***
Мерлин еще никогда не ездил в западные земли Камелота. Он знал, что если доехать до самого моря, то дальше на одном из островов находится храм жриц Древней Религии, и называется он островом Блаженных. Тот факт, что они направляются в ту сторону, пока не пробудил в маге никакой тревоги, он искренне надеялся, что хотя бы одна поездка имеет шанс пройти без нападений. И эта надежда испарилась, как только Артур выехал за пределы города и свернул на нижнюю дорогу. — Ваше высочество, а почему мы не поехали по верхней дороге? Она ведь гораздо безопаснее. — Но по нижней гораздо быстрее, — ответил Артур и поскакал еще быстрее. — Не переживай! — Крикнул принц, обернувшись назад. — Как видишь, я выбрал лучших рыцарей, чтобы ты не дрожал так сильно от страха. — Посмотрим, что ты скажешь, когда бандиты с нижней дороги покусятся на твои королевские регалии, — пробурчал Мерлин себе под нос, но тоже подстегнул лошадь, чтобы не сильно отстать от принца. — Я не расслышал, что ты сказал? Вместо Мерлина ответил Гавейн: — Ваше высочество, он сказал, что вы болван, который рассматривал карту вверх тормашками. Другие рыцари прыснули от смеха, да и сам Мерлин по-доброму усмехнулся на шутку главного сатира Камелота. Принц покачал головой и, не ответив, продолжил путь. — А кроме бандитов нижняя дорога больше ничем не опасна? — поинтересовался Гавейн у Мерлина. — Ты будешь рад, из-за них, как я слышал, на ней много таверн. — Вот это по мне! — И магических чудовищ. — Я бы предпочел иную закуску. — Что ты, Гавейн, стараниями Артура закуска будет у одной из этих тварей в виде нас. — Мерлин сказал громче в сторону принца. — Причем достаточно быстро — это же короткий путь! — Не волнуйся, в этот раз не будет никаких нападений, — со своей непоколебимой уверенностью заявил Артур. — И зачем ты это сказал?***
И даже один день пути прошел вполне спокойно. Заночевав в пещере, ранним утром они поехали дальше. Артур был в прекрасном настроении и весело рассказывал о своей последней охоте другим рыцарям. Его слушали все, кроме Мерлина, озиравшегося по сторонам и крутившего головой во все стороны. Они ехали по узкой тропе в низине. Если бы на них напали, то бежать отсюда было некуда: либо назад, либо вперед. Во время очередного взрыва смеха, Мерлин услышал рык. Он остановился и посмотрел на спутников: на их лицах застыл смех, и волшебник понял, что ему не послышалось. — А что делают в таких случаях? — задал вопрос Гавейн, с кислой миной озираясь вокруг. — Бегут! — последовал по-королевски незамедлительный ответ. Они все мгновенно пришпорили лошадей и поскакали вперед. Где-то сбоку вновь послышался крик и топот. Выехав на какую-то поляну, они спешились и спрятались в лесу. Но жуткий крик приближался. Совсем скоро они увидели огромное чудище с телом льва и головой орла. Мерлин сразу признал в нем грифона и закатил глаза. — Я же говорил, что нужно ехать по другой дороге, — зловеще прошептал маг на ухо принцу и яростно сверкнул на него глазами. — Это грифон, — прошептал сэр Леон. — Напомните мне, его нужно поразить в самое сердце с одного удара? По-другому его, кажется, не убьешь? — уточнил Артур без всякого намека на страх, словно они говорили о подписании какой-то бумаги. — Да, верно, ваше высочество. Так говорят, сам я никогда не видел. Мерлин про себя подумал, что в это время еще нужно прочитать заклинание на всякий случай, но промолчал, ибо прекрасно понимал, что таких глубоких познаний от него не ждут. Он уже заметил новое решительное выражение на лице Артура. О, он его прекрасно знал! — Вы же не собираетесь в одиночку выйти против него? — хотя лицо принца именно это и выражало. — Собираюсь. Не тебя же отправлять, — усмехнулся он. Грифон был уже близко, и Артур собрался вылезти из укрытия. — Нет, Артур, не нужно, это магическое существо! Ты можешь и не убить его одним ударом! Ты можешь вообще промахнуться! Да за что ты такой упрямый?! Зачем лезть на это чудовище, лучше тихо посидеть — он уйдет. — Уже нет, ты слишком громко кричал только что! Посиди тут тихо, Мерлин. — Он оглядел рыцарей. — Это всех касается, приказ принца. Гавейн задержал рукой Мерлина, который собирался уже помчаться вслед. Все заметили, как он искренне волнуется о нем, особенно, когда слуга прилюдно перешел на «ты». И принц не одернул его, хотя это считалось неслыханной дерзостью, что доказывало — их отношения выходили за пределы отношений принца и его слуги. Артур ловко перескакивал в разные места перед грифоном, сбивая его с толку. Размахивая мечом, он осторожно прицелился в левую сторону груди чудовища, но совершенно неожиданно оно взмахнуло лапой и отбросило принца на несколько метров. Мерлин с ужасом увидел, что после удара он не пошевелился. Он опять готов был броситься к нему, но Гавейн снова остановил его. Артур пошевелил головой и медленно приподнялся на локте. Грифон побежал на него, и Мерлин подумал, что еще мгновение и он применит свою магию. И плевать, что на глазах у всех. Тут неожиданная тень выбежала вперед и нанесла сокрушительный удар в грудь грифона. Чудовище начало оседать, так что удар пришелся в самое сердце. Невозможно передать, с каким облегчением выдохнули все рыцари и особенно Мерлин. Все подбежали к ним, незнакомец протянул руку Артуру и помог ему встать. — Вот это удар! — воскликнул Гавейн с восхищением. Мужчина оглядел неожиданно выскочивших рыцарей. — Вы все отсиживались, пока на вашего друга нападал грифон? — возмутился он. — Не обвиняйте их в трусости, — вмешался Артур, — они все очень смелые люди, это был мой приказ. — Он повернулся к незнакомцу. — А вам я обязан жизнью. Как ваше имя, сударь? — Меня зовут Ланселот. В этих местах чудовища — не редкость, вам стоит быть осторожнее. — А меня Артур Пендрагон. У вас хороший глаз и отлично поставленный удар, — хромая, Артур подошел к грифону и оценил мастерство спасителя. — Кто вас тренировал? — Я сам учился. Когда вокруг столько тварей, без оружия никак. Даже не думал, что когда-нибудь встречу принца крови. А куда вы едете? — В деревню Ламсинорид. Там уже долгое время нет питьевой воды. — О, да, я слышал. Могу составить вам компанию, если вы не против. Здесь есть объездной путь, быстрый, но гораздо более безопасный. На картах его обычно нет. — Отлично! — воскликнул принц. — Мы вернемся за лошадьми и продолжим путь. Мерлин отошел от очередного беспокойства, которое учинил ему принц. Нет, заставлять до смерти волноваться каждый раз! Это было невыносимо. А потом как ни в чем не бывало говорить о «хорошем глазе» и «отлично поставленной руке». Волшебник оглядел спасителя Артура, и тот произвел хорошее впечатление. В его глазах светился разум, а голову он держал очень смело и открыто, как делают очень честные люди. Он производил впечатление волевого, но скромного человека. На вид ему было около двадцати трех-двадцати пяти лет. Черты лица довольно мягкие и приятные, глаза и волосы темного цвета. Весь он был худой, но, как уже увидели все, был ловок и прекрасно владел своим телом. — А вы никогда не думали пойти в рыцари? — обратился Артур к Ланселоту. — Для здешней округи я и так рыцарь, ваше высочество, — вежливо и без тени бахвальства ответил мужчина.***
Они подъехали к деревне ближе к вечеру. Если это только могло напоминать живую деревню, а не пустыню с едва выглядывающими лачугами. Земля начала расходиться трещинами, а по улицам гулял ветер, перегонявший пыль от одного дома к другому. Не было видно ни одного человека. — Мда, место не самое впечатляющее, господа, — присвистнул Гавейн. — Поедем дальше, — произнес Артур, вглядываясь в дома, — где-то должен быть дом старейшин. Они медленно пересекали улицу за улицей, но пустынный пейзаж не менялся. В один момент им показалось, что они заметили тень девочки, но она сразу же бросилась бежать, Артур даже не успел окликнуть ее. Мерлину деревня показалась зловещей. Кожей он ощущал в каждой из потухших лачуг живых людей, пронизанных страхом и отчаянием. Никогда прежде он не чувствовал в одном месте такого скопления злобы, горести, слез и ни капли доброты и света. Они доехали до большого дома с табличкой «Совет старейшин деревни Ламсинорид». Не успели они спешиться, как из дома выскочил человек в длинном одеянии и маленькими глазами. — Ваше высочество, какое счастье, мы так вас ждали! Он проводил принца и его спутников внутрь и представился одним из старейшин по имени Кейрод. По пути он рассказывал о несчастьях, свалившихся на их общину. — Как люди выживают сейчас? — спросил Артур. — Ведь неделю у вас не было совершенно никакой воды. — После того как пересохли колодцы, мы увеличили запас воды. Он и так у нас был, но мы решили натаскать еще. Он хранится в подвалах этого дома. Каждое утро мы выдаем по плошке на дом. Если семья многодетная, то две плошки. Единственное время, когда деревня вновь оживает. Все сидят по домам, берегут силы. Все равно урожай засох. — Это ничтожно мало, — недовольно сказал Артур, — отведите нас сначала к колодцу. Когда мы решим проблему с водой, я подам прошение королю, чтобы вам отправили мешки с зерном. — Это было бы слишком хорошо, ваше высочество, — Кейрод пошел вперед, указывая путь. — На главной улице стоит самый большой колодец, у нас их всего шесть, но все они питаются одним источником. Подземные воды сначала проходят через главный колодец, а потом разветвляются к остальным. Они дошли до колодца, очень глубокого, но в котором, казалось, никогда не было воды. Артур показал рукой на место чуть дальше. — Вода идет с той стороны? — Да, — ответил старейшина. Они отошли в ту стороны. Здесь начинался лес. Принц и сэр Леон одновременно нагнулись к могучему дереву. — Ваше высочество, таким деревьям нужно много воды, — тихо произнес рыцарь. — Я тоже подумал об этом, — кивнул Артур. — А здесь, — Гавейн начал ощупывать землю вокруг стволов деревьев, — и не пахнет засухой. Под этими деревьями еще есть вода. — Это очень странно, — заметил сэр Леон, — что буквально в нескольких шагах от деревни стоят мощные деревья, а рядом стоящие колодцы без воды. Возможно, — обратился он к старейшине, — стоит на время вырыть новый колодец? — Это первое, что мы сделали, господин рыцарь, — ответил Кейрод, — раньше у нас было пять колодцев, а теперь шесть. Как только мы его вырыли, вода начала заполнять его, но не поднялась и на метр, как снова остановилась. Теперь этот колодец тоже пуст, а все живое рядом высохло. Это похоже на проклятье. Рыцари переглянулись и поняли, что им предстоит непростая задача. Они вернулись в большой дом старейшин, чтобы поужинать. Еда здесь была, а вот питье принц прихватил из Камелота, ибо понимал, куда отправляется. Кейрод оставил их, сославшись на срочные дела. Они поужинали, и в комнату пришла девушка, чтобы убрать со стола. Она была вторым живым человеком, которого они увидели в этой деревне. Ланселот попытался расспросить ее: — А что говорят в деревне? Как объясняют такую неожиданную засуху? Девушка подняла свое лицо, и Мерлин увидел, какие черные у нее глаза в обрамлении глубоких мешков под ними. — Эту деревню прокляли, вот, что я вам скажу. И прокляли по заслугам. Она развернулась и вышла. — Наверное, она, как и все, слишком напугана, — сказал Гавейн, обгладывая кость. — Такое от страха не говорят, — отметил Мерлин, и Артуру подумалось, что он чертовски проницателен. После ужина все, кроме Мерлина и Артура, разошлись по комнатам. Они молча сидели напротив камина, в котором догорали поленья. Маг всматривался в игру пламени, и ему казалось, будто он видит лицо отца, и медленная желчь разливалась от горла по всей груди. Он оглянулся и понял, что Артур тоже видит в огне печальный образ, который никак не может отпустить. Образ Морганы.***
Рано утром Мерлин пошел на конюшню, чтобы позаботиться о лошадях. Если смотреть в небо и видеть ласковое солнце, то невозможно даже представить, что земля под ним сейчас гибнет. На конюшне Мерлин увидел юношу. Тот поклонился и сказал, что приходит на работу в этот дом в ранние часы. — А девушка, выходит, служит здесь весь день? — спросил маг, кормя лошадь Артура. — Да, она здесь живет, — ответил парень и крайне смутился, что не ускользнуло от внимания Мерлина. — Вчера она сказала, что эта деревня проклята и что жители заслужили это, — маг попытался завести беседу на нужную тему. — Мередит не в себе в последнее время. Все мы едва держимся. Просто у нее особенный случай. — А что случилось? — Да дело… — парень словно колебался, но Мерлин приложил все усилия по изображению своего лучшего лучезарного и честного взгляда, перед которым еще никто не мог устоять. — Мы с ней встречались какое-то время назад, но потом я встретил другую девушку. Мы расстались, я постарался сделать это мягко и деликатно все объяснил ей. Через некоторое время она заявила на всю деревню, что моя Элис пыталась столкнуть ее в озеро. Это было весной, лед еще не растаял, но был уже тонкий. Мередит якобы чудом спаслась и яростно бросилась обвинять Элис. Только никто во всей деревне ей не поверил, Элис такая мягкая и хрупкая, это просто невозможно. Все знают ее с детства. Мерлин напрягся, пока слушал эту историю. Стало быть, все повторяется, и должен быть предмет, на котором зациклены трагические события. — Извини, мне пора к принцу, а то он будет шуметь, — произнес маг и быстренько умыкнул к Артуру. Принц уже завтракал с рыцарями и обсуждал планы на день. Артур предложил одному человеку спуститься вглубь колодца и осмотреть его, и за столом шел оживленный спор о том, кто же отправится совершать подвиг. Наконец, Ланселот, как самый легкий, но не менее сильный, убедил всех, что его кандидатура подходит для дела наилучшим образом. Кейрод выдал им веревки подходящей длины, и они отправились к главной улице. Сэр Леон обвязал Ланселота, и Гавейн с Артуром начали спускать его на дно колодца. Когда он достиг земли, то дернул веревку два раза и забрался дальше по туннелю, по которому должна была течь вода. Прошла примерно четверть часа, прежде чем он появился вновь и подал сигнал, чтобы его тянули наверх. Он показался на свет весь чумазый, с запахом смрада и тяжело дышащий. — Что там? — спросил Артур. — То еще чудище, должен признать. Там в глубине туннеля сидит огромная мерзкая жаба. Она своим телом перекрывает ход воде. Гавейн поморщился, представив себе эту отвратительную картину. — Тогда я очень рад, что проиграл тебе в сегодняшнем споре. Если бы я заранее знал о такой чудесной встрече, то сразу же поддержал тебя. Ты лучше всех подходишь для встреч с мерзкими чудовищами. — Помолчи! — сказал ему Артур и повернулся к Ланселоту. — Ты сможешь убить ее? — Почему нет, — пожал плечами Ланселот. — Только вам придется быстро вытащить меня, потому что вода хлынет, как только я убью ее. — А еще, — добавил сэр Леон, — нужно вытащить ее тело из туннеля, иначе она даже мертвая, плавая там, будет отравлять воду всей деревне. Так что Ланселоту нужен помощник. Чтобы быстро вытащить двоих, каждого должны держать по трое человек. А нас всего семеро. Ланселота будут держать трое, всего четыре человека. Остаются три, только кого они будут держать? — А меня вы не считаете? — вылезла голова Мерлина из-за спины Артура. — Да ты даже мои доспехи не в силах удержать! — возмутился принц. — Но я легкий, меня можно спустить в колодец, — возразил маг. Это была идея, но, посмотрев на бледнеющее от ярости лицо Артура, сэр Леон не стал высказывать своего мнения, чего нельзя было сказать о Гавейне. — Точно! Ваше высочество, Мерлин тощий и легкий, давайте спустим его. Ланселот разберется с жабой, а Мерлин поможет ему вытащить ее. — Ты с ума сошел? Ты решил оставить Мерлина в этом колодце навсегда? Он всегда что-то да сделает не так, ему туда нельзя! — Ваше высочество, — вмешался сэр Тристан, — у нас нет выбора. Мерлину придется постараться, мы не можем обратиться к местным жителям, они обессилены. Артур закусил губу и с минуту размышлял о чем-то, пока все-таки не сдался. — Так и быть, хотя я пожалею об этом. Если ранее в лесу рыцари имели честь наблюдать картину под названием «Слуга беспокоится за принца», то теперь для них и Ланселота была представлена постановка «Принц волнуется за слугу». Артур лично обвязал веревками Мерлина, препираясь с ним и объясняя, что при спуске нельзя сильно шевелиться и размахивать руками, что, как только он встанет на землю, нужно дважды сильно дернуть за веревку, что ему не нужно лезть вперед и мешать Ланселоту расправляться с жабой, а тем более пытаться помочь ему. — Нет, и еще раз нет! Единственная твоя помощь ему — это вытащить эту мерзость сюда. Ты меня хорошо понял? — Артур, я не такой придурок, каким ты меня считаешь, — буркнул Мерлин. — Хотелось бы верить в это! — принц выразительно приподнял брови. — Ты что, волнуешься за меня? Найдешь расторопного слугу. Артур не успел ответить. — Ты только заметил это? — воскликнул, смеясь, Гавейн. — Да вы уже стали не разлей вода, его высочество тебя на каждое собрание таскает. Все присутствующие попытались скрыть улыбку согласия, которая напрашивалась на их лица после услышанного. Только Гавейн, незнакомый с чувством такта, мог высказать такое при всех. — Какая глупость! — сказал Артур. — Разумеется, я не хочу, чтобы кто-либо пострадал. А у него, — он кивнул на Мерлина, — шансов больше всего. Странная улыбка не сползала с лица волшебника, пока его спускали в колодец, но из-за темноты никто этого не заметил. Они ступили на дно, подали сигнал, и Ланселот, наклонившись, указал на отверстие. — Она сидит порядка двадцати метров отсюда. Там отверстие расширяется и снова сужается. Жаба загораживает узкую часть. Давай так: я лезу первым, ты ждешь минуту или две, потом следуешь за мной. Там мало воздуха, так мы не помешаем друг другу дышать. — Хорошо, ты прав. А жаба, что, спит? Или сидит спиной? Ты уверен, что сможешь просто взять и убить ее? Ланселот ответил так уверенно, как мог: — Вообще-то она не спит и сидит лицом к нам. Но обычно у меня получалось убивать чудовищ. Это напомнило Мерлину об уверенности Артура, что он непобедим в каждой битве, правда, бывали и плохие дни. — Будем надеяться, что так будет и в этот раз. Туннель был не слишком узким, и Мерлин без особых усилий прополз его. Когда он выбрался на более широкую площадку, то увидел жуткую темно-зеленую морщинистую и склизкую морду гигантской жабы. По высоте она вся была почти как сам Мерлин. Мерзкое животное смотрело на них темными немигающими глазами. — Так, и какой там у нас план? — спросил у Ланселота Мерлин. — Ты стоишь тут, я нападаю, — ответил тот не оборачиваясь, чтобы не увидеть гримасу на лице Мерлина, которая там незамедлительно появилась. Ланселот на цыпочках начал подходить к жабе с правой стороны. Однако жаба, даже смотря прямо, оказывается обладала боковым зрением или, по меньшей мере, чутьем. Как только Ланселот подошел достаточно близко, из пасти высунулся длинный и изворотливый язык. Он обхватил мужчину и начал шнырять по стенам и потолку, ударяя его каждый раз все больнее. Делать было нечего, Мерлин поморщился, представив, как больно сейчас Ланселоту, и прочитал простенькое заклинание, глаза его сверкнули золотом, а жабий язык словно онемел и приземлился на землю. Ланселот с трудом выпутался из его пут и, тяжело дыша, уставился на Мерлина. — Ты маг?! — Угу. Только не говори остальным, они не знают. — Магия в Камелоте вне закона! — Да, но если я сейчас буду действовать по законам, то мы отсюда не выберемся. Ланселот действительно был разумен, как и показалось изначально Мерлину. Он кивнул в знак того, что принимает его условия. — Никто не должен знать, ты меня понял? Здесь я пользуюсь магией только в крайних случаях, и это один из них. — Слово чести, я никому не расскажу. Мерлин повернулся к жабе и направил руку в ее сторону. Несколько слов на неизвестном языке вырвались у него самопроизвольно, изящное движение пальцами и струя золотой магии взметнула к чудовищу, окутав его и разорвав изнутри. Немедля они схватили ее тело и побежали, так как вода уже хлынула внутрь. — Черт, она тяжелее, чем я думал, — пролепетал Ланселот. Но Мерлин решил эту проблему по-своему. Тело взметнулось в воздухе и плыло само за ними. — Вот это да! — словно ребенок восхитился мужчина. — Ползи вперед, пока нас не затопило! Последние шаги они вытащили ее своими силами, причем Мерлин поцарапал себе руку об ее когти. Они дернули веревки, схватили жабу с двух сторон, пытаясь не уронить склизкую кожу. Внизу вода начала уже заполнять колодец. Рыцари сверху пытались побыстрее вытянуть их, они сразу почувствовали, насколько тяжелым было чудовище. Когда их головы показались на поверхности, по двое человек с каждой стороны кинулись забрать тело жабы, а затем помогли и Мерлину с Ланселотом ступить на твердую землю. — Что у тебя с рукой? — закричал Артур. — Поцарапал о ее когти, когда мы ее тащили. Гаюс посмотрит в Камелоте, это ерунда. Артур мрачно посмотрел на него, пощупал руку и убедился, что Мерлин прав, называя рану ерундой. Но в первый момент, увидев на нем кровь, он поймал себя на мысли, что смертельно перепугался. — Нужно ее сжечь, — сказал сэр Леон, осматривая жабу. — Знатное чудище, — протянул Гавейн, — но Ланселот с Мерлином молодцы! Я вот предпочитаю сражаться с кем-то более человеческого облика. Он подошел и радостно похлопал обоих по плечам, отпустив шутку про запах от Ланселота.***
Жители деревни и старейшины весь остаток дня неустанно благодарили принца и рыцарей за спасение деревни. Вода появилась и в озере, и в реке. Старейшины высказали мнение, что магическое происхождение жабы иссушило сразу все водоемы в округе. — Непонятно только, кто именно наслал все это на нас. У вас нет предположений, ваше высочество? Артур помотал головой. — Не имею представления, но вы можете обращаться к нам в любое время. Но, надеюсь, вы навсегда избавитесь от неприятностей. Мерлин задумчиво смотрел на Мередит, стоявшую позади Кейрода. Ее отрешенный вид словно говорил: ее это не касается. — А я думаю, — своими словами Мерлин обратил на себя внимание рыцарей и старейшины, — что причины этому — страшные горе и ярость, овладевшие Мередит. — Что-что? — изумленно воскликнул Кейрод и посмотрел на девушку. — Быть не может, объяснитесь! — Жители деревни знают, что случилось с Мередит, — Мерлин обратился к Артуру, — весной она утверждала, что девушка ее бывшего возлюбленного пыталась утопить ее в озере, — Мерлин снова перевел свой взгляд на девушку, — но никто ей не поверил, а ведь попытка убийства действительно была, не так ли? Все потрясенно смотрели на Мередит, а ее черные глаза впились в Мерлина, и она слегка качнула головой. — Мередит, как же так? — пролепетал старейшина. — И ты решила уничтожить всю деревню? — Нет, — остановил его Мерлин и подошел вплотную к девушке, — вы делаете поспешные выводы. Мередит не умеет пользоваться магией. Думаю, она сидела возле того озера, охваченная яростью и обидой, а магия восприимчива к таким чувствам. Их впитала та жаба, если загляните в старые книги, подобные животные являются переносчиками болезней, злости и… мести. В сердцах Мередит пожелала гибели всем, кто не поверил ей, а в особенности той, которая хотела убить ее. Она не ожидала, что ее желание так скоро и наверняка воплотится в жизнь, просто она случайно выбрала особенное место. — Озеро Гейрионид? — догадался старейшина. — О нем есть старые предания, что кто-то там уже тонул. Мерлин опустил глаза и постарался продолжить дальше, не глядя на Артура, во все глаза смотревшего на своего слугу, который вдруг сделался знатоком магии и людей. — Мой учитель рассказывал об этом. Мередит, несчастья зациклены на этом озере. Ты можешь разорвать этот круг, отпусти месть из своего сердца и, умоляю, уезжай из этого места. Девушка подняла полные слез глаза и, запинаясь, сказала: — Это… такая нестерпимая боль… Я тонула, захлебывалась, а никто из них даже не выслушал меня! О, я пожелала, от души пожелала им всем медленной и мучительной смерти. Я горела желанием отомстить им всем. А потом пришла засуха… и я подумала, это возмездие. Пусть я умру с ними, но я увижу, как они будут наказаны, я умру спокойно, будучи отомщенной. — И ты считаешь, что это принесет тебе успокоение? — Мерлин взял ее за руки. — Мередит, месть обманывает людей, обещая призрачную справедливость, но в действительности ты обречешь себя на большие муки. Месть никогда, слышишь, никогда не приносит радости! Это тяжело, но если отпустишь, то эти злые силы не смогут поглотить тебя. Ты же не хочешь, чтобы через двадцать, тридцать, сто лет еще одна девушка из этой деревни испытала предательство на себе и оказалась тонущей в весеннем озере, покрытом тонким безжалостным льдом? Чтобы в ее сердце зародилось желание мести и, возможно, — кто знает? — у нее хватит сил на еще более страшную месть, чем у тебя? Я верю, что не хочешь. Мередит лишь тихо качала головой и всхлипывала. Волшебник обнял ее и успокаивающе гладил по волосам. Кейрод не осмелился ничего сказать, а рыцари с Артуром были удивлены тем, какой трагический оборот приняла история о засухе в одной деревне близ озера Гейрионид в западной части королевства Камелот.***
— А потом мы проводили ее до другого поселения, — рассказывал Мерлин, сидя перед Гаюсом, — кажется, она в самом деле сможет начать все заново и похоронить обиду в своем сердце. А Элис предстоит стать отверженной в своей деревне. — А что сказал тебе Артур? Думаю, он должен был сильно удивиться, — Гаюс как и всегда умел подмечать все детали. — Так и было! — беззаботно сказал маг. — Но я все свалил на тебя. Гаюс с неодобрением посмотрел на волшебника, а тот принял милейший вид. — Гаюс, не волнуйся, все обошлось. Меня даже похвалили и признали мой личный вклад в разрешение этого дела. — А что с зацикленными трагедиями? Ведь ты сказал им не совсем правду: жабы переносчики, но не хранители. А озеро не может им быть. Это ведь тот самый камень, который ты хотел найти? Мерлин напустил на себя загадочный вид, быстро вскочил и выбежал в свою комнату. Вернувшись, он показал лекарю небольшую коробочку. — Когда мы ночевали в деревне, я пошел к озеру. Рядом с ним находится деревенское кладбище. Я раскопал могилу человека, который также предал мою магическую прародительницу, как Элис предала Мередит. Раньше я не понимал. Я думал, что она совершила обряд передачи природных сил мне, потому что хотела умереть и была подавлена. Но теперь я думаю, ею двигала исключительно месть. Природная богиня желала отомстить и людям, и жрицам, которые предали ее. Наделив меня огромной властью, она хотела сделать меня их погибелью и вечным страхом. — Мерлин открыл коробку и перед Гаюсом сверкнул огромный изумруд, прозрачный, словно горная вода. — Я нашел этот камень в могиле того мужчины. Нужно разорвать и этот круг. Изумруд не должен быть символом моей силы и внушать страх другим. Я желаю, чтобы он стал символом защиты. — Это и правда Великий Изумруд, — выдохнул Гаюс. — Ты же знаешь, что он переходил от богини к богине и считался самым сильным магическим артефактом Альбиона? — Угу, — Мерлин присел перед Гаюсом. — Ты не знаешь случайно, сила повелителя драконов, я должен ее как-то почувствовать? — Мог бы и раньше спросить, если это так волновало тебя, — улыбнулся старый лекарь. — Я слышал, что сила пробуждается сама в нужный час. Когда ты надумаешь призвать дракона, то слова на драконьем языке сами придут тебе на ум. Этому не учатся, оно рождается само. Мерлин застыл на месте, будто мыслями ушел в свой внутренний дремучий мир, а затем резко вскочил, обнял Гаюса и выбежал из комнаты.***
Артур шел по тихой безлюдной улочке в сопровождении Гвиневры и рассказывал ей об удивительной поездке на озеро Гейрионид. После спасения от дракона она позволила подступить ему чуть ближе, но принц хорошо чувствовал: она не знает, как выразить благодарность, а ему хотелось, чтобы ее влекло к нему сердце. Но это была возможность для них узнать друг друга лучше, поэтому Артур не торопил девушку, медленно давая ей изучить себя. Сам он с головой ушел в теплую радость постоянных встреч с ней, заглушая в себе желания большего. — Должно быть, тяжело испытать предательство от близкого человека, — сказала Гвиневра, выслушав историю Мередит, — тем более ощутить, что кто-то настолько ненавидит тебя, что желает смерти. — Наверное. Мне, к счастью, не доводилось переживать такое, но Мередит слишком близко подпустила зло в свое сердце. Как бы тяжело не было, думаю, любой должен остановиться, когда зло внутри причиняет вред другим. — Вы думаете о магии сейчас? — Думаю, что это касается не только магии. Любой человек способен испытывать недобрые чувства, которые могут выйти из-под контроля и стать губительными для окружающих. Злое начало есть в каждом из нас. — Я верю, — промолвила Гвиневра и уловила полный нежности взгляд принца, — что изначально в нас больше доброго начала. Вы не замечали, как дети, совсем маленькие, всегда тянутся к доброму и отзывчивому человеку, как легко они отличают добро от зла и справедливость от несправедливости, хотя еще и говорить толком не могут? Я всегда это списывала на удивительную способность человеческого сердца говорить через доброту и честность, а дети не знают иного способа общаться, кроме как через сердце. — Дети не знают мира и могут позволить себе быть добрыми и счастливыми. Меня восхищают взрослые люди, которые смогли пронести доброту через все испытания и неприятности, которые выпадали на их долю. Гвиневра улыбнулась ему в ответ. Они шли вместе, пока не вернулись к дверям ее дома. Оба хотели бы пройтись еще, но не позволяли счастью так надолго пленять их сердца. — Это путешествие принесло в Камелот еще одного храброго воина. Ланселот будет принят в рыцари на следующей неделе. Он прекрасный человек, если хотите, я познакомлю вас, — предложил Артур, прощаясь с Гвиневрой. — С удовольствием, ваше высочество.***
Избавившись от всех дел в замке, Мерлин помчался подальше от центра города, на окраину, куда мог вызвать дракона. Он не был уверен, что у него все получится, но если так никогда и не попытаться, то он ничего не узнает. Волшебник выбрал поляну, встал посередине и закрыл глаза. Мерлин прислушивался к собственным чувствам, но не ощутил ничего нового: только дуновение ночного ветра и его привычное чутье, которым он мог прощупывать местность и искать магические предметы. Волшебник напрягся и изо всех сил представил дракона, мысленно он говорил себе, что хочет увидеть его здесь и сейчас. Ничего. Какая ирония, он ощутил угрозу стать первым повелителем, который не в состоянии воспользоваться своей силой. Логи бы громко смеялся над ним сейчас. Мерлин остро ощутил необходимость поговорить с отцом, но разговаривать больше было не с кем. В отчаянии он стукнул кулаком о землю. Потом еще и еще. Он ощущал такую ярость и такое бессилие. Где-то внутри стоял ком, которые жаждал вырваться вместе с какими-то словами, в отчаянии он отпустил его, и неведомые слова сорвались с его губ, словно устрашающий рев. Ночные звуки вокруг замолкли, ветер в замедленном движении прошелся по высоким травинкам, будто само время в этот момент остановило свой ход. Лес замер, а тишину темного неба вскоре нарушили взмахи огромных крыльев. Волнение дрожью прокатилось по всему телу Мерлина: еще чуть-чуть, и он вновь окунется в эти мудрые янтарные глаза и услышит недовольный голос древнейшего существа, чей покой он теперь волен нарушать в любое время. Он закрыл глаза от наслаждения новым ощущением — теперь они вместе, он и дракон. Волшебник думал о том, какое чувство свободы рождается в полете. — Я ждал, что ты меня позовешь, — начал Килгарра, удобно устроившись на поляне, — я почувствовал смерть твоего отца. — И ты согласен подчиняться мне? — У меня нет выбора, юный чародей, разве ты этого еще не понял? — чешуйчатая голова наклонилась совсем близко, а голос был все таким же проникновенным, как помнил Мерлин с момента их последней встречи. — Я тоже запрещаю тебе вредить Камелоту. Мой отец сохранил тебе жизнь, я собираюсь последовать его примеру. — И я благодарен тебе, Эмрис, — склонив голову, ответил дракон. — Я нашел Великий Изумруд, как ты и говорил мне. Отвези меня на север. — Это прекрасно, ты сделал один из важных шагов. Остались меч и заклинание. — И Артур. Он еще не король, и он не готов принять магию. Пока, — Мерлин смутился под пристальным взглядом Килгарры, только эта огромная древняя ящерица умела так делать, но чувство удивительного родства к совершенно иному существу не покидало его. — Ну, я так думаю. — И раз он не готов. Пока, — едко передразнил его дракон, — ты решил использовать меня в качестве коня? — А ты против? Я не умею летать, как крылатые, иначе бы не просил. Мне нужно полететь туда и вернуться к утру. — Как же ты будешь чистить конюшни для принца после бессонной ночи? — продолжал насмехаться дракон, игнорируя злой взгляд волшебника. — Ладно, залезай. И держись крепче, а то улетишь! — Видимо, ты давно ни с кем не разговаривал, раз тебя так понесло, — ворчал Мерлин, взбираясь по чешуйкам на спину Великого дракона.***
Как прекрасно снова очутиться дома! Ведь как бы там ни было, а Мерлин, конечно, все так же считал север своим домом. Просто и Камелот перестал быть для него чужим местом. Вот если бы на юге процветала такая же свобода в магии, как на севере… Но пока это были мечты. Уверенными шагами он шел по улицам, знакомым с детства. Ювелирная лавка — вот, что он искал. Он часто ею пользовался, покупая подарки, все-таки лучшие ювелиры севера сидели здесь, но сегодня ему требовалась иная услуга. — Господин Эмрис, в такой поздний час! — с сонной улыбкой приветствовал его главный ювелир. — Извините, что так поздно, но мне нужно, чтобы вы изготовили два изделия. Прямо сейчас. Ювелир встрепенулся, посмотрел на Великого мага, подметил его странную одежду, но быстро смекнул, что услуга для Эмриса того стоит. — Только для вас. Чем могу помочь? — деловито спросил ювелир. — Мне нужно, — Эмрис достал из коробки огромный изумруд, — чтобы вы разделили его пополам. Одну часть поместили в кольцо, а другую в свадебное колье. — О, — заулыбался ювелир, — мы все слышали о вашей помолвке. Разумеется, но мне понадобится пара часов. — Я подожду. Его снабдили парочкой магических книг, вином и закусками. Вот уж непривычно после роли слуги в Камелоте! Он вдоволь начитался, а в конце получил два настоящих шедевра, обрамленных серебряными кольцами. Ожерелье и кольцо были совершенно одинаковыми: ювелир придал половинкам изумруда продолговатую овальную форму, закрепил в облаке двух тонких колец из серебра и прикрепил на основу. — Это ведь магический артефакт, так? — поинтересовался он, но не стал дожидаться ответа. — Я сразу так и понял. Я разделил их магией, так что сила изумруда пополам разделилась в двух половинках, не волнуйтесь. Прошу. Он протянул две коробочки с украшениями, а Эмрис в ответ положил в его руку мешочек с золотыми монетами. — Я вам очень признателен. Всего хорошего. У него было мало времени, так что повидаться с мамой точно не получалось, но его главной целью был визит к Фрее. Она должна была быть уже дома, а не в замке. Конечно, в окнах было темно — ведь уже около часа ночи! Он постучал в дверь. Тишина. Он терпеливо повторил это несколько раз. Наконец, дверь открыла Агнес, заспанная и в удивлении воззрившаяся на удивительное явление на пороге своего дома. — О, небо, Эмрис! Ты на время хотя бы смотрел? — Добрый вечер, тетя Агнес! Иначе не смог, прошу прощения. Я могу пройти к Фрее? — Да я понимаю, что глубокой ночью ты пришел сюда не ко мне, — усмехнулась она и приоткрыла дверь пошире, пропуская мага внутрь. Не включая свет, на ощупь, он нашел путь до комнаты Фреи. Она уже не спала, а полулежала на подушках и, кажется, совершенно не могла понять причины такого шума. — Эмрис! Что случилось? — она протянула к нему свои руки, и он ласково взял их за запястья, так как не знал, может ли он прикасаться к ним, не причиняя ей боли. — Я хотел отдать тебе это, — маг встал на колени перед кроватью и открыл коробку с ожерельем. Магическая сила изумруда заставляла светиться его ночью. Фрея восхищенно смотрела на камень, а потом подняла смешливые глаза на Эмриса. — Значит, мое свадебное ожерелье светится в темноте? Так ты хочешь, чтобы я не могла уснуть по ночам, а думала о тебе? Эмрис легонько рассмеялся, взял ожерелье и застегнул его на шее друидки. — Я хочу, чтобы твой сон всегда был спокоен, поэтому и поспешил принести тебе этот камень. В нем заключена невиданная магическая сила. Его использовали как оружие мести, но сейчас я дарю его тебе с любовью. Ты знаешь, я не верю в вечные проклятия, но я верю: все, что мы вкладываем в людей, в мысли и в предметы вполне реально. — Фрея внимательно рассматривала камень на своей шее. — Я хочу, чтобы этот камень оберегал тебя, пока меня нет рядом. Это мощный магический артефакт. — Спасибо, дорогой, — Фрея поцеловала его, — даже ночью не буду его снимать! — У меня вторая половина, — Эмрис показал ей кольцо на своей руке. — У тебя все хорошо? Девушка открыто посмотрела на него и с легкостью ответила: — Вполне. Руки будут работать, теперь я в это верю. А как тебе удалось отлучиться из Камелота? — Благодаря дракону, — хитро улыбнулся Эмрис. — Как дракону? — ахнула Фрея. — Ты меня сейчас разыгрываешь или посреди ночи вправду пришел сказать мне, что прилетел на драконе? — Все правда, Фрея. Неожиданно, но у меня дар повелителя драконов. — Ты расскажешь мне? А историю о камне ведь тоже? В замке знают об этом камне? Боюсь, мне устроят настоящий допрос! — Фрея с счастливой улыбкой заваливала его вопросами, а Эмрис не успевал отвечать на все. — Да уж, — притворно вздохнул он. — Два таких любопытства под одной крышей — кажется, наш брак обречен, не так ли?! С игривой улыбкой Фрея взлохматила ему волосы и притянула к себе. Они проговорили почти до утра, лежа в обнимку, а перед восходом Эмрис вновь призвал дракона, чтобы вовремя вернуться в Камелот, пока его королевское высочество, Артур Пендрагон, не успел проснуться и с нетерпением не потребовал завтрак от своего нескладного, но такого преданного и ставшего дорогим сердцу слуги.