* * *
Панси села на стоящую у бассейна кушетку и раздвинула ноги. — Подойди ко мне и встань на колени, — приказала она. — Предложение, конечно, интересное, — заметила Элин, выходя из бассейна. — Особенно учитывая твое мнение об избранных магией... — Да мне плевать, — Панси тяжело вздохнула. — Мне уже вообще на все плевать, если честно. Я просто хочу хорошенько потрахаться, вот и все. Иди ко мне. Элин подхватила полотенце, аккуратно постелила его на пол перед Панси и опустилась на колени. Панси еще шире раздвинула ноги, Элин протянула правую руку и развела пальцами ее наружные губы, а левой рукой принялась поглаживать саму себя. — Знаешь, — задумчиво сказала она, — я недавно прочитала об одном зелье, подчиняющем волю жертвы. Его иногда называют «жидкое империо», хотя оно, конечно, слабее, чем заклинание. Можно подлить его в питье, можно пропитать одежду, можно заставить вдыхать пары... Например, подмешав зелье в табак и заранее приняв противоядие... Она наклонилась и легонько коснулась языком клитора Панси. Та довольно вздохнула. — Какая ты умная... Да, все верно, зелье в сигаре, противоядие в бутылке. Но ты стоишь передо мной на коленях и не можешь ничего сделать. Обидно, правда? Впрочем, если ты как следует постараешься, то так и быть, получишь награду. Так что давай, приступай. — Ты, наверное, просто не в курсе, — Элин усмехнулась. — Мне не нужно противоядие, профессор Грюм еще в прошлом году научил лучших учеников сопротивляться подчинению. А я — лучшая. Она обхватила ноги Панси и резко дернула их на себя. Не ожидавшая этого Панси соскользнула с мокрой от пены кушетки на пол, ударилась головой о ножку и зашипела от боли. Не давая ей опомниться, Элин уселась сверху и зажала ее голову между бедер. Панси попыталась дернуться, но Элин, когда хотела, могла быть очень сильной. — Только сценарий я немного изменю, — шепнула она. — Но если ты как следует постараешься, то так и быть, получишь награду... Бросив на Элин взгляд, полный то ли ненависти, то ли восхищения, Панси открыла рот и принялась осторожно ласкать языком клитор Элин. — Теперь возьми его губами, — приказала Элин спустя некоторое время. — И играй языком. И... Ты что, вообще в первый раз с девушкой? Раздавшееся снизу мычание можно было принять за «да». — А чего тогда выпендривалась? — Элин ослабила хватку, развернулась и улеглась на Панси в позу 69. — Вот как надо. Она принялась целовать внутреннюю поверхность бедер Панси, одновременно поглаживая ее промежность рукой. Затем она проникла языком внутрь, слизывая солоноватую смазку, поднялась выше и начала ласкать языком и губами клитор, поглаживая пальцами вход во влагалище. Лежащая снизу Панси послушно повторяла ее действия, заставляя Элин дышать все глубже. Чувствуя, что девушка под ней уже разогрелась по-настоящему, Элин усилила натиск и заработала языком более энергично. Она ввела внутрь Панси сразу два пальца и не смогла сдержать стон, когда партнерша повторила ее действие и начала двигать рукой внутри нее. Тело Панси задрожало, ее бедра непроизвольно сжались, а тело выгнулось. Элин, уже сама находящаяся на грани, испустила долгий стон и задвигалась вперед и назад в такт движению пальцев Панси, стараясь усилить и продлить накатывающие одна за другой волны удовольствия. Спустя минуту, когда ее тело снова начало ей подчиняться, Элин слезла с Панси и легла на пол рядом с ней. Говорить не хотелось, думать тоже, хотя подумать вообще-то было о чем (например о том, что она вообще творит и к чему может привести продолжение). Элин просто лежала на жестком полу, не чувствуя дискомфорта. Наконец, Панси со стоном приняла сидячее положение и посмотрела на Элин странным взглядом. — Ложись на кушетку, — велела она. Элин подчинилась, не из-за зелья, конечно, а просто потому, что лежать на кушетке действительно было удобнее. Она улеглась на спину, Панси пристроилась рядом и принялась разглядывать ее тело, скользя взглядом от груди к бедрам. Элин раздвинула ноги, позволяя Панси увидеть все, что она захочет, та сместилась вниз и, разведя пальцами наружные губы, принялась изучать киску Элин. — Что ты там разглядываешь? — спросила та чуть погодя. — Думала, у меня поперек? — Заткнись. Панси облизала пальцы и попыталась засунуть их внутрь, но те шли достаточно туго. Оставив попытку, Панси подалась вперед, улеглась между ног Элин и принялась двигаться на ней вверх и вниз. — Да не так же, — сказала Элин чуть погодя. — Ты же не мужик. Двигайся вдоль тела и прижми свой клитор к моему. — Сама разберусь, — буркнула Панси, но совету все же последовала. Так действительно было намного приятнее, Элин ухватила Панси за зад, прижала к себе и принялась двигаться под ней, стараясь попасть в такт. Их лица были достаточно близко друг к другу, но обе девушки, не желая целоваться, просто отвернулись. Затем Панси чуть приподнялась и запустила руку между ног Элин, на этот раз смазки было достаточно, чтобы ее пальцы легко вошли внутрь. Элин застонала и впилась губами в шею Панси, она попыталась дотянуться до ее промежности, но длины руки не хватило. Тогда она чуть согнула ногу в колене и просунула ее между бедер Панси, позволив ей тереться о ногу своей щелью. Навалившись грудью на Элин, Панси все энергичнее работала рукой, ее пальцы проникли уже настолько глубоко, насколько возможно. Свободной рукой Панси ухватила Элин за запястья, и та, поняв, что хочет партнерша, принялась громко стонать и дергаться, словно пытаясь вырваться из-под насильника. Панси хищно усмехнулась и впилась зубами в ее плечо, на удивление, Элин это возбудило еще больше. Ее стоны были уже вполне натуральными, тело дергалась уже не по осознанному приказу мозга, а подчиняясь древнейшему инстинкту. Наконец, очередное движение руки Панси прорвало плотину и Элин закричала, выгибаясь дугой. Панси, словно ожидая этого момента, тоже застонала и стиснула зубы, прокусив кожу на плече Элин до крови. — Через неделю, — сказала Панси, когда они с Элин перестали кончать и немного отдышались. — В это же время. Она поднялась на ноги и, чуть пошатываясь, направилась к душу.* * *
В среду Элин твердо решила, что секс с Панси был большой ошибкой и никогда не должен повториться. В четверг она несколько раз порывалась подойти к Панси, чтобы сказать, что между ними все кончено (хотя, в общем-то, ничего и не начиналось). В пятницу уверенность Элин поколебалась. В субботу она зашла в больничное крыло и попросила мадам Помфри проверить ее на приворот. В воскресенье — поняла, что сопротивляться желанию она не может и не хочет. А в понедельник решила, что секс есть секс, и вовсе не обязательно усложнять его какими-то там чувствами. То есть конечно, если бы на месте Панси была Гермиона... Но если ты не можешь получить весь пирог целиком, разве это повод отказываться от одного маленького кусочка? Тем более, что кусочек-то оказался довольно вкусным... Когда во вторник ночью Элин зашла в ванную старост, Панси набросилась на нее, не дав даже снять одежду. — Неделя — это слишком долго, — произнесла она, прижав Элин к стене и засунув руку ей под юбку. — Неделя — это слишком долго, — сказала Элин спустя час, когда они вдвоем расслаблялись в бассейне, лежа друг напротив друга. — Но мы не можем тут встречаться в другие дни. Нас могут поймать. — Знаешь хорошее место? — спросила Панси, лениво пуская к потолку кольца табачного дыма, на этот раз без примеси зелья. К сожалению, встречаться друг с другом Элин и Панси могли только в те ночи, когда их отправляли в патруль по ночной школе. Ни ту, ни другую это не устраивало, но другое место для встреч Элин смогла найти только в октябре, после того, как домовые эльфы рассказали ей о комнате на восьмом этаже, способной принимать любой облик по желанию того, кто в ней нуждается. Возникшая было мысль о том, что о таком полезном месте не стоит рассказывать, была успешно задавлена. Правда, поначалу Элин решила, что всю правду говорить Панси не обязательно, и не стала упоминать о том, что комната может быть чем-то еще, кроме спальни с большой кроватью. Но до остального Панси додумалась сама, все же она была достаточно сообразительна и любила эксперименты... О чем Элин узнала лишь когда их маленькая уютная спаленка вдруг сама собой дополнилась свисающими с потолка цепями, деревянными козлами с зажимами и набором юного садомазохиста. — Очень интересно, — сказала Панси, оглядывая изменившийся интерьер. — Я думаю, что комната создает копию того, что уже есть в школе. Вот это — те самые цепи, о которых так любит рассказывать мистер Филч. Это — козлы, оставшиеся с тех пор, когда в Хогвартсе еще пороли учеников... — Хочешь сказать, что учеников пороли вот этим? — засмеялась Элин, беря в руки кожаный хлыст с плоским концом. — Нет, может быть ты и права, но я думаю, что кое-что из этого... гм... инвентаря... принес в школу тот, кто развлекался до нас... Интересно, кто? — Какая разница? Панси заглянула в стоящую под кроватью коробку и чему-то усмехнулась. — Мечты сбываются, — произнесла она с хищной улыбкой. — А ну-ка, раздевайся! Элин не стала возражать. Быстро скинув с себя одежду, она протянула Панси руки и позволила надеть на свои запястья широкие кожаные манжеты со стальными кольцами. Соединив манжеты короткой цепочкой, Панси зацепила ее за свисающий с потолка крюк и принялась подтягивать цепь вверх до тех пор, пока Элин не вытянулась с поднятыми руками, еле балансируя на цыпочках. Панси принялась раздеваться, не отрывая взгляда от груди Элин, которая и в обычном-то положении была не очень большой, а теперь, когда руки Элин были вытянуты над головой, стала совсем плоской. Обнаженная Панси подошла вплотную к Элин и принялась тереться о ее грудь, запустив правую руку ей между ног. — Нравится чувствовать себя беспомощной? — шепнула она. — Наконец-то я сделаю с тобой то, что давно хотела... — Это... возбуждает, — облизнула пересохшие губы Элин. — Вижу, — Панси вытащила мокрую руку и улыбнулась. — Уже потекла, надо же... Ну, тогда потерпи немного. Она зашла за спину Элин и принялась чем-то шуршать и звякать металлом. Висящая на цепях Элин не видела, что там происходит, только слышала, но подглядывать и портить себе сюрприз не хотела. Наконец, Панси подошла к ней сзади и обвила руками, в которых держала тонкую блестящую цепочку и еще какие-то фигурные детали, которые Элин, на свою беду, не успела рассмотреть. Щелкнули пружины и Элин вскрикнула от боли, когда Панси закрепила на ее сосках стальные зажимы. Соединив зажимы Y-образной цепочкой, Панси прикрепила к ее нижнему концу блестящий стальной крюк и потянула его вниз. Элин снова вскрикнула, эта забава уже перестала ей нравиться, но, к сожалению от нее тут мало что зависело. Панси вставила крюк во влагалище Элин и та, чтобы облегчить боль в оттянутой вниз груди, тут же инстинктивно распрямилась, загоняя стальной стержень вглубь себя. — Эй, мы так не догова... Закончить Элин не успела, потому что Панси засунула ей в рот шарик кляпа. — Я же сказала, что могу сделать с тобой все, что захочу, — усмехнулась та, беря в руки хлыст. — А я хочу вот этого. Первые несколько ударов по груди и животу были легкими, почти ласковыми, но перейдя на спину, Панси разошлась не на шутку. Какое-то время Элин еще держалась на чистом упрямстве, лишь вздрагивая, когда хлыст в очередной раз касался кожи, и утешая себя мыслями о том, что она сделает с Панси, когда освободится. Но чем сильнее дергалось ее тело под ударами, тем глубже входил в ее влагалище крюк, и тем сильнее сдавливались зажимами соски. А это было намного больнее, чем боль от ударов хлыста. Очередной удар пришелся по нетронутой до того попе, и Элин, не выдержав, замычала от боли. Ее тело выгнулось, соединявшая крюк с сосочными зажимами цепочка натянулась до предела. — Наконец-то, — удовлетворенно произнесла Панси. Отложив хлыст, она прижалась к исполосованной спине Элин, просунула правую руку у нее между ног, а левой принялась ласкать ее грудь. — Чем сильнее боль, тем слаще облегчение, — шепнула она. — Сейчас ты поймешь... Дальше все произошло очень быстро. Панси отняла руку от груди Элин и сделала шаг в сторону, но кольцо на ее пальце, украшенное замысловатым плетеным узором вместо камня, зацепилось за цепочку, соединявшую сосочные зажимы. Элин взвыла, из ее глаз брызнули слезы, зажимы не выдержали и сорвались, оставив на сосках глубокие царапины. — О дьявольщина! — Панси бросилась к своей сумочке. — Черт, черт, черт, я сейчас, потерпи... Как там... Випера Санитарум... нет, Вулнера санентур! Она принялась водить палочкой над грудью Элин, раны тут же затянулись, но боль не ушла, лишь слегка уменьшившись и из адской став просто нестерпимой. Лишь когда Панси достала из сумки баночку с мазью и принялась наносить лечебный состав на соски и следы от хлыста, Элин почувствовала, как ее постепенно отпускает. Закончив лечение, Панси на мгновение задумалась, вздохнула и опустила цепь, позволив Элин упасть вниз. — Это случайность, — сказала она, освобождая ее руки. — Я понимаю, что ты сейчас хочешь меня убить, но пожалуйста, имей в виду, твои соски я рвать не хотела, они мне нравятся... Ну если хочешь, можешь меня избить, я пойму. Вот. Она опустилась на колени и, низко склонив голову, протянула Элин хлыст. Несколько секунд Элин смотрела на нее непонимающим взглядом, пока до нее не дошел смысл сделанного предложения, она молча отвернулась и принялась одеваться. Украдкой наблюдавшая за ней Панси лишь тихонько вздохнула. На образец христианского всепрощения Элин никак не походила, а это значило, что ее месть будет очень тщательно продуманной и весьма неприятной.* * *
Элин потребовалась несколько дней, чтобы отойти от шока и понять, чего же именно она хочет. Наверное, самым правильным было бы вовсе прекратить отношения с Панси, но во-первых, это значило бы, что та останется безнаказанной, а во-вторых... Что скрывать, Элин на самом деле нравился секс, и чем дальше, тем больше ее привлекала возможность сделать с партнершей кое-что из того, о чем в другой ситуации и мечтать не стоило. А поскольку потаенные желания Элин были не такими примитивными, как у Панси, на подготовку ей требовалось немало времени. К исполнению своего плана Элин приступила спустя две недели, во время очередного патрулирования. Воспользовавшись картой и мантией-невидимкой, Элин подловила Панси в коридоре, оглушила Ступефаем и надела на нее заранее припасенный ошейник. — Теперь ты будешь делать только то, что я велю, — сказала она, отменяя парализацию. — Говорить запрещается, снимать ошейник запрещается. Иди в Выручай-комнату! Подчиненная ошейнику Панси послушно встала и зашагала вперед, двигаясь, словно марионетка в руках неопытного кукловода. Ее конечности дергались, словно пытаясь освободиться от туловища и зажить собственной жизнью, рот то и дело открывался, не издавая, однако, ни единого звука. Выручай-комната слегка изменилась с их последней встречи. Кровать отъехала в сторону, свисающие с потолка цепи исчезли, а центр комнаты теперь занимало гинекологическое кресло с подлокотниками и подставками для ног, снабженными широкими кожаными ремнями. Рядом с креслом стоял металлический столик с набором инструментов, при виде которых глаза Панси расширились от ужаса. — Раздевайся, — приказала Элин. — Снимай с себя все, кроме ошейника. О, и кстати, ты можешь говорить, все равно тут тебя никто не услышит, кроме меня. — Сними эту штуку! — тут же крикнула Панси, чьи руки, впрочем, начали послушно расстегивать пуговицы на блузке. — Это... Ты не представляешь, что он... Сними, ну пожалуйста... Я... Я сама все сделаю, клянусь, только сними... — Сниму, когда наиграюсь, — спокойно ответила Элин. — А пока расслабься и получай удовольствие. Разделась? Вот и умница, теперь садись в кресло. Руки на подлокотники, ноги на подставки. Всхлипывая, Панси выполнила приказ. Элин отрегулировала положение подножных подставок таким образом, чтобы обе дырочки жертвы были открыты для ее действий. Затем она затянула ремни на ее запястьях и щиколотках, пристегнула ошейник к подголовнику и зафиксировала тело двумя ремнями, пропущенными под грудью и выше бедер. — Мы будем играть в безумного ученого и его жертву, — объявила Элин, удостоверившись, что Панси лишена всякой возможности двигаться. — Ученый — это, как ты догадалась, я... О, и не дрожи ты так. Мои фантазии, на твое счастье, не такие примитивные, как у тебя, я не собираюсь тебя тупо избивать. Меня вообще не возбуждает чужая боль, мне больше нравится доставлять удовольствие... А еще мне надо проверить кое-какие теории, и ты для этого просто идеально подходишь. Но для начала вот, выпей. Она поднесла к губам Панси флакон с мутной жидкостью, и та, морщась, принялась послушно пить. — Противно, знаю, — сочувственно сказала Элин, — сама пробовала. Но ничего не поделаешь, сильные зелья обычно не самые приятные на вкус... Ага, уже действует! Потерпи, это быстро. Связанное тело Панси задрожало. — Нет-нет-нет, — запричитала та, глядя, как сглаживается ее грудь и увеличивается в размерах клитор, превратившийся в член. — Ты поганая извращенка, верни как было! Я не хочу быть такой! — Я тоже не хотела, но ты меня даже не спрашивала, — ответила Элин. — Теперь терпи, сама виновата. Она критически осмотрела изменившееся тело Панси и вздохнула. Трансформация фигуры оставляла желать лучшего — она немного изменилась, превращаясь в мужскую, но все же сохранила достаточно женственных черт. Бедра были шире, а талия — уже, чем требовалось. Волосы на теле так и не выросли, хотя по идее должны были, лицо Панси тоже осталось прежним. Тем не менее, грудь стала плоской, а щель исчезла, превратившись в член с яичками, так что сейчас перед Элин лежал хоть и слегка андрогинный, но все же мужчина. — Полагаю, ты хочешь спросить, зачем мне все это нужно? — Элин, как и положено ученому-маньяку, очень хотела поделиться с жертвой своими мыслями. — Для начала, я хочу разобраться в самой себе. Видишь ли, я не би, а чистая лесби, мысль о сексе с мужчиной мне противна. Но когда я обдумывала свою месть, я заметила, что кое-какие идеи меня странным образом возбуждают. И это заставило задуматься: мое неприятие мужчин — физическое или психологическое? Если физическое, то твое тело, став мужским, не должно меня привлекать... Элин неторопливо разделась, подошла к Панси, провела кончиками пальцев по ее груди и взялась за член. — Забавно... — протянула она. — Тело выглядит, как мужское, но... я ведь знаю, что оно на самом деле женское. Твоя грудь просто стала меньше, а член — всего лишь увеличившийся клитор, который мне так нравился... Значит, все же психология, и секс с женщиной, выпившей трансгендерное зелье, мне вполне по душе. Вот и отлично! Элин принялась поглаживать член Панси, чувствуя, как он напрягается у нее в руке, затем крепко сжала его в кулаке и отвела кожу назад, обнажая головку. Панси охнула от неожиданности. — Да, забыла предупредить, — оторвалась от своего занятия Элин. — Там кроме трансгендерного еще афродизиак подмешан, так что тебя сейчас могу трахать я сама, может трахать весь Гриффиндор, может насиловать хоть горный тролль или Хагрид одновременно с Клыком... Тебе может быть сколь угодно больно и неприятно, но ты будешь кончать, несмотря ни на что. Она взглянула в полные слез глаза Панси и рассмеялась. — Да шучу я, никто тебя насиловать не будет. Ну, кроме меня, но ты же сама этого хочешь, правда? — Не так, — прошептала Панси. — Пожалуйста, сними ошейник, я хотела по-другому... — Как хотела ты, мы уже выяснили, — Элин подошла к подносу с инструментами. — Но сегодня моя очередь. И мои соски тебе дорого обойдутся. Взяв с подноса нечто, напоминающее небольшого осьминога, она размяла его пальцами, положила его на пах Панси и коснулась палочкой. «Осьминог» словно ожил, обвил щупальцами напрягшийся член и принялся его массировать, легонько вибрируя. — Нравится? — Элин с удовольствием наблюдала, как увеличивается возбужденный член Панси. — Не вздумай кончать без разрешения. Если станет совсем невмоготу — предупреди. Панси в ответ лишь застонала. Элин взяла с подноса следующий инструмент — черный страпон с двумя фаллоимитаторами, торчащими внутрь и наружу. Вставив в себя один из концов, она застегнула ремешки, коснулась страпона палочкой и ойкнула, когда тот завибрировал и зашевелился у нее внутри. — Это мое гениальное изобретение! — объявила она. — Страпон, позволяющий получать удовольствие обеим партнершам! Причем чем больше усилие на наружном конце, тем активнее работает внутренний. Здорово, правда? Но его надо отрегулировать, чтобы оба конца работали синхронно... И твоя миленькая тугая попочка подойдет под это дело в самый раз! Она нанесла на страпон смазку, обхватила руками бедра Панси и одним движением вогнала страпон ей в зад. Панси вскрикнула, Элин тоже — обратная связь была полной, и когда наружное дилдо вошло в попку Панси, внутреннее тоже сделало резкое движение. Чуть отрегулировав страпон, Элин принялась трахать Панси, время от времени меняя темп и глубину и прислушиваясь к собственным ощущениям. — Я... больше не могу... — простонала Панси спустя пару минут. — Я уже еле держусь... — Еще немного... — Элин двигалась все быстрее, чувствуя приближение собственного оргазма. — Еще чуть-чуть... еще... еще... Давай! Панси закричала, из ее члена вырвалась белая струя, забрызгавшая ее грудь и лицо. Элин, кончая, навалилась на нее и задергалась, вгоняя страпон как можно глубже и ощущая, как каждое ее движение эхом отдается у нее внутри. Панси извивалась под ней, насколько ей позволяли ремни, и это еще больше усиливало воздействие на страпон, продолжающий вибрировать и двигаться внутри Элин, пока та не догадалась вытащить наружный конец из попки Панси.* * *
— Твои фантазии намного страшнее моих, — сказала Панси, когда Элин уложила ее на кровать, накрыла одеялом и сняла с нее подчиняющий ошейник. — Я-то просто случайно перестаралась, а ты... Никогда больше такое со мной не делай, иначе я тебя убью. Серьезно. — Наказание должно соответствовать проступку, — пожала плечами Элин, забираясь под одеяло рядом с Панси. — Мне, знаешь ли, тоже было не очень приятно, когда ты меня порола. И, кстати, не ты ли пыталась подчинить меня жидким империо? Так чем же ты недовольна? — Это другое... — Панси вздохнула. — Империус не осознается и ему подчиняются с удовольствием, особенно если ты сама хочешь того же, что от тебя требуется. Ты же хотела? Ну вот. А этот твой ошейник не подавляет волю, он просто заставляет выполнять приказы. Ты не хочешь их выполнять, сопротивляешься, но твое тело делает все само... Знаешь, раньше их использовали, чтобы сломать волю у... — она запнулась. — У слишком строптивых грязнокровок, ты хотела сказать? — усмехнулась Элин. — Да и у чистокровных девушек тоже, если у них не было влиятельного защитника, а кто-то из более родовитой знати хотел с ними поразвлечься... Я знаю. Откуда, по-твоему, я взяла идею? Она покрутила на руке ошейник, вздохнула и отбросила его в сторону. Еще не долетев до пола, тот вспыхнул и осыпался пеплом. — Нам нужно соглашение, — сказала Панси. — Пункт первый: никаких подчиняющих ошейников и зелий. По крайней мере, против воли партнера. — Пункт второй: никакого членовредительства, — согласилась Элин. — И боль только в тех пределах, которые второй согласен вынести... — Надо придумать кодовое слово... — Панси задумалась. — Как насчет «Флюгегехаймен»? — предложила Элин. Панси кивнула. — И пункт третий: никаких чувств, — сказала она. — Никаких признаний в любви, публичных поцелуев, никакого держания за ручки, обнимашек перед сном и прочей романтики. Пусть это будет просто секс. Согласна? — Согласна, — Элин протянула руку, которую Панси торжественно пожала. — И кстати, долго еще будет действовать зелье? — спросила Панси, чуть погодя. — Я не могу вернуться в общежитие со стояком. Элин посмотрела на часы. — Еще минут двадцать. — Тогда отсоси мне. Панси отбросила одеяло, ухватила Элин за волосы и потянула ее голову к своему паху. — У вас, мужиков, одно на уме... — проворчала та. Собственно, Элин могла и отказаться, но... ни с кем другим традиционный опыт она бы все равно не получила, обычные мужчины ее все так же не привлекали, ну а девушки... Вряд ли в ближайшее время она найдет еще одну такую же сумасшедшую, как Панси. Обхватив губами член, Элин начала сосать, двигая головой вверх и вниз и лаская при этом головку языком у себя во рту. Когда член Панси напрягся, Элин начала помогать себе рукой, засунув другую руку себе между ног. Затем Панси прижала голову Элин к своим бедрам и начала двигаться сама, стараясь проникнуть как можно дальше. Почувствовав, что начинает захлебываться, Элин попыталась произнести кодовое слово, но с членом во рту это оказалось невозможно. К счастью для нее, Панси минет уже наскучил. — Теперь встань раком, — приказала она. Выпустив изо рта член и откашлявшись, Элин выполнила приказ, развернувшись к Панси спиной и выгнув спину. Панси вошла в нее сразу, почти без подготовки, и это странным образом возбудило Элин — ей, кажется, начало нравиться нарочито грубое обращение. — Давай, чего встала?! Панси звонко шлепнула Элин, ухватила ее за попу и начала двигаться, вбивая в нее свой член. Элин застонала и начала двигаться в такт, насаживаясь все глубже. Ее ощущения сильно отличались от того, что она испытывала при использовании игрушек, Панси двигалась иначе, а ее член был теплым и не таким жестким. Происходящее все больше и больше захватывало Элин и она уже начала чувствовать приближение оргазма. — Нет, я хочу не так, — сказала вдруг Панси. — Ляг на спину и раздвинь ноги. Соскочив с члена, Элин моментально развернулась, притянула к себе Панси и обняла ее ногами. — Давай скорее, — шепнула она. — Я уже почти... Панси навалилась на Элин сверху, ввела в нее свой член, но начать движение не спешила. — Попроси как следует, — сказала она. — Давай, трахни меня! — заорала Элин. — Скажи «пожалуйста». — Пожалуйста, трахни меня... — Скажи госпожа... — Я тебя сейчас сама изнасилую, ты, госпожа долбанная! Давай уже! Элин впилась ногтями в спину Панси и, не в силах больше сдерживаться, начала сама двигаться под ней. Панси наконец-то ответила — просунув руки под спину Элин, она прижалась к ней всем телом и начала трахать ее. Их губы встретились, разошлись и снова встретились, Панси уже тяжело дышала и с трудом сдерживалась. Элин сдалась первой. Она закричала и задергалась под Панси, словно пойманная рыба в сети, но та хоть и начала сама бурно кончать, лишь еще крепче сжала Элин в объятиях, не давая ей вырваться. И странным образом Элин от этого возбуждалась еще больше и кончала еще сильнее. Наконец, обе девушки замерли, обессиленные, стараясь унять бешено колотящиеся сердца. — В следующий раз... — с трудом произнесла Элин, — я... покажу тебе, как надо... ох... у меня еще осталось...* * *
Посреди ночи Панси проснулась и вышла в туалет. Когда она вернулась и снова легла в кровать, Элин повернулась во сне, прижалась к ней и закинула свою руку ей на грудь. Панси хотела было отстраниться, но... В конце концов, правило номер три запрещало им обниматься перед сном. Про сон в обнимку оно ведь ничего не говорило...