Been through

- Ты снова разбил себе руки. Родные беспокоятся, что ты вредишь себе, - психолог мягко пыталась начать разговор с Юнги, - Можешь сказать зачем ты это сделал? В ответ, как и всегда, она получала лишь тишину. Блондин совсем не хотел разговаривать на эту тему ни с ней, ни с кем-либо ещё. - Юнги, я не смогу тебе помочь, если ты будешь молчать. Я понимаю, что тебе больно. Но у тебя есть люди, которые заботятся о тебе. И я уверена, что твой брат, хотел бы, чтобы ты продолжал жить счастливо, - продолжала свои попытки врач. Мин фыркнул, поворачивая голову в сторону. Он явно выражал недовольство, раздумывая, как она может знать чего бы хотел Чимин?! Юнги был для него ближе, чем незнакомый человек. Его семья была для него ближе, чем дядя с тетей, которые приняли его к себе, а теперь водят по психологам, в надежде вытащить из несуществующей депрессии племянника. - Та ночь.., -  девушка снова попыталась начать кажется вечно односторонний диалог, чем спровоцировала пациента резко подняться с дивана и забрать рюкзак, направляясь к выходу, - Сеанс ещё не закончился. Почему ты так упорно стараешься сделать себе хуже? - Потому что меня никто не спросил, будет ли мне от этого лучше, - бросил Мин, закрывая за собой дверь. Кровь так медленно стекала по разбитым рукам, а ветер неприятно щипал рану. События, произошедшие сегодня, наводили на воспоминания. Чтобы успокоиться, Юнги вышел на крышу, но, судя по каплям крови на тёмном рубироиде, это ему не сильно помогало. И все же он находил здесь какое-то успокоение. Ещё одна вещь, которая помогала блондину вернуть свой здравый рассудок - это музыка. Чимин часто напевал ему одну песню, которую он вспоминает до сих пор, и пытается прийти в себя. Юнги медленно шел к своей комнате, не желая заходить туда. Руки он спрятал в длинные рукава толстовки во избежание лишних вопросов. Хотя мог не волноваться по поводу этой проблемы, потому что сейчас все взгляды были прикованы к такой непримечательной нежно-розовой макушке. Джисон босиком бежал по коридору, схватив гитару за грифель. Следом за ним устало шагал староста общежития. - Джисон, я предупреждал, что играть вашей группе в общежитии так поздно нельзя, - деловым, на выдохе тоном, проговорил Намджун. По нему было видно, что он был замучен возится с непоколебимым упрямством Юна, но ему нужно соответствовать своему статусу. Замечание недовольного парня заинтересовало Юнги, так же, как и всегда весёлый Джисон. И тогда в голову Мина пришла замечательная идея помочь взрослому ребенку скрыться, а старосте забыть о нем на время. - Намджун-хён, - позвал блондин, приближаясь к старосте, - я могу сменить комнату? - Теоретически это возможно. Но у нас сейчас нет мест, так как поступают новенькие. Дождись, пока всех ребят заселят, а потом я попробую что-нибудь придумать, - вежливо ответил Джун. - Я буду благодарен, - немного разочаровано проговорил Юнги, продолжая свой путь. Ничего не изменилось: ни обстановка в комнате, ни отношение к соседу, ни кошмары по ночам. В блондина снова что-то прилетело, но он не смог разобрать в темноте что именно. Утром соседи перекинулись "любезностями" и отправились на учебу. Нарушил всю картину повседневности вчерашний беглец. - Спасибо, что дал фору на спасение, - поблагодарил Джисон, показывая никогда не гаснущую радость в его глазах и улыбку. - Я бы не смог не помочь музыканту. Музыка занимает слишком много места в моем сердце. - Поешь? - Больше нет. Не пою и не играю, - говорил Мин, вспоминая, как Намджун услышал то, что не должен был. - Почему больше нет? - поинтересовался собеседник. - Теперь музыка приносит мне больше боли, чем радости. - Я не могу это так отставить, - удивительно, но в голосе можно было заметить недовольные нотки, - А на чем ты играл? - Пианино, - коротко ответил Мин. - Нам как раз нужен клавишник в группу. Старый ушел в том году, как только его отчислили из университета. Если решишь, вернуть музыку в свою жизнь, приходи в комнату 598, - вот так просто закончил он разговор, покидая Юнги, и оставляя его наедине со своими мыслями.