Змеиный поцелуй

Шер-Ра не любил уманов. В принципе. Ему не нравился весь этот вид. Шумные, грязные, их много, они слабые и неприятные, им плевать на кодекс и на своих братьев. Но эта отдельная уманка не просто ему не нравилась — она вызывала брезгливое отвращение. Сначала. Первое, что он увидел и почувствовал, придя в себя — страшную боль и адский холод. И эту уманку, которая быстро осматривала его травмы. Лимонно-желтый цвет, оранжевое пятно пульсирует в груди. Она равнодушна и холодна. В прямом смысле. Ее голос, правда, яутжа понравился. Низкий, твердый, она говорила, как и положено, мало и по делу. Но когда она сначала ощупала, а потом принялась прижигать рану от хвоста ящера — вот в тот момент Шер-Ра просто чудовищно возненавидел ее. Он уже попрощался со своей жизнью и хотел только одного — чтобы его добили. А эта уманка словно нарочно мучила его! От боли хищ совсем сдался, ему тупо хотелось домой, и он проклинал каждую секунду того времени, которое он провел на этой чертовой планете. И поэтому когда боль неожиданно закончилась, он даже не сразу в это поверил, просто лежал, не шевелясь, лишь хрипло дыша. Но уманка, вдруг став не такой жестокой и строгой, тихо сказала: — Все почти кончилось… И правда, боль стала медленно успокаиваться. Может, подействовал тот укол, который ему сделала уманка, а может, просто он немного привык… Ненависть исчезла, отвращение незаметно перетекло в непроизвольную благодарность. Потом Шер-Ра одернул себя и раздраженно фыркнул. Уманы. Жадные, вонючие создания, не чтящие кодекс. А от этой уманки пахло сладким запахом какого-то растения, нежный, дразнящий запах… Шер-Ра еще пару раз фыркнул, пытаясь избавиться от щекочущего рецепторы аромата. Девушка, которая успела устроиться в принесённом для нее кресле, искоса бросила на него взгляд и опять углубилась в чтение. Пытаться вырваться смысла не было — ремни мягкие, но очень прочные — поэтому Шер-Ра повернул голову и пару раз моргнул, адаптируя зрение. Доктор почувствовала пристальный взгляд яутжа, снова оторвалась от книги, посмотрела ему в глаза. Мало кто из людей не боялся смотреть в низко посаженные глаза хищев. Шер-Ра пристально осмотрел ее с ног до головы. Низкая температура тела. Сердцебиение медленное. Спокойная. Немного теплее шея, колени, локти — небольшое воспаление в суставах. К отвращению примешалась презрительная жалость. Хорош доктор, сама себя вылечить не может. Уманка, отведя глаза от хища, приняла какое-то лекарство, потом забрызгала из баллончика в горло. Шер-Ра покопался в памяти и, напрягая голосовые связки, издал язвительный смешок — он неплохо понимал язык уманов и сам мог немного объясниться даже и без маски, но лишний раз злоупотреблять этим не собирался. Уманка откровенную насмешку проигнорировала, продолжила читать. Шер-Ра, убедившись, что верно понял характер уманки, решил тоже ее игнорировать, прикрыл глаза и задумался. Раздумья радости не несли. Скорее всего, он нужен живым чисто, чтобы посмотреть, как устроен его организм. Шер-Ра подумал ещё немного и решил, что нужно притворяться слабым и раненым как можно дольше. Труда это не составит — боль, хотя и уменьшилась, но всё ещё терзала его. Шер-Ра всё-таки попытался вырваться — лапы уже неприятно покалывало, мышцы затекли — но где-то в том месте, где его полоснул хвостом ящер, вспыхнула такая боль, что он заскрипел жвалами. Уманка тут же подбежала к нему, осторожно ощупала травму. Ее руки в первый миг показались ледяными и Шер-Ра раздраженно зашипел на нее. Врач явную агрессию пациента проигнорировала, спокойно сказала: — Не шевелись. У тебя кровь идет. Я помогу. Она немного растерла руки, разогревая их, и осторожно сняв бинты, стала вытирать выступающую кровь, чтобы перевязка не присыхала вместе с кровью к ране. Шер-Ра прикрыл глаза. Привитое отвращение слегка кольнуло сознание, но теперь, когда он немного привык к ощущению ладоней на своем животе, руки уманки стали казаться приятно-теплыми и очень ласковыми. И сладковатый, нежный аромат… Осторожные пальцы больше не причиняли той боли, которая была, когда уманка прижимала рану и зашивала ее. Кодекс воина повелевал быть благодарными к тем, кто оказывает помощь. Шер-Ра медленно кивнул. — Не за что, — поняла его без слов уманка. — Я делаю это не из большой любви к твоей расе, а потому что мне за это заплатят. Шер-Ра снова сымитировал смех. Да, девушка могла обмануть самого проницательного из людей. Но контролировать биение своего сердца, увы, она не умела. Пусть, скорость сердцебиения стала быстрее всего на пару десятых секунд, но хиш это почувствовал, услышав и увидев пульсирующее пятно. Элайн соврала. — Что смешного? — Холодно спросила девушка и Шер-Ра фыркнул. — Я слишком жестока, чтобы уметь испытывать жалость ко всем незнакомым мне тварям. А вот это прозвучало правдиво. Хищ задумался. Не меркантильность, но и не жалкое сострадание… Интересно, что движет этой холодной уманкой?