***
Оставив главный отряд северной армии, Логи ринулся в Немет. Послание Эмриса взбудоражило его, заставило на мгновение забыть о Вотане, пожирателях, Иннес, южных воинах. Северяне остались стоять ровно на границе, и Адер не сделал бы ни шага без приказа Логи или правителя. Главный советник достаточно хорошо понимал нравы людей. Если раньше было очевидно, что у Камелота нет веских причин вмешиваться в наследование Немета, что речь идёт только о решении Фэна, которое противило Логи, но которое он собирался принять, то теперь всё выглядело иначе. Король Камелота будет настаивать на своём праве получить земли, а Эмрис поддержит его. Скверное положение, думал Логи. Они все делили кусок, на который, если быть до конца честным, не имели права. Воля короля Родора должна была быть определяющей, но все понимали вынужденность его шага. Немет принадлежал Митиан, но отныне она, скорее всего, не сможет назвать ни одну вещь на земле полностью своей. Всем, чем владела она, распоряжался Фэн. А ещё в Логи жила убеждённость, что северу не стоит принимать чужие владения. Потому что они были слишком чужими. Он быстро достиг замка, и когда оказался в комнате с Эмрисом, Фэном и королём Камелота, понял, что появился вовремя. Видимо, доводы и терпение заканчивались у всех. — Я за тобой не посылал, — первое, что он услышал от Фэна, когда они остались наедине. — А стоило бы, — заметил Логи, замерев у двери. — Иногда мне приходит мысль, что ему ты более предан, чем мне, — вырвалось у Фэна. Логи сузил глаза. Подобные фразы вырывались из Фэна против воли, когда желание услышать ответ превышало осторожность и предусмотрительность. Глаза правителя слегка лихорадочно изучали главного советника, и тот понял, что он не владеет собой целиком. Фэн желал Немет больше, чем изначально предполагал Логи. Он расслабленно качнул головой и сделал пару шагов навстречу. — Какая нелепость, — с открытой улыбкой сказал Логи, словно успокаивая подозрительность Фэна. — Мы с Эмрисом всю жизнь были в дружеских отношениях, но я всегда ставил тебя и север выше. Разве все мои поступки не говорили об этом? Лицо Фэна чуть расслабилось, но Логи ощущал, что тот ещё слишком зажат. — В прошлом — да. Но тогда почему ты собрался уговаривать меня отступиться от Немета? — Логи не сказал ни слова про Немет, но Фэн и так всё понял. — Сейчас ты занимаешь его сторону. В тот момент, — Фэн сделал внушительную паузу, — когда я нуждаюсь в том, чтобы ты был на моей стороне. Мне снова очень сильно нужно доказательство твоей преданности. Как тогда. Если Логи собрался уговаривать правителя, то и тот решил перетянуть его на свою сторону. Это напоминало игру: Фэн давал сигнал, что сейчас наступило время, когда Логи должен был безоговорочно поддержать его, а если откажется, значит, доверие к нему заметно уменьшится. Фэн обладал способностью находить сильные доводы в свою пользу и, наверное, считал, что в силах склонить любого на свою сторону. Логи вспомнил тот день. Он был особенным для них обоих: Фэн узнал цену своему окружению, а Логи рискнул всем и проявил невиданную для самого себя преданность. Будто тогда он избрал свой путь и с тех пор следовал ему неотступно. — Так именно это я и делаю — проявляю преданность, — Логи встал лицо к лицу с Фэном. — Ты хочешь Немет, а я пытаюсь показать тебе, что это навредит северу и тебе самому. Ты ослеплён желанием и не понимаешь этого. Мой долг показать тебе, что это дорога в никуда, даже если это вызовет твою злость. В этом и заключается моя преданность. Всегда говорить правду, даже с риском для себя. Фэн отошёл к окну, Логи видел лишь его профиль. Правитель сложил руки за спину и стоял так, словно позабыв о том, что он не один, что их обоих ждут в соседних покоях с важным решением. — И в чём же состоит угроза? — спросил Фэн, наклонив голову. — В том, что ты пытаешься присоединить земли, совершенно чуждые северу. Местные никогда этого не примут, они будут вечным источником неприятностей. — Есть способы, чтобы усмирить недовольных. — Есть, — мрачно согласился Логи. — Только если в стакан с чистой горной водой добавить хотя бы каплю крови, то она потеряет чистоту. Север станет больше и влиятельнее, но он перестанет быть севером. Ты встанешь на путь его уничтожения. И в этом будешь виноват только ты сам, не Немет. Потому что в это самое мгновение, когда нужно принять решение, ты руководствуешься собственными желаниями, а не разумом или благополучием севера. Логи не сводил с Фэна прямого неустрашимого взгляда. Его сила заключалась в том, что он и вправду верил в то, что говорил, он был честен. Хорошо знакомый с ложью и интригами, он знал, что нет более сильного оружия, чем правда. Правды режущей и вытаскивающей на поверхность всё, что хотелось закопать глубоко под землю. — Ты несправедлив, — повернулся к нему Фэн. Речь Логи внешне не поколебала его. — Я руководствуюсь не только своими желаниями, но и желаниями севера. Они хотят одержать верх над южанами, они не простят мне упущенной возможности. — Беспокоишься за своё влияние? — усмехнулся Логи. — Напрасно. Мы же уже проходили это. — Фэн напрягся, ожидая новой волны упрёков, но Логи сказал: — Ведь у тебя есть я. Как тогда, так и сейчас. Правитель сделал глубокий вздох, сорвался с места и кинулся к Логи. Как же быстро он улавливал намёки, подумал главный советник. Он всё взвесил и решил, что выдержит такой удар. Северяне должны думать, что он, а не правитель отступает от Немета, что он уговорил его, заключил сделку с Эмрисом. Они будут злы, будут обвинять в предательстве севера, недавнее обожание сменится ненавистью, но Логи выдержит это. — Ты намекаешь? — Фэну не удалось скрыть волнения. Слишком частое дыхание и обеспокоенный взгляд. — Ты не можешь поступить так снова. — Почему не могу? — беззаботно сказал Логи. — Очень даже могу. Я возьму ответственность на себя. Перетяну всё внимание, все обвинения, упрёки. Для тебя и севера. Только прими верное решение. — Ты рискуешь куда большим, — воскликнул Фэн. Он и сам с трудом верил, что Логи готов вновь заслонить его собой. — Тогда ты не был главным советником. — Да, теперь мой долг перед севером куда больше, — сказал Логи. — Ты так стремился к этой должности, — в голосе Фэна звучало искреннее непонимание, — я думал, что, получив её, ты будешь цепляться изо всех сил. — Я хотел занять место главного советника не для того, чтобы сломать руки в попытке удержать должность, — шутливо ответил Логи, и улыбка замерла у него на губах. Как стремительно менялось лицо правителя. От человека, который сомневался в том, что Логи на его стороне, до того, кто не мог поверить, что обладает таким счастьем — преданным другом, готовым принять на себя любой удар. И в отличие от предыдущего раза этот удар не был неминуемым. — Ни одна должность не заслуживает твоего ума, ни один правитель не заслуживает твоей преданности, — сказал Фэн и слегка отпрянул, но не от Логи, а будто от самого себя. Логи опустил голову и тихо произнёс: — Но кое-что точно заслуживает. Они вышли к королю Камелота и Эмрису и сообщили о решении покинуть земли Немета. Завещание покойного короля Родора признавалось законным в глазах севера и его правителя. Удивлённый взгляд Эмриса приковался к лицу крылатого, он понял, что Фэн слишком легко согласился на все условия и даже не выдвинул своих условий. Логи незаметно исчез из комнаты, чтобы не попасть на допрос к дотошному другу. Он сделал то, что должно, и ему были не нужны ни благодарности, ни взаимные услуги. Теперь он возвращался к северной армии.***
Артур задержался в Немете для переговоров с советниками и составления нескольких договоров. Пока у него и рыцарей, которые также принимали участие в обсуждении, кипела работа, Мерлин сидел в стороне, молчаливо наблюдая за ними и перебирая в голове последние события. Что такого сказал или сделал Логи? Как ему удалось без лишних волнений изменить мнение Фэна? А ведь правитель был не из тех людей, кто легко шёл на поводу, даже принимая во внимание, что Логи являлся его доверенным лицом. Мерлин поймал себя на мысли, что его тревожило будущее Логи. Тот слишком часто и совершенно бескорыстно помогал им с Фреей, в то время как на севере их объявили предателями. Разумеется, Фэн понимал, как в действительности обстояли дела, но в замке Крылатых нашёлся бы не один десяток людей, которые сочли бы падение влияния главного советника выгодным для себя. Как нарочно, Логи буквально испарился в воздухе сразу после переговоров. Мерлин бросился искать его, но было слишком поздно. Рыцари громко поздравляли друг друга и Мерлина с королём с удачным завершением дела, но на душе у мага совсем не было радости. Персиваль признавался, как Мерлин был прав, позвав Логи, и как хорошо, что у волшебника сохранились добрые отношения с некоторыми из северян. Тоскливым взглядом Мерлин смотрел на короля, который воплощал в жизнь замысел, касательно наследника Митиан. Обсуждение длилось долго и закончилось лишь к вечеру. — Что тебя гложет? — голос короля раздался прямо над головой, когда остальные разошлись. Мерлин так крепко задумался, что не услышал его шагов. — Всё ведь прошло хорошо или я опять упустил какую-то тонкую северную деталь, недоступную моему взгляду? — продолжил Артур и дал знак Мерлину подвинуться на короткой скамейке, чтобы сесть рядом. — Всё и вправду хорошо, — вздохнул Мерлин и добавил: — Для Камелота. Я даже не ожидал, что всё пройдёт так легко. — Я тоже, — согласился Артур. — Я привык, что появление северного правителя всё усложняет. Так что не так? — Логи что-то дал взамен, — Мерлин неотрывно смотрел вперёд, — и кажется, я не имел права безвозмездно принимать его жертву. — Он ничего не попросил у тебя и это тебя настораживает? — уточнил король. — Именно. Я боюсь, что у него будут большие проблемы, а я просто воспользовался им. — Не думай так. Если ему понадобится помощь, он попросит у тебя и ты поможешь. — Я уже не на севере, у меня нет там влияния, — грустно проговорил Мерлин. — В любом случае ты думаешь о плохом раньше времени. Завтра мы возвращаемся домой, и у нас не развязалась драка из-за Немета. Разве этого мало? Артур встал и ободряюще похлопал мага по плечу. Тот улыбнулся, задрав голову. — Может, ты и прав. Лицо Артура стало серьёзным. — Раньше у меня не было поводов доверять Логи, но за то, что он сделал, я ему чрезмерно благодарен. Если ему потребуется помощь, скажи мне. Мы все и особенно я в долгу перед ним за спокойные границы Камелота и за сдержанные обещания перед мёртвыми. Загадочным образом словам Артура всегда удавалось коснуться самого сердца Мерлина. И он подозревал, что такое испытывал не он один. Волшебник сглотнул и только кивнул в ответ, после чего король настоял на том, чтобы они оба немедленно отправились отдыхать после насыщенного дня.***
В Камелоте Артур будто оказался во власти радостного предвкушения. Его лицо излучало свет, но при этом на собраниях он был необычайно рассеян, летал в облаках и часто переспрашивал у рыцарей одни и те же вещи по несколько раз. Мерлин, который как раз полностью перебрался с Фреей в новый дом, быстро заметил изменения в поведении короля. Однако сокрушительное замечание наблюдательной Фреи за завтраком быстро развеяло дымку тайны. — Он собирается сделать предложение Гвен. — Как ты поняла? Он что, сказал тебе? — Да тут и говорить ничего не нужно, только слепой не увидит, — заулыбалась Фрея. Мерлин в этот момент приподнял бровь, подумав, что он, всезнающий маг, неожиданно и оказался тем самым «слепым». Фрея заметила его замешательство и рассмеялась: — Ты просто устал, а иначе бы сразу понял. Обычно ты сразу всё замечаешь. — Пора просить Артура перевести меня обратно в слуги. Там работы куда меньше, — пробормотал Мерлин, доедая завтрак. Фрея сказала, что придумает, как заставить его отдохнуть, и они вместе вышли из дома. Теперь они постоянно вместе ходили до замка, как когда-то на севере ходили до замка Крылатых. Мерлин чувствовал лёгкость на душе: теперь вне зависимости от занятости у него было время с Фреей наедине по дороге в замок и обратно, когда они могли просто поболтать и пошутить. И когда после этого наполненная силами Фрея сталкивалась с Нимуэй, казалось, эта ведьма не так страшна и опасна. Хотя Мерлин всегда был на чеку. Верховная жрица вернулась из поездки к границам. Мерлин расспрашивал её по поводу Морганы, она ответила, что не видела её, но встретилась с Сенредом. Тот клялся, что не видел Морганы и ничего не слышал о ней с их последней встречи. — Наврал, — сказала Нимуэй, ни капли не возмущённая этим фактом. — И наш план действия? Ждём, когда северяне полностью подчинят царство Лота? Врываемся в замок Сенреда? — Последнее я бы делать не стала. У них Гиен Кэнэх. Если ты мечтаешь быстрее проститься с магией, то я нет. Вот север в состоянии сделать нам услугу. Если все пожиратели закончатся на них, то вдвоём мы справимся с Морганой. — Отличный план — свалим всё на север, — усмехнулся Мерлин. — Не такой уж и плохой, — серьёзно сказала Нимуэй. — Они только и ждут, чтобы мы показались перед ними, и тогда прощай магия одного из нас. Я даже считала, что они будут стараться заманить нас или точнее тебя в ловушку, но, видимо, не смогли ничего придумать. Нимуэй вполне откровенно делилась мыслями, а Мерлин по большей части молчал, придерживаясь правила, что чем меньше он открывает рот, тем лучше для всех. Утренние предсказания Фреи сбылись уже после обеда. Сияющий сильнее клинка Экскалибура Артур объявил о том, что он сделал предложение Гвиневре, и та приняла его. Мерлин бросился поздравлять их обоих, Артур крепко обнял друга, поблагодарив за старые наставления, когда он ещё был принцем. — Я всегда честно считал, что ты пропускаешь половину моей болтовни мимо ушей, — прищурился Мерлин и с хитринкой во взгляде посмотрел на короля. — Ведь тогда ты не знал, кто я. Я был только слугой. — Даже если я не знал о твоей магической славе сильнейшего мага Альбиона, ты никогда не был только слугой. Мерлин улыбнулся ответу короля и повернулся к Гвиневре с сердечными поздравлениями. Позже их окружили рыцари, Гаюс, Фрея, желавшие им счастья. Даже маги, которые жили на тот момент в королевском замке, чинным образом поздравили его величество. Наблюдавший за лордом Агравейном Мерлин отметил, как тот пытался изобразить из тонкой сжатой линии своих губ подобие улыбки, но возражать королю в присутствии посторонних он точно бы не осмелился. Однако волшебник не сомневался, что Артуру ещё предстоит выслушать ряд предупреждений и просьб подумать о том, какой роковой выбор он делает. В то время как Мерлин наблюдал за королём и его дядей, на него самого посматривал Альварр. Будто он хотел узнать все секреты Камелота, а потом… Мерлин спрашивал себя, что этот прохвост собирался делать потом? Отказался ли он, как Нимуэй, от мысли усадить Моргану на трон Камелота и сделать центром королевства и всего магического мира? Или он не хотел, но допускал подобный исход? Если Нимуэй дала кровную клятву, то Альварр и остальные нет. Мерлин подумал об этом только сейчас и поёжился от мысли, во что это могло вылиться. Что касалось нового придворного мага Камелота, то она одарила Гвиневру несколько удивлённым, но ничуть не враждебным взглядом, словно говоря, что поражена, какой взлёт нынче могли позволить себе служанки в замке. Мерлин не удержался от колкости, когда Нимуэй поравнялась с ним и встала рядом. — А ведь это магия сделала возвышение Гвиневры более возможным. — Нет, Эмрис, это твоё влияние на короля сделало его более возможным, — возразила Нимуэй. Она повернула голову к нему: — А иначе он бы заключил династический брак, только с представительницей магического мира. От этого было бы куда больше пользы. Мерлину подобное даже в голову не приходило. — Сомневаюсь, что король пошёл бы на подобное. Да и в чём выгода? — Доводов против притязаний Морганы у него стало бы куда больше. Ведь она настаивает на сочетании в себе магии и королевской крови. А так у Артура появился бы наследник, сочетающий в себе королевскую кровь и сильную магию. — Ах, магия и кровь, — воскликнул Мерлин и изобразил искреннее недоумение. — Постой, это ведь ты её этому научила, — насмешливо добавил он. Нимуэй устало закатила глаза. — Так и будешь попрекать меня? Твоё отношение меня не радует. — Я отношусь к тебе с невероятным терпением, — отрезал Мерлин. — На большее рассчитывать не стоит. Впрочем, Нимуэй не проявляла ни малейшей злобы или недовольства, лишь полное спокойствие в сочетании с тенью насмешки, которая временами пробегала по её губам. Словно все её желания исполнились, а ей самой ничто не угрожает. А Мерлин ведь оттает постепенно. Видимо, она так думала. Имя Морганы не вызывало у неё беспокойства, хотя жрица точно отслеживала каждое перемещение ведьмы. Обряд поиска по крови Артура теперь совершался регулярно, Нимуэй предлагала просто отдать ей запас, но Мерлин заявил, что ему не трудно каждый раз делать одно и то же. Разумеется, и жрица, и король понимали, что всё это из-за недоверия Мерлина. На следующий день после согласия Гвиневры на брак Артур объявил на совете, что согласно традициям в Камелоте пройдёт турнир в честь будущей королевы. Лёгкое покашливание Нимуэй заставило всех повернуть головы к ней. — В чём дело? — с ноткой недовольства спросил Артур. Видимо, ему казалось, что его брак с Гвиневрой и все сопутствующие мероприятия не должны представлять для колдуньи ни малейшего интереса. — Всё верно, — с очаровательной улыбкой подтвердила Нимуэй. Она умела создавать впечатление, подумал Мерлин. — Турнир в честь королевы — давняя традиция, но раньше это был общий турнир. Для рыцарей и для магов. Думаю, настало время возродить традицию в полной мере. Мерлин ощутил, как горло начинает саднить. — Магический турнир? — переспросил король. — Именно. Все маги смогут принять участие. — Все? — наклонился вперёд Мерлин. — В магических турнирах участвуют только дети и подростки. — На севере, ты хотел сказать, — поправила его довольная Нимуэй. — В Камелоте проходили общие магические турниры. Мерлин почувствовал, как закипает изнутри. Проведение в Камелоте взрослого магического турнира — это слишком опасно. — Я вносил запрет на взрослые турниры, когда работал над новыми законами. — Закон недолго исправить. Проведение взрослых турниров показывает силу королевства, его способность управлять магами, — настаивала Нимуэй. Но и Мерлин не собирался сдаваться. — Это ребячество — выставлять напоказ ложную смелость и рисковать многими жизнями. Отмечу для остальных, — Мерлин повернулся в сторону короля и рыцарей, — когда проводится взрослый турнир жертвами неуправляемых магических ударов становятся не только участники, но и зрители. — Если хорошо подготовиться, то никто не пострадает, — передёрнула плечами Нимуэй. — Ведь у Камелота есть ты. Если раньше я справлялась одна, то отчего теперь, когда нас двое, беспокоиться по таким пустякам? «Может, в этом всё дело?» — внезапно подумал Мерлин. Нимуэй искала пути соприкосновения, будто опутывала своими нитями. Постепенно, незаметно, как будто случайно, она показывала, что они могут работать вместе, и это принесёт благо всем вокруг. Волшебник не отрицал пользы от присутствия жрицы, но настойчиво отделял себя от неё. Нет никаких «мы вдвоём», есть Мерлин и независимо от него Нимуэй. — Для чего это вообще нужно? Подростки соревнуются между собой, пробуют себя в магии, но зачем допускать до турниров взрослых? — А ты думаешь, им не хочется посоревноваться и выпустить пар? Думаешь, будет лучше, если они будут копить его? Или пусть развлекаются под присмотром? Спроси рыцарей за этим столом, почему они любят турниры. Для магов работают те же правила. Если турниры не нужны тебе, это не значит, что и другие должны подчиняться твоим предпочтениям. Мерлин молча взирал на Нимуэй, чувствуя, как всё внутри противится каждому её слову. Она повела головой вверх, пристально наблюдая за ним. А потом выпустила заключительную фразу. — Несправедливо, если мы одни будем решать, нужны турниры или нет. Давай спросим магов Камелота. Это будет справедливо, не так ли, ваше величество? — Нимуэй обратилась к королю, вырвав того из задумчивого состояния. — Думаю, стоит спросить у них, — после паузы согласился он. Мерлин недовольно выдохнул и поджал губы. Нимуэй поклонилась королю и объявила, что покидает их с тем, чтобы собрать магов. — Мерлин, — быстро начал Артур, словно чувствуя, какие угрожающие волны исходят от друга, — когда она сравнила магов с воинами, то я подумал, что отлично понимаю, что она имеет в виду. Знаю, ты всегда был против турниров. Ну разумеется, она ловко сыграла на пристрастии рыцарей к турнирам и желании Артура узнавать мнения других людей. — Но может быть, это действительно недурная мысль, — вставил Гавейн. — Турниры помогают выпустить пар. К тому же волшебники быстрее проникнутся Камелотом, почувствуют себя его частью. А так, представь, рыцари участвуют в турнире в честь будущей королевы, а вся магическая братия сидит на трибунах и скучает? Мерлин, это не дело. Участие добровольное, кто не захочет, не пойдёт. Возражения волшебника так и не вырвались наружу. Он постучал пальцами по столу и вынужденно произнёс: — Если маги изъявят желание и его величество позволит, то, видимо, мои возражения ничего не будут значить. Но учтите, никакая защита не обеспечит полной безопасности. Кадагор прекрасно знал и о недостатках, и о преимуществах взрослых турниров. И он решил их запретить. Я бы на вашем месте ещё раз всё обдумал. — Я всегда выслушаю твоё мнение, — сказал ему Артур серьёзным тоном и обратился ко всем: — На сегодня собрание окончено.***
Выяснилось, что в Камелоте только три человека решительно против турниров: Мерлин, Фрея и Гаюс. Остальные либо обрадовались, либо не выказывали открытых возражений. Даже у маленького Мордреда жадно загорелись глаза, как только он услышал о планируемом состязании. — Ты будешь участвовать, не так ли? — повернулся он к Эмрису. Маг подозрительно посмотрел на друида, не понимая, откуда у того взялась столь навязчивая мысль — сразиться с ним. — Думаю, я буду следить за тем, чтобы всеобщее веселье не превратилось во всеобщие похороны, — проворчал он. Его настроя не разделял почти никто, даже Ланселот счёл предупреждения друга излишними. — Теперь в Камелоте множество магов, которые смогут обеспечить защиту. Они хотят поучаствовать, несправедливо будет лишить их удовольствия в то время, как мы сами будем состязаться. А маги едва не сошли с ума от радости, услышав о предложении Нимуэй. Мерлин даже представить не мог, что какой-то турнир способен произвести такую суматоху и воодушевление. Он спрашивал себя снова и снова: почему для них это так важно? В чём тут радость? Да, подростком он участвовал в турнирах, но нельзя было сказать, что теперь, будучи взрослым, он скучал по старым забавам. Когда никто из рыцарей не поддержал его, Мерлин удивился. Он, величайший из магов, противился, а люди, которые ещё вчера пугались при виде любого колдовского предмета, теперь не имели ничего против грандиозного магического турнира в сердце Камелота. Мерлин поражался этому. И только скептичный настрой Фреи позволил ощутить, что рядом есть человек, разделяющий его опасения и не считающий предосторожности излишними. Она при рыцарях и советниках открыто сказала Артуру: — Едва-едва залечили раны тех, кто вернулся из сражений, как вы устраиваете турнир, чтобы напомнить мне и Гаюсу, как не бесполезна работа лекарей. Видимо, мне стоит выразить благодарность за заботу, но, пожалуй, воздержусь. Вы совершаете ошибку, ваше величество: магические раны весьма разнообразны и не всегда излечимы. Это не раны от булав и мечей. Понимаю, что вам хочется объединить Камелот, связать всех одним духом, особенно в преддверии большого события. Но кровь — дурной спутник для свадьбы. Стоящий рядом Гаюс заявил, что целиком и полностью разделяет мнение Фреи. В молодых головах бурлила кровь и азарт, но магические раны принесут много неприятностей. Причём таких, которые, например, рыцарям, извечным участникам обычных турниров, и не снились. Мерлин видел, что Артур очень глубоко принял слова Фреи. Когда-то она навела его на мысль устроить обычный королевский турнир, а теперь горячо возражала против магического. Фрея сделала шаг назад, в то время как остальные маги начали шуметь, что магический турнир — их давний обычай, и раз уж их приняли в королевстве, то должны возродить излюбленное времяпрепровождение. Голоса благоразумия потонули в криках, король, посоветовавшись со всеми и выслушав всех, всё-таки дал добро на проведение отдельного состязания для волшебников. Время споров и обсуждений прошло, и Мерлин присоединился к Нимэуй, чтобы обговорить, как пройдёт турнир. Он лично убедился, что жрица не лукавила: и друиды, и заклинатели стихий, и зельевары, и боевые маги — все наперебой выражали восторг и желание поучаствовать. Неодобрительно вздыхая, Мерлин решил более не раздражать всех вокруг и просто выполнять свои обязанности. Может, он чего-то не понимал? Хотел он того или нет, но глупо было отрицать: решение провести магический турнир заметно сплотило волшебников всех мастей в Камелоте. Если раньше Мерлин видел короля в основном по утрам, то теперь чаще являлся в его покои по вечерам — чтобы сообщить об итогах дня. Выяснилось, что у многих из прибывших магов большими яркими пятнами перед глазами стояли воспоминания о прежних турнирах, поэтому они высказывали одни и те же пожелания, опираясь на старый порядок проведения. Нимуэй и Мерлин кое-что меняли, но основу оставили неприкосновенной. В один тихий вечер накануне торжества к Мерлину пришла Гвиневра и сказала, что чувствует себя виноватой из-за того, что стала причиной, по которой Нимуэй вспомнила про турниры. Маг заверил её, что если бы не свадьба, то Верховная жрица нашла бы иной предлог, и вины Гвен в этом нет. Девушка спросила, в силах ли она помочь, и Мерлин с тёплой улыбкой ответил, что он счастлив, видя их с Артуром вместе, радостно улыбающихся друг другу. — Просто пронесите свои чувства с собой — и я буду очень рад за вас обоих, — сказал он. И это были не просто красивые слова, волшебник искренне верил, что семейное счастье Артура поможет ему и делах управления королевством. А ещё улыбка короля обладала необычайной заразительностью и передавалась всем вокруг, включая «ершистого» мага. — До сих пор не верю, что всё это случилось, — призналась Гвен. — Я — и замуж за короля! Это невозможно. Без тебя точно было бы невозможно. Крепко сжав её руку своей, Мерлин сияющим взглядом посмотрел на неё, вкладывая в него самые искренние пожелания. Король поручил советникам и слугам подготовить всё к свадьбе, а сам занимался по большей части делами, связанными с присоединением Немета. Понимая, что невозможно управлять отдельным королевством находясь в Камелоте, Артур решил направить туда наместником одного из рыцарей. Выбор пал на сэра Леона, который как нельзя лучше подходил под все требования: имел опыт в политических и военных делах, пользовался уважением даже за пределами Камелота, обладал спокойным и рассудительным нравом. — Эх, эдак моя мечта собрать вас всех в моём новом замке никогда не осуществится, — сетовал Гавейн, хотя прекрасно понимал — лучшего кандидата не сыскать. Сидевший неподалёку Мерлин, уткнувшись носом в свои записи, пробормотал: — Через какое-то время царство Лота полностью перейдёт под власть севера, так что нам нужен кто-то очень надёжный, чтобы присматривать за всем. Земли Сенреда напоминали сладкий пирог, уминаемый северянами с невероятной скоростью. Учитывая, что Моргана находилась там, всё происходящее в царстве Лота вызывало живейший интерес у Артура, Нимуэй и Мерлина. Что они предпримут? На что решится загнанная в угол Моргана? Подобие мира призрачной дымкой окутало Камелот, хотя все от короля до последнего пекаря знали, что им предстояло не одно испытание. А пока на турнир в честь будущей королевы, казалось, собрались едва ли не все жители. — Видишь, они счастливы, — сказал подошедший к Мерлину Артур. Они стояли в коридоре замка перед окном, из которого был виден вход на арену, приготовленную для проведения турнира. — Кажется, магия окончательно прижилась в Камелоте. — Знаю, на что ты намекаешь, — скосил глаза Мерлин. — Может, я зря так противился. Он посмотрел на короля, заметив, что на том сверкали доспехи. — А ты тоже будешь участвовать? — Ну конечно! — воскликнул король. — Как я могу не участвовать в турнире, посвящённом Гвиневре? — Хорошо хоть рыцари и маги разделены, — заметил Мерлин. — Не ворчи, — с улыбкой произнёс король, натягивая перчатки. — Ты же всегда присматриваешь за мной. — Откуда ты знаешь? В бою ты сосредоточен на противнике. — Другие рассказали, — подмигнул Артур. И с этими словами пошёл к лестнице, а Мерлин последовал за ним, думая про себя, что некоторые рыцари слишком любопытны и разговорчивы. День выдался тёплый, но не жаркий. Солнце не светило прямо в глаза, что являлось удачей для участников турнира, а приятный шаловливый ветер позволял зрителям вдоволь насладиться зрелищем. Гвиневра сияла, словно драгоценный камень. На ней было светло-сиреневое платье, а волосы уложены в высокую причёску, как у благородных дам. В голову Мерлина закралась мысль, что если Артур будет продолжать не сводить глаз с Гвиневры, то не выиграет даже первого тура. Но его опасения оказались излишни, безрассудством король не страдал, и когда гонг известил о начале турнира, он полностью погрузился в состязание. И только в перерыве между турами, после очередной победы, он всякий раз подъезжал к месту, где сидела Гвен, и с улыбкой наклонял голову. Неподалёку от Гвиневры сидела Фрея, которой Гаюс сказал развеяться, заверив, что в первый день справится с ранеными сам. Время от времени Мерлин видел, как она и Гвен перешептываются о чём-то. По другую сторону от них сидела Нимэуй, чей вид отдавал нескрываемой скукой. Видимо, она ожидала магической части турнира, а вот схватки доблестных рыцарей Камелота не производили на жрицу должного впечатления. Сам Мерлин сидел на слегка выступающей трибуне, в месте, из которого открывался хороший обзор и на поле сражения, и на зрителей. — Сплошная романтика, — маг услышал, как рядом кто-то садится. — Они скоро поженятся, разве это удивительно, — сказал Мерлин Альварру, который устраивался поудобнее. — Вовсе нет, — сладко зевнул тот. — Мне нравятся такие умилительные виды. Все радуются, смеются, а вот ты не умеешь расслабляться, да? — Отчего же, — поёжился Мерлин. — Я очень рад за короля. — Да я не об этом, — отмахнулся Альварр. — Тебя вечно что-то гложет. Мерлин повернулся и недовольно оглядел колдуна сверху вниз. — Я присматриваю за Камелотом и защищаю короля лично, так что я последний человек, который может позволить себе расслабиться. — Чем тебя взяла на крючок Нимуэй? — прищурился Альварр, и Мерлину не понравился его пытливый скользящий взгляд по его лицу. Он отвернулся. — Не твоё дело, — холодно ответил он. — Ладно, я и не рассчитывал, что ты скажешь. Мерлин надеялся, что он пересядет, когда поймёт, что разговор окончен, но Альварр не сдвинулся с места. Начался очередной тур, в этот раз магический. Они чередовались, чтобы зрители, которые пришли только ради магов или только ради рыцарей не теряли интерес. Мерлин выставил руку и очертил защитную сферу, окружившую поле для состязаний. Тонкое покалывание на коже дало знать, что Нимуэй сделала то же самое с другой стороны. Она держала слово и выполняла обязанности. В этом Мерлин не мог её упрекнуть. На площадку вышел маленький Мордред. Его противником стал один из друидов, взрослый и крепкий мужчина. Все присутствующие ахнули от страха за мальчика, решив, что тот не сможет дать достойный отпор. И только несколько магов, в том числе Мерлин, совершенно не переживали за маленького друида, который вывел из битвы за Камелот саму Моргану. Через несколько мгновений мужчина лежал на земле и кряхтел от боли, а странный ребёнок с неменяющимся взглядом исчез в толпе, взмахнув краем плаща. Даже когда было тепло, Мордред не снимал его и слегка подрагивал, словно холод вечно преследовал его. Мерлин заметил, что Альварр впервые отвлёкся от наблюдения за ним и вовсю уставился на маленького друида. Трибуны притихли, провожая юного колдуна потрясёнными глазами. — Это нормально для ребёнка-друида быть настолько сильным? — спросил у Альварра Мерлин. Тот не поворачиваясь ответил: — Нет. Среди друидов уже несколько десятилетий не рождалось по-настоящему мощных магов, сравнимых с тобой или с северным правителем. Наш род заметно терял в боевой мощи и больше тяготел к прорицанию, целительству, занимался боевой магии не из-за внутренней тяги, а по необходимости. — Он посмотрел на Мерлина. — Но тебя не должна удивлять сила, ты вырос в сосредоточении магической мощи. — Всё равно, — пожал плечами Мерлин, — он удивляет меня. Не могу понять суть его силы. — Ну так сидя здесь и не поймёшь, — протянул Альварр. — Лучший способ понять магические способности другого человека — сразиться с ним. — Он хитро сощурил глаза. — Ты же наотрез отказался участвовать в магическом турнире, а ведь Мордред желал увидеть тебя в соперниках. Мерлин и глазом не повёл на такую очевидную попытку втянуть его в сражение с Мордредом. — Обязанности требуют от меня быть на трибунах. К тому же, — Мерлин решил озадачить Альварра, чтобы тот не сидел с таким довольным выражением на лице, — у меня есть свои способы, как прощупать магические возможности других. Брови Альварра приподнялись, его явно охватило любопытство, но он не стал вдаваться в расспросы посреди турнира. Одна магическая защита Мерлина сменилась другой, и гонг известил о новой смене тура. Зрители втянулись в зрелищные схватки, азарт полностью завладел ими, с каждым разом гул толпы становился всё громче. Гвиневра выглядела живее и менее скованной, она поднимала руки и хлопала каждому участнику нового тура, а потом лёгкой улыбкой и кивком приветствовала победителя, когда сражение заканчивалось. Изредка взгляд Мерлина останавливался на Фрее: с приветливым выражением, но всё же довольно отстранённо она наблюдала за происходившим на поле и трибунах. Турнир был запланирован на три дня, и когда первый из них подошёл к концу, Мерлин почувствовал, что часть напряжённого участка пройдена. Он встал и отправился к Артуру. Толпа хлынула с трибун, поэтому Мерлин двигался медленно, словно улитка. Пока он пробирался к королю, кто-то схватил его за руку. Оглянувшись, маг увидел мужчину в лохмотьях, неприятного на вид, с быстро бегающими глазами и липкими пальцами. — Это ведь вы — господин Мерлин? — спросил тот. — Да. — У меня для вас очень срочное сообщение. Мерлин нахмурился, их обоих толкала расходившаяся толпа, на пути которой они встали. — От короля Сенреда, — добавил мужчина, и Мерлин вытянулся подобно струне. — Пойдёмте за мной, — маг кивнул в сторону. Ловушка — первое, о чём он подумал. Но в любом случае требовалось выяснить, что хотел этот человек, и Мерлин повёл его к пустующему шатру, чтобы поговорить наедине. — Я слушаю, — сказал Мерлин, испытующе вглядываясь в лицо подозрительного мужчины со скрещенными руками на груди. — Король Сенред просил передать вам, — хриплым голосом сказал тот, — что яйцо дракона, которое хранилось у него много лет, теперь попало в руки леди Морганы. Руки мага разомкнулись и упали вниз. Меньше всего он ожидал услышать о драконьем яйце от этого человека! — Король ничего не мог поделать! — жалобно продолжил мужчина и пожал плечами. — Он не хотел, чтобы яйцо попало к ней, но что он мог поделать. Он не в силах возразить леди Моргане — она так сильна! Мерлин ни на мгновение не поверил в эти душещипательные разговоры. Он помнил, как Сенред с другими королями замышлял против Артура, да и вообще поддерживал союз с жрицами. Он заодно с Морганой и пытался помочь ей добиться своего, в этом сомнений не было. Что ж, подумал Мерлин, если все эти разговоры про яйцо не выдумки, то они нашли идеальный способ, чтобы привлечь его внимание. — Мне нужно посоветоваться с королём, — сказал он мужчине, пытаясь не выдать своего недоверия. — Вы голодны? Я отведу вас в замок. Вы оказали мне большую услугу, передав это известие. Трудно было понять, поверил ли мужчина в заверения волшебника, но предложение охотно принял. По дороге на королевскую кухню Мерлин наткнулся на Ланселота и попросил того присмотреть за подозрительной личностью. Тот понял всё с полуслова и остался сторожить. Мерлин помчался к Артуру, который был возбуждён турниром и предвкушал следующий день. Однако завидев встревоженного мага на пороге своей комнаты, король тут же принял серьёзный вид. — Что случилось? — Ко мне только что подошёл странный мужчина, который сказал, что у него имеется послание от Сенреда. Яйцо дракона попало в руки Морганы. Он кратко поведал обо всём, что случилось. Лицо Артура редко бледнело, но в тот момент болезненная белизна его кожи бросилась Мерлину в глаза. — Это точно ловушка! Мы ждали подобного от Морганы, — воскликнул он, приложив руку ко лбу. — Да, но… Взгляд короля взметнулся к Мерлину и буквально обжёг того. — Только не говори, что всерьёз воспринял слова про яйцо дракона, — медленно проговорил он. — Артур, я всё понимаю, — Мерлин выставил руку вперёд, — это, скорее всего, ловушка, но яйцо дракона… Есть шанс, что оно и впрямь у них. — Это не скорее всего, это и есть ловушка! — почти взревел Артур, так что Мерлин на мгновение прикрыл глаза, а открыв вновь, произнёс: — Ты прав. Но я должен всё разузнать, и если яйцо вправду у них, то вытащить его. Я, честно, не представляю, как оно могло оказаться у Сенреда. На этих словах Артур с самым решительным видом помчался к двери, говоря на ходу: — Нужно узнать у Нимуэй. — Нет, только не это! — попытался остановить его Мерлин. — Только не она! Но было поздно. Король уже распорядился немедленно послать за жрицей и, грозно постукивая пальцами по собственному плечу, в нетерпении вышагивал из стороны в сторону. Мерлин молча следил за ним взглядом. Нимуэй с присущей ей невозмутимостью вплыла в покои. — Ваше величество, — склонила голову она. Король выпрямился, отпрянув от стены, на которую прислонил спину, и без лишних слов жёстко спросил: — Как могло драконье яйцо оказаться у Сенреда? На улыбающемся лице жрицы отразилось явственное совершенно искреннее удивление, её рот слегка приоткрылся, а глаза начали тухнуть и превратились в два гневных омута. — Оно не может быть у него, это ложь. Артур выразительно посмотрел на Мерлина, который повёл головой, словно говоря, что это не меняет его решения. — Может быть, ты расскажешь, что на самом деле произошло с яйцами в Великую Чистку? — предложил Мерлин. — Какой прок хранить это сейчас в тайне? Нимуэй прищурилась. — Почему вы вдруг заговорили о них? С чего вдруг взяли, что одно у Сенреда? — Если верить его сообщению, то оно у Морганы, — уточнил маг. — Это, вероятнее всего, ложь, — бесстрастно заявила жрица, глядя в одну точку на стене перед собой. — Обычная ловушка. Что-то в выражении её лица смутило Мерлина. Она знала нечто важное. Будто это известие о Сенреде натолкнуло её на неприятную мысль, и она уговаривала саму себя, что это ложь и правдой быть не может. Значит, даже люди, которые долго живут на земле, чей опыт сложно вообразить обычному человеку, иногда тоже бегут от правды. — Как раз наоборот — ловушка необычная, — тихо заметил Мерлин. — Заманивать повелителя драконов в ловушку с яйцом дракона, если в действительности у тебя его нет — чересчур самонадеянно, не находишь? А Моргана, хоть и сильна, не обладает твоими знаниями. Она ничего не знает о драконах. Разве не надёжнее придумать что-то другое? — Драконье яйцо — это то, ради чего ты пойдёшь прямиком в засаду, даже если будешь видеть её перед носом, — сказала Нимуэй. Артур, казалось, разделял её мнение, и ему всё происходящее решительно не нравилось. — Нет, нет и ещё раз нет! Уж точно не одному, — добавил он, и Мерлин с укором посмотрел на него. — У Морганы Гиен Кэнэх, совсем забыл, да? А мой меч способен разрубить его. Мерлину нечего было возразить, но он, как и всегда, готов был пойти на риск, но вот подвергнуть опасности короля — от одной мысли всё внутри скручивалось в тугой неприятный узел. — Возможно, — влезла Нимуэй, — ловушка Морганы — это неплохой шанс устроить ловушку для неё самой. А вот это оказался совсем сильный довод. Мерлин слукавил бы, если сказал, что и сам не думал о подобном. Моргана являлась главной угрозой для Артура. Волшебник не думал, что когда-либо признает подобное — но куда более опасной нежели Нимуэй в настоящий момент, а значит, медлить было нельзя. Моргана хотела избавиться от него, а он от неё, и они непременно должны были столкнуться. — Ты ушла от ответа, — сказал Мерлин Нимуэй. — Что ты знаешь о драконьих яйцах? Нимуэй отвела взгляд, но всё же ответила. — Повелители спасали яйца во время Великой Чистки. Прятали, где могли, в места, которые считали безопасными. — Сколько их было? — Не знаю. Не меньше восьми. Видишь ли, каждое ценилось на вес золота. Когда у драконов появляется яйцо, повелители не сразу призывают маленького дракона. Их можно хранить тысячу лет, а потому всегда имелся запас на случай, если роду будет угрожать гибель. Когда началась Чистка, повелителей выслеживали, а яйца, хранившиеся у них, уничтожали. Возможно, кто-то и спрятал одно из яиц в царстве Лота, только я всё равно не верила бы Сенреду. — У меня и в мыслях нет верить ему. Но нужно проверить, что за ловушку он приготовил: пустую или там и впрямь есть яйцо. Нельзя быть уверенными, пока мы не убедимся. Ведь есть шанс, что яйцо существует? Его голос дрогнул от теплившейся внутри надежды. Нимуэй больше не усмехалась, она внимательно посмотрела Мерлину в лицо, понимая, что для него значит вся эта история. И для неё она тоже не являлась пустым звуком. В воздухе повисло напряжение, и Артур, уловивший, что жрица готовится подтвердить предположение Мерлина, отчаянно закачал головой. — Есть, — хрипло ответила она. — Один из тысячи, но есть. Громкий выдох вырвался из груди мага. Это было одно из его потаённых почти невозможных желаний. Он столько мечтал, что однажды увидит рождение нового дракона. Наверное, с того момента в пещере на крайнем севере, когда одно из испытаний подкинуло ему образ маленького белого дракона. Если бы рука могла провести по тёплой чешуе настоящего маленького ящера! Если бы он мог сказать Килгарре, что тот не последний, что после его смерти род драконов не прервётся. Что в голубые глаза Мерлина будут смотреть и другие янтарные глаза — молодые и игривые, что он будет и впредь ощущать это чувство близости и родства с другим магическим существом. Артур поймал взгляд Мерлина и будто вся буря этих чувств и мыслей передалась и королю. Он увидел, он понял и забеспокоился. Когда Нимуэй ушла, король тут же бросился к нему. — Столько упрекать других в неосторожности, а самому лезть прямо в пасть к тигру! — воскликнул он. — Артур, ты не понимаешь, что для меня значит дракон. — Как раз понимаю, поэтому и прошу тебя одуматься. Пойми, когда я иду на риск с холодной головой, шансы на неуспех уменьшаются. Но у тебя при слове «дракон» как будто сносит голову! В таком состоянии нельзя лезть куда-то. А уж тем более пытаться переиграть Моргану! — Вообще, так и есть, — признался Мерлин. — Но ты ведь сам всё понимаешь. Одно дело спор о проведении магического турнира и другое — яйцо дракона. Это тот вопрос, где я буду настаивать. Ты не сможешь меня переубедить, даже не пытайся. Артур молча стоял перед ним и потом сказал: — Но я с тобой, понял? — Артур! — Это тоже вопрос, который не обсуждается. — А как же Камелот? Оставить его с Нимуэй? — Это предоставь мне. — Какой же ты упрямый! — Да кто бы говорил. Было решено провести турнир до конца, а затем отправиться в царство Лота. Артур тоже поговорил с посланником Сенреда, но ничего нового не выяснил. Король рассчитывал, что вылазка будет быстрой — скорее всего, мигом обнаружится, что Сенред соврал про яйцо, и они с Мерлином вернутся домой. А потому объявил ближайшему кругу, что по возвращении намерен тут же жениться.