In the pouring rain Where did you go And why did you stay And after it all I’ll be waiting here After you stay In the accident I wouldn’t lie I wouldn’t say Asked me too much Ask me to stay In the ambulance In the ambulance
— Что значит, она твоя дочь? — Передо мной стояли двое. Джерард, которого трясло, словно у него лихорадка, и девушка, описанная ранее. — Видишь ли, Фрэнк, дети появляются после зачатия, а мы с Джи спали. Помнишь, Уэй? Нам было достаточно хорошо вчера. А это плод твоих трудов. — Она указала на собственный живот и хищно улыбнулась, а меня после этого жеста затошнило и, не дожидаясь никакого ответа я убежал в туалет. А какой ответ мне нужен? Тут и так все предельно ясно. Джерард изменил мне, а потом ходил как ни в чем не бывало. Слезы стали невольно катится из глаз от такого предательства, поэтому чтобы не выдать себя, пришлось сделать несколько глубоких вдохов и выдохов и закусить кулак. Истерика так и рвалась наружу, но в итоге мне удалось лишь сдавленно проскулить и захныкать, хотя тело содрогалось так, будто началась эпилепсия или припадок. Не зря нам говорят: одни душу лечат, другие калечат. Моя душа сейчас разорвана в клочья, ведь Уэй — единственный человек, которому я смог довериться для отношений. Сейчас мне остаётся только сидеть и думать о его гребанном поступке, абсолютно неоправданном. Что, черт возьми, не так? А, все! Наши отношения с самого первого дня были нездоровыми, так чего я хотел тогда? Господи, я ведь чувствовал, что не стоит оно того. Что не стоит впускать его в собственную жизнь! Меня терзали сомнения еще при первом поцелуе, но он их рассеял, покрыл туманом и вернул их обернутыми в плотную оболочку иллюзии. Я ведь его даже ненавидеть не могу, понимаете? Единственное, что я могу сделать сейчас — уйти. И пусть мне от этого будет хреново, но жить под одной крышей с этим человеком я не хочу. Легкая судорога захватила мое тело, но она быстро прекратилась, когда мои раздумья прервал звонок телефона. Попытка проглотить ком в горле не увенчалась успехом, как и последующие две, поэтому я ответил на звонок, пытаясь сохранять голос максимально спокойным. — Майки?***
— Фрэнки, да выслушай ты меня! Ее беременность — вымышленная. Не могла она узнать о ней спустя несколько часов после этого. Понимаешь? Она лжет! — Джерард крутился возле меня как дети возле елки в новогоднюю ночь. Его руки вздымались вверх, а потом сильно били по бедрам, выпуская наружу эмоции. — То есть измену ты даже не отрицаешь? Хоть на этом спасибо. — Голос сорвался и я упал на колени возле открытого окна, впуская в лёгкие чистый воздух. Кто-нибудь, дайте адрес клиники, где залечивают душевные раны. Звучит поистине сопливо, знаю, но столкнись вы с моей ситуацией, заговорите также. Кроме моего рыдания, в пустом помещении было слышно лишь тихое: «Фрэнки», которое повторялось без умолку. — Фрэнки, выслушай меня, пожалуйста. — Я заставил себя подняться с места, хотя ноги были ватными, и подобраться к шкафу с вещами. Достав чемодан, я начал скидывать туда свои вещи, даже не пытаясь разложить их нормально. Соленые дорожки не успевали застывать на моих щеках, но я уже не обращал на них внимание. Так душа плачет? Оторвав от себя кусочек драгоценного, что весело на шее, я с силой швырнул это на тумбочку, после чего застегнул чемодан и набрал номер такси, компания которого находилась рядом с, теперь уже его, домом. — Здравствуйте. Да, мне нужна машина. — Сделав судорожный вздох, я назвал адрес и произнес последние, душераздирающие слова. — В аэропорт. Спасибо. — Сбросив вызов, я закинул рюкзак за спину, а в правую руку взял чемодан, направляясь к выходу, и даже не обращая внимания на Джерарда, который ещё пытался меня остановить, вырывая из рук вещи. — Я могу оставить это все здесь, плевать на вещи, куплю на первое время что-нибудь, но сам я не останусь. А теперь отпусти меня, Уэй. — Малыш… — Не могу. Не хочу я смотреть ему в глаза, потому что знаю, что он тоже плачет! Я не смогу тогда остановиться, но мне нужно уйти. Я должен. — Иисусе, Фрэнк, наори на меня, уничтожь, брось что-нибудь в меня, но не будь таким равнодушным! Умоляю… — Прощай. — Не дав и секунды на размышления, я вышел в коридор, захлопывая перед его носом дверь. Мне пришлось остановиться на минуту, чтобы успокоиться, но то, что я услышал, заставило сердце лишь биться чаще, а душу кровоточить ещё сильнее. За дверью послышался дикий рев и громкие удары о стену, которые он любил наносить в безвыходных ситуациях. После выплеска эмоций послышались громкие рыдания взахлёб и лепет, разобрать который было невозможно. Закусив с силой кулак, я в очередной раз всхлипнул, а после побежал вниз, начиная вновь биться в истерике. Когда я спустился вниз, меня уже ждала машина, чему я был относительно рад. Чем дальше я буду от этого дома, тем легче будет дышать. Закинув чемодан в багажник рядом с рюкзаком, я потянулся к двери, но был остановлен рукой бывшего. — Фрэнки, ты не можешь его выбросить. Прошу, забери хотя бы его. — Обернувшись, я увидел, как с руки парня свисала та самая цепочка, которую я оставил в его квартире. Медальон с гравировкой птиц, летящих ввысь и надписью почти в самом низу: I'll die without you. Этот подарок я получил тридцать первого октября. В свой день рождения. — Когда меня не будет рядом, с тобой будет эта вещица. Птицы — твой характер. Такой же вольный и неуправляемый, а надпись — мое обращение к тебе. Я умру без тебя, Фрэнки. Сморгнув скопившиеся слезы, я отвернулся от него и сел в машину. — Это принадлежит тебе. — Выглянув последний раз в окно я сказал последнее, что меня сейчас волновало. — Позаботься хотя бы о малыше, раз не можешь заботиться об отношениях. — Оставив после себя лишь тоску и ненависть, машина уехала, забрав с собой все хорошие воспоминания. Все лучшее, что было с нами. Сегодня, находясь в школе, я разговаривал с Майки, которому до этого позвонил Джи, так и не найдя меня. Он спросил, что произошло и почему его брат такой встревоженный, на что получил краткую историю его проделок и веселой ночи. Знаете, мне сейчас до ужаса стыдно перед Уэем младшим, ведь мне пришлось занимать у него денег. Спасибо ему, что он перекинул мне на карту немаленькую сумму, чтобы я смог перекантоваться где-то первое время. Я отказал ему во временном проживании у него дома, ссылаясь на стеснение, а также солгал, что останусь в городе. Электронный билет уже на руках, и возвращать я его не собираюсь. За ложь мне как раз и стыдно. Сейчас мои легкие разрывало от огня, что наполнил их, а ком, подкатывающий к горлу лишь увеличивался, перекрывая доступ к кислороду. Помните, я говорил раньше про нить, что соединяла нас с каждой минутой все сильнее? Я невероятно хочу ее перерезать, но не могу сделать это. Цветы, когда-то растущие в моей груди, сейчас выпустили шипы, и образуя лианы, обволакивали внутренние органы. Можно добавить лишь то, что я мертв сейчас. Я не утрирую, не примите это за преувеличение, просто единственное, что я не способен простить — измена. Уэй смело переступил эту черту, даже не сожалея об этом. Пусть теперь делает, что хочет. Или нет? Я не могу так, я запутался! Одна часть меня хочет сейчас броситься в объятия к Джи, а другая протестует и кричит об отъезде, что я, собственно и делаю. Плевать на школу, экзамены и прочую херню, мешающую жизни. Плевать на родителей. Ах, да, простите, им самим плевать на меня. — Фрэнк, ты хорошо себя чувствуешь? Может тебе помощь нужна? — Ты — единственный из них, кому я не хочу причинять боль. — Фрэнки-и-и, ты так нужен мне, ты даже не представляешь, насколько сильно. — Фак, Уэй, тебе лечиться нужно! — Так стань моим лекарством — Айеро, если ты издашь еще один такой стон утром, ты не сможешь сидеть на заднице всю последующую неделю. — Да ты никогда на это не решишься! После очередного воспоминания легкие сжало с неимоверной силой, от чего я на несколько секунд перестал дышать, ловя ртом воздух, словно рыба без воды. Водитель ошарашенно посмотрел на меня, но я показал ему, что все в порядке и вновь вернулся к безмолвной истерике, сминая в руках фотографию, которую успел достать, ловя флешбеки*. Когда машина доехала до пункта назначения, я отдал в руки мужчине несколько купюр, после чего забрал свой багаж и пошел к стеклянным дверям. Мне стоило лишь на секунду прикрыть глаза, чтобы хоть немного успокоиться и пройти к стойке регистрации, ведущей на посадку до родного Нью-Джерси. Ступив через порог, я оставил позади все обиды, как мне кажется, поэтому быстрым шагом направился к заветной точке отправления. Мои руки тряслись, когда я отдавал паспорт и показывал электронный билет с телефона, а багаж чуть не упал на ноги из-за головокружения и изнеможения. — Вам нужна помощь? Может воды принести? — Нет, спасибо. — Тогда приятного полета, мистер Айеро. — Девушка мягко улыбнулась и передала мне посадочный талон и паспорт, отправляя багаж по ленте в самолет. — Фрэнк! Фрэнки, мать твою! — Меня резко схватили за талию, притягивая к себе, сопровождая это действие тихими рыданиями. — Я тебя не отпущу, ты ведь знаешь это. Позволь мне объясниться, умоляю. — Мне не нужны твои россказни, Джерард. Отпусти меня, будь добр. — Я втянул в грудь теплый воздух и аромат его кожи, которая всегда сохраняла чудесный запах корицы и закрыл глаза, содрогаясь всем телом. — Я был пьян, детка, прости меня, пожалуйста. — Молчание. — Господи, Фрэнки, что мне сделать, чтобы ты остался?! — Его голос сорвался, он перешел на крик и упал на колени, цепляясь за мою куртку руками. — Не позорься, Уэй, ты и так привлек слишком много внимания. — Пассажиры и работники аэропорта остановились, чтобы понаблюдать за картиной, которая развернулась в холле аэропорта, и никого не смущало, что они опаздывают на рейс или задерживают пассажиров. Если вы думаете, что я сейчас брошусь к нему и стану целовать, умоляя забрать меня домой — вы ошибаетесь. Моя злость никуда не делась, а руки так и чесались, вмазать ему. Собрав последнее, что было во мне, я отталкиваю парня, смаргиваю слезы и отхожу от него на несколько шагов, а затем и вовсе покидаю зал ожидания. В кармане что-то шуршит, когда я проверяю куртку, поэтому, не думая, я вытаскиваю это из кармана и обнаруживаю, что это обычный свернутый А4 лист. Развернув его, я прижал ладонь ко рту и прикрыл на миг глаза. Они уже невероятно пекли, а это приносило боль.«С любимыми не расставайтесь Всей кровью прорастайте в них, — И каждый раз навек прощайтесь! Когда уходите на миг»
Я перечитывал эти строки вновь и вновь, прижимая к себе лист простой бумаги, пропахший сигаретами и парфюмом любимого человека. Слезы безостановочно падали на поверхность, где были изображены двое. Вампир и ангел. Я и Он.