало. Она испытывала такую сильную тягу к симбиоту-психопату, что всякие магниты позавидовали бы. В отчаянных попытках понять, что происходит с ней, она перелопатила тонны информации. Симптомы были похожи на пресловутый Стокгольмский синдром, когда жертва чувствует влечение или даже влюбляется в своего захватчика, обидчика… Она ткнулась лицом в подушку. В сравнении приводили сказку о Красавице и Чудовище. И правда, чем не похоже? Разве что тем, что она не сказочная принцесса, а Карнаж после истинной любви в мужчину её мечты не превратится. А может он и есть… всегда был её мечтой? Болезненная любовь тоже любовь. Или это нельзя так назвать. Джи запуталась. Джи стала воспринимать себя как больную, и верить, что её лекарство вот-вот привезут. Вот скоро её волшебный пенициллин появится на полках аптек и она излечится. Честное слово излечится. А пока будет следовать на его зов. Это просто симптом болезни. Это синдром. *** Гвен доставала сообщениями. Через силу, но Джи отвечала. Ей было страшно признаться подруге в том, что с ней происходит. Конечно, у неё ведь идеальный симбиот. Не то, что у Пирс — сумасшедший. Свой единственный выходной она провела за фильмами, которые ставила один за другим, чтобы просто не думать ни о чем до прихода сна. *** Открыв глаза Джи поняла, что её чертовски сильно мутит, а перед глазами всё плывёт. На горле тяжесть, и только хорошенько сфокусировав зрение ей удалось понять, что её душат. Что-то, прячась под покровом ночи, разводит колени в стороны. Девушка в панике скидывает чужую руку с шеи, но она тут же возвращается на место. Длинные чёрные когти царапают плечо в мясо, но Джи боли не ощущает из-за шока. Она пытается кричать, но не может. Нечто упирается в неё и наваливается всем весом на живот. Она распахивает глаза от ужаса и видит морду Карнажа, что зловеще хрипя навис над ней. Противный сигнал будильника вырывает Пирс из глубокого мрачного сна. Её всё ещё тошнит, перед глазами мерещатся хитро прищуренные бусины и ощущается отчётливая боль в горле. Это просто кошмарный сон. Пора на работу.