Гавейн ожидал, что Мерлин и Фрея отведут его в укромное место, поэтому, когда те свернули к замку Колефорда, открыто запротестовал:
— Мне там нельзя появляться!
Но Мерлин успокоил его, заверив, что никто и не увидит рыцаря в замке. Заклинание с прозрачными стенами восхитило Гавейна и в который раз показало, как искусно его друг применяет магические таланты. Сначала они пробрались на кухню, где захватили еду, оставшуюся от изобильного ужина, которым лорд Колефорд угощал гостей, а потом поднялись в комнаты Мерлина и Фреи. В коридоре перед дверями прохаживались два стража и время от времени прислушивались к происходящему за ними. Мерлин бесстрастно усмехнулся: они не смогли бы ничего услышать в любом случае, так как маг всегда пользовался защитными заклинаниями.
Выждав момент, когда стражи дошли до другого конца коридора, они нырнули внутрь комнаты и выдохнули с облегчением. Гавейн хотел что-то сказать, но Фрея приложила палец к губам, и он замолчал. Мерлин в очередной раз прочитал заклинание, и подал знак, что они могут говорить в полный голос.
Впрочем, рыцарь только знатно выругался на стражей, задержавших их у дверей, и принялся за еду. Фрея любезно пододвигала ему блюдо за блюдом, пока Мерлин строчил записку для Артура.
— Что ты задумал? — спросил Гавейн, уплетая ещё один мясной рулет.
— Нужно, чтобы к утру здесь был Артур. Пошлю за ним Килгарру рано утром. Расскажем ему о проделках лорда, а главное покажем их.
— Они же увидят разрушенную стену, когда проснутся, — вспомнил Гавейн.
— Не увидят, — загадочно произнесла Фрея и оглянулась на Мерлина.
— А-а-а, — протянул рыцарь и расплылся в довольной улыбке. — Магические хитрости Мерлина! Колефорду крышка! — вынес он неутешительный вердикт хозяину дома.
При помощи заклинания Мерлин отправил королю послание, где вкратце описывал всё произошедшее. Он просил Артура прийти на известную поляну на рассвете, чтобы Килгарра мог быстро довезти его до места. Только приказ короля мог возыметь действие в замке Колефорда, к тому же требовалось принять решение по штольне, незаконно добывающей сокровища в течение нескольких лет. Случайно они обнаружили сразу несколько преступлений в этой глухой местности, и Мерлин не имел права распоряжаться в обход короля.
Той ночью они уснули прямо в одежде. На рассвете Мерлин поднялся и тихонько, стараясь не разбудить Фрею и Гавейна, который развалился на кушетке, вышел из замка. Расстояние не было помехой для него, когда речь шла об общении с Килгаррой. Он хотел встретить Артура и проводить в замок. Воображение рисовало ему картины ошеломлённого лорда Колефорда, когда он увидит короля, тайком проникшего в его дом, и маг невольно улыбнулся. Этот человек должен получить по заслугам и за штольни, и за измученных людей, работавших там, и, конечно, за Гавейна.
Утренний мороз пробирался под кожу. Мерлин устремил взгляд в серое, едва прорываемое охровыми лучами небо. Ещё немного и там покажется дракон, который доставит ему Артура, немного заспанного и, наверняка, злого из-за поступков Колефорда.
Но первым, что он услышал, оказалось ворчание Килгарры, пока король слезал с него и стискивал Мерлина в приветственном объятии.
— Уже и за другими меня посылаешь! И знаешь, что хуже ночных вызовов? Вызовы на рассвете! — высказав своё негодование, дракон вспомнил о своём врождённом любопытстве: — А что тут стряслось?
— Один из лордов сильно злоупотребил властью, — пояснил Мерлин, переводя взгляд с Артура на Килгарру.
— Ох уж эти лорды, привыкшие обманывать Утера! — прищурил янтарные глаза дракон.
Возмущение Артура не заставило себя долго ждать.
— Что значит «привыкшие обманывать»? Хочешь сказать, что все этим занимаются?
— Не все, но многие, — ответил Килгарра. — Когда правитель одержим одной мыслью, как Утер был одержим ненавистью к магии, то остальные могут свободно творить всё, что им заблагорассудится!
Нельзя сказать, что Артура порадовала такая оценка, но назвать её излишне предвзятой у него язык не повернулся бы после докладов рыцарей, которые он успел выслушать по возвращении. Многие платили не полные налоги, не выполняли всех обязательств перед людьми и короной, но когда Артур прочёл послание Мерлина, его охватила настоящая злость, о чём он и рассказывал ему по пути в замок. Он поинтересовался состоянием Гавейна и улыбнулся, услышав, что бутылка вина оказалась лучшим лекарственным средством для неунывающего рыцаря.
Мерлин рассказал подробнее о штольне, сокровищах и рабочих, запертых под землёй.
— Неслыханно! — сердился Артур. — Неужели он всерьёз рассчитывал скрыть это от меня? Запугать людей каким-то проклятием!
— Я вот тоже думаю, что проклятие — вещь выдуманная. Хотя, по словам Гавейна, многим действительно отказывали ноги, но тут нужно узнавать все обстоятельства в подробностях. Если они работали под землёй, то те же обвалы там не редкость.
— Колефорд всё нам выложит, — заявил Артур, широкими шагами приближаясь к замку.
Лицо просыпающегося Гавейна, перед которым плавно возникал размытый образ короля, было бесценно. Несколько раз моргнув, он резко подскочил, чтобы приветствовать его должным образом. Фрея к тому времени уже поднялась и занялась приготовлением напитков, за которыми им предстояло обсудить дальнейшие планы.
В основном говорил Гавейн:
— Начинают они как раз не ранним утром, а чуть позже, но зато работают до глубокой ночи. Мерлин с Фреей видели своими глазами, — рыцарь кивнул на неразлучную пару. — Думаю, стараются особо не шуметь, хотя все местные должны знать. В деревнях слухи не укроешь. Условия жуткие, но Колефорду текут настоящие богатства. Он должен быть богаче, чем вся казна Камелота. Ох мне бы тут навести порядок… Но служба!
— Подожди, — остановил его Артур. — А где камни очищают от земли и простого камня? Прямо там или сначала вывозят наружу?
— Прямо там. А вот как они эти камни переправляют в замок и кто этим занимается — я не видел. Думаю, самые доверенные люди нашего лорда. Подозреваю, что где-то в замке есть хранилище, потому что за несколько лет оттуда должны были вывезти баснословные богатства. Когда закрыли штольни?
Артур напрягся, видимо, пытаясь вспомнить.
— Лет шесть назад, — наконец сказал он не очень уверенно. — Но даже когда велась добыча, я не слышал о больших залежах в этих местах.
— А давно этими землями владеет лорд Колефорд? — спросила Фрея.
— Сколько себя помню, — помрачнел Артур, представив, сколько за это время успел награбить его подданный.
Мерлин встал с места и посмотрел на жену и друзей.
— Кажется, пора навестить нашего дорогого хозяина и пожелать ему доброго утра, — с предвкушением в голосе предложил он.
И под бормотание Гавейна, обещавшего Колефорду самое доброе и незабываемое утро во всей его жизни, они вышли из комнаты и отправились в зал, где их, а точнее, Мерлина и Фрею, ожидал лорд и его люди.
Первыми вошли именно они, и хозяин просиял улыбкой до ушей и обмолвился о том, какое яркое солнце взошло на горизонте, следом показался король, и лицо Колефорда приняло испуганное выражение, пальцы в тревоге дрогнули, а ноги едва не подкосились от неожиданности. Зато когда процессию замкнул переодетый и причёсанный сэр Гавейн, лорд Колефорд явно чувствовал себя загнанным в угол.
— Ваше величество! — поклонился он, следуя неизменному инстинкту. — Меня не предупредили о вашем визите. Это такая честь…
Когда Артур заходил куда бы то ни было, он становился центром внимания. Истинно королевская осанка и облик, которые приводили в трепет многих, даже тех, кто пытался вспомнить о его возрасте и опыте.
— Которой я всеми силами хотел бы избежать, — строго прервал его король, — но ваше отвратительное преступное поведение вынудило меня покинуть столицу.
Лорд побледнел и забегавшими глазами смотрел на его величество.
— Неужели я чем-то провинился перед моим королём? Я был верен и предан вашему отцу, а теперь и вам.
Артура ещё сильнее разозлили его попытки напомнить об отце и вообще всё это циничное мерзкое представление. Колефорд видел Гавейна, стоящего за спиной короля, и тем не менее пытался притвориться ничего не понимающим честным человеком.
— Не тратьте моё время на ваши лживые увиливания. Мы прямо сейчас идём в штольню. Я хочу увидеть всё своими глазами, — голос Артура, негодующий и резкий, будто хлестал лорда по обеим щекам.
Мерлин давно знал, как остро король реагирует на любую несправедливость. Это то, что ему всегда нравилось в нём. То, что когда-то причинило Мерлину боль, когда Артур отослал его из Камелота за ложь о себе.
Колефорд хотел предложить лошадей, но король оборвал его, заявив, что «здесь недалеко», как ему доложили. Лорд бросил потемневший взгляд на Гавейна, который тот встретил с вызывающим видом. По пути Колефорд всё-таки осмелился выразить радость по случаю возвращения рыцаря. Артур прямо-таки на глазах закипал от гнева — с таким откровенным и упёртым притворством ему сталкиваться пока не приходилось. Алый плащ развевался за его спиной, словно бушующее пламя. Зато Мерлин, внешне совершенно невозмутимый, следовал за королём по пятам и вылавливал каждый жест циничного хозяина. Фрея, ухватившись за руку мужа, готовилась снова лезть в чистом платье в пыльную штольню. Но дело того требовало.
— Она заброшена, ваше величество, — принялся увещевать Колефорд, когда они подошли ко входу.
— Идите вперёд, — приказал король.
Тот повиновался, однако внутри попытался свернуть в другую сторону. И если Гавейн не знал пути, так как оказался внутри после того, как его вырубили, то Мерлин тут же окликнул лорда.
— Вы запамятовали дорогу, — обманчиво сладким голосом проговорил он так, что Артур покосился на него.
— Ах, да! — воскликнул Колефорд и хлопнул ладонью себе по лбу. — Вы правы, господин придворный маг. Говорю же — штольня давно заброшена.
— А вчера я наблюдал здесь весьма плодовитую работу, — выпустил колкость Мерлин.
— Что вы говорите, — процедил сквозь зубы лорд и двинулся дальше.
Они увидели массивную дверь, ту самую, что вела к работникам внутрь. Только теперь возле неё никого не было, а сама она была заперта. Словно узнав о нежданных гостях, охранявшие её маги смылись куда подальше.
— Вот, видите, — указал на неё Колефорд. — Запечатана, никто её не открывал много лет.
— Ну это поправимо, — вышел вперёд Мерлин и протянул руку, шепча открывающее заклинание, а потом повернулся к лорду: — Маги закрывают и открывают её для вас, не так ли?
— Я никогда не был в этом месте! — словно заведённый, вскрикнул Колефорд.
— Охотно верю, — спокойно сказал маг. — Ведь изумруды и рубины вам доставляли прямо в замок?
— Ваше величество! — обратился лорд к королю. — Вы же не верите этим наговорам на меня? Я ничего не знаю об этой штольне! Если здесь и бывает кто-то, то я не имею к этому ни малейшего отношения! Не понимаю, почему вы все смотрите на меня так, будто я в чём-то провинился.
Гавейн едва не захлебнулся от вопиющей наглости, а Артур, подобно Мерлину, закатил глаза, уже не находя в своей голове слов, подобающих королевской особе. Дверь поддалась с первой попытки волшебника, и тот протянул руку, приглашая остальных проследовать внутрь. Картина, представшая перед их глазами благодаря магическому огню Мерлина, заставила короля остановиться. Гнев на его лице сменился непроницаемо-серым выражением, он сделал несколько шагов вперёд, не слыша Колефорда, а тот, увидев состояние его величества, и сам наконец-то замолк.
Рабочие ещё спали, некоторые начали шевелиться и закрывать руками глаза от непрошенного света. Их измученные тела в оборванной одежде и зияющая полуразрушенная стена, из которой выпирали неогранённые драгоценные камни говорили сами за себя. Артур зашагал к стене, следом за ним отправился и Мерлин, пока остальные решили подождать у входа. Король встал на одно колено перед камнями и провёл по ним ладонью, затянутой в замшевую перчатку.
В пещеру вбежали двое мужчин, в которых Мерлин признал магов-стражников. Они в недоумении уставились на Колефорда, затем на Ланселота и уже хотели применить магию, но были остановлены громким окликом.
— Эй, это же вы тут надсмотрщики?
Те оглянулись и посмотрели на Мерлина, рядом с которым висел огненный шар. И пускай они не могли да и не старались разглядеть издалека тёмно-зелёное кольцо на его руке — и так было ясно, что перед ними стоял маг, значительно превосходивший в силе обоих.
— Ну мы, — ответили те, посматривая на лорда Колефорда, и тут их лица вытянулись от удивления, когда они увидели вышедшего из-за спины волшебника короля. Они вновь взглянули на Мерлина и неловко спросили: — А вы же Эмрис, верно?
— Верно, — строго ответил маг.
— Вы работали здесь по приказу лорда Колефорда? — требовательным тоном спросил Артур.
Мужчины в отличие от лорда не стали ломать глупых представлений и сразу начали внятно отвечать королю. И с каждым их ответом положение Колефорда становилось всё более плачевным.
— Они да, — кивнули те на спящих рабочих, которые просыпались один за другим и в растерянности смотрели на загадочных гостей, в числе которых по неизвестной им причине оказался король. — А мы сами уговорили его.
— Зачем?
— А вы не слышали? Из-за проклятия.
Артур мрачно кивнул.
— То самое, которое лишало возможности ходить? — Мерлин перехватил право на проведение допроса, так как тема приближалась к магической составляющей. Мужчины согласно замотали головами. — Сколько человек оно поразило за последние десять лет? Работали ли они в штольне? Что должно снять его и как вы об этом узнали?
Выяснилось, что проклятие сравнительно молодое и начало действовать аккурат после закрытия штолен. Ноги порядка семи рабочих отказали навсегда, и никакие лекари не могли сказать, в чём было дело. Да, все они работали на добыче камней. Сложно было вспомнить, кто именно рассказал им о проклятии, но вскоре после первой трагедии по деревне распространился слух о нём, а также о том, что в глубине старой штольни спрятан древний магический амулет, который следовало найти и закопать в центре деревни на определённой глубине.
Мерлин внимательно выслушал их и, подойдя к Артуру, прошептал ему на ухо: «Это всё выдумки. Нет таких проклятий, которые снимались бы закапыванием амулетов». Надсмотрщики растерянно заморгали, когда он объявил об этом во всеуслышание. Как бы крепко не укоренилась в них вера в проклятие, не поверить сильнейшему магу Альбиона было бы грандиозной глупостью.
К их чести, они попросили разобраться его с этим делом. Положение лорда Колефорда становилось всё более плачевным. Артур приказал отпустить всех мужчин по домам, выдать им деньги и накормить в доме лорда. Они все вернулись в замок, кухня которого вздрогнула от неожиданного напора толпы людей.
Король пытался выяснить у лорда, где он прячет драгоценности, но тот сменил тактику и теперь просто молчал.
— Хорошо, — буркнул Артур. — Сами разберёмся.
Вместе с Мерлином он отошёл в сторону к Гавейну и сидевшей на высоком кресле Фрее и тихо сказал:
— Тогда мы допросим его людей и пойдём погуляем по замку.
Артур обвёл взглядом высокий резной потолок. Видимо, роскошь дома произвела впечатление и на него.
Беседа с прислужниками Колефорда затянулась. Они отнекивались, смущались, пугались, выражали преданность королю, но внятных сведений не давали. Артур подпёр голову рукой и усталым взглядом провожал одного за другим. Только один заикнулся о еженедельных повозках, которые через конюшни провозили в замок.
Конечно, для Мерлина, Фреи, короля и Гавейна было яснее некуда, что Колефорд обманом и запугиваниями заставил людей работать в штольнях в жутких условиях, забирая все богатства себе. Более того, нападение на рыцаря считалось страшным преступлением. Но лучшим доказательством были бы найденные сокровища в замке лорда. Тогда даже завзятые скептики в Камелоте, которые всегда занимали сторону представителей высших сословий, не смогли бы возразить и встать на защиту человека своего круга.
Мерлин предложил начать с прохода, соединяющего конюшни с домом, потому как других зацепок у них не имелось. Когда они осматривали его, Артур указал на подбитые балки и тёмные следы на стенах и потолке.
— Тут специально расширили проход, — пояснил он. — Вот видны следы. Изначально стены были ýже.
— Видимо, тележки были слишком широкими, — согласился Мерлин, присев на корточки, — и проще было увеличить его.
Они отправились дальше обследовать замок. Мерлин ничуть не переживал за оставшихся у лорда Колефорда прислужников: он заметил, как маги смотрели на него, а следовательно, они слышали в детстве о волшебнике по имени Эмрис и смогут поведать хозяину дома о последствиях неблагоразумных поступков.
Вчетвером они плутали по коридорам, спускались в подвал и на кухню, но безрезультатно. Лорд постарался на славу, чтобы спрятать сокровища.
— И ты не сможешь найти их? — недоумевал Артур, слишком привыкший к кажущемуся всесилию друга.
— Сейчас попробую ещё кое-что, — обнадёжил его маг.
Оставалась его необыкновенная способность прощупывать местность, которой Мерлин не пользовался, с тех пор как лишился части магической силы. Однако теперь пришло время. Он пошёл вдоль стены, скользя по ней рукой, и прикрыл глаза, сосредотачиваясь на внутренних ощущениях. Он чувствовал, как пристальный взгляд Артура не отрывается от его спины, а вот полной картины дома увидеть не мог. Постояв так некоторое время, маг развернулся, будто неожиданно вспомнил о чём-то:
— Мы же ещё не были в его комнатах! — воскликнул он. — Туда-то нужно было идти в первую очередь!
Покои лорда находились на верхнем этаже, в то время как они направили все усилия на подвал и конюшни. Как бы не были велики комнаты, занимаемые Колефордом, трудно было представить, чтобы там спрятали тележки с сокровищами.
— Может быть, существует какой-нибудь тайный ход, — пробормотал Артур, входя в спальню своего верноподданного.
Они искали все вместе: Гавейн и Артур учинили обыкновенный обыск, Мерлин использовал свой дар, а Фрея призвала женскую интуицию, стараясь найти что-то необычное в спальне Колефорда.
— Какое красивое полотно, — не удержавшись, произнесла она, указывая на висящую над тумбой вытканную картину. Золотые, бирюзовые и пурпурные нити изящно соединялись в роскошного всадника с мечом и щитом, на котором красовался огнедышащий дракон.
Артур подошёл к ней со спины и вгляделся в картину.
— Это символ Пендрагонов, — нахмурился он. — Подобные вещи есть только в замке Камелота либо в качестве королевских подарков у дворян за верную службу.
— Ваш отец мог подарить её? — спросила Фрея.
— Он предпочитал оружие, а не картины, — последовал ответ.
— Что ж, видно помыслы нашего дорого лорда Колефорда шли далеко, — заметил Мерлин, возвращая магией один из шкафов на место.
Волшебник тоже подошёл к картине и снял её со стены.
— Так-с, посмотрим, что тут у нас, — проурчал он и плюхнулся на кровать с пышным покрывалом, которое сильно смялось от его нескромного движения. Артур сел рядом и перехватил картину. Он развернул её другой стороной, которая была покрыта пергаментом. Король полоснул по нему небольшим кинжалом и начал снимать. С другой стороны была только изнаночная сторона вышивки и более ничего.
— Пустое, — выдохнула Фрея.
— Совсем нет! — возразил Артур, хватаясь за пергамент. — Смотрите, здесь карта!
Действительно, перед ними лежал довольно странный чертёж. Сложно было понять, что он изображал, потому что границы или подписей на пергаменте отсутствовали.
— Почти военная карта, — присвистнул Гавейн, наклоняясь вместе со всеми. — Вот таким символом воины обозначают лестницы.
— Именно, — подтвердил Артур, крутя находку со всех сторон.
— Военные карты отличаются от обычных? — приподняла брови Фрея, озвучив вопрос, который интересовал и Мерлина.
— На юге — да, — ответил Артур. — Во время первых схваток в Великую Чистку у магов поначалу было изрядное преимущество. И тогда командующие армий пяти королевств придумали собственные обозначения на южных картах, чтобы, даже будучи перехваченными, они не были понятны северянам.
— О, — только и смогла вымолвить Фрея. — Что ж, им удалось. Совершенно нечитаемая карта.
— Это только для вас, — с ласковой улыбкой сказал Артур, посмотрев на Фрею и Мерлина. — Для меня тут всё понятно.
Покрутив её ещё и пошептавшись с Гавейном, король заключил:
— Видимо, это карта подземелий, и она совершенно не соответствует тому, что мы видели в подвалах. Есть ещё какая-то часть. Вот тут, видите, знак перевёрнутой луны? Это вход, он идёт из комнаты в замке. Из этой комнаты. Иначе туда не попасть. Подземелья большие, выходят за пределы замка. Карта неполная.
Мерлин огляделся вокруг.
— Вход из этой комнаты? — задумчиво переспросил он. — Что тут может являться входом?
Он собрался ещё раз прощупать каждую стену, каждый угол. Конечно, ни вход, ни сокровища не издавали магической энергии, но раньше он неплохо мог определять и вполне человеческие вещи. Его чуткость притупилась из-за заклинания для защиты Альбиона, сейчас Мерлин ощущал это как никогда.
Фрея и Гавейн вышли в соседнюю комнату, чтобы не мешать ему сосредотачиваться, а Артур остался и подошёл вплотную.
— Ещё одно последствие того заклинания? — тихо спросил он и с волнением посмотрел ему в глаза.
Кажется, теперь Мерлин не был способен скрыть от короля даже мелочь. Когда он начал так тонко ощущать его состояние? Артур в принципе не отличался подобным. Раньше Мерлину казалось, что он лучше понимает его, больше заботится, а сам при этом сохраняет некоторую долю отстранённости. Но теперь Артур переписывал все правила на глазах и заглядывал глубоко внутрь него.
— Не самое страшное, — увернулся Мерлин. — Я отлично чувствую тех магов, которые сидят рядом с Колефордом, но не могу найти вход в подземелья. Маг ведь и должен чувствовать только магическое, не правда ли?
Артур смерил его сомнительным взором.
— Слушай, посмотри тут всё ещё разок, но если не найдёшь — не стоит мучаться. Пойдём выбивать из Колефорда.
— Как? — усмехнулся Мерлин.
— А мне говорили, что у магов много особых способов, — многозначительно заметил Артур.
— Не хотел бы применять их в Камелоте и тем более при тебе.
— Я не из пугливых, — заметил король, скрестив руки в притворно-обиженном жесте.
— Дело даже не в том, что ты испугаешься или будешь думать обо мне как-то не так, — покачал головой Мерлин. — От этих страхов я уже избавился.
— Я заметил в пещере у Докрейд, — сверкнул глазами король.
— Да, — согласился Мерлин. — Я так и понял. Но дело в Камелоте. Не хочу здесь второй север. Да, там используют много изощрённых способов для достижения целей. Выбить сведения — не вопрос, заставить человека гореть на магическом огне и не сгорать — тоже, душить человека своей силой, когда он пытается избавиться от твоих пут, но не может — я сам так делал. Там. Но не здесь. — Мерлин вздохнул. — Я хочу воспользоваться шансом и создать в Камелоте нечто новое. Но это невозможно, если я сам останусь прежним.
Артур поджал губы, словно оказался чрезвычайно доволен ответом Мерлина. Маг заподозрил что-то неладное и вопросительно посмотрел на короля.
— Я бы и не дал тебе применить силу на Колефорде, — объяснил Артур. — Но мне понравился твой ответ.
И с этими словами, воодушевлённый, он развернулся, чтобы ещё раз обойти комнату. Щурясь, Мерлин следил за ним.
— То есть это была такая проверка? — усмехнулся он.
— Не то чтобы проверка, — протянул с самым невинным видом Артур, рассматривая лампы на стене.
Мерлин не сводил с него пристального взгляда, силы которого король не выдержал, и улыбка проступила на его губах. Артур неловко повернулся и задел мечом изножье кровати, отчего плита на полу слегка опустилась и начала отъезжать в сторону.
— А вот и то, что мы искали, — Мерлин с завидной проворностью подскочил к королю. — Фрея! Гавейн! Идите сюда, мы нашли!
Когда Фрея с Гавейном прибежали, то они вместе спустились по широким ступеням, ведущим в тёмный проход.
— Как удобно! — заметил рыцарь, с лёгкостью преодолевая пару ступенек за раз. — Не то что вот эти пещеры, в которые пока проникнешь, все рёбра сломаешь.
— А лорд Колефорд вообще привык к удобствам, вы разве не заметили этого в той пещере? — не удержалась от колкой шутки Фрея. Но Гавейн всякую фразу любой красивой женщины воспринимал как приглашение к разговору.
— Делиться удобствами он не привык, это точно. Но, сдаётся мне, мы изрядно нарушим его замыслы. Ваше величество! — крикнул он впереди идущему королю. — Тут сбоку был проход, мы сейчас находимся в верхней части той карты.
— Да, я заметил. Выйдем к развилке и должны спуститься.
— Вы хотите выйти к той большой комнате?
— Думаю, там достаточно места, чтобы спрятать нечто огромное, — крикнул Артур.
Мерлину непривычно было ощущать себя самым незнающим, но он целиком доверился Гавейну и королю, которые на двоих запомнили карту и вели их по запутанным коридорам.
После очередного спуска, когда они точно оказались ниже уровня первого этажа замка, перед ними предстала гигантская комната, уставленная сундуками.
— Вот они! — с почти детской радостью воскликнул Гавейн и побежал вперёд. Распахнув один из ближайших сундуков, он резко отпрянул и упал назад. Несколько змеиных голов, шипя и извиваясь, бросились на него, но их остановило заклинание Мерлина. Змеи окаменели, так и не успев добраться до рыцаря. Артур подбежал и помог ему подняться, и тот, отряхиваясь, проворчал:
— Мда, не о таких сокровищах я мечтал. — Он подошёл к Мерлину и хлопнул его по плечу. — Спасибо, дружище. Я бы не успел достать меч.
Маг скромно покачал головой.
— Что ты, не стоит. Но давай-ка открывать сундуки буду я, а вы постойте тут.
Мерлин пошёл вдоль длинных рядов. Казалось, они словно бесконечные реки уносились вдаль. Сундуки стояли так ровно, будто их размещением занимался придирчивый и щепетильный гном. Безупречный порядок лишь усиливал ошеломляющее впечатление от длины рядов.
Волшебник начал наклоняться к крышкам, будто прислушивался, а потом направлялся к следующему. Какие-то он открывал, и его глазам открывалась желанная картина: множество камней, пусть неогранённых, но всё равно роскошных, доверху наполняли открытые сундуки; мимо других он проходил почти не дотрагиваясь.
Они ещё долго блуждали по подземной комнате с сокровищами, а вернувшись в замок, начали собираться в Камелот. Лорд Колефорд и его ближайшее окружение должны были последовать с ними для дальнейшего разбирательства. Артур собирался послать отряд рыцарей под предводительством Гавейна, чтобы те забрали сундуки с камнями и переправили в столицу. Уже в Камелоте король поделился с Мерлином, что хочет возродить добычу в штольнях, а также, когда официально будут признаны преступления лорда Колефорда, передать его замок другому более заслуживающему доверия и признания человеку.
Свалившиеся богатства не могли не радовать — в отсутствии союзников нельзя было недооценивать возможности, которые предоставляли деньги. Однако новости с севера не позволили счастью длиться долго. Мерлин снова увидел, как мрачнеет лицо Артура, пока он сообщал ему о конфликте в лесу Аскетир. Услышал, как с губ короля срываются горькие слова: «Ты говорил тогда, что этот мир ничего не стоит».
Слов утешения не существовало, да в них и не было смысла. Мерлин приблизился к Артуру со спины и положил руку на его плечо: «Нам нужно позаботиться о Камелоте».
***
Фэн ехал в Катурес в приподнятом настроении. Через Логи, который уже прилетел в приграничье, он узнал, что Эмрис отыскал и уничтожил на юге источник пожирателей. Правитель, в свою очередь, попросил главного советника не спешить с известием о происшествии в Аскетире. Через три-четыре дня — в самый раз.
Удача, определённо, была на их стороне. На его стороне, подумал он, скосив глаза на сидящую рядом Митиан. Он укрепит свою власть и раз и навсегда решит проблему с Мерсией и царством Лота. Единственное, что беспокоило Фэна — даже не Эмрис, — а Моргана. Он несколько раз произнёс её имя вслух, словно пытаясь угадать, какая роль уготована ей в его будущем, и поручил советнику Антониусу разузнать о ней всё. Именно Моргана создала этих существ, а значит, объявила себя его личным врагом. Фэн невольно задумался, что бы с ним стало, лишись он магии? Можно умереть от раны, от смертельного заклинания, но жить без волшебства — невозможно. Он бы не смог.
По прибытии в Катурес правитель быстро отправил Митиан к себе, а сам устроил собрание со старейшинами старой столицы. Только ради этого и была затеяна поездка. Те источали негодование и злость на южан, заполучивших новое оружие. Фэн видел, что они ждут его слов о произошедшем, а после них уже решат — союзник он им или досадное недоразумение в виде правителя, с которым они вынуждены считаться. Катурес дышал старой властью и особым распорядком. К Фэну проявляли безусловное уважение и почтение, но никто здесь не собирался ползать у него в ногах. Тот же, в свою очередь, точно не хотел стать для них «недоразумением на троне». Отношения между знатными северянами из Катуреса и Кадагором были непростыми, но Фэн замахнулся на немыслимое — сделать их союзниками, а затем полностью подчинить себе. И первым шагом на пути к их зависимости оказалась, как ни странно, принцесса Митиан.
В Катуресе готовились к битве, но также задавались вопросом: «А со сколькими южными королевствами мы будем воевать?» Страшный сон всего севера — война со всеми пятью королевствами. Было бы чудом, считали старейшины, если бы только с тремя.
Непоколебимый и холодно-расчётливый тон, с которым Фэн отчеканил следующие слова, заставил их оторопеть:
— С двумя. — Он замолчал, как и всегда наслаждаясь впечатлением, которое производил на других. — Север будет воевать с двумя королевствами.
Это стало бы почти однозначной победой. Но старейшины не спешили верить словам правителя.
— С чего вы взяли, ваше величество? Они прекрасно знают — сила в количестве. А имея на руках такое оружие — что заставит их отступить?
— Вы не хотите отомстить за север? — прищурился Фэн. — Или, быть может, боитесь? — Он слегка наклонился в сторону старейшины.
Тот мгновенно побагровел.
— Север и магия — для меня святы, ваше величество, а в моей семье никогда не было трусов. Но нельзя пренебрегать благоразумием. Иначе последствия Великой Чистки покажутся нам величайшими достижениями.
— Благоразумие вам и не отказывает, — заметил Фэн. — Мы будем воевать с Мерсией и царством Лота. Остальные три королевства не окажут им поддержки.
— Уж не думаете ли вы, что раз в Камелоте разрешили магию, то они не поддержат прежних союзников?
— Не поддержат, — без колебаний заявил Фэн. — Я знаю больше вашего, Камелот не будет воевать против севера.
— Из-за Эмриса?
— Из-за короля Камелота.
В действительности Фэн прекрасно понимал, что и из-за Эмриса тоже — тот никогда бы не предал родное место, — но отчего-то ужасно не хотел признавать это вслух. Правитель жестом показал, что тема исчерпана.
— Хорошо, а Немет?
— Сегодня утром я женился на единственной дочери их короля. Поверьте, от лица всего севера я найду слова, чтобы убедить тестя не наставлять мечи против нас.
Раздался гул одобрения и смешков.
— Ваше величество, но уж Карлеон-то точно не упустит возможности! — послышался голос из глубины собравшихся.
— Он, безусловно, попытается, но у него ничего не получится. У меня есть на этот счёт свой план, господа. Так что давайте обсудим непосредственно наши войска и состояние воинов. У меня для вас хорошие новости — источник нового оружия уничтожен. А над тем, как уничтожить имеющихся, уже работают лучшие из магов столицы. И не только столицы.
***
Митиан предполагала, что её первая брачная ночь будет неспокойной, но не настолько тревожной. Когда сопровождавшие её дамы пожелали ей доброй ночи и покинули комнату, она вскочила, завернулась в тёплый толстый халат и высунула голову в коридор. Она слышала, что правитель созвал всех знатных северян к себе и они обсуждали что-то уже очень долго. Ей не верилось, что могла разразиться большая война. Казалось, что Великая Чистка отошла в прошлое и подобного размаха схваток им не видать. Но Митиан ничего не смыслила в войнах, зато боялась за своё шаткое положение на севере. А ещё больше она боялась первой близости с супругом. Когда сделалось совсем поздно, ей даже пришла в голову глупая мысль — нужно просто уснуть и тогда ничего не будет. Не станет же он будить её посреди ночи. А его собрание на редкость затягивалось, или, быть может, он совсем не хотел идти сюда. Вряд ли он боялся, как она, но, возможно, ему было неприятно?
Митиан не имела понятия, как Фэн относится к ней. Безумные скачки от холодного презрения до тёплого участия никак не позволяли разгадать этого человека. Однако в одном она не сомневалась — он не желал её.
Когда он зашёл в спальню, Митиан в самом деле почти уснула, поджав ноги к груди от холода. В Катуресе как будто меньше заботились об уюте, чем в замке Крылатых. По-видимому, Фэна это тоже не устраивало, потому что с его приходом приятное тепло наполнило комнату. Магия.
Она лежала с закрытыми глазами, прислушиваясь к каждому шороху и пытаясь угадать, что же делает её супруг. Раздался звук льющейся жидкости и скрип стула. Наверное, он не замечает её сейчас, а продолжает думать о собрании, о границе, о чём-то ещё, о чём она не имеет понятия. Неожиданно первоначальный план треснул, и Митиан решилась поднять голову. Вместо задумчивого отречённого взора она наткнулась на сверкающий пристальный взгляд, устремлённый прямо на неё, и содрогнулась.
— Вам тоже не спится? — спросил Фэн, играя стаканом в руке.
— Очень холодно, — выдавила она.
— Сейчас будет теплее, — мягче сказал Фэн. — В Катуресе все какие-то толстокожие, — бросил он в сторону.
— Вам тоже холодно?
Фэн усмехнулся, но как-то по-доброму.
— Я не очень чувствителен, но не люблю испытывать тело понапрасну.
Митиан спрятала от него глаза, но тут же подняла. Ей было страшно, и врождённая честность подсказывала, что лучше решиться на откровенный разговор, но гордость вставала на дыбы: что угодно, только не унизительное признание. Она заставляла себя не отводить взгляд от его лица и не сдаваться под натиском его проницательности.
— Боитесь меня? — Митиан показалось, что на лице Фэна проскользнул интерес.
Она мотнула головой. А Фэн поставил стакан на стол и подошёл к пологу кровати, присев на край в ногах Митиан.
— Боитесь этой ночи?
Зачем он спрашивал, если, казалось, и так считывал каждое её чувство?
— Мы можем отсрочить на неделю, если хотите, — предложил он, и Митиан присела на кровати от удивления. А Фэн продолжил: — Я почти не буду спать ближайшие дни, буду очень уставать, так что если вы нуждаетесь в отсрочке, то легко могу дать вам её.
— Вы решились на войну? — шёпотом спросила она.
— Да, — по его ответу она поняла, что он не хочет объяснять ей подробности.
— И с Неметом тоже будете воевать? — её голос дрогнул.
Митиан начинала завидовать выдержке Фэна. Его лицо способно на яркие чувства? Сочувствие, боль, искренняя радость, страсть?
— Не буду, если ваш отец проявит мудрость.
«А он проявит», — закончила мысленно Митиан и поймала согласный кивок Фэна. Её мысли не принадлежали ей, и это пугало.
— Так как вы решили? Сегодня или через неделю?
Стоило бы признать за ним проявление чуткости и даже заботы, но Митиан показалось, что ей уготовили очередное испытание. До его прихода ей ужасно хотелось отсрочить эту ночь, а теперь предчувствие подсказывало ей, что недельное ожидание будет куда хуже.
— Давайте… не будем отходить от традиций.
***
Когда входишь во вкус, с каждым разом ощущая себя всё более могущественной, пережить неожиданный обрыв — горько и болезненно. Именно это почувствовала Моргана, обнаружив на месте пещеры Докрейд пепелище. В этой пещере она ощущала собственное величие и неограниченные возможности, её магия выплёскивалась и рождала опаснейшее оружие, для которого она сама была совершенно неуязвима. Как недолго Моргана наслаждалась этим. Кто-то пришёл и лишил её греющего душу места. И она сразу поняла, кто это был.
— Эмрис! — проскрежетала она, в ярости ворвавшись к Нимуэй и пролетев мимо жрицы к окну, где морской воздух хоть немного усмирял её пыл. — От пещеры ничего не осталось! И магии я там больше не чувствую. Он уничтожил магическое место!
— Этого следовало ожидать, поэтому я торопила тебя с Гиен Кэнэх, — Нимуэй подошла и встала за её спиной. — Ты видела там кого-нибудь?
— Нет, никого, — переводя дыхание и продолжая стоять спиной к Верховной жрице, ответила Моргана. Она крепко сжала пальцы. — Но я точно знаю, что это Эмрис.
— Эмрис-Эмрис, — проворковала Нимуэй. — Кто же ещё? Большая часть Гиен Кэнэх переправлена в Аскетир, но кое-что я припасла для нас.
Моргана обернулась и подозрительно нахмурилась.
— Ты же говорила, что он стал слабее? А он уничтожает древние пещеры вместе с хранительницами!
— Он и вправду ослаб, а ты стала сильнее, но только не нужно после этого недооценивать его и переоценивать себя.
Моргана метнула яростный взгляд в сторону Нимуэй, но возражать не стала. Верховная жрица обняла себя руками и посмотрела куда-то вдаль.
— Сейчас нам грозит опасность с другой стороны, Моргана. Направив Гиен Кэнэх в Аскетир, мы перешли дорогу северянам. — Она взглянула на замершую девушку. — Я видела в кристалле, как их правитель уже приказал раздобыть сведения о тебе.
— Обо мне? — изумилась Моргана. — Откуда он вообще знает обо мне?
— На севере всегда интересовались делами юга, — пожала плечами Нимуэй. — К тому же Эмрис наверняка разболтал там про тебя.
Моргана отвернула голову и издала протяжный недовольный вздох.
— Я же предлагала попытаться заключить с ними сделку! Мы только увеличили врагов вокруг себя.
Моргана всплеснула руками, и Нимуэй перехватила их, сжав и приблизив к своей груди.
— Мы должны как можно сильнее поссорить их со всеми южанами, тогда им будет не до тебя, — не отступала от своего Нимуэй. — Запомни уже наконец: север никогда не был и не будет нашим союзником!
Нимуэй отпустила её руки и с громким цоканьем каблуков вышла из комнаты, заставив Моргану задуматься: в чём именно заключалась причина такой ненависти к северу? Иногда казалось, что сам Утер не выглядел в глазах Верховной жрицы столь же непримиримым врагом, как северяне. Дело только в принадлежности к разным ветвям магии? Что именно произошло между жрицами и северянами много лет назад?
