Бестии

Амуд'Ра молча смотрела на план местности которую им нужно было захватить. Сцелус был потерян, но его можно отвоевать. Нужно, если быть честным пред самим собой. Женщина недовольно хмыкнула скрестив, закованные в силовые перчатки, руки на груди. Ей не нравилось, что они будут пускать в первую атаку простых смертных. Да, дикари отвлекут вражеские силы на себя, а они проникнут в тылы и начнут отвоёвывать один из одиннадцати секторов, но... Было в этом что-то не то. Нечто зверское и бесчеловечное. Она знала о жутких испытаниях на «Лабиринте», знала о том что глава их ордена не потерпит иных взглядов, но вскоре начнётся тринадцатый Чёрный Крестовый Поход и несмотря ни на что им нужно было подготовиться к затяжной кампании по возвращению своего мира из лап Железных Воинов. Разоритель дал им корабли и дополнительные смертные войска взамен на клятву о служении и удачные битвы по захвату несколько миров за пределами Ока. Дева злобы зарычала, уперевшись руками в треклятый план — в голову не приходило стратегически выгодных мыслей. Ей ещё нужно было согласовать тактику своих отрядов с девятью другими капитанами, а затем и с самим магистром. «Кусок грязи, считающийся домом.» фыркнула еретичка, вглядываясь в рисунки-штрихи в левом краю одного из владений — сейчас она смотрела на леса где раньше проживало несколько племён-каннибалов, в коих они набирали себе рекрутов. Девушка взяла карту и положила её на сканер, вмонтированный в тактический центр. Теперь, ставшая галлограмой, область отливала зеленью и белизной деления объектов и её можно было касаться, чтобы изменять масштабы. — Ты ничего не придумала? Чужая мысль в голове Амуд'Ра отразилась низким колебанием. Женщина медленно развернулась в сторону шлюзного проёма, двери которого давно "выкорчевали" за ненадобностью — им было нечего скрывать друг от друга. В проходе стоял её приближённый библиарий. Подняв полусогнутую правую руку в знак приветствия, Фодель Кхалид подошёл к столу над которым парила область Жертвы. В золотых линзах его шлема, с изогнутыми назад рогами, отразилась одна из электровышек, служащая в качестве многоярусной виселицы для нарушителей порядка в этом владении. — Нет, — покачала головой капитан. Чёрно-белые рисунки на её лице исказились, когда женщина разозлилась на своё бессилие и недальновидность в качестве ведущего. Будучи ведомой многие годы, она даже не задумывалась о том что когда-нибудь их родной мир будет захвачен и каждая из рот будет предоставлена сама себе. — Этот сектор — сплошной лес. Подобраться к нему можно только на технике, а ты знаешь как её у нас не жалуют. — А почему ты так уверена в том, что там остались деревья? — Фодель издал тихий смешок и махнул рукой по большой области над картой, убирая добрую часть ландшафта и разравнивая его, превращая в пустошь. — Не забывай, капитан, кто покусился на нашу планету. Максимум что там могло остаться нетронутым — эта вышка. Я никоим образом не упрекаю, но хотя бы летательная техника нам будет нужна обязательно. С нашей любовью к пешему и ближнему бою... Противник может просто расстрелять из турелей очень и очень многих. А так мы, хотя бы, успеем подбить то, что даёт им преимущество. Ты же не хочешь начать штурм, не подготовившись? — Для того я тут и стою уже восьмой час, — покачала головой Амуд'Ра. Она не снимала своей двухцветной брони, ибо без неё ощущала себя раздетой. — Осталось ещё три, госпожа, — библиарий поклонился и поспешил покинуть тактический центр, оставив главу шестой роты наедине со своими мыслями и, возможно уничтоженными, голографическими пейзажами Сцелуса.

***

Её избрали для испытания в «Лабиринте». Нужно было пройти четырьмя путями и остаться верной своим убеждениям, а также отыскать пятую дорогу — ведущую к будущему. Ведущую к прекрасному. Ургар Асторио стояла на стыковочном мостике, тяжело дыша. Шлюз за спиной космодесантницы закрылся сразу же после того как она сделала несколько шагов навстречу скитающейся пытке. Уже давно никто не видел их корабль в реальном течении. Хотя, понятие реальности в варпе было очень размытым. Женщина ждала, готовая в любой момент отключить магниты в своих ботинках и, оттолкнувшись, успеть ухватиться за какой-нибудь осколок или кусок мусора, прилипший к кораблю. Они потеряли всё: планету и родовую баржу. И пусть Кафал врёт сколь ему угодно — они не контролировали ситуацию. Они не управляли «Лабиринтом» лишь высчитывая траекторию его предположительного маршрута, а с родной планеты сбежали, сверкая пятками и языками пламени, вырывающимся из выхлопов их кораблей. Вот и сейчас они решили заканчивать вторую фазу своего ритуала. Ургар понимала, что если ей удастся пройти всеми путями и отыскать иной — она всё равно не вернётся к братьям и сёстрам. Останется на скитальце, ждать чуда или кого-то из колдунов ордена, что закончат дело, длящееся двадцать два года. Её избрали, посчитав достойной, но сомнение грызло всё равно. Она была обычным пехотинцем, а не терминатором, что были до неё. Наверное это должно показать Детям Злобы что даже обычный десантник в состоянии выжить на скитальце. Потоптавшись на месте ещё где-то десять минут, Асторио поняла что начала чувствовать чьё-то давление. Постепенно оно усиливалось, как и узелок волн варпа, собранный в одной точке — правее неё. Волдырь Моря Душ надувался с невероятной скоростью, а когда лопнул — оттуда вырвалась баржа, обросшая бронёй из кусков астероидов и прочего мусора. Вероятно, корабль снёс в Маттериуме какую-то космическую станцию или спутник, когда плыл сквозь пространство и время, потому как к одному из боков судна-призрака прилипла и полуразбитая конструкция. Ургар выдохнула и прыгнула к ближайшему откалывающемуся от астероида куску породы, параллельно отключая свои магниты на ботинках. Под ногами были звёзды, разноцветные сюрреалистические картинки, а затем бескрайний мрак, цвета дёгтя. Её ранец, который она активировала с небольшими интервалами, задавал правильный курс полёта и остальных прыжков. Лишь соприкоснувшись с одним из боков баржи, пехотинец ухватилась за одну из переборок руками и проникла внутрь корабля ногами вперёд. Её испытание начинается прямо сейчас — «Лабиринт» снова появлялся в Маттериуме.

***

Он был Анархом для своих детей. Тем кто ведёт в бой, первым указав на врага своим зазубренным клинком. Единственным, кому Злоба не стискивает зубы своими чешуйчатыми руками и позволяет говорить, передавая свой дар по наследству. Для него это было спасением, ибо придя ко власти Кафал лишил себя многого. Единственное что осталось — вера и доверие, а материальное казалось неважным до той поры пока на их родной мир не напал один из легионов Хаоса, а собственные воины, однажды, просто не принесли ему тысячи листов, исписанные желанием дать отпор, а не дрейфовать в неизвестности и набирать людей с флотом, ожидая подачки. Кафал не хотел союза с Чёрным Легионом, но был вынужден согласиться дабы остатки их ордена и вовсе не добили бы. Конечно они сражались бы до последнего вздоха, но это было невыгодно. Предать нужно позже, когда за пиршественным столом Абаддон и иные полководцы поделят владения Империума между собой. Когда же они потеряют бдительность — он, вместе со своими детьми, вонзит им копья в спину, насаживая отродий и рабов Богов на штыки, во славу чистоты Империума от еретиков, демонических сущностей и иной грязи, коей кишит галактика. Это была их миссия со времён лояльности Имперским Истинам, но и сейчас, отрицая их, они считали себя верными. Магистр стоял на коленях пред статуей человека с крокодильей головой, лапами и хвостом, но с мужским человеческим телом и проговаривал катехизисы того как появилась Ненависть. Благородная ли, с дурными ли помыслами... Ему было всё равно. Статуя, прикрывающая половину своего тела тканью, молчала и говорила с ним одновременно, посвящая в аспекты Гнева и Надежды на прозрение. Из глаз одного из любимых сыновей Иерарха Отступничества текли слёзы. Он глядел на правду. Видел Жертву, Упорство, Хитрость и Подчинение с Самокритичностью. Видел Юродство, Жестокость, Гордыню, Льстивость и Меланхолию. Столицей же была Ненависть — с их уходом туда поставили каменный трон, заместо пустоты, не занимаемой никем испокон веков. Злоба была матерью, а Кафал их отцом в этом цикле. Вскоре дети вернутся домой.