Syndrome

Чёрный силуэт контрастно выделялся на фоне окна, за которым тихой гладью расположился Сан-Франциско. Город спал, погруженный в ночь, и ещё не подозревал, сколько литров крови успел пролить вернувшийся к жизни его мучитель. Карнаж застыл статуей, живописности которой могли позавидовать полотна эпохи Ренессанса; в его сомкнутой лапе что-то ритмично пульсировало, но Джи не могла рассмотреть, что именно. Она проснулась из-за шороха, и приняв сидячее положение на диване. — Где ты был? Для тебя очень опасно ходить по улицам города. — Я искал подарок для тебя. Писклявый хрипящий голос был ровным и тихим, что пугало ни чуть не меньше обычного его состояния. Он развернулся на одной стопе и бросил ей в ноги презент. Джи опустила голову и смело взяла предмет в руки, лишь сблизи поняв, что это человеческое сердце. С громким вскриком она выронила его на пол, вытирая кровь с ладоней о плед. Карнаж исчезал не просто так. Он охотился. Убивал. — Зачем ты это сделал?! После приступа раскатистого смеха, клинтар замолк, зловеще защёлкав зубами. — Зачем рыбы пл-а-авают? — ребячески покивал головой из стороны в сторону симбиот. — Ты не можешь… Так нельзя, Карнаж. Ты должен исправиться, иначе мы не сможем жить в обществе! — Я делаю это тихо, никто не узнает, — Красный развел жилистые руки, струящиеся черно-багровыми лоскутками. — Главное, что после долгой трудовой ночи меня ждёт дома такая прелесть… — Трудовой ночи?! — Джи вскочила на ноги, поравнявшись ростом с любовником. — Если ты хочешь жить со мной, то тебе следует забыть обо всех этих зверствах, иначе я сама… сама… — Что «сама»? — Карнаж очутился вплотную к ней в мгновение ока. Если предыдущие слова девушки казались ему смешными, то эти существенно омрачили морду. Джи же задыхалась от собственных мыслей. Она физически не могла сказать ему о том, что пойдёт и сдаст его. Плеть из плотной массы обтянула её шею со спины, подступив бесшумно. Клинтар не собирался убивать такую удобную для него, симпатичную землянку. Он собирался слегка придушить, напоминая, кто здесь представитель доминирующей расы. — Мне нравится слушать, как шумит кровь в твоих тонких венах… Карнаж отпустил Пирс, и она обмякла, падая обратно на диван. Обхватив шею ладонями, она закашлялась, смахивая с ресниц выступившие слёзы. — Да ладно, я же знаю, что тебе это по душе, — психопат не отступал, продолжая нагнетать атмосферу. — Я не тот имбецильный человечек, бегающий за тобой хвостом. Я не один из всех твоих ебарей. От меня с утра на такси не уедешь, не сбежишь и никакая подружка с собратиком-симбиотом не помогут. Чем тише он говорил, тем больше Джи хотелось сжаться и спрятаться от его выдвигающейся вперёд страшной морды. — Я залью Венома кровью по самые его глазки-бусинки и намотаю кишки твоей белявой Гвен на соседнее дерево. А их симпатяжка… — Карнаж оскаблился чёрной пастью, — его я сожгу заживо. Маленькое тельце расплавится, он будет дрыгать коротенькими ножками и звать… «мамочка, папочка» или… «тётя Джи»! А дядя Карнаж как же? А, точно… Я буду подкидывать дровишек. На лице Пирс читался немой ужас, сквозь занавес внушенной привязанности к этому чудовищу, пробравшийся к осознанию всего, что она не хотела видеть. — Чего ты так смотришь? — Карнаж громко хлопнул лоскутами по обивке дивана. — Я шучу, Джи! Это юмор. Ты поняла? Сожгу типа мы боимся огня. Шутка! Джи нервно сглотнула, с большим внутренним усилием заставив себя выпрямиться. — Я, конечно, не самый добрый в этом мире, но как я могу тронуть такого очаровательного кроху? Да оторви мне все конечности. Ха! Он смеялся ей в лицо, и сам почти искренне верил в правдивость собственной речи. Джи самоотверженно искала во всех его действиях и словах логику, постоянно упуская из виду тот факт, что Карнаж — чёртов психопат. — К слову… Ты что-нибудь сварганила? Меня сейчас на куски разорвёт чувство голода, дорогая, и тебе придётся очень долго соскребать мои останки со стен! Она поднялась с дивана, в однобоком молчании пошагав на кухню. Горло жгло, внутри образовался ком, а голова гудела от противоречивых мыслей. Ко всему пришло чувство вины и ответственности за всё, что совершил и ещё совершит Карнаж. …убийца, который проник в её тело, душу, сердце и разрушает изнутри по клеточке. *** Утомлённый ночной прогулкой, Красный спал, а Джи докуривала четвёртую сигарету. Она не знала, что ей делать дальше. Утренние новости по всем каналам вещали о серии жестоких убийств, и Пирс считала минуты до звонка Гвен. Веном наверняка первый догадается по «почерку» кем они были совершены. Глупо вообще было надеяться, что Карнаж заляжет на дно после побега. Сопоставить факты нападений и его пропажи мог и ребёнок. Девушка потянулась за чашкой и застонала от боли, пронзившей всё туловище от лопаток до таза. Её руки, шея и живот были в сплошь усеяны синими островками и царапинами, напоминающими о прошедшей ночи. Карнаж был голоден, но отнюдь не в том плане, в котором подумала Джи. Только она переступила порог кухни, он развернул её к стене и сорвал белье, принимаясь делать то, что требовалось его сущности. Пирс аккуратно растёрла ноющую шею, похрустев позвонками, пережившими колоссальную нагрузку. Лицо симбиот тоже стороной не обошёл, украсив щеки и губы неглубокими порезами, окружёнными сиреневыми ободками. Он знал, что в таком виде она из дома не выйдет и с Гвен встречаться не станет. Но Джи держала в голове ту мысль, что из-за неё — из-за её решений и слепых желаний — пострадает кто-то ещё. — Привет, Гвен. — Привет, ты можешь заехать? Нам нужно срочно поговорить, — голос подруги по ту сторону звучал крайне взволновано. — Веном дома? — Нет, он уехал. Это тоже касается нашего разговора. Ты приедешь? — Скоро буду. Джи устало провела ладонью по щеке, шикнув, набредя пальцами на рану. *** — Что с твоим лицом? — Гвен взяла у подруги пальто, вешая в прихожей. — Джи, что случилось? — Поранилась. Неважно, Гвен. О чём ты хотела поговорить? — Ты видела последние новости? Знаешь, что Карнаж сбежал? — Стейси не сводила глаз с Пирс. Она чувствовала неладное и это отражалось в её взгляде. Брюнетка коротко кивнула, шагая к открытому окну и села на подоконник, вынимая из кармана джинс смятую пачку сигарет. — Ты же бросила, — Гвен села рядом. — А где Хонни? — Он спит. Джи, объясни, что с тобой произошло? Это связано с Карнажем? Джи погрузилась в молчание, решая внутренний конфликт. Придя сюда, она не решила, что будет говорить, но знала точно, что не хочет, чтобы пострадали Гвен или Хонор из-за её прихотей. — Он… Гвен… Веном не должен знать об этом. Он убьёт его. — девушка втянула горький дым, облизывая пульсирующий порез на губе, прикусывая его до жгучей боли. — Карнаж у меня. — Ты вытащила его? — Стейси поднялась, сгребая рукой завитые блондинистые волосы. — Вот зачем ты устроилась работать в департамент… Или он заставил тебя? — Не заставил. — Джи затушила бычок и выбросила в окно. — Ты не сможешь этого понять. Я рассказываю тебе это для того, чтобы уберечь. — Он чуть не погубил тебя. Он издевается над тобой. Джи, зачем тебе это?! — Я привязана к нему. После слияния он… Стал частью меня. Я люблю его… — Не любишь! Это невозможно, он психопат и чудовище! — Но ты же полюбила Венома. — Он — совсем другое. Он не режет всех, кого захочет, он выполняет свой долг и ты это знаешь. Джи опустила голову. Горловина растянутого коричневого свитера съехала на бок, обнажая обтянутые тонкой кожей острые ключицы. Пирс выглядела болезненно: каштановые волосы утратили блеск, щёки впали, обтягивая скулы. Многочисленные царапины и синяки придавали мертвецкого вида трупа, над которым перед смертью долго измывались. Но она всё ещё была жива, и Гвен подалась вперёд, накрывая ледяные пальцы своими. — Он же тебя убивает. Это ненормально, это не любовь. Это синдром, Джи. Болезнь. — Я заставлю его уехать из города куда-то далеко. Где не будет людей. Жажда погаснет. Он никого больше не тронет. — Ты слышишь, что ты говоришь? — блондинка подняла лицо подруги, обращая взгляд серых глаз на себя. — Он использует тебя. Джи прижалась лбом к плечу Стейси, с нежностью проведя по бархатной коже носом. Тело ломило, саму её немного лихорадило, потряхивая. — Я чувствую его. — Мы справимся. Вместе мы справимся. Гвен обхватила костлявую фигуру, прижимая к себе сильнее.