Дети Богов

      — Скорее, скорее, девочки. Пора начинать!       Воздух наполнен ароматом волнения и нотками разнообразных цветочных украшений. Под приятно льющуюся вдалеке музыку тут и там раздавались выкрики. Повсюду царствовала суматоха.       — Невеста уже готова? Где невеста? — важно спросил тоненький голосок малышки в розовой шапочке-ушаночке. Полог зеленого шатра в цветочном оформлении отодвинулся, и внутрь суматохи вклинилась донельзя важная мордашка миниатюрной элиатропки. Девочке было всего шесть лет, но должность ведущей невесту по Пути делало ей честь.       — Ах, Миу, это всего лишь ты! Не пугай так! — вскрикнули в ответ подружки невесты.       Малышка хмыкнула и задернула обратно полог шатра.       Но даже этого хватило, чтобы Амалия нервно дернулась, пытаясь вырваться из крепких объятий стилисток. Те, воркуя и вопя одновременно, выделывали над девушкой самые изощренные свои фантазии. Что в прочем не мешало являть всю природную красоту невесты. Свое дело они знали. Несмотря на хлопоты и созданную остальными сопутствующими невесту девочек суматоху, Амалия давно была готова.       Оставалось последнее — взять себя в руки и выйти из спасительных стен шатра, в котором ее готовили к самому ответственному моменту в ее жизни. А именно к свадьбе. Целый месяц, после всех злоключений шла подготовка. Нора, решительно заявив, что не позволит никаким обстоятельствам нарушить их планы — сама взялась за эту работу. Параллельно тому, как Юго с Амалией налаживали связи и подписывали договора, а Адамай с Эфримом занимались подготовкой к строительству будущего города элиатропов, эта неудержимая элиатропка делала все, что ей вздумается. Поначалу садида испугалась того, что задумала сестра Юго, но постепенно прониклась идеей свадьбы в самых лучших традициях элиатропов. Особую уверенность ей давало осознание того, что сам жених тоже мало что знал о них.       Нора настояла, чтобы Амалия надела платье как можно больше отражающее ее принадлежность к народу садида. Поэтому сейчас девушка стояла перед зеркалом и разглядывала отражение, кивая внутренним убеждениям. Зеленое совершенство, со вставками нежно-розового и выразительными акцентами красных деталей. Облегающее в талии, оно пышными волнами опускалось до пола. Остролистный подол, из-под которого выглядывали розовые нижние юбки, сводящие идею платья к сравнению с раскрывающимся бутоном розы. Открытые плечи обрамляла лента небольших алых цветов, а голову прикрывал капюшон. Поэтому зеленые волосы были уложены таким образом, чтобы не повредить прическу, когда девушка его снимет.       Амалия была в предвкушении, хотя и нервничала. Это была ее свадьба, ее день. Не показательное выступление принцессы перед своим народом, а обычная девушка, выходящая замуж за любимого человека.       Полог шатра откинулся, и процессия вышла наружу. Впереди шел садида-мальчик, одетый во все зеленое, он нес перед собой небольшой треугольный геральдический щит, с изображенным на нем Древом Жизни. Следом сама Амалия, а по бокам от нее шагали миленькие девочки, также в зеленых одеждах и несли в руках пышные букеты цветов. Подружки невесты, помахав на прощание, убежали вперед — Амалии предстоял другой путь, но в одиночестве. Сопровождающие ее дети были не в счёт.       У подножия лестницы, ведущей на площадь перед Зинит, их дожидалась крошка Мия. Девочка задорно улыбалась и качалась с пяток на носочки.       — Пора начинать! — воскликнула она и повернулась лицом к большой лестнице. — Вот-вот верховная жрица даст знак.       И впрямь, не прошло и минуты, как небо над площадью озарилось голубым светом. Настолько ярче вечерней зари, что все преобразилось вокруг. Небо, все еще розовое от едва зашедшего солнца, потемнело, вокруг появились таинственные тени. И даже молодые деревья, которые Амалия с остальными садида успели посадить у подножия площади, шумели, создавая мистическую атмосферу.       Процессия двинулась вперед. Вверх по лестнице, вслед за Мией. Начался ритуал.       Амалия знала, что с другой стороны площади шла идентичная процессия жениха, в сопровождении мальчиков элиатропов. Нора рассказывала, что обычно молодоженов сопровождают родные взрослые. Но среди элиатропов таковых не нашлось и поэтому на эту ответственную роль было выбрано молодое поколение, как со стороны жениха, так и со стороны невесты. Этот путь они проходили порознь, и должны были встретиться наверху у ворот Зинит.       По правой стороне лестницы, черед пять ступеней стояли четыре девочки разного возраста, но всех их объединяли розовые шапки на головах. Юные жрицы Элиатроп. Будущие хранительницы ее воли, они же вели и традиционные церемонии. А сейчас их задачей было выяснить, насколько жених и невеста значат друг для друга.       Шаг за шагом, ступень за ступенью, они выпытывали у Амалии, насколько та любит их короля. Что она о нем знает, на что готова пойти ради него. На что девушка твердо и с хитринкой заявляла малышкам, что любит Юго больше жизни. Что готова на все и, самое главное, знает о нем больше, чем сами юные прелестницы. Садида с легким удовлетворением наблюдала озадаченные выражения лиц элиатропок. Было понятно — никто не остановит принцессу Амалию. Она упорно поднималась вверх. И, наконец-то, преодолев последнее препятствие, развернулась влево, наступая на каменную плитку площади.       Ее оглушило шумом ликующих криков сотни гостей, ждущих наверху. Смущенная этой встречей, она перевела взгляды с толпы и увидела его. Появившиеся с другой стороны площади у лестницы, идентичной той, по которой поднималась сама Амалия. Впереди шли мальчишки, в руках знамена и геральдический щит, на котором красовался ярко белый меч. Все они были в синих одеждах, принадлежащих клану воинов, коим руководил Юго, укрытый до колен плащом, с неизменной шапкой на русых волосах. Но теперь головной убор был украшен золотым шитьем, выдавая в нем признак королевской власти. Он стоял и также ошеломленный смотрел на нее.       И тогда девушка поняла, к чему была та церемония. Не забавы окружающих ради, а для нее и жениха. Увидеть, что они вместе, одновременно достигли конца пути — есть настоящее чувство радости. Когда понимаешь, что он тоже не останавливался ни на секунду, торопился вперед, отбрасывая все сомнения. Сердце Амалии охватила эйфория.       — Не стоим столбом… — донесся до девушки шепот Мии. Малышка стреляла глазами и всеми силами намекала, что нужно двигаться дальше. Мысленно садида поблагодарила девочку — та выучила церемонию назубок и не растерялась, тем самым не дав принцессе оплошать. Процессия невесты двинулась навстречу жениху.       Постепенно голоса толпы стихали, появлялся мелодичный ритм поющих голосов. Красивая ненавязчивая музыка дополняла их. Амалия все больше приближалась к Юго. И, с гулко бьющимся сердцем, встала напротив, не замечая, как торжественно перестроились мальчики со щитами, как неожиданно стихла музыка и замерли гости. Она смотрела прямо в его любящие глаза и видела свое отражение в них. Девушка вложила мелко дрожащую ладонь в его протянутую руку.       Увидела рассеянную улыбку и поняла, что сама готова провалиться сквозь землю. Хотя до этого была убеждена, что перенесет этот свадебный переполох вполне спокойно. Таинство, совершаемое на глазах у сотни гостей, вызывало смущение.       Сколько же народу собралось здесь. Казалось, что пришли даже те, с кем они виделись мельком. Все старые и новые знакомые, друзья и бывшие враги. Ближе всех находились родные и члены братства Тофу. Арпагон держалась за локоть Руэля, оба нарядные и довольные — еще бы, банкет не за их счет. Евангелин, крепко обнимающая мужа. Вновь вернувшийся с того света, тот собирался остаться с ними навсегда. Провести остаток жизни, полностью посвящая себя им. А место в пантеоне займет его старший сын — Голтард. Была даже торжественная церемония передачи власти. Над иопами стали посмеиваться, что расе пора менять название. Рядом стояли двойняшки и весело махали руками, младший же сидел на руках тетушки Клеофин.       Мастер Джорис с сыновьями тоже были здесь. Теперь их трое — Аш покинул братство Забытых, которые уже успели переименоваться в Бессмертных, члены которых также были среди приглашенных. Среди них стояли Отомай с Агрестом, державшего за руку Датуру. Оропо с Эхо, в последних событиях доказавший преданность старшей расе. Официально принятый Богиней Элиатроп, он окончательно уверился в цели жизни и всеми силами помогал облагораживать остров среди скал, бывший горой катастроф. Правда, садовничать не для него, потому его боевые способности направили на истребление враждебных форм жизни, обитающих в будущем поселении элиатропов.       Среди гостей находились и Пантеон Богов. Окончательно и бесповоротно заключившие перемирие с Элиатроп и Драконом. Теперь они могли свободно посещать мир Двенадцати и беспрепятственно помогать нуждающимся в их благословении. Некоторые уже успели помириться со своими отпрысками. Также они помогли и с Зинит. Подняв его из глубин кратера и водрузив на вершину, надежно закрепив на покатых стенах. Теперь его островерхая вершина напоминала собой верхушку горы. А у главных ворот корабля возвели огромную площадь. Хотя по сравнению с кораблем она была совсем маленькой…       И много других гостей, всех рас и видов. Каждый из них радостно улыбался и желал счастья жениху и невесте. Тут и там виднелись остроухие разноцветные шапки на детских головах — первая партия жителей Эмруба покинула его пределы. Шесть десятков юных элиатропов начинали свой новый путь в реальной жизни.       Заминка длилась недолго. Напротив главных ворот Зинит, на краю площади, где накануне возвели невысокий постамент, перед большой фигурной жаровней стояла Нора. Одетая в церемониальные красные одежды, с длинными расклешенными рукавами, она немного напоминала на своего брата-дракона. От пола постамента исходило сияние, поднимающееся вверх обрывками искр. Именно это создавало таинственное мистическое ощущение. Ее мелодичный голос разносился по округе, перекрывая все звуки:       — Да будет мир на этих землях, объединяющие два любящих сердца под светом Богов-покровителей! Родительское пламя окружит их своим теплом!       На этих словах вперед к жениху и невесте выступили несколько фигур. Арманд с женой подошли к Амалии, держа в руках чашу полную зеленоватого пламени. К Юго — Альберт, Адамай, Эфрим и Чиби с Гругалораграном. Старшие драконы держали на руках новорожденных брата и сестру. В их чаше колыхалось голубоватое пламя.       — Пусть здесь нет наших родителей, но я дал слово отцу, что буду оберегать тебя, чего бы мне это не стоило… — сдержанно, но тепло произнес король садида. — Будь счастлива, сестренка!       И протянул ей чашу. Амалия украдкой вытерла слезы. Ах, если бы они были здесь… Девушка глубоко вздохнула, пряча подальше в себя тоску — сейчас не время, чтобы расстраиваться. Отец с матерью были бы счастливы узнать, что у их девочки все хорошо. С другой стороны, Альберт произносил свою речь, уже не сдерживая родительские слезы. Адамай ухмылялся, но взглядом говорил больше, чем словами. Приняв от их рук второй огонь, Юго повернулся к Амалии. Они вновь взялись за руки.       — А теперь наполните очаг новой семьи этим родительским благословением! — громко подвела итог Нора. И жених с невестой направились в ее сторону.       Гости разделились на две стороны, дав проход. По краям образовавшегося коридора встали юные элиатропы. Пространство наполнилось их ясными звенящими от радости голосами, поющие песню на неизвестном, но прекрасном языке. В хор плавно влилась торжественная музыка.       Амалию заполнило чувство восторга. Ей нравилась эта непривычная традиция. Она отображала все, что девушка чувствовала, не давая сомнений и не смущая сильно. Периодически садида бросала взгляды на идущего рядом Юго и наслаждалась каждым мгновением. В ответ тот мягко сжимал ее ладонь, отчего у девушки в животе начинали порхать бабочки. Они шли всего несколько жалких метров до верховной жрицы, но самые чудесные и волнующие в ее жизни.       Небольших три ступеньки, на которых остановились мальчики с геральдическими щитами, расступившись в стороны. Позади остались дети с цветами и знаменами, полукругом встав чуть в стороне. Следом за женихом и невестой поднялись только десять девочек в розовых шапочках, вставшие в широкий круг. Молодые люди остановились перед Норой, обрамленной в голубом сиянии и торжественно разведённой руки в стороны. Полы ее длинных рукавов мерно трепыхались под легким ветром.       — Опустите огонь в чашу, — уже значительно тише произнесла жрица Элиатроп, обращаясь непосредственно к Амалии с Юго.       Все как на репетиции, устроенной Норой пару дней назад. За исключением присутствия огня. Хотя старшая жрица и рассказывала, что будет дальше, увидеть своими глазами — совсем другое дело: два языка пламени, одновременно опущенные в красивую узорную жаровню, слились в один. Но не смешались, а образовали собой завихрения из зелено-голубого огня. Всполохи и искры которого взметнулись в небо. Амалия было отшатнулась, опасаясь ожогов, но с удивлением отметила, что жар совсем не опаляет.       Сквозь завесу пламени виднелось лицо Норы — закрыв глаза, та нараспев читала молитву:       — Мать наша, сущность духа мира сего, существующая в каждом из нас, молю тебя ради детей твоих, сыновей, дочерей твоих. Родительница, услышь меня и очисти от сомнений. Мать Богиня, во власти милости твоей находятся души наши. Даруй нам свет и благословение ради имени твоего.       Затаив дыхание, все присутствующие на церемонии создания, люди и драконы, Боги и полубоги, слушали мелодичный голос жрицы Элиатроп, наполненный жизненной энергией. Но она не остановилась. Амалия знала, что обращение к матери было единственным, но слова дальше уже были не про их богиню. Похоже, элиатропы слегка изменили свою религию:       — Отец наш, сущность плоти мира сего, существующий в каждом из нас, молю тебя ради детей твоих, сыновей, дочерей твоих. Родитель, услышь меня и сотри все тревоги. Отец Бог, во власти твоей находятся тела наши. Даруй нам путь и уверенность ради имени твоего.       Заслушавшись энергичного и будоражащего голоса Норы, садида пропустила важный момент и только хором ахнувшая толпа обратила ее внимание на огонь. Он рос, раздваиваясь, разделяясь на голубую и зеленую эфирные ленты. Которые вились разрастаясь и расширяясь, паря в воздухе вокруг жениха и невесты. Восхищённые столь прекрасным и завораживающим зрелищем, все слышали голос жрицы, ставший более пространственным и мистическим:       — Перед лицом Бога-Создателя. Перед взором Матери и Отца. Да будут помыслы этих детей чисты, а путь ясным. Во имя светлого будущего взойдите на дорогу жизни с открытыми мыслями и головой! — с этими словами верховная жрица сняла свою шапку, обнажая голубые трепыхающиеся крылья из вакфу.       Следом за ней этот шаг повторили все дети-элиатропы. Те из жителей мира Двенадцати, кто не видел особенность этой расы, были приятно поражены. Поразительное зрелище… Амалия обернулась обратно к Юго и опустила вслед за ним капюшон. Теперь и они стояли с непокрытыми головами. Немного смутился Юго, которому был непривычен этот ритуал. Но девушке это понравилось: никогда не снимающие шапку, они делали это только несколько раз в жизни — когда мылись и женились. Красивая церемония. Также садида было известно, что теперь шапку можно снимать когда захочется — раньше она служила прикрытием, чтобы никто из посторонних богов не заметил сходства элиатропов с их богиней.       Нора продолжала напевать молитвы, а пламя, кружившееся вокруг молодых людей, скручивалось сильнее:       — Царица Небесная, Утешительница, Дух Истины, везде пребывающая и всё наполняющая, Сокровищница благ и жизни, приди и вселись в детей своих, обними их своею благодатью, даруй милость и радость сердцам их!       Амалия завороженно наблюдала как эфирная лента голубого пламени обвивает ее, а зеленая — Юго. От них чувствовалась сила и тепло, нисколько не приносящая вред. Наоборот, веяло любовью. И когда ее кожи коснулась лента, а потом обвила полностью — девушку пробрало чувство нежности, что на секунду затуманился взор. Ладонь сжало сильнее — Юго почувствовал тоже самое. По телу бегали мурашки, а вокруг раздавался нестройный хор гостей, криками поздравляющий молодоженов.       Но им было не до них. Склонив головы, они целовались, забыв обо всем.

***

      Возле самой линии волн вилась дорога, выложенная темным колотым камнем. Она начинала свой путь от сооружения, состоящего из валунов, перевитых вьющимися лозами. Вся эта конструкция образовывала громадную арку, наполненную вихрем светло-голубого сияния. Разнообразие рас, снующих туда и обратно из городского портала, было не в новинку стоящей на страже группе из пяти взрослых элиатропов.       Дорога, вместе с телегами или пешеходами налегке, поднималась к подножию громадной махины-кратера, бывшего когда-то горой. Сейчас мало что напоминало о прошлом этого места. Дорога развивалась и расходилась в разные стороны. Повсюду виднелись постройки, утопающие в зеленых садах. Но самая главная улица поднималась выше, туда, где над всеми прочими крышами нависала центральная часть острова — конусообразная вершина Зинит. Искрящаяся на солнце башня возвышалась и виднелась отовсюду, где бы не находился посетитель острова. И даже самые высокие деревья не могли укрыть его в своих кронах — настолько величественен и грандиозен он был. Самый главный город Зинит.       Бывший когда-то кораблем, а ныне поднятый над кратером, он являл своим видом всю загадочность расы живущей в его недрах и домах, тут и там раскиданных по острову. Башня была нетривиальна, непривычна и непонятна обычному люду, которые проживали среди хозяев этого корабля. Будь то булочники, швеи или путешественники, они все благоговели перед этой махиной.       Немногие удостаивались чести попасть внутрь, а тем более ниже, под сам Зинит. Туда, где находилась глубина кратера. Именно там рос священный лес, лишенный солнца. Тем не менее, залитый мягким светом, испускаемый, казалось бы, самими деревьями, не имеющих аналога во всем мире Двенадцати — все, что росло в саду-под-Зинит, было выращено из семян с родной планеты элиатропов. Огромная территория сада наполнена живыми звуками природы: шуршанием листьев, стрекотом насекомых и даже пением птиц, иногда залетающих сюда через верхние проходы. Сами деревья поражали своей красотой. Стволы, тонкие изящные молодые и массивные постарше, обрамлены звенящим шепотом листвы. Кроны восхищали разнообразием цвета — от изумрудных до золотисто-желтых, синих, как бирюза и ярко красных, как кровь. А земля укрыта мягким ковром травы, с разбросанными тут и там кустами. Повсюду царствовало цветение и насыщало ароматом разнообразных букетов.       В самом центре бывшего кратера возвышалась прекрасная статуя, увитая лозами с искристыми огнецветками. Женщина мягко улыбалась каменными губами и смотрела вперед, держа в руках букет живых цветов. Голову ее не покрывала шапка, которую обычно носили элиатропы, выдавая в фигуре первую и единственную королеву элиатропов. Ту, которая возвела этот чудесный сад-под-Зинит и облагородила сам остров, наполнив его плодородными растениями. Все элиатропы без исключения обожали королеву и в память о ней смастерили эту статую и поставили в самое священное для себя место.       По тропинке, обрамленной ромашками, неспешно шла молодая женщина. Длинная красная юбка иногда задевала цветы, склоняя их к земле. Поэтому Нора поддерживала подол. Ей не хотелось портить любимые растения Амалии, и она старалась обходить их. Голову как обычно покрывала красная шапка элиатропов, волосы, розовыми струями спускались до оголенного живота женщины. Вскоре дойдя до статуи, элиатроп поправила подол, свободно опустила широкие рукава кофты и остановилась в паре шагов от сидящего на земле мужчины.       — Простудишься, вот так сидеть, — тихо заметила она.       Но тот лишь промолчал, даже не повернув голову в сторону сестры.       — Время пришло, мой король, — уже более обеспокоенно добавила женщина.       На этот раз синий плащ, покрывающий широкие плечи мужчины, зашуршал. Фигура, до этого печально сгорбившаяся подле статуи жены, чуть выпрямилась. До Норы донесся его хриплый голос:       — Пусть Чиби займется… У него это отлично получается.       — Это не тот вопрос, который для него компетентен, — возразила элиатроп, — эта битва для тебя, король-воин.       Смотря, как Юго медленно обернулся и вопросительно уставился на нее, добавила:       — Теперь мир готов для этого. Время пришло, — повторила она.       — Время для чего? — вокруг опухших глаз появились морщинки — король элиатропов недоверчиво нахмурился.       — Предстоит последний и самый важный бой. Юго…       Женщина по-прежнему стояла в нескольких шагах от брата, ладони спрятаны в расклешенных рукавах. Наверное, чтобы скрыть легкую нервозность. Нора не знала, как он воспримет это, но сейчас самая подходящая пора.       — Прошло семьдесят лет, с тех пор как элиатропы партиями стали возвращаться в реальность. Уже все они здесь, все шесть десятков тысяч. Это означает, что закончилась служба Бальтазара в измерении Эмруб и он готов отдать жизнь за последнюю надежду. Вырос и прошел посвящение Глип, вчера он был официально принят в совет. Все в сборе       Юго отвернулся. Нора поняла, что он догадался, о чем она говорит. Почти весь совет…       — Можешь не продолжать… — донесся до нее тихий голос брата. — Мы выполним условие Богов.       — Я могу начать подготовку? — женщина облегченно вздохнула.       — Да… А теперь, пожалуйста, оставь меня одного…       Нора почтительно склонила голову, понимая, что он не видит этого. Воля короля-воина непреклонна. Во время военного положения, все без исключения повиновались воле Юго и Адамая. Таков закон элиатропов. Вставший во главе народа однажды, он не уступит трон брату-пророку, пока не будет побеждена последняя угроза.       Килби…       Почему боги хотели уничтожить элиатропов? Почему считали угрозой всему мирозданию? Почему явление их шести пар, так испугало Пантеон Богов? Что таили они в себе?       Килби.       Своим появлением, элиатропы нарушили равновесие порядка в Кросмосе и подвергли все существующие миры великой опасности. Но даже это меркнет перед благословленными вечной памятью обо всех своих прошлых воплощениях и сошедшими с ума от скуки… Вместе с сестрой, являющиеся мощью молодого Бога. Своим сознанием заполняющие все, что находилось вокруг. Когда-то их родная планета стала слишком тесной для этой парочки. И тогда элиатропы вышли в Кросмос.       Этого казалось достаточно. Но Боги видели, что может произойти дальше. Бессмертные, с постоянным голодом постижения, они могли достичь невозможного — освоить кросмос до самого скрытого уголка. И, вновь терзаемые скукой, понять, что больше ничего нет. Вот тогда…       Они могут начать перекраивать его… Перестраивать, изменять, разрушать, потакая своим желаниям, наблюдать как пойдет жизнь в новых мирах. Теша свое самолюбие и жажду знаний.       Бесконечно растущие, независимые от последователей. С постоянной живой памятью, они превзошли бы своих создателей, и уничтожили бы все, чем дорожили другие Боги.       Никто не мог этого допустить. Поэтому весь Пантеон Богов, включая Элиатроп и Дракона, выдвинули решение. Не уничтожая ничьих детей, но обезопасить их раз и навсегда.       Запечатать воспоминания Килби и Шинономи безвозвратно.