Альбион

Джен
R
Завершён
249
Горячая работа! 554
автор
Размер:
1 331 страница, 84 части
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Запрещено в любом виде
Награды от читателей:
249 Нравится 554 Отзывы 146 В сборник Скачать

Глава 4. Путь гроба и путь правителя

Настройки текста
      Логи был чрезмерно заинтересован в окончании этого спектакля. Позже, вспоминая мельчайшие подробности этого собрания, он не взялся бы утверждать, что решение принца было полностью предугадано им, как это обычно водилось у прозорливого крылатого. Фэн сохранял такую уверенность и непоколебимость, что на мгновение даже Логи готов был поверить: никаких душевных усилий оглашение страшного приказа от внука Кадагора не потребовало.       — Восстание против воли законного правителя севера — тяжкое преступление. Все вы знаете, что она карается смертью, — раздавался суровый голос Фэна по всему залу. — Последней волей моего деда было передать трон мне, но воля эта была нарушена заговорщиками. — Мучительная пауза. — Принц Эвон, сын Кадагора, властью, данной мне небесами, я приговариваю вас к смерти. Вы виновны в заговоре против севера.       Логи ощутил, что воздух словно повис вокруг, страшно сжался и не мог высвободиться. Все будто ждали, что сейчас сработает ловушка, подготовленная Фэном для предателей, и поглотит всех. Крылатый перестал метаться своим взглядом стервятника по лицам советников и сосредоточился на принце.       — Будучи достойным преемником своего деда, — продолжал он, — я хочу дать шанс тем советникам, которые, руководствуясь самыми благими для этих земель намерениями, приняли ошибочную сторону. — Фэн сделал ударение на последних двух словах, наблюдая за замеревшими членами совета. — Я верю, вы глубоко сожалеете. Наказание должен принять зачинщик.       Присутствующие северяне не могли в полной мере принять слова принца. Как мог сын, прекрасно знавший, кто стоял за заговором, отдавать приказ о казни отца-марионетки? Как мог принц, еще не начавший своего правления, столь открыто бросать вызов властным советникам севера? Фэн пожелал сделать виновников обязанными, и от одной мысли об этом Логи причмокнул от удовольствия.       Принц Эвон воплощал в себе святую отрешенности. Казалось, приказ сына ничуть не удивил его, напротив, он был готов тут же в тронном зале, исполнить свою последнюю мученическую роль без ропота и упреков.       Воины-маги словно родились, не имея понятия, что это за чувство, которое зовут удивлением. Быстро и ловко они вывели принца Эвона из зала и повели в темницу. Казни на севере не были публичными, поэтому в этот же вечер ему было суждено тихо в присутствии лишь стражей принять свою участь и уйти, будто он никогда и не был на этой земле.       — Завтра мы простимся со старым вождем, а послезавтра состоится коронация. На сегодня все, господа.       Пока все остальные расходились, принц незамеченным прочими знаком приказал главнокомандующему задержаться. Логи же был попросту не из тех, кто нуждается в разрешении, поэтому оставил себя сам.       — Через три дня после коронации вам следует отбыть обратно на границу, — спокойным, но несколько усталым голосом обратился Фэн к Адеру.       — Возможно, ваше высочество, — аккуратно начал тот, — в свете событий мне стоит задержаться в замке? Полагаю, что нужен вам здесь больше.       — Нет-нет, вы достаточно сделали. Новость о новом вожде достигнет ушей южных правителей быстрее, чем хотелось бы. Я хочу быть уверенным на счет восточных земель и Аскетира.       — Об этом я и желал бы с вами поговорить, ваше высочество, — вставил позабытый двумя собеседниками Логи.       Главнокомандующий откланялся и оставил принца наедине с крылатым.       — Еще одна битва, Фэн, — вкрадчиво произнес Логи.       — Но не война, верно? — спросил принц, хотя и сам прекрасно знал ответ.       Лицо его чуточку расслабилось, а поза стала более открытой и располагающей. Он зашагал по направлению к окну и жестом пригласил Логи последовать за ним. Отсюда едва ли можно было увидеть городские улицы, скорее крепостные стены и простирающееся дальше высокогорье с дивными лесами, окруженными таинственной легкой дымкой утреннего тумана. Веяло прохладой и свободой.       — Осталось разобраться лишь с твоим будущим, Логи, — не оборачиваясь произнес Фэн.       — Пускай я буду платой, ваше высочество, — искренне предложил крылатый.       — И куда же ты направишься? — прямо поглядев в его глаза, спросил принц.       Логи вплотную подошел к окну и начал пристально всматриваться в далекие горы. Фэну показалось, что по его лицу пробежала тень сожаления, но крылатый встряхнулся, словно хотел приободриться, и обернулся к принцу.       — Утром мне пришло в голову, что приграничье — отличное место для ссылки.       Тут Логи слукавил, его решение было более чем взвешенным. Он потратил не один день и час, чтобы тщательно подобрать самое подходящее место для пребывания вдали от замка, так как рассчитывал, что Фэн, чувствуя вину, предложит ему выбор.       — Знал бы ты, как мне жаль, Логи, — прошептал одними губами Фэн, но Логи прекрасно все понял.       — Они захотят, чтобы Вотан стал главным советником, я уверен, — крылатый в последний раз на долгое время преподнес принцу в дар плоды своего проницательного ума. — Поздравляю с коронацией.       — Уже прощаешься?       — Не время. Загляну к вам через день, — Логи кивнул, собираясь уходить, но резко остановился, очевидно, вспомнив нечто важное. — Эмрис здесь.       На этих словах глаза принца резко распахнулись, а тело непроизвольно вытянулось во весь рост.       — Когда ты успел узнать?       — Заметил Джейсона перед собранием, — ответил Логи, — перекинулся с ним парой слов еще перед началом. В Камелоте творятся большие дела.       — Он сейчас у Фреи? — Фэн словно и не услышал последнего замечания Логи.       — Полагаю, да. Поэтому не спеши к себе. Эмрис освободил дракона из подземелья Камелота, а тот напал на столицу и медленно сжигал ее каждую ночь, — по лицу крылатого было заметно, что он не желал бы подобной участи северу.       — Выходит, королевство сейчас в руинах? — изумился принц.       — Нет, они спаслись, — заявил Логи. — Нашли последнего оставшегося в живых повелителя драконов и уговорили прогнать его.       — Им будет не до нас в ближайший год, — резонно заметил Фэн.       — Им да, а вот избранным северянам нет, — парировал ему Логи.       — Надеюсь, смогу их занять, — усмехнулся внук старого вождя. — А что Эмрис? Собирается остаться?       Логи лишь пожал плечами в ответ. Принц предвкушал необычный разговор, когда направлялся в свои покои. Его собеседник проводил Фэна лишь до лестницы, а затем, ничего не сказав, тихонько свернул в сторону библиотеки.

***

      Когда Фэн зашел в свою комнату, то увидел картину, которая умилила бы кого угодно, но не его. Изнеможденная и обессилевшая Фрея спала на плече у Эмриса, а тот, боясь даже вздохнуть слишком глубоко, нежно обнимал и поддерживал ее своей рукой, хотя и маг, и принц знали, что сон навеян чарами и не разрушится от постороннего звука или движения.       Фэн плотно закрыл дверь, а в голове у него промелькнула мысль, что скоро это место из комнат принца превратится в покои правителя, а потому незачем сейчас излишне волноваться. Без видимых усилий он бесшумно подошел к кровати и вполголоса спросил:       — Ты уже знаешь?       Эмрис промолчал, зло усмехнулся и дьявольски, как показалось Фэну, сверкнул на него глазами, прежде чем все-таки удостоил принца крылатых ответом:       — Когда я вернулся, то заметил страх в глазах окружающих. — Пауза. — А когда я зашел сюда, то понял причину. Полагаю, ты обо всем осведомлен, так что выкладывай.       Фэн нахмурился, ему думалось, что Эмрис намекает на то, что и в его глазах сейчас присутствует страх. Принц всеми силами пытался не выказывать его, но смятение тормозило ясность мысли. Только в отличие от северян он боялся не гнева Эмриса, а его последствий для Фреи.       — Советники, — с ноткой горести и обреченности начал Фэн, — подняли восстание, чтобы усадить на трон моего отца. Я смог бежать, но незадолго до этого кое-кто видел Фрею в моих покоях, когда я закрывал тайник. — Принц кивнул в направлении картины на стене. — Ее пытали, чтобы узнать ключ. Мы вернули замок спустя несколько дней, однако… Ты сам видел ее руки.       Фэн слышал, как дрогнул его собственный голос, видел, как багровеет лицо Эмриса, понимал по сжатым до боли кулакам и двигающимся скулам, в какой ярости он находится. Он отвернулся, чтобы не видеть ни Фреи, ни тем более Эмриса. Отчего-то томящее и грызущее чувство вины усиливалось при мысли о нем, хотя пострадала только Фрея. Словно перед ним он виноват вдвойне. Но очень глупо отводить взгляд от неизбежного, принц понимал это.       А Эмрис будто боролся сам с собой, разрывался между желанием поставить к стене всех виновных и страхом навредить слепой и неуправляемой местью маленькой Фрее. Когда их взгляды пересеклись, принц увидел решимость, которую истолковал по-своему.       — Только не вздумай рубить всех, как капусту! — не сдержался и воскликнул он.       — Меч — не мое оружие, Фэн, — с злобным сарказмом выдавил маг.       — Мы по-другому все решим. Не вмешивайся, умоляю, — Фэн прикладывал все усилия, чтобы убедить мага. В одно мгновение промчались воспоминания о словах деда. — Если убьешь их, остальные потребуют твою голову, и у меня не будет законного повода не удовлетворить их просьбе. — Фэн рукой остановил готовые было сорваться возражения мага. — Знаю, ни одна армия магов тебя не схватит, но тебе придется навсегда покинуть север. Небеса — свидетели, я этого не хотел бы!       — Думаешь, я не знаю этого? — возмутился Эмрис. — А, по-твоему, то, что сделали с Фреей, нормально? Никого не хочешь наказать?       — Я только что взвалил всю ответственность на своего отца!       Волшебник замолчал, лишь повернул голову близко в сторону Фреи. Фэн догадался: он пытался успокоиться, вдыхая запах ее волос. На совсем юный лоб легла горькая морщина.       — Ты решил казнить невиновного за преступления многих? Так начинаешь свое правление? Почему бы не привести к палачу зачинщиков, которых ты прекрасно знаешь по именам?       — И тогда это будет мое первое и последнее решение как правителя. Я так не хочу, — решительно заявил принц.       — Да небеса! Неужели на севере перестала существовать армия? — Эмрис плохо управлял своим голосом, теперь он уже кричал. — Они поддержат тебя! Сотни воинов, обладающих боевой магией, встанут за тебя! Я, в конце концов, защищу тебя! Тебе ничего не грозит, почему ты не поступишь как должно?       — Ты рассуждаешь как ребенок. Все не так просто. Мы лишимся глав огромных магических кланов. Во время восстания практически все советники были вовлечены. Допустим, я казню их. Думаешь, все закончится? Лишившись своих предводителей, кланы, состоящие из членов семей казненных, передадут правительственный пост следующему наследнику и успокоятся? О, нет! Это заставит их только поднять знамя мятежа! Только теперь это будет не из-за разных политических взглядов. Это будет кровная месть, которая коснется каждого. Весь север восстанет против меня! И не думаю, что юг будет спать в этот момент. Я уничтожу свои земли собственными руками! — закончил свою речь Фэн, тяжело дыша.       Эмрис же, казалось, несколько успокоился и задал только один вопрос:       — Когда коронация?       — Через день. Завтра похороны деда, — коротко ответил принц.       Великий маг привстал и опустил спящую Фрею на белоснежные подушки.       — Я заберу ее к себе, — и наклонился, чтобы подхватить девушку на руки, но Фэн резко дернул его за локоть.       — Ты остаешься?       — Задержусь, — бросил через плечо волшебник. — Есть дела. Потом уеду в Камелот, — и с этими словами он-таки взял Фрею на руки.       В тот момент двери распахнулись, и в комнату зашла взволнованная Агнес. Увидев Эмриса с ее девочкой на руках, она промолчала и только уступила ему дорогу. Пробежав взглядом по покоям, Агнес замерла на лице Фэна. За много лет, она готова была поклясться, никто не видел в ледяных глазах принца севера такого полыхающего пламени.

***

      Даже совершенно незнакомый с замком человек, очутившись в обширной библиотеке крылатых, понял бы, какой из множественных залов служит хранилищем для тайн черной магии. Это единственная комната, куда не заходили ради любопытства, здесь находились только те, кто занимался этим опасным ремеслом.       Но Логи знал, что застанет этого человека возле книг по некромантии. Он лениво протянул ноги и неспешно переворачивал страницу за страницей. Он не хотел никого замечать. Логи начал разговор без всяких приветствий.       — Другого, столь же дурного союза ты не мог бы заключить, Вотан.       — Полагаю, что из твоего положения об этом сложно судить, — отозвался черный маг, вкрадчиво шелестя очередной страницей толстого манускрипта, раскинувшись на внушительном резном стуле и наслаждаясь полным одиночеством.       Он уже успел придти в себя после собрания, почувствовал себя защищенным и практически неуязвимым.       — Мое положение должно крайне волновать тебя, — угрожающе прошипел Логи.       — Уже выбрал место ссылки? — не без издевки спросил Вотан. — Такую привилегию Фэн должен был оставить тебе.       — О, не волнуйся! — ангельски-сладко заулыбался хитрец и наклонился к самому лицу своего противника. — Я приложу все усилия, чтобы ты ни на мгновенье не почувствовал себя спокойно. — Вотан помрачнел и усмешка стала медленно исчезать с его губ. — А в один расчудесный день мы вновь встретимся лицом к лицу.       — Совершенно не понимаю, с чего ты окрысился на меня, — процедил Вотан.       — Брось! — воскликнул Логи. — Ты не обманешь меня. Я знаю, что ты был среди главных заговорщиков. Фэн не знает, но я не забуду.       — Тогда и цена с моей стороны тебе известна, — Вотан перешел от обороны к угрозам. — Пока я буду занимать должность главного советника, тебя и близко в столице не будет.       Логи отступил на шаг и изо всех сил попытался спрятать собственное разочарование. Ему ужасно не хотелось уезжать, а еще больше не хотелось, чтобы кто-то осознал всю глубину его горечи. Место, которое он мнил почти своим, ускользало к человеку, стоящему напротив. О, он презирал сейчас Вотана больше кого бы то ни было! Таким глупым, по-своему неотесанным и безыскусным образом черный маг не только забирал его сокровище, к которому он подводил годы обучения, но и изгонял из дома. «Ничего, — думал крылатый, — я с тобой еще расквитаюсь», а вслух произнес:       — Уже через пару дней меня здесь не будет. Будь покоен.

***

      Вечером Фрея проснулась и обнаружила себя в комнате, давно забытой и являющейся лишь во снах. Спальня Эмриса в замке Крылатых, которой он пользовался совсем редко, по приказу Кадагора всегда была готова принять Великого мага севера. К ней прилегало еще несколько комнат, тщательно убиравшихся слугами замка и терпеливо ожидавших своего неугомонного хозяина. Фрея заглядывала сюда пару раз вместе с ним и чуть больше тайком в одиночку. Ей казалось, что покои Эмриса в замке соответствуют его натуре лучше, чем дом Хунит. Здесь все было отделано красивым темным и строгим деревом, никакой роскоши или намека на тщеславие. В спальне все просто, но удобно и уютно: вместительный шкаф, большая мягкая кровать с несколькими шкурами, небрежно раскиданными по покрывалу, небольшие тумба и стол.       Соседняя комната служила чем-то вроде рабочего кабинета: сплошные книги, артефакты, магические камни и зелья, но содержалось все в полном порядке, — в колдовстве Эмрис не любил беспорядок. Иногда он ел здесь, когда не хотел выходить.       Третья комната служила для приема немногочисленных приятелей и учителей, а в большей степени для заказчиков. Последних было великое множество в любое время. Только подумайте — ну, у кого еще просить приготовить зелья, прочитать замысловатые древние заклинания или перевести текст с мертвого магического языка? Разумеется, у Великого мага, пускай и берет он за свои услуги очень прилично! Эмрис не брезговал таким занятием, поэтому у него всегда были хорошие деньги.       — Эмрис! — негромко позвала Фрея и сразу уловила движение возле окна — ее глаза слипались от соленой влаги.       Волшебник переоделся в свою привычную северную одежду: темные штаны и рубашку с едва видимой вышивкой золотых нитей.       — Да, дорогая? Что-то болит? Пить? — взволнованно спрашивал маг, приближаясь к кровати.       — Пить и есть, — ответила Фрея, сделав попытку слабо улыбнуться, но вышло неубедительно.       С довольным видом Эмрис умчался в соседнюю комнату и притащил суп и какой-то овощной салат, а также кувшин с водой. Сначала он бережно напоил ее, а потом и накормил словно дитя. Фрее совсем не хотелось вспоминать о недавних событиях, и она постаралась сосредоточиться на долгожданном возвращении юноши. Оживившись, она хотела сама взять кружку, но вздрогнула, увидев, перед собой собственную руку. Эмрис уловил изменившееся выражение ее лица и поморщился от невыразимого сочувствия и, как ему казалось, личного бессилия.       — Т-ш-ш-ш, дорогая, все пройдет. Пока не смотри.       — Кого ты пытаешься обмануть? — маг вздрогнул от брошенного в сердцах упрека, а девушка, пытаясь сдержать всхлипывания, продолжила уже чуть мягче: — Я же целительница, я знаю… Знаю, что руки будут обезображены навсегда. Чудо, если я смогу вновь работать ими.       Эмрис обнял ее и начал гладить по волосам медленными и успокаивающими движениями. Фрея в ответ прижалась к нему, ища утешения в том, кто наполнял ее сердце чувствами до страшной трагедии, тихонько шепча: «Что же мне делать с этим? Что дальше делать?»       — Все образуется, Фрея, — уверял друидку волшебник. — Ты действительно знаешь. Знаешь, что для выздоровления нужны хорошие мысли и вера. Ты снова будешь лечить людей, иначе и быть не может. Я всегда буду заботиться о тебе. — Он остановился, словно обдумывая, готова ли девушка услышать продолжение. — А если ты позволишь, то и любить тебя буду всегда.       Действие его слов было подобно холодной воде в ранее утро. Фрея забыла обо всех тягостях, мучавших ее, ибо вспышка любопытства овладела ее сознанием в это мгновение.       — Я хочу сказать, — продолжал Эмрис, видя немой вопрос в любимых глазах, — выходи за меня замуж.

***

      Спешка с похоронами вызвала много суеты. События происходили столь стремительно, что жители севера, привыкшие к некой размеренности, окутавшей север после Великой чистки, встрепенулись. Замок крылатых был вершиной среди всеобщей паники. Всякий здесь начал следить за каждым, однако увиденное непременно умалчивалось и откладывалось в памяти, чтобы в нужный момент всплыть в самой неприятной форме для одних и совершенно спасительной для других.       Больше других удивлял своим поведением Эмрис. Странным образом он посещал то одного старца, то другого. Один раз зашел к своему любимому учителю. Ни с кем не разговаривал кроме матери и Фреи. Все гадали, собирается ли Эмрис вновь на юг или займет одну из должностей при Фэне, но тот решительно уклонялся от любых расспросов и всех держал в неведении. Он куда-то ходил и что-то вынюхивал, чем раздражал некоторых советников.       Второй день подряд тронный зал наполнялся знатными людьми севера, даже ломился от такого непомерного их количества. Проститься со старым вождем приехали из самых отдаленных земель, как, впрочем, и посмотреть на нового правителя.       Наступало необычное время. Впервые на памяти северян четыре сильнейших мага этих земель были так молоды. Обычно сила и опыт шли рука об руку со зрелостью и сединой, но последние годы взрастили и представили поколение юных магов, превосходивших возможностями всех. По традициям четыре сильнейших мага сопровождали гроб правителя, как бы символизируя четыре опоры для первых десяти лет нового правления. Для народа было важно, чтобы все четверо присутствовали на похоронах и выказали поддержку новому вождю. Впервые сам правитель находился среди четверки сильнейших.       Вместе они стояли в просторном коридоре, соединенные долгом, который отдавали мертвому вождю и родной земле. Отсюда проглядывался весь зал, взволнованный, трепещущий и высокомерный. У многих фраза «Сильные мира сего» слетала с губ с ехидной усмешкой, полной неверия и иронии. Вотан, Фэн, Эмрис и Логи. Все они были в темных расшитых плащах с меховыми воротниками, приличествующих могущественным людям под этим низким небом. Они ожидали той минуты, когда вместе возьмут гроб вождя на носилках и понесут к столу, вокруг которого слуги уже разожгли магический огонь. Они прошли через весь зал. Старики возносили искренние молитвы за упокой старого вождя, а самые озорные и остроумные северяне сохраняли торжественно-печальный вид. От чистого сердца или по умыслу все продолжали играть в этой трагической постановке прощания. Вознесся на стол Кадагора, маги заняли свои места перед ним и преклонили колени. Их примеру последовал весь зал, и тогда началась церемония.       Услышав о смерти вождя, Эмрис испытал потрясение, но мысли о живых, нуждающихся в нём, быстро увели его в другую сторону. Его скорбь ещё не готова была излиться наружу, — он не принял эту смерть и не дал себе прочувствовать ее, — поэтому всю церемонию лицо мага было отрешенным, он словно был далеко от замка.       Для Фэна это была первая из двух больших церемоний и, признаться, в душе он готовился ко второй и жаждал её со всем внутренним скрываемым пылом, какой только мог держать человек, тщательно застегивающей каждую петельку на рубашке.       Для Логи это было прощание со старой привычной жизнью. Последние дни, проводимые среди тех, кого он видел вокруг с самого детства. Ему придется столкнуться с иным миром один на один. Замок крылатых… Кто знает, когда он вновь увидит эти властные и старые стены, что держали в своей тени едва ли не весь магический мир.       Вотан трепетал от предчувствия, что совсем скоро обретёт то, на что и не рассчитывал. Пусть Фафнер грозился своим документам с его, Вотана, подписью. Чёрный маг не боялся его. Самоуверенность, столь присущая в эти годы, перекрывала все доводы рассудка.       Церемония закончилась, и образ Кадагора стал частью прошлого, частью истории. День сменился ночью. Невидимые слуги замка крылатых убрали гроб и похоронные венки, заменили их на праздничный цветы, внесли трон, выкатили новую чистую дорожку. С утренними лучами зал был уже преображен. Путь, по которому вчера несли тело мёртвого вождя, сегодня пройдет новый правитель севера. В сущности, одна и та же дорога.       Вот он идёт, гордо возвышаясь над теми, кто пришёл выразить свою преданность, идет к своему трону. Фен прекрасно знал, чего стоит их преданность и собирался уплатить каждому по счетам за своё правление.

***

      После Коронации молодой вождь отобедал со всеми гостями и даже успел подписать несколько указов. Среди прочих было прошение совета о назначении Вотана главным советником. Логи же отправлялся распорядителем на приграничные земли. Фен хотел бы поменять местами имена в этих двух свитках, но взял себя в руки и с мыслью, что положения на севере меняются словно зимний ветер, подписал оба. Странно, но казнив отца и отослав друга, этой ночью Фен заснул сразу же.

***

      Агнес сидела возле Фреи и что-то читала ей. Эмрис использовал её приходы, чтобы заняться своими делами, поэтому более в комнате никого не было. Друидка восстанавливала свои силы довольно быстро — все-таки цветущий и крепкий молодой организм давал о себе знать, — но душевный покой был подорван, воспоминания о жестоких пытках и, главное, осознание, чем они еще обернутся, терзали девушку. Спокойный, монотонный голос тетушки Агнес действовал почти усыпляюще. Видимо, она считала, что чем больше Фрея будет спать, тем меньше будет мучиться от боли.       В комнату тихонько поскреблись, и Агнес, оглянувшись на свою дорогую девочку и заметив, что та распахнула глаза и выжидающе смотрела на дверь, негромко воскликнула:       — Входите!       Ловкая тень проскользнула внутрь и предстала перед больной и её сиделкой.       — Логи, — прошептала Фрея.       Агнес поднялась с места и с недоверием покосилась на крылатого.       — Я бы не побеспокоил Фрею, — вежливо обратился к ней Логи, уловив направленный в его сторону взор и его значение, — но завтра утром уезжаю надолго и хотел попрощаться. Вы позволите?       Агнес ещё раз посмотрела на девушку, та кивнула ей, и она вышла в соседнюю комнату, уступив своё место крылатому.       — Милая красивая Фрея! — с печальной улыбкой начал он. — Когда я вернусь, ты должна поправиться полностью, хорошо?       В глазах девушки показались слезы, которым гордость не позволяла перейти дозволенную границу, поэтому она лишь кивнула. Она была рада, что он зашел к ней, и опечалена его скорым отъездом. Внутренний голос подсказывал, что за всем этим скрывается огромная несправедливость.       — Я буду на границе, — продолжал Логи. — Такова суровая необходимость. Там столько всего произошло.       — Правда? — вымолвила девушка.       — Угу. Фен стал правителем.       — А кого… — Фрея запнулась и с волнением в голосе продолжила: — Кого обвинили в восстании?       — Отца Фена. Его казнили сегодня утром перед коронацией.       — Но… — Фрея потрясенно заморгала и сжала край одеяла. — Но, Логи, принц Эвон ведь здесь совсем ни при чём? — Логи замер, отведя глаза. — Не молчи, ответь!       — Ох, уж всё равно. Ты права, восстание на него попросту повесили.       Губы Фреи тронуло совершенно не свойственная ей мрачная усмешка, горькая и злая. Крылатый даже замер на мгновение, когда уловил это новое выражение лица друидки.       — Рано или поздно они получат своё, — добавил он.       — Я полагала, — произнесла она ледяным тоном, — что законы севера должны воздавать за преступления немедля.       — В жизни так не всегда бывает, чтобы сразу и по справедливости. Что ж, прощай, Фрея. Если небесам будет угодно, то свидимся.       На этих словах в комнату зашёл Эмрис.       — Так ты уезжаешь? — спросил он.       — Именно. Указ уже подписан. Пригляди за маленькой Фреей.       — Я тоже скоро уеду, — заявил Великий маг, а Логи сощурил глаза.       — Как же сильно тянет тебя в Камелот, — протянул крылатый, но Эмрис словно пропустил его слова мимо ушей.       — Желаю удачи, Логи, — протянул ему руку маг.       Крылатый пожал протянутую руку, с нарочитой веселостью подмигнул Фрее и вышел из покоев Великого мага. Эмрис остался наедине с девушкой. Она не смотрела на него, и он первым подал голос.       — Ты хочешь побыть одна?       — Напротив, — девушка подняла лицо, и маг не увидел в нем ничего, что опасался заметить. — Я очень хочу поговорить с тобой. Перед твоим отъездом я вела себя как глупый и капризный ребенок. Больше не хочу недомолвок, не хочу неискренности, понимаешь?       Эмрис кивнул ей в ответ, подошёл ближе кровати и присел на край. Он с удовольствием отметил, что Фрея достаточно хорошо себя чувствует для серьёзного разговора, а её глаза блестели и пылали желанием жить.       — Ты предложил мне замужество, и я от всего сердца хочу сказать тебе «да», но уже сейчас я понимаю, что одной любви для брака слишком мало. — Фрея ласково улыбнулась, чтобы как-то смягчить свои слова, безусловно, благоразумные, но заставившие Эмриса смотреть на неё исподлобья. — Мы хорошо знаем друг друга. Но если я буду твоей женой, ты должен будешь делиться всем со мной, и тем, что сейчас ты не говоришь никому. Ты сказал, что вновь уедешь в Камелот. Значит, оставишь меня одну? Разве таким должен быть брак двух любящих людей?       Перед этим проникновенным лучистым взглядом Эмрис был бессилен.       — Ладно, — сдался волшебник, — я тебе всё расскажу. Сложу перед тобой всю свою жизнь, и ты будешь решать. Ты помнишь, как я впервые поехал в Камелот. Я встретился с Великим драконом, и тот рассказал, что моё предназначение примирить людей и магов, объединить Альбион. Но сделать это один я не в состоянии, в этом предсказании есть ещё один человек, не маг, поэтому я должен оберегать его от врагов. Это принц Камелота Артур.       — Артур… — тихо повторила Фрея, внимательно слушавшая Эмриса.       — Мы с ним, как две стороны одной монеты, так сказал дракон. Мы последний шанс на объединение этих земель и воцарение мира. Но Артур — человек и нуждается во мне. Знаю, на севере он для всех сын Утера, но мне он стал другом, — на последних словах лицо мага озарила тёплая улыбка.       — Он ведь не знает, кто ты, так? — уточнила девушка.       — Разумеется, нет, — Эмрис склонился на колени перед кроватью и осторожно охватил плечи Фреи своими ладонями. — Каким бы сильным меня не считали, мне очень нужно, чтобы ты была со мной. Сможешь ли ты издалека поддерживать меня и продолжать любить?       — Но ты же не оставишь меня в одиночестве навсегда? — взволнованно спросила она.       — Нет, что ты. Я, может быть, больше всех хочу завершить то, что должен, как можно скорее. Ты поедешь со мной на юг, когда между людьми и магами будет настоящий мир?       — Расскажи мне о нём, пожалуйста, — попросила Фрея, уютно устраиваясь на плече Эмриса.       Словно одним этим жестом она ответила ему согласием, и он почувствовал это каким-то мистическим, данным лишь ему одному чутьём, улавливавшим малейшее изменение в тоне её голоса, в наклоне головы, в отблеске глаз. Эмрис ласково погладил её шелковые волосы и с довольной улыбкой начал свой рассказ.       — Ты идёшь через южные леса: они более зелёные и пушистые, у них больше солнца, и они не менее красивы, чем на севере. Правда, толком нет гор, но есть нагорья и небольшие скалы. Много озер в лесах и животных. Мне жаль, когда их убивают не ради еды или тёплых шкур, а просто так, потому что на юге это развлечение для знатных. Замок Камелота кажется мрачным, но потом я привык, и мне стали нравиться эти лабиринты лестниц. Озеро за замком так волшебно переливается на рассвете. — Фрея закрыла глаза, словно представляла в своём воображении все эти картины Камелота. — В Камелоте живут прекрасные люди. Они побаиваются магии, потому что не знают о ней ничего, но они добрые. Вот Гаюс, старый лекарь, у которого я живу, он забавный, умный и чуткий. Он беспокоится обо мне, как о сыне, и единственный знает, кто я. Сэр Леон — главный среди рыцарей. С виду слишком строгий, но, узнав его, я увидел, какой он честный и преданный, как готов отдать свою жизнь за Камелот. Гвиневра, она была служанкой в замке, настоящий друг, трудолюбивая и стойкая, я даже смог ей помочь в Камелоте. Думаю, ты бы с ней отлично поладила. А вот сэр Гавейн недавно в замке и тоже не без моего вмешательства, чему я, честно говоря, рад. Он весёлый, любит трактиры, но на этого человека можно положиться.       Фрея раскрыла глаза и внимательно изучала мальчишески-счастливое лицо мага, пока он рассказывал о своих новых друзьях. Его радость отзывалась в ее сердце. Когда Эмрис замолчал, девушка, лукаво улыбнувшись, спросила:       — А Артур? Ты ничего не сказал о нём. Какой он?       — Он… Знаешь, он так менялся в моих глазах. Да и сейчас он не менее противоречив. Наглый, надменный, самовлюблённый. Отважный, благородный, искренний. Я знаю, что если он доживёт, то однажды станет великим королем. Только буду ли я рядом?       — Но ты хотел бы?       — Очень, — признался Эмрис. — Я считаю его другом, пускай он и не знает правды.       Фрея ободряюще улыбнулась и прижалась ещё ближе. В попытке поднять дух близкого человека, мы забываем о своей боли. Так было и у Фреи — она пыталась передать Эмрису всю свою безграничную веру.       — Я была глупой тогда. Поезжай в Камелот. После дракона ты нужен там.       — Будто тебе я сейчас не нужен!       — Нужен, но я иду на поправку. Когда я достаточно окрепну, возвращайся, и мы поженимся, а пока объявим об обручении.       — Как скажешь, дорогая, — сказал Эмрис и поцеловал её.

***

      Перед отъездом Эмриса всё делалось в какой-то спешке. Они с Фреей впопыхах объявили о своём обручении, практически одновременно с этим Вотан принимал все дела по управлению севером от Антониуса. Бывшего главного советника теперь понизили до обычного члена совета. Что касается Фэна, то он словно уже по меньшей мере десяток лет правил севером — так естественно молодой вождь находился у власти. Услышав о скором замужестве Фреи, он не выказал никаких чувств, казалось, ледяная маска сковала его лицо ещё сильнее.       Эмрис в поисках Великого изумруда понял одно — на севере его следов нет. Шанс отыскать его по-прежнему маячил лишь в Камелоте. Волшебник был по-своему умиротворён: Фрея поправлялась и дала ему своё согласие, Фэн уверенно начал правление. Лишь одно смущало его — он не успел как следует поговорить с Логи, а тот уже уехал из замка в свое новое место обитания. Что ж… Он мог только мысленно пожелать ему удачи!       Сегодня устраивали прощальный ужин дома. Мама, тётя Агнес, Фрея — все они теперь были близки не только по чувству глубокой привязанности — теперь они шли к тому, чтобы стать настоящей семьёй. Они совсем не говорили о последних несчастьях, о скором отъезде Эмриса. В тот вечер звучало лишь тепло детских воспоминаний, добродушные подкалывания старших и едва уловимые мечты о сладком будущем.
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Укажите сильные и слабые стороны работы
Идея:
Сюжет:
Персонажи:
Язык:
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.