***
Поздно вечером Кадагор прислал за Фэном слугу и попросил явиться к нему без промедления. Его внук удивился, но не подал виду, а последовал в покои деда. Когда он зашел в комнату, то увидел в центре Кадагора, сидевшего с тяжелым выражением на лице. Это не могло не насторожить. — Что-то случилось, ваше величество? — первым начал Фэн. — Должно быть, если вы пожелали незамедлительно видеть меня в такой час. — Случилось, Фэн, — перевел взгляд на внука вождь. — Эмрис пожелал покинуть север и отправиться в Камелот. — С ума он сошел что ли? — не сдержался наследник крылатых, славившийся своей выдержкой. Кадагор покачал головой. — Не думаю. Эмрис хочет узнать свое предназначение, поговорив с Великим Драконом. — Это весьма неожиданно, — только и сумел сказать Фэн. — Вы отпускаете его? — Как я могу запретить ему? Он не мальчик, а я не являюсь для него персоной, чье мнение для него важно. Фэн едва заметно поджал губы, в его глазах дед обладал большим весом, и было неприятно, что некоторые, получившие не меньше внимания в детстве, относились к его словам с пренебрежением. — Полагаю, что Эмрис узнает, что хочет, от Великого Дракона, и вернется обратно. Камелот — не рай для волшебников, а здесь его дом. Не понимаю, что вас обеспокоило, ваше величество. Неужели так переживаете за его жизнь? — Нет, нисколько, — судя по безучастному тону, так оно и было. — Тогда и говорить не о чем, — заявил Фэн. — Он достаточно силен, чтобы самостоятельно позаботиться о себе. — Он может не вернуться, — неожиданно произнес вождь, потирая двумя пальцами висок. — В смысле? — растерялся принц. — Если он пообщается с Великим Драконом и тот сообщит ему о его предназначении, то он не вернется обратно, — пояснил Кадагор, внук был единственным человеком, которому он что-то пояснял, словно делясь с ним ходом своих мыслей и желая, чтобы тот перенял его себе. — И что же он будет делать? — потихоньку Фэн начал догадываться, но не подал виду. — Останется в Камелоте подле одного человека. — Потому что в этом заключается его судьба? — вождь еще не успел и рта раскрыть, но по блеску в его глазах Фэн понял, что попал в цель. — Да, — Кадагор утвердительно кивнул. — И вы прекрасно знали об этом все эти годы, — произнес Фэн, для которого некоторые вещи вдруг стали такими очевидными. — Да. Знал, ждал и страшился, что однажды это произойдет. — Чем это грозит нам? — деду нравился деловитый подход внука к решению насущных проблем. — Точно не могу сказать тебе. В предсказаниях говорится, что Эмрис уничтожит Старую Религию, если задержится в Камелоте. Что именно скрывается под этими словами и каковы последствия для нас, я не могу сказать. Но с тех времен, как природная богиня умерла, маги считаются лишь созданиями Старой Религии. Мне страшно представить, чем грозит ее уничтожение. Фэн сел перед дедом и, сцепив руки в замок, задумчиво смотрел на него. — Но ведь и в Эмрисе, и во мне, и в других сильных магах есть природные силы. — Они ныне уже другие, зависят от Старой Религии. Повторю, я не могу обозначить точных последствий. Они могут быть и незначительны, а могут быть пугающе ужасными. Этого никто не знает, потому как раньше ничего подобного не происходило. — Я понял вас. Но на что мы можем повлиять? — Боюсь, что пока нам остается лишь ждать, — вождь устало сомкнул веки, но тут же распахнул и прищурил, когда услышал вопрос внука. — Мы можем попробовать особые методы борьбы? — Против Эмриса? Это какие же? Я хотел, чтобы он стоял на защите севера в час твоего правления, Фэн. Не делай из него своего врага, ибо он никогда им не был. Покажи ему доверие, и он ни за что не навредит тебе. Теперь ты знаешь, как обстоят дела. Я поведал это лишь тебе. Сам принимай решения, ты взрослый. — Благодарю вас, дедушка, — мягко ответил Фэн, и губы старика с усилием изобразили улыбку.***
Для тех, кто много времени проводит в трудах, разговоры являются средством расслабления и отвлечения от забот. Для тех, кто не знает, чем себя занять, они представляют самую активную и разнообразную деятельность. В любом случае, как несложно понять, не успеет зерно новости осесть в почве, как сорняки сплетен уже начинают окружать молодой росток. Поэтому известие об отправлении Эмриса на юг быстро распространилось по деревне. На следующий день Хунит рано отправилась на рынок и в торговые лавки, из-за этого Эмрис остался дома один с самого утра. Он позавтракал ни свет ни заря и начал перебирать свои вещи. Над каждой маг тщательно думал: брать или не брать в дорогу. Эмрис старался не складывать вещи, которые могли намекнуть на свое магическое происхождение. А те, без которых решительно не мог обойтись, пытался завуалировать под что-то непримечательное при помощи заклинаний или обычной человеческой смекалки. За пару часов до полудня молодой волшебник услышал стук в дверь и подошел, чтобы открыть. На пороге он увидел Фрею. И мига было достаточно для того, чтобы понять: ей все известно. Эти глаза трепетали, чувства и эмоции лились через край. Девушка была растеряна и, казалось, несколько обижена. Она всматривалась в мага, пытаясь прочитать в его лице, что он думает, что ощущает, каковы его планы. Но ничего, совершенно ничего не могла узнать, хотя обычно его голубые глаза без утайки рассказывали ей все, что у него на душе. И от этого почувствовала… девушка не могла признаться и самой себе. Это был почти страх? Но отчего? Оттого, что близкий родной человек совершал поступок, недоступный ее пониманию, поступок опасный, который мог навсегда разделить их. Фрея не знала, почему была так напугана его отъездом, и запуталась окончательно. — Я знаю, — без приветствий прямо начала друидка, — ты уезжаешь в Камелот. — Быстро, — отметил вслух Эмрис, — и это правда. Не переживай, я бы не уехал, не простившись с тобой. — Я не об этом думаю, Эмрис, — девушка переступил порог и очутилась в комнате. — Меня мучает мысль, что ты уезжаешь во вражеское королевство и можешь не вернуться. Тебя могут казнить там! — Фрея, дорогая, — ласково сказал маг, — я достаточно силен, чтобы никакие рыцари не могли схватить меня и сжечь. — Но там все по-другому, — Фрея стояла, заломив руки, — мы практически ничего не знаем о жизни на юге. Лишь отголоски слухов. Ты направляешься в полную неизвестность совсем один. — Как бы там ни было, я все равно поеду, — упрямо сказал Эмрис. — Возьми меня с собой! — кинулась к нему друидка и схватила его за руку. На секунду Эмрис замер. Девушка, застыв, впила свои глаза в лицо волшебника. — Нет, Фрея, нет, — покачал он головой, — ни в коем случае. Если я один, то слежу и отвечаю только за себя. Взяв тебя с собой, я буду волноваться о тебе каждое мгновение. — Я не буду слишком в тягость, так что не бойся лишней ответственности, — настойчивости в девушке было ничуть не меньше, чем недавно в самом маге. — Я смогу быть полезной тебе. — Дело не в боязни ответственности, ты самое дорогое существо для меня на этом свете! Как я могу подвергнуть тебя хоть малейшей опасности? Фрея резко сжалась и молча смотрела на мага. Было ощущение, что смысл его слов очень медленно проникает в сознание друидки. — Так что и говорить не о чем, — продолжал юноша, — я съезжу в Камелот, вернусь и после у нас будет иной разговор. — Какой еще разговор? — так робко спросила Фрея, что Эмрис не смог сдержать улыбки: смелое и резвое дитя, так непривычно было видеть ее в таком состоянии. — Разговор о нас, Фрея. На самом деле я хотел подождать, но сейчас чувствую, что раз начал, то не должен оставлять неопределенностей. Ты дорога моему сердцу, Фрея, очень дорога, — нежно произнес волшебник. Девушка продолжала молчать, она перестала дышать после его слов и небольшая дрожь прошла по ее телу. Ее глаза то поднимались к его лицу, то стремительно опускались. Фрея явно растерялась, и Эмрис продолжил: — Возможно, что ты никогда не задумывалась о таком, так что я не прошу дать ответ прямо сейчас, взаимны ли мои чувства или есть ли у меня надежда, что в будущем они станут такими… — У тебя есть надежда! — на одном дыхании выпалила Фрея. Глаза Эмриса заблестели, на лице появилось сияющее выражение. Он подошел ближе к девушке и руками коснулся ее плеч. — Ты не представляешь, как радостно мне слышать такое перед отъездом. Я буду вспоминать этот момент все свое пребывание вдали от тебя. — Я буду ужасно скучать и волноваться, — наконец-то к Фрее вернулась способность облекать свои мысли в слова, и все ее волнения, переживания и многообразие чувств отразились на лице, которое всегда было необычайно выразительным. — Дорогая моя, я тоже буду скучать, — уже крепко обнимая девушку, произнес маг. Фрея обняла его в ответ. Это первое признание тронуло Эмриса, сердце его стучало, он должен был отпустить ее сейчас. Или нет? Нет, сейчас он никак не мог, она дрожала от счастья и волнения под его руками. Эмрис наклонился к ней и поцеловал. Фрея не отпрянула, а еще сильнее прижалась. Да что ж она делает-то? Ему следовало первым оборвать этот поцелуй, пока чувства не взяли верх над разумом, и в следующий миг он с усилием отпрянул от Фреи и крепко обнял ее. «Родная моя», — шептали его губы. Позже волшебник проводил Фрею до ее дома и вернулся к себе. Нет, признание в чувствах не поколебало его решимости ехать, но укрепило желание не затягивать поездку, а быстро решить все вопросы и вернуться домой. Он пообедал дома и отправился в замок, прихватив с собой несколько книг и магических предметов, которые следовало вернуть назад. Волшебник проходил по коридорам левого крыла, когда навстречу ему вышел Логи. — Здравствуй, Эмрис, — остановил его крылатый. — Логи! Приветствую. Ты что-то хотел? — не самая дружелюбная фраза, но любезности от Великого мага уже давно не ждали. — Я услышал, что ты собираешься в Камелот. Слухи не лгут? — Не в этот раз, нет. Я действительно уезжаю. — Забавно, — наклонил голову Логи. — И ты не боишься оставить прекрасную Фрею одну? Каких угодно расспросов ожидал Эмрис от этого хитреца, но спросить его о Фрее? С какой стати? — Не понимаю, причем тут она, — честно признался он. — Я хочу просто поговорить с Великим Драконом. Вероятно, что я не управлюсь и за неделю, но все равно скоро вернусь обратно. — Опасно, — хитрым и тонким голоском начал Логи, хотя естественный его голос был вполне низок, — оставлять ее одну на севере. — Ты угрожаешь или таким дурацким способом пытаешься предупредить? — Даже не знаю. Тебе придется самому разобраться, Великий маг. Перед твоим отъездом я решил, что следует сделать тебе небольшой подарок. В моих глазах это подарок, — заметил Логи. — Я заинтригован, — брови Эмриса взметнулись вверх. — Когда это мы успели сблизиться для подарков? — Ты не будешь ему рад, — для виду успокоил его Логи, — возможно, я пожалею о том, что скажу. Однако ты не единственный, кто смотрит особыми глазами на маленькую Фрею. — Вот это открытие! — маг источал сарказм в каждом своем слове. — С ранних лет вокруг нее носятся парни. — Этот не носится. Если я прав и он унаследовал хоть малую часть качеств своего деда, то он просто добивается желаемого. — Так, — серьезно сказал маг, — раз начал, договаривай до конца. Кого ты имеешь ввиду? — Фэна. — Что?! — вскричал Эмрис. — Да я никогда не замечал ничего такого с его стороны. Они разговаривают-то редко, — потрясенно недоумевал маг, — думаю, с его высоты он даже не замечает Фрею. — Думаешь, что ты заметил ее, а другие не в состоянии? — лукаво прищурившись, спросил крылатый. — Я другое дело, я не настолько высокого мнения о себе. Но Фэн… Логи, тебя подводит твой разум! — Нет. Нисколько и ни в коем разе, — жестко возразил Логи. — Чем меньше Фэн смотрит на нее или разговаривает с ней, тем крепче его чувства. И зародились они, как мне видится, довольно давно. Так что Фэн долго держит все в себе. При таком раскладе, я считаю, твой отъезд — сильнейший побудитель к действию для него. Эмрис обдумывал услышанное. — Зачем же ты предупреждаешь меня? Я думал, что Фэн ближе тебе, чем я. — В каком-то смысле, это верно. Но, видишь ли, Фрея ему не подходит. Дело не в происхождении, она прекрасна, но как человек, она лучше смотрится с тобой. А Фэну его страсть может сильно помешать. Я не хотел бы этого. Так что возвращайся скорее, женись на Фрее, и одной проблемой у меня будет меньше. — Спасибо, Логи, — по-доброму усмехнулся волшебник. — Прощай, Эмрис, — улыбнулся ему в ответ крылатый. — До встречи. Эмрис быстро направился дальше по коридору. Сделав все, что запланировал, он уже выходил из библиотеки, но столкнулся с Фэном. «Нет, ну, что за день свиданий», — проворчал в мыслях маг. — Какая встреча, Фэн! Да, я уезжаю. Можешь не уговаривать меня остаться. И прощай! Фэн смотрел на него несколько мгновений спокойно, потом рассмеялся. — Даже не собирался. Это твое решение, и ты волен делать, что пожелаешь. — Ты так считаешь? — не без удивления произнес маг. — Думаю, многие тут счастливы, что не увидят меня пару месяцев. А в надежде и всю жизнь. — Я так не думаю. Полагаю, мы обязательно увидимся и не раз, — по его тону невозможно было понять радовало его это или огорчало. — Я желаю тебе доброго пути, Эмрис. — Правда? Это при том, что я никогда не обращаюсь к тебе «ваше высочество»? Тогда я обнаглею в конец и попрошу тебя кое о чем. Фэн не припоминал, чтобы Великий маг хоть раз обращался к нему с просьбой, а потому был заинтригован. — Я внимательно слушаю тебя. — Если, пока меня не будет, Фрее понадобится помощь, то помоги ей вместо меня. Брови Фэна взметнулись вверх, привычная сдержанность отказала ему в этот раз. «Быть может, Логи и прав», — думал юный волшебник, наблюдая за собеседником. — Отчего ты просишь меня о таком? — спросил принц. — После меня на севере нет никого сильнее тебя. И, пусть дружеские чувства нам чужды, я не считаю тебя не заслуживающим доверия человеком. Пригляди за ней. — Я польщен, — отметил принц, — и ты можешь не волноваться, я буду относиться к ней, как к сестре. В свете последнего сообщения Логи это прозвучало чрезвычайно насмешливо в голове волшебника, но он решил воспользоваться особым отношением принца на пользу себе и Фрее. В тот момент он не думал о возможных дурных последствиях своего заявления. — Я буду очень благодарен тебе. Прощай, Фэн. — Прощай, Эмрис. Великий маг вышел за пределы замка Крылатых и пошел домой. Теперь он уверился в правдивости слов Логи и в который раз поразился тонкости его наблюдений.***
Вечер Эмрис провел в кругу близких: тетя Агнес, Фрея и его мама устроили ему прощальный ужин. Они много смеялись и вспоминали хорошие моменты, все как будто сговорились отрицать даже вероятность наступления нового дня и расставания. Эмрис практически не спал в ту ночь. Волнение было настолько сильно, новых ожиданий так много, что сон не мог и подступить к волшебнику. Он перепроверил все вещи, еще раз обдумал маршрут, положил подальше письмо Хунит к Гаюсу. Маг был совершенно готов, но сердце бешено колотилось, предвкушая новый неизведанный мир, который совсем скоро предстанет перед его глазами. Он взглянул на ночное небо. Звезды светили ярко и лживо тепло. Эмрис смотрел на них с улыбкой, не ожидая подвоха. Ну, кому могут навредить звезды? Разве способны эти бледные прекрасные лучи коварно сговориться? Все мы с блеском в глазах встречаем их свет, вручаем надежды и мечты. Но у них есть испытания, которые далеко не каждый достойно выдерживает, и сияние их взора гаснет. И тогда бледные лучи слепят мечтателей, не давая видеть мир прежним. А те, кто проходит проверку, не изменяя своему внутреннему свету, получают награду. Звездное сияние встречается с блеском их глаз, и тогда все вокруг начинает сверкать и искриться, как никогда прежде.***
Обычно дорога, ведущая в лес Аскетир из северных земель, была пустынна, но сегодня утром на ней можно было увидеть высокого юношу с темными волосами. Он шел уже несколько часов, наверное, хотел добраться до трактира, находящегося в глубине опасного леса, пока не стемнело. В этом трактире могли останавливаться и люди, и маги, он не принадлежал ни югу, ни северу, хозяевами были отец с дочерью, которая с детства помогала ему по хозяйству. Сложно было сказать как, но этот постоялый двор существовал уже давно. Других мест в округе не было, и если грабители, решив поживиться, ограбили бы хозяина, то остались бы без возможности переночевать и перекусить в Аскетире. А нахождение в этом лесу, когда солнце уже садилось, не предвещало ничего хорошего, потому что тут водились в большом количестве серкеты — огромные ядовитые скорпионы магического происхождения. Их яд был практически смертелен: только сильные маги или опытнейшие целители могли помочь, но при условии незамедлительного обращения к ним, что было практически невозможно. Вот так ужасные существа повлияли на сохранение этого постоялого двора. В целом, держать его было выгоднее, чем иметь трактир где-то в пяти королевствах, если не считать главных городов. По южным дорогам шныряли разбойники, грабители, банды, которые легко могли ворваться в любое заведение и взять не только еду, но и выручку хозяев. Так что опасное и глухое расположение на ничейной земле между магами и людьми возмещалось отцу и дочери относительным спокойствием. Именно их трактир был первым местом остановки на пути Эмриса. Он уже добрался до реки — условной границы между югом и землями крылатых, — спустился к самому узкому ее месту и перешел черту. Эмрис оказался в лесу Аскетир, север теперь был позади.