***
В тот день у Мерлина было много хлопот. Юноша подготавливал обмундирование Артура, но хотя бы не должен был прислуживать за ужином: принц обязан был присутствовать на приеме, куда пригласили всех рыцарей, приехавших на турнир. Большинство прибыло как раз в последний день. До обеда волшебник выходил из замка в город и лично наблюдал, как рыцари, уставшие и злые, въезжали в город. Они останавливались в трактирах, чтобы привести себя в порядок и выпить эля, грубо торопили слуг с лошадьми. Но стоило им выйти и приблизиться к замку, как облик рыцарей полностью менялся: они вскрикивали на слуг лишь за серьезные провинности, на лица натягивали обворожительные и учтивые, как им казалось, улыбки, сгоняли с осанок всякие следы усталости и долгой дороги, а манеры являли самые изящные, какие могли иметь при себе воины. Перед Утером они раскланивались, восхищались Камелотом и доблестью принца. Король понимал, что этому их обязывает этикет, но ему было приятно слышать подобные льстивые речи. Кроме того, Утер весьма щепетильно относился к сословным делениям и уважал тех, кто четко придерживался их и не позволял ничего лишнего. Во время торжественного ужина Мерлин стоял подле Артура и с любопытством рассматривал гостей. Заметил он и леди Моргану, которая была очень довольна новыми лицами в особенности потому, что те чествовали ее и оказывали неимоверное количество знаков внимания, как первой леди королевства и леди завтрашнего турнира. После его завершения король по традиции давал прием, на котором победитель сопровождал леди турнира. Волшебник не задержался долго на ужине, потому как Артур решил пораньше удалиться в свои покои, чего ранее, по наблюдениям Мерлина, не делал. Маг помог Артуру переодеться ко сну, погасил свечи и, пожелав доброй ночи, отправился к себе. Сон еще не скоро грозил ему своим нашествием: Мерлин кропотливо изучал заклинания Старой религии. Они были не столько трудны, сколько чужды ему. Для волшебника эта магия была совсем иной, он не мог провести никаких аналогий с тем, что изучал ранее на севере. Тем более у него не было здесь учителей. Гаюс был не в счет. Мерлин никак не хотел обращаться к нему, потому что заботился о безопасности лекаря. Маг отчетливо понимал: многие непонятные вещи старику пришлось бы показывать на практике, и этим тот нарушил бы законы Камелота. По этой причине Мерлин решил изучать Старую религию в одиночку, пусть это и сильно удлиняло процесс обучения.***
В это же время в восточной стороне города в маленьком ветхом и холодном домике горел свет на втором этаже. Там сидели девушка и старушка, они вязали в сумраке нескольких свечей. Быстрое движение рук позволяло не чувствовать стужу, которая начинала проникать в верхние комнаты по вечерам. Девушка пыталась хранить молчание, тогда как старушка постоянно нарушала его. — Завтра начинается турнир, — молчание в ответ. — Думаю, никого не будет в городе: все пойдут посмотреть на рыцарей. Думаешь, стоит вставать рано и открывать лавку? — Как вы решите, — коротко и с неохотой отвечала девушка. — Милочка, ты хорошо работаешь — должна и отдыхать. Погода обещает быть вполне теплой. Нужно кстати сходить к Берте за пряжей… Хотя позже. Ты сходи завтра с горожанами, повеселись на турнире. — Не хочу. — О, милочка, так не должно быть! Ты, наверное, из скромности? Не стоит. Девушки должны веселиться и отдыхать. Когда я была молодой… — Я не очень люблю многолюдные места. — Нет-нет, это как-то неправильно. Что соседи подумают? Что я держу тебя за работой, когда весь город пойдет смотреть на самых лучших рыцарей Камелота? И на нашего принца? — При упоминании Артура Гвиневра прекратила вязать и повернула голову к окну. — Нет, если не хочешь опозорить меня на всю улицу, то ступай завтра на турнир. Я уже старая, но послушать про рыцарей страсть как люблю. Иди, а потом расскажешь мне, как там все. — Хорошо, — голос Гвен смягчился. — Вот и славно, — довольным голосом промурчала Глэйс. Она действительно напоминала старую кошку манерами и голосом, вот только хитростью и изворотливостью кошачьих, по мнению Гвен, совсем не обладала.***
Турнир проходил на главной площади перед замком. Деревянные трибуны своими грубыми очертаниями отделяли кусок земли, на котором рыцари в благородном порыве во имя золота и славы собирались биться во всю свою мощь. Эти трибуны были предназначены для знатных людей и богатых горожан, но и простой люд со всего города и ближайших поселений спешил на самое большое зрелище года: за трибунами было достаточно много места, где они могли стоя наблюдать за схватками. Мерлин уже мечтал, чтобы турнир закончился, ибо ему он принес много дополнительной работы, отвлекал от изучения заклинаний и поиска артефактов, а Артур был в скверном расположении духа последние пару дней. Возможно, это было связано далеко не с турниром, а с одной милой девушкой, но маг все равно не был рад ему. Пока он был в конюшнях, несколько рыцарей, которые блистали манерами только при Утере и Моргане, довольно неучтиво гаркнули слуге, чтобы тот и им подготовил лошадей. Мерлин, крепко сжав кулаки, попытался объяснить, что он слуга принца, а у рыцарей должны быть свои слуги, но это замечание не возымело должного эффекта. В конце концов, он нашел слуг этих рыцарей, здорово пнул их и велел явиться перед господами. Те даже растерялись и не сразу поняли, что получили распоряжение от такого же слуги, как они, а когда позже осознали, то обиделись и начали шептаться меж собой о высокомерном слуге принца. В последующие дни турнира молва о Мерлине разошлась по слугам гостей и даже среди некоторых господ. До начала турнира остались считанные минуты. Артур был полностью собран и смотрел прямо на центральные трибуны, где находились король, его воспитанница и ближайшие советники. — Все, ты готов, — весело сказал Мерлин, — можешь идти и бить всех этих выскочек. — Я же и сам выскочка, по твоему мнению? — усмехнулся принц. — Не такой, как они, — сказал маг и мрачно посмотрел туда, где стояли остальные участники турнира. — О, да я уже в фаворе у собственного слуги! — Не задавайся, а то передумаю! Артур встал в ряд с остальными рыцарями, король поднялся и начал свою приветственную речь. — Жители Камелота! Сегодня начинается самый большой ежегодный турнир королевства. Награда — тысяча золотых монет, — он указал рукой на сундук с золотом, стоявший рядом, — шанс стать рыцарем Камелота, если вы достойно проявите себя, а также возможность сопровождать на прием мою подопечную, леди Моргану! — Утер посмотрел на девушку с ласковым выражением на лице. — Я надеюсь, что все вы покажете свою храбрость. Желаю вам удачи. Начнем! Король махнул рукой, зрители закричали и захлопали в ладоши, призывая турнир начаться как можно скорее. Жребий выбрал для каждого своего соперника. Артуру достался младший сын одного из западных семейств, но он одержал первую победу на турнире не так легко, словно его мысли не были сосредоточены на поединке, и только меч и выучка помогли ему расправиться с противником без потерь. Народ ликовал и приветствовал своего принца громче, чем кого бы то ни было. Пока Артур благодарил толпу за поддержку, то заметил стоявшую Гвиневру. Лицо его невольно просветлело, и на следующую битву он вышел уже более бодрым и сосредоточенным. Мерлин отметил про себя эту перемену, он не спускал глаз со своего господина. Гвиневру он заметил еще раньше, пока все собирались. Они обменялись быстрыми приветствиями. Волшебник гадал, заметила ли свою бывшую служанку леди Моргана? Но та была совершенно поглощена зрелищем и, наверное, не видела ничего вокруг себя. Слугу принца она тоже игнорировала, словно не встречалась с ним еще вчера утром в библиотеке замка. А что же остальные рыцари и воины? Тех, кто уже давно служил в армии Камелота, жители хорошо знали и ожидали от них ярких побед. Но любой турнир доставляет острейшее удовольствие, когда на нем случаются неожиданности, когда появляется некто, побеждающий тех, кому еще вчера аплодировали. Люди — странные существа, они переживают за своих любимцев и радуются их победам, но их приводит в восторг этот новый и таинственный герой. Был ли такой человек на этом турнире? Безусловно, да. Артур бился первым, затем прошло еще несколько ярких схваток. Толпа поглотила первые волны дикого наслаждения, утолила острую жажду и захотела передохнуть, на трибунах стало тише. В этот момент на поле появилась новая пара противников. Один из них был самым крупным участником турнира, он производил устрашающее впечатление. Все в нем было огромным: огромный рост, огромные руки, даже нос и уши — и те были огромными. Перед ним встал худощавый мужчина среднего роста, но на фоне этого гиганта он казался мелким. В руках у него было простое и крепкое оружие, одежда была почти крестьянской. Перед участием в турнире каждый предоставлял свое свидетельство о дворянстве, поэтому вид этого человека заставил всех поморщиться: видно, он был совсем бедным дворянином. Даже Мерлин поддался общему предубеждению и мысленно предрек этому парню скорый конец или при невероятном везении местечко подле Гаюса. Распорядитель турнира объявил о начале битвы. Гигант кинулся на тщедушного соперника, но тот с ловкостью ребенка увернулся. Публика одарила парня своим вниманием. Страшный соперник побежал на него и вжал в ограждение. Мерлин поморщился: сейчас мелкого воина просто раздавят. Однако тот схватил за ухо гиганта, резко потянул, воспользовался растерянностью противника, вывернулся, ударил его ногой и сразу же зацепил ею. Они упали вместе на землю, только худощавый быстро вскочил и ударил пару раз гиганта. Схватка закончилась. Все симпатии повернулись к неизвестному воину. Распорядитель в смятении искал его имя в списках, чтобы объявить о победе. В конце списка он нашел его: Гавейн. Толпа ликовала. Мерлин тоже решил похлопать ему, но, поймав взгляд Артура, решил остановиться. Принц ревностно относился к своим успехам, а к новым героям испытывал подозрение. Теперь у публики появился новый герой. Надолго ли? Нужна была новая проверка, чтобы окончательно решить, не зажглась ли его звезда яркой удачей на одну битву. Когда пошел второй тур и очередь дошла до Гавейна, все взгляды были уже прикованы к нему, внушительность очередного соперника более никого не смущала. В этой битве парень осмелел и показал более агрессивную борьбу. Его ловкость и изворотливость поражали, он был шустрым и смекалистым. Под конец он начал бросать острые словечки противнику, подшучивал над ним и дразнил, и Мерлин понял: это есть совершенно привычная для парня вещь. Гавейн вновь одержал победу. Так случилось и в третьем, последнем, туре в этот день. Воин очаровал всех своими задиристыми фразами, которые отвлекали противников, но самого парня заставляли быть еще внимательнее. Мерлин слышал, как многие начали переговариваться, что в финал могут выйти принц и этот новый парень. Магу приглянулся веселый и такой легкий Гавейн, но он не мог допустить, чтобы в последнем туре Артур получил раны или даже был убит им. После каждого сражения койки Гаюса пополнялись ранеными. Третий тур закончился уже после обеда, ближе к вечеру. Все неспешно собирались и готовились отправиться на ужин. Пока шел турнир и замок был наполнен гостями, король каждый вечер устраивал ужины для всех. Мерлин успел передать одному из слуг замка вещи Артура, а сам подошел к Гавейну. — Ты здорово дрался, — начал Мерлин. — Правда? — отозвался молодой человек. — Приятно слышать. Как тебя зовут? — Я Мерлин, — маг протянул руку новому герою Камелота. — А я Гавейн. Будем знакомы, приятель, — он сильно хлопнул по руке Мерлина и крепко сжал ее, волшебник даже поморщился. — Чем занимаешься? — Я слуга у принца Артура. — Да-а? — протянул Гавейн без тени пренебрежения, которую так часто видел слуга. — Тогда ты единственный, с кем я смогу подружиться. — С чего ты взял? — с улыбкой спросил Мерлин. — Да проходил тут один рыцарь. Как там его? Серьезный такой, знаешь. Еще рядом с королем ошивался, — Гавейн посмотрел куда-то наверх, пытаясь вспомнить имя. — Сэр Леон? — Точно! — с энтузиазмом воскликнул Гавейн. — Так вот он обронил, что единственный человек в Камелоте, которые не превозносит Артура до небес — это ты. Так что ты будешь не в обиде, если я выиграю турнир. — Не думаю, что кто-то будет, кроме самого Артура. Ты сегодня всем очень понравился. — Правда? — с улыбкой и недоумением спросил Гавейн. — Ладно, хорошо, если так. Слушай, а где тут хороший трактир поблизости? — Ты хочешь отправиться туда сейчас? — Конечно! Нужно расслабиться после тяжелого дня. — Король для всех участников устраивает ужин. — Терпеть не могу весь этот церемониал. Думаю, они без меня обойдутся. — Твое отсутствие точно заметят. Ты должен быть там. — У меня даже одежды получше нет, — Гавейн оглядел самого себя, — нет, это бессмыслица. — Тут в замке море одежды. Я могу достать что-нибудь для тебя. — Да? — приподнял брови Гавейн. — Запросто, — самоуверенно заявил Мерлин. — Ладно, неси свои тряпки. Но потом все равно пойду в трактир. Так что расскажи, где выпивка получше. — Я тебе лучше покажу. Я буду с принцем на ужине, а потом вместе пойдем. — Так ты тоже любитель хорошей выпивки? — Гавейн со всей силы опустил свою руку на плечи Мерлина и прижал его к себе, не обратив внимания на его отнекивания и попытки вырваться. — Вот это по мне, Мерлин. Мы с тобой прекрасно повеселимся. Гавейн направился внутрь замка, потащив мага за собой. В таком виде их увидел Артур, который спускался в тот момент по лестнице.***
Гавейн стал выглядеть чуть опрятнее в одежде, которую принес Мерлин. Но манеры человека, привыкшего ошиваться в трактирах, было не спрятать. В этот вечер и король, и остальные придворные закрыли на них глаза: его воинское мастерство околдовало всех. Только Артур не разделял открыто всеобщего восторга. В мыслях он оценил искусство Гавейна, но не смог признать вслух свое восхищение. Подозрение, словно маленький едкий червячок, грызло его и подбиралось все ближе, шепча, что именно этот парень выйдет в финал турнира. Гавейна официально представили леди Моргане, но после ужина он вновь подошел к ней. — Стало быть, главная награда турнира — ваша рука на руке победителя в течение одного вечера, миледи? — Вы ошиблись, милорд, — с очаровательной улыбкой ответила Моргана. — Главная награда — тысяча золотых монет. — Золото дороже женской красоты? — Многие мужчины невысоко ценят женскую красоту, — нарочито печально произнесла девушка, наблюдая за Гавейном из-под ресниц. — Уверяю вас, я не отношусь к их числу, миледи, — он поцеловал руку Морганы и удалился. В коридоре его успел перехватить Мерлин. — Идем? — спросил Гавейн. — Да, я сделал свои дела, — ответил Мерлин. — Подбил перья в подушке его высочества? — Угу. Они вместе вышли из замка и пошли вдоль городских улиц. Сегодня народу было больше обычного из-за турнира, все обсуждали его, выпивали, спорили. Многие теперь узнавали Гавейна и кричали ему какие-то напутствия, а тот весело и громко говорил что-то в ответ. Мерлин привел его к трактиру, имевшему славу лучшего в столице. Гавейн несколько округлил глаза, увидев цены, и проворчал что-то вроде: «Эти городские совсем стыд потеряли. Три монеты за бутылку эля». Мерлин вызвался вложить больше половины денег, ибо привел Гавейна в не самое дешевое место и по меркам Камелота. На севере маг привык к лучшим вещам, которые всегда были в изобилии в замке крылатых, но Гавейн похлопал его по груди и сказал: — Нет, пусть я и не выиграл пока турнир, но я не барышня, чтобы за меня платили. Пополам, — маг кивнул в знак согласия. — Все равно я останусь в выигрыше, потому как пью больше всех! — Хорошо, — сказал Мерлин. Они взяли эль и начали болтать. Пару раз Гавейн вызывался поучаствовать в соревновании на силу и оба раза выходил победителем. Волшебник же пил мало и надеялся, что этой ночью никто не удумает покуситься на жизнь Артура, пока он решил в коем-то веке расслабиться в Камелоте и узнать получше нового знакомца. Гавейн много пил, громко разговаривал, любил подшутить над всем, что движется, и смеялся, когда подкалывали его, выражался порой не совсем благородно и изысканно, но в нем были открытость и смелость. Мерлин успел убедиться за вечер, что его худощавость не сказалась отрицательным образом на его силе и выносливости. Он бы мог победить Артура и стать великолепным рыцарем… Но последнее значило навредить принцу. А этого Мерлин допустить не мог. Ну не уговаривать же Гавейна легонько стукнуть Артура по голове? Принц будет биться, маг точно знал это. Да и Гавейн не выглядел человеком, легко отступающим от своей цели. Шум рядом оборвал череду размышлений Мерлина: Гавейн вернулся с очередной трактирной забавы. — Еще эля! — крикнул он трактирщику. — Мерлин! Давай поговорим по душам. — Давай. Откуда ты приехал? — С восточных земель, северо-восточных, если точнее. — Там, где граница с Мерсией? Там же война сейчас! — Да, ну и что? Я все равно прибыл на турнир, — Гавейн уже был несколько пьян, что неудивительно после четырех бутылок эля и трех бутылок вина. — У тебя есть семья? — продолжал выведывать Мерлин. — Мать осталась в деревне. — А отец? — Отец, будь ему неладно, бросил мою мать и меня. Мы ему, видите ли, были в тягость. Он же из благородных. — Он был рыцарем? — Ага. — А твоя мать? — Да простая женщина. Ведет хозяйство. Живет в деревне. Твое здоровье, Бьорк! — И Гавейн осушил еще одну кружку эля.***
Следующий день турнира должен был явить любопытным взглядам горожан схватки сильнейших рыцарей, которые проявили себя таковыми в первый день большого события. Сегодня станут известны имена двух лучших воинов королевства, которые сойдутся в сражении в конце турнира. Каждому участнику предстояло сразиться дважды. Пускай битв и было на одну меньше, чем в предыдущий день, но самые слабые соперники отсеялись. Первая битва была для Артура легкой, не прошло и пары минут, как противник был повержен и лежал на земле. Громкие возгласы одобрения послышались со всех сторон. Теперь принцу предстоял длительный перерыв, поэтому он снял шлем и несколько доспехов, но остался на поле перед площадкой для сражений и наблюдал остальные схватки. Мерлин подошел к нему, когда объявляли вторую и последнюю на сегодня битву для Гавейна. — Если он сейчас победит, то выйдет в финал, — сказал Мерлин и по взгляду принца понял, что выбрал не лучшую фразу для начала беседы. — Я знаю, Мерлин, — мрачно ответил Артур. — Это тебя беспокоит? Думаешь, что уступишь ему? — Пусть сначала выиграет эту битву, — как раз в этот момент Гавейн заехал мечом по коленям своему сопернику, тот упал на колени и получил от ловкого парня локтем в челюсть. — Он уже выиграл, — кивнул в их сторону Мерлин. — Я заметил, Мерлин, — сквозь зубы процедил Артур. Он должен был сражаться следующим, поэтому пошел к столу, на котором лежал его шлем, схватил его и направился к площадке. Когда принц повернул к ней, то наткнулся прямо на Гвиневру. — Ваше высочество, — поклонилась Гвен. — Гвиневра, рад видеть тебя. У тебя все хорошо? — Да, благодарю вас. — Уже уходишь с турнира? — Артура не могло не задеть, что она покидает турнир на последнем, его сражении. — Нет, я искала Мерлина, — девушка смутилась, словно поняла, чем вызван его вопрос. — Я досмотрю турнир до конца. — Мерлин там, — Артур указал рукой направление, а сам отправился на поле за новой победой.***
— Отдыхайте, ваше высочество, — приговаривал Мерлин, пока складывал вещи принца в его покоях поздним вечером того дня. — Сон совсем не идет, — Артур пил вино и смотрел на догорающий огонь. — Даже если и проиграете — разве это страшно? — Для меня это невозможно, Мерлин. Отец улыбался и мне, и Гавейну сегодня за ужином. Но в его взгляде, обращенном на меня, я ясно видел: ему нужна победа Пендрагона. — Ты единственный наследник. Подумаешь, какой удар по самолюбию, — фыркнул Мерлин. — Ты не понимаешь. Завтра я выйду биться на смерть. — Если почувствуешь, — Мерлин подошел ближе к Артуру и склонился над ним, — что тебе не хватает сил для победы — отступи. Глупо умирать на каком-то турнире! — Умирать, отстаивая свою честь, — это высшая доблесть для рыцаря. — Если не послушаешь, то мне придется вмешаться. Ты этого не понимаешь, но я не могу дать тебе умереть! — Артур внимательно вглядывался в лицо Мерлина. — Что же ты сможешь сделать? — принц позволил себе легонько улыбнуться, пока смотрел на серьезное лицо слуги. — Нечто очень страшное, — пытался отшутиться волшебник. — Не желаю тебе проверить на себе, что именно. — Ладно, — сдался Артур, — я могу тебе сказать лишь, что буду сражаться до конца и не буду рисковать напрасно. — Гавейн — отличный парень, я не хотел бы, чтобы кто-то из вас пострадал. — Значит, я тоже отличный парень? — вскинул брови принц. — Что ты. Если тебя ранят, то целыми днями будешь лежать в кровати. Тогда я стану твоим единственным развлечением. Я этого не хочу. — Небеса, — в ужасе воскликнул Артур. — Я не выдержу тебя столько времени. Ты только что дал мне сильнейший повод победить в этом турнире.***
Гаюс сидел напротив Мерлина и внимательно, по-отечески слушал его излияния. — Какой-то турнир! Зачем так рисковать? Зачем ставить на кон жизнь? Решительно не понимаю! — возмущенно восклицал волшебник. — Для него это действительно не просто. Это древняя традиция, ритуал, в котором рыцарь показывает, что он мужчина, что он достоин звания рыцаря. Для Артура турнир имеет особенное значение. Не только отец, все жители Камелота, советники, рыцари наблюдают за ним. Артур каждый день должен доказывать, что достоин короны. И проиграть для него — почти смерть. — Даже если он и займет второе место, неужели его сразу перестанут любить? Ты же видел, Гаюс, как его встречают. — Простые жители не перестанут. Но вот король… Он обязательно выкажет свое неудовольствие. Авторитет Пендрагонов упадет среди высшей знати. — Все равно. Все прекрасно знают, что другому человеку не быть королем Камелота. А вот если он умрет, то случится нечто страшное. — К счастью, на этот случай у Артура есть ты, — лукаво посмотрел на юношу лекарь. — Да, не хотел бы использовать магию в многолюдном месте. Очень опасно, — он вздохнул. — Вот я сильнейший из магов и никогда этого никому не стремился доказать. Я спокойно проигрывал на тех же магических состязаниях, если хотел закончить побыстрее. — У тебя иное дело. Твоя сила в любом случае принадлежит тебе, и ты уверен, что она останется при тебе и будет больше, чем у кого-либо. И все это понимают, не придают значения малым проигрышам. А Артур не может быть уверен даже в завтрашнем дне. Его сила не абсолютна, он вынужден каждый раз доказывать, что он достойный наследник Камелота.***
Гавейн спокойно заканчивал облачаться в немногочисленные доспехи, можно сказать, что их у него практически не было. Рядом с ним стоял сэр Леон. — У меня есть реальный шанс победить твоего принца, — как бы невзначай кинул ему финалист. — Не думаю. Как бы ты не был хорош, его высочество не проиграет, — с достоинством и гордостью ответил ему сэр Леон. — Все вы так носитесь с ним. Только его слуга этого не делает. — Кто? Мерлин? — уточнил рыцарь. — Ну да. Ты же сам мне об этом говорил. Мы вчера чудесно посидели в трактире, — Гавейн проверял меч. — Все в замки подшучивают над тем, как Мерлин относится к Артуру. Но ты ошибся, он самый преданный слуга из всех, что были у принца, — Гавейн непонимающе посмотрел на Леона. — Он спас ему жизнь, подставив под смертельный удар себя. — Гавейн повернулся, нашел глазами Мерлина и начал всматриваться в него, словно впервые увидел этого парня. — Если понаблюдаешь, то увидишь — он всегда подле Артура, всегда незримо наблюдает за ним, будто оберегает. — Может быть, ты ошибаешься? — с надеждой спросил Гавейн, а потом пробормотал себе под нос: — Или я был слеп. Распорядитель объявил о начале финала. Гавейн и Артур вышли на поле, трибуны ревели, повсюду развевался символ Пендрагонов — золотой дракон. Король что-то сказал, но Гавейн не разобрал ни слова. Что-то екнуло внутри него, но он заглушил это в себе. «Я должен победить, иного пути нет, — подумал Гавейн, посмотрев прямо в глаза принца, — даже если мне придется его сильно покалечить». Ему вспомнились слова Мерлина, которые тот сказал вчера в трактире: — За что ты бьешься? За золото и славу? — Нет, есть нечто большее. Поэтому я сильнее всех прочих. Поэтому у меня больше шансов победить в финале. — Думаешь, Артур бьется за деньги и славу? У него тоже есть нечто большее. Тогда, пьяный, он не придал значения этим словам. Но сейчас перед ним стоял не принц, но первый рыцарь Камелота, сосредоточенный, прямой: он вышел биться за свою честь, за честь своей фамилии. Вздорные мысли. Его, Гавейна, цель много благороднее. Оставались мгновения до начала схватки. Воин оглядел трибуны и возле выхода увидел Мерлина. Он переводил взгляд с принца на Гавейна. Это был другой Мерлин: голубые глаза потемнели от тяжелых дум и невероятной сосредоточенности, тело и его положение напоминали охотящегося ястреба, руками он крепко вцепился в ограждение. Гавейн был уверен, что костяшки у слуги сейчас побелели. Он стоял и не двигался, но по слишком выровненному подъему груди воин понял: Мерлин сковал себя, чтобы побороть волнение. Гавейн услышал сигнал и принял начальную позу. Первый удар нужен был, чтобы почувствовать силу соперника: нельзя быть слабым, но и всю мощь вкладывать в первый удар не следовало. Первый удар — словно проверка, противники ощупывали друг друга. Опытные воины все могли сказать о сопернике по нему. Мечи Гавейна и Артура сошлись в первом ударе — они поняли, что встретили равных себе. Артур начал первую атаку. Он выбрал целью нижнюю часть груди, как самую малоподвижную у воина. «Значит, он наблюдал за моими схватками на турнире», — пронеслось в голове у Гавейна. Артур не был так изворотлив, но Гавейн оценил его силу, выносливость и прекрасные стратегические выпады. Сражение затягивалось. Гавейн решил, что пора. Пора идти на риск ради победы. Он поднял меч, сделав вид, что собирается атаковать голову. Артур мог выбрать оборонительную позицию, но Гавейн уже понял, что принц также почувствовал момент риска. И он не ошибся. Артур не стал защищать голову, а воспользовался моментом, чтобы нанести удар в грудь. Уже за это воин почувствовал уважение к противнику. Гавейн резко опустил меч и ударил принца в плечо. Тот пошатнулся. Краем глаза Гавейн увидел отчаянное лицо Мерлина. Он знал, за что сражается сам, и видел, за что бьется Артур. Но этот паренек? Что стоит на кону у него? Гавейн не успел подумать, Артур нанес новый удар. Принц скрестил свой меч с оружием противника и потянул вниз. «Атака ног», — смекнул Гавейн. Воин задумал резко выйти из позиции и нанести удар в грудь. Он пробовал такое однажды и был уверен: Артур не успеет подстроиться под удар и отразить его. Призрак победы, будто на яву, замаячил перед Гавейном. Этот едва ощущаемый настрой почувствовал и Артур, и стоявший далеко Мерлин. Гавейн уже повел меч. Что это? Ноги потеряли опору и точку равновесия. Он не понял, что произошло. Гавейн осознал, что падает, будто подскользнулся. Принц и сам не ожидал такого, но у него была отменная реакция. Артур повел меч вверх и прижал его к груди Гавейна. Воин лежал перед ним и видел лишь кончик меча возле себя. Трибуны, сговорившиеся молчать во время схватки, теперь хором взревели. Распорядитель объявил победу Артура. — Твою руку! — сказал Артур, протянув свою. — Не будешь добивать? — Не в моих правилах. Ты должен был победить, ты сражался лучше, — сказал ему принц в шуме толпы. — Принц Камелота признал, что я лучше его? — Гавейн встал напротив него. — Случай встал на мою сторону. — Знаешь, случай — это тоже важная часть битвы. Удача выбрала тебя. Значит, ты заслужил. — Оставайся в Камелоте, — Артур смотрел на Гавейна свои прямым и светлым взглядом. — Ты уже прошел испытание на рыцаря. — А в чем оно заключалось? — Выстоять в бою против меня минуту. — Вряд ли. Тебя ждет король. Иди за наградой, — они пожали руки друг другу.***
Гавейн сидел у себя в комнате. Был уже поздний вечер, он вернулся с королевского приема, который Утер устраивал в честь окончания турнира. Король был крайне доволен победой сына, это видели все. Леди Моргана, довольная и сияющая, сопровождала принца на протяжении всего вечера. Молодой человек собирал свою небольшую сумку, завтра он должен был покинуть это место. В дверь постучали. — Да? — крикнул Гавейн. — Это Мерлин, — послышалось за дверью. — Входи. — Я зашел попрощаться, — произнес слуга, пока закрывал за собой дверь. — Может, еще свидимся, — с печалью ухмыльнулся Гавейн. — Почему не желаешь остаться в Камелоте и стать рыцарем? — Я же говорил, не люблю все эти дворянские замашки. — По рождению ты благородного происхождения. Тебе же понравился Артур, — с хитрой улыбкой спросил Мерлин. — Когда я такое сказал? Я должен был очень много выпить. — Я и так увидел. Во время сражения, — Мерлин сел на кровать рядом. — Мерлин, я, может, и был бы не против попробовать. Но… — Расскажи мне, — Мерлин тронул его плечо, словно призывая довериться. — Я приехал сюда, — с неохотой начал Гавейн, — чтобы защитить свой дом. На него напали. — Воины Мерсии? Ты говорил, что живешь на границе. — Если бы. Армия Камелота не может защитить своих жителей, которые живут на границе. Сколько раз я хватался за меч! Но на мою деревню напал некто более страшный. — Кто же? — Гавейн видел, что слуга принца действительно не равнодушен к его рассказу. — Маги. Во главе была женщина. Она назвала себя Моргаузой. — Кто она? — Не знаю. Понял, что какая-то жрица, но врать не буду. Плохо разбираюсь в этом. Я бился, но ее люди все равно взяли меня в плен. Что я мог? Она сказала, что если не хочу увидеть деревню сожженной вместе с жителями, то должен отправиться в Камелот на турнир и победить принца. — Зачем ей это? — Без понятия. Она даже не просила убивать — просто победить. — Видимо, она неплохо знает Артура. Победить его — равно убить. Она обещала уйти из твоей деревни, если ты победишь? — Да. Только вот я не выполнил ее задания. И, честно, не представляю, как теперь быть. Там осталась моя мать. — Ты же понимаешь, что она просто могла бы дальше использовать тебя и угрожать расправой? — Прекрасно понимаю, Мерлин! — крикнул воин. — Но кто из нас не сделает всего, когда угрожают жизни самого дорогого человека? — Ложись спать, — Мерлин вскочил с кровати. — Завтра не уезжай никуда. Я поговорю с Артуром утром. Мы поможем тебе, обещаю. — А ты уверен, — кричал вдогонку Гавейн, — что ему будет не все равно? — У тебя же все равно нет других вариантов! — Это верно, — вздохнул Гавейн. Что-то внутри подсказывало ему, что этот паренек может дать ему надежду, которой он никогда не знал.***
Надежда — странная штука. Только что она мелькнула золотистым облаком перед нашим храбрым воином, преградив путь страху. Хотя знал ли он, что такое страх? Знал, без сомнения, но прогонял его громким смехом и звоном бутылок каждый раз, как тот появлялся из-за горизонта. Но другой нашей героине страх был ведом, и она не могла спрятаться от него. Она ощущала, как он надрывает в ней что-то, делает слабой, рушит мечты. Этот страх приходил к ней из самого спокойного, надежного и умиротворенного царства во вселенной — царства снов. Моргана бежала по коридору босиком в ночной сорочке и легкой шали, которую успела накинуть на плечи. Холодные пальцы цеплялись за попадавшиеся на пути перила и стены, словно она могла упасть, если не ухватится за них. Ее дыхание сильно сбилось из-за спешки и волнения, но она продолжала бежать и не останавливалась ни на мгновение. Свет из-под двери Гаюса проглядывал наружу. «Он еще не спит», — пронеслось в голове у Морганы, и она с шумом ворвалась в комнату. Но там стоял один Мерлин. Он листал какую-то книгу. — Где Гаюс? — все еще обыскивая комнату взглядом, спросила Моргана. — Он ушел к одному тяжелому пациенту. Думаю, будет очень поздно, — сказал Мерлин и поглядел в окно: уже сейчас было темно. — Я могу чем-то помочь? — Не думаю, что ты сможешь, — губы девушки искривились, и она повернулась к выходу. — Отчего же? — громким и четким голосом спросил Мерлин. — Я знаю, что вас мучают кошмары, миледи. — И что из этого? — девушка резко обернулась и начала шагать в сторону, где он стоял. Ее нисколько не смущал неподобающий внешний вид, она забыла о нем. — Многие приближенные знают об этом. Ты не лекарь и не мудрец, чтобы дать мне нужный совет. — Верно, я обычный парень. Слуга. Но, возможно, я дам вам ответ, который вы не получите ни от лекаря, ни от мудреца. — Попробуй, — усмехнулась Моргана и остановилась на расстоянии вытянутой руки от слуги, — наверное, я сегодня слишком милостива к таким дерзостям. — Ваши кошмары показывают вам знакомые образы. Вы видите события, которые еще не произошли, — Мерлин сократил дистанцию и теперь стоял прямо перед ней, что Моргане пришлось поднять глаза, чтобы не упустить его взор. — Они настолько правдивы, что вы просыпаетесь в страхе посреди ночи. А затем… Затем они воплощаются в реальность. — Руки Морганы от слов Мерлина похолодели больше, чем после сегодняшнего кошмара. — И вы задаете вопрос: откуда у вас эти сны? Вы ищите ответ, который уже давно сидит в вашей голове, хотите, чтобы кто-то подтвердил это, но в то же время боитесь, что кто-то еще узнает об этом. Думаете, Гаюс не догадывается? — Остановись! — с ужасом воскликнула Моргана. — Догадывается, — маг не обратил на ее реакцию никакого внимания. — Он хочет уберечь вас от короля, но правду скрывает не только от него, но и от вас. Хотели ответов? Правды? Поверьте, я очень хорошо знаю, что это такое. Искать ответы, когда, даже те, кто знает их, отказываются говорить. Так что вот, что я скажу вам, миледи. — Мерлин остановился. — В вас есть магия. Моргана громко выдохнула. Он только что сказал это вслух?! Нет. Неужели правда? Как он понял? Какой ужасный поток мыслей ревет у нее в голове. Нужно собраться. Моргана поджала губы и попыталась придать взору устрашающего блеска. — Ты говоришь какой-то вздор! Я не должна была тебе позволять… — Но позволили, — вновь оборвал ее юноша. В нем не было никакого чувства такта и манер, как успела подумать девушка. — Вы сейчас ужасно злы на меня, не так ли? В вас все бурлит? Хочется, чтобы я поплатился за свои слова? — Он начал идти вперед, но места уже не осталось, поэтому девушка стала отступать. — Так представьте, что именно так и происходит. Возжелайте этого, представьте в своих мыслях, направьте все силы. Да сильнее! Я заставляю вас отступать, вы должны быть очень злы. Уголки ее губ презрительно и бессильно вздрагивали. В Моргане действительно все кипело, настоящее пламя бушевало и жаждало вырваться наружу. Она почувствовала, как дошла до стены, а он все шел вперед. Моргане стало страшно, она нуждалась в защите, хотела сбежать отсюда и никак не могла вырваться. Будучи самым последним шансом на защиту, огонь, пылавший внутри, вырвался наружу. Моргана увидела легкое сиреневое сияние перед собой, будто внутренний поток вырвался волной. Эта волна полетела к Мерлину и, когда достигла его, девушка уверилась, что сияние и было ее внутренней силой. От соприкосновения с ним слуга резко отлетел к противоположной стене. Девушка окаменела. Вся ее злость прошла, а она сама пыталась осознать, что случилось. Моргана посмотрела на поднимающегося с пола Мерлина: казалось, ему не было больно от довольно мощного удара. — Надеюсь, вы больше не сомневаетесь, — он как-то странно смотрел на нее. — Значит, и вправду магия, — прошептала девушка. — Ты доложишь королю? — Нет. — Но в любой момент можешь это сделать. — Не стану. — Ты! — Моргану осенила мысль. Только сильные эмоции помешали ей сразу прийти к этому выводу. — Откуда ты знаешь о магии? О таком ее проявлении? И что ты на самом деле делал в библиотеке сегодня? Ты сам ведь не… маг? Мерлин спокойно продолжал смотреть на нее. — Ты должен быть магом. Иначе как? — Ступайте к себе, миледи. — Ты не ответил. И я не смогу уснуть, — она невольно вздрогнула. Мерлин подошел совсем близко к ней, Моргана вся съежилась при этом. — Не бойтесь. После этого можете спокойно идти к себе и ложиться спать. Вам не приснятся кошмары, — тихонько сказал юноша, поднял руку и прижал ее к голове девушки, а затем прошептал какие-то слова на странном для Морганы языке. Она вновь увидела сияющий поток, но теперь он принадлежал Мерлину и был золотым. Тогда Моргана еще не знала, но всем сердцем чувствовала, что увидела настоящее чудо.