Дети Богов

Теплый ветер, лучи яркого солнца заставляли жмуриться. Громкий смех вокруг, радость и веселье звучали повсюду. Они праздновали первое рождение. Мягкие руки, ласковое слово, любовь и умиротворение окружали их.       Он вновь один. Когда пустота давит сильнее километровой толщи воды на дне моря. Когда тишина режет на части. И бессилие гложет, заставляя выть от обреченности. Он помнил их всех до единого, несмотря на то, что взглянул на этот мир совсем недавно открывшимися глазами. И потянулся к ним, ища заботу и тепло. И получил их. Был первым, но не один.       Он пытался вырваться из этой пустоты, но прекрасно понимал — что это бесполезно. Ее назвали Рассвет. Начало новой эры. И самое близкое существо на свете. Не похожая на него и тех, кто их приютил. Она была особенной. И это было настоящим чудом.       Однажды его израненное сознание нашло выход, и он вновь прибегнул к нему. Они почитали его и ее. Звали перворожденными. Предрекали великое будущее. И любили, несмотря на то, что они отличались от обычных людей. Вскоре он узнал, что будут такие же, как и он со своей половинкой.       Что может избавить его от чувства неизвестности? Воспоминания. Вновь перебираемые одно за другим. Он шел по пройдённому пути, переживая жизнь за жизнью, ища в них спасение от одиночества. — Килби!       Звонкий смех малышки, что бежит за ним. — Килби!       Он услышал испуганный вскрик и, оборачиваясь, замерло сердце. Руки выбросил вперед, на автомате выдергивая из глубин сознания силу. Яркий луч очерчивает круг и маленькое, невесомое тело падает ему в руки, вылетая из портала. Одиноко проскулил крохотный Эфрим, зовя внезапно исчезнувшую сестру. — Вот она, малыш, не бойся! — подбежал к нему Килби с Норой на руках. Эти несмышленыши увязались за мужчиной в лес, и девочка споткнулась об камень. Они еще совсем беззащитны… — Килби!.. — рычит громадный белый дракон. Опять смотрит на него и давит этим взглядом. Не ходи туда, не делай того… Опять ты! Хвост метается из стороны в сторону, сотрясая каменный пол храма. — Хорошо, уговорил… — силой заставил, гаденыш. И почему этому огрызку досталась такая мощь? Его бы сестра рациональней воспользовалась способностями Адамая. Но, увы, Шинономи всегда уступала в спаррингах. Не ей руководить войском.       И армия элиатропов выступает в бой. — Килби? — шепчет голос в тишине. Юноша продрал глаза, отгоняя сон и пытаясь понять, что его разбудило. — Опять вы, нетерпеливые… — вздохнул, увидев юных братьев, совсем темных в предрассветных сумерках. — Еще слишком рано… — и снова попытался уткнуться лицом в подушку. Но коричневый дракон не дал, стянув на пару с Глипом теплое меховое одеяло со старшего брата. — Ладно… Иду… — Килби! — строго упрекает беловолосая девчушка. — Ну что опять не так-то? — парень нервно взмахнул букетом полевых цветов. В ответ сестра цокает языком и качает головой, убеждаясь все больше в его неспособности на романтические чувства. Попросил помочь называется. Дотошная на всю голову! А просто сказать никак? Вечно любит показать свое превосходство в отношениях их народа. Без нее уже и не подкатить к вон той симпатичной девушке… — Килби, — тяжелая ладонь ложится на поникшее плечо. «Иди» — говорят его глаза. И они отправляются навстречу свободе — слишком тяжело быть скованными обязанностями правителя. Брат понимает и отпускает на волю. Все стремления его души не удержать в одном месте. Ему необходимо много пространства. Он не хочет нести на себе бремя власти, это не для него. И корону наденет следующий по рождению, более спокойный и усидчивый Чиби. Его талант к предчувствию как нельзя лучше подойдет для народа, чем неудержимое любопытство перворожденных… Обладающих пытливым умом и тяготеющих к загадкам бытия, созданных для свободы и познания.       Появившиеся первые с сестрой в этом мире — они с нетерпением ждали, когда в святилище проклюнутся еще пять дофусов. Килби наблюдал за младшими братьями и сестрами, радовался, что не один такой. Гордился их победами и открывал для себя чудесный мир.       Он не успел понять, когда все рухнуло…       Когда этот удивительный мир стал давить на него, отторгая ранее приносимые чувства. Элиатроп рос. Наполнял себя всем, что находилось вокруг. И понимал — ему мало…       Словно топтался на месте, не имея возможности двигаться дальше. Поражался глупости и ограниченности других. Только он видел в вещах и явлениях всю глубину и потенциал. Перспективы, непостижимые для остальных.       Только для него… И для нее…       Когда сестра перестала улыбаться? Когда стих ее беззаботный смех? Когда она поняла, что не вернуть то прекрасное, что когда-то наполняло ее?..       Они перестали жить. От былых перворожденных остались лишь оболочки, бездушные внутри. День изо дня, век за веком, жизнь за жизнью. Они существовали, теряя смысл и цели. Для чего? Зачем они здесь?.. — Килби….       Этот голос он узнает из тысячи. Даже если весь мир загомонит разом, он все равно распознает ту, которая дороже сердца, часть его души и мира. — Килби… — он помнил, как она погибла в первый раз — убивался горем, понимая, что не вернуть сестру назад. Какого же было его счастье, когда перерождение принесло память о прошлом, и она была рядом. Он видел, как она ушла в последний раз, забитая до смерти младшим из братьев, одержимым Штормовым Зверем. И понимал, что снова проиграл. Он не хотел ее смерти, не хотел, чтобы она страдала! Но сестра добровольно встала на защиту, прикрыв своим телом. Ее жертва ради брата-близнеца. А он… потерял все. Снова и снова. — Шинономе… — звал в тишине. Разбитый мужчина не сразу понял — реальность или воспоминание настигло его. Он лежал и протягивал руку вверх, силясь поймать тот момент между иллюзией и суровой бездной отчаяния.       Красный свет заполнил белое пространство. Глаза неверяще устремились туда, где виднелась круглая форма, знакомая до боли в сердце. Силился встать, но ноги не держали и он сел, понимая, что пустота наполняется силой и образами. Все еще покалеченный, он погасил воспоминания и сосредоточился на том, что сейчас происходило вокруг. Но до дофуса было не достать — слишком высоко.       Его выпускают? Сколько же времени прошло? Гораздо меньше, чем в прошлый раз. Он не дошел в воспоминаниях даже до конца своей первой жизни…       Неужто Юго смирился? Понял, что в новом мире им не жить и решился на предложение старшего брата?       Мужчина щурился, силясь сквозь белый туман разглядеть смутные фигуры. Трое? Пятеро? Их восемь, нет больше! Он что, собрал всех?! Десять фигур, их десять. Младшие братья и сестры…       Белое зарево постепенно насыщалось темными цветами, шепчущие звуки становились громче. Отвыкшие от шума уши, не сразу уловили голоса. Оголенный торс обвил холодный ночной ветер, а ладонь, упирающаяся в пол, ощутила ледяные уколы каменной плитки. Его вернули в реальный мир!       Но Килби не успел этому обрадоваться. Он смотрел вверх, где над головой высоко плавал красно-золотой дофус.       Волны любви и нежности истончали его — сестра, пусть и огражденная скорлупой артефакта. И только осознание нахождения рядом, заставило его забыть, что из-за ее отказа он был брошен в тюрьму нематериального пространства. Но он так по ней тосковал… Словно лишенный частички души, когда-то приносившей спокойствие и мир в его сердце.       Он глубоко вздохнул, собирая остатки раздробленного сознания, силясь объять происходящее вокруг него. Нутро содрогалось от ощущений, почти забытых в изгнании. Но, несомненно, они все были здесь. Не оборачиваясь Килби внутренним взором знал, кто, где стоит. Смотрят на него как на диковинку, неведомого зверя.       Но больше всего побитого элиатропа поразили взгляды и аура стоящих позади него. — Вы помните меня? — хрипло с непривычки обратился он, не оборачиваясь. Но те поняли, о ком говорит предатель. — Интересно…       А мозг уже замечал мельчайшие детали. Впереди стоящий Юго старше Адамая лет этак на пятьдесят. Худощавый юноша Глип вообще как младенец по сравнению с близнецом — невероятно! То, что Бальтазар не перерождался, говорит озлобленный взгляд старческих глаз. Единственные нормальные по возрасту близнецы: долговязая Мина с массивным Фаэрисом — похоже умер старичок все таки… Да и Чиби с Гругалораграном. Эти двое, больше всего похожие друг на друга, даже одеты в черные мантии, ровные и ладные, как на подбор братья. Беловолосые близнецы-пророки. Помнят ли его? Слишком мелкими были, когда он пытался их убить. Черный дракон фыркнул — значит помнит. Тогда, судя по их виду, прошло не больше сотни лет, даже меньше. Но почему остальные так скачут в возрасте? Интересно! А те, что сзади? Килби наконец обернул голову и искоса на них посмотрел. Эфриму не меньше чем Фаэрису до перерождения. А Нора, уже стройная молодая женщина, немного старше того возраста, что он видел ее в последний раз. И при этом смотрят, будто самолично его знали … — Многое произошло, Килби, — ее голос, как обычно, наполнен мистической ноткой. Только она обладала таким. Дочь Богини. Ее Воля и Слово. Единственная, кто слышит Мать Вселенной. Ведаешь ли ты ее сейчас?       Потрёпанный в битвах элиатроп-изгнанник обернулся вперед. — Многое изменилось, брат, — спокойно обратился к нему Юго. Как же он отличался от того мелкого засранца, упаковавшего предателя в пустоту. Рослый, укутанный в неизменно синий плащ с шеи до ног. Спокойно смотрел на него и не выражал прежних презрительных эмоций. Но, почему-то мало похожий и на предыдущее свое воплощение, убившее Шинономи. Осунувшийся и сгорбившийся от давящей печали в темных глазах, что с легкостью читалась Килби. Действительно, он изменился больше всех. Познал тяжесть бремени бессмертной жизни? Даже полвека не протянут твои друзья, с которыми ты успел сдружиться в этом мире. Что уж говорить о большем.       Они стояли, взяв перворожденного в широкий круг. Поставили щит, словно он способен их как-то достать. Немощный, побитый, опущенный — и они боятся его?       Бойтесь, отсталые недоумки. Дрожите, если в головах не хватает извилин, осмыслить все, что может сотворить Килби. Мужчина осклабился. А ведь он был близок как никогда…       Он и только он нашел ту силу, способную свергнуть богов. И она здесь и сейчас. Нависает над ним. Ограниченная только жалким щитом. Килби хрипло рассмеялся, заставив окруживших вздрогнуть. Они боятся и не безосновательно. — Глупые детишки… — да именно детишки, потому что их общего сознания не хватит дорасти и до половины его жизненного пути. — Довольно Килби! — вылез вперед Бальтазар. — Хватит с нас твоих одурманенных речей. Все знают, что ты до сих пор находишься под безумным влиянием элиакуба. Ты слишком долго его использовал, и он превратил тебя, нашего любимого брата, — в чудовище! Даже я, всего несколько лет и поддался совращающей силе чужеземного изобретения, что уже говорить про тебя, работающего с ним больше века! — Идиоты! — Килби взъярился. — Вы и толики не понимаете того, что он может дать! Он раскрывает то, что нам удавалось только за тысячелетия. Он давал такие возможности, о которых нам и не снилось! Это дар небес! — Нет — коротко бросил Юго. — Это проклятье, не более. И Боги подтвердили это.       Килби усмехнулся: — Боги… Твои слова в твои уста да на десять тысяч лет назад, когда ты отрицал мои доводы о существовании иных богов. Не верили, что мне удалось связаться с одним из них… Он то мне и поведал истинную сущность нашей силы.       Мужчина сощурил глаза, оглядывая собрание братьев и сестер драконов. Замечая, как удивлены и обескуражены они. И недоуменно поглядывают на Юго с Адамаем. — Юго, он говорит о?.. — не закончил фразу Чиби. — Штормовой Зверь… — вместо него прорычал сквозь зубы Адамай. Белые кулаки сжались, но его лицо лишь чуть нахмурилось. — Теперь ясно, что было с тобой тогда. — Верно, — с надменной улыбкой приподнял голову Килби и снисходительно, насколько позволял разбитый вид, посмотрел на младшего брата-дракона. — Я смог использовать его даже без Шинономи. Не полностью, но элиакуб давал мне эту возможность. О-о-о… Потрясающее ощущение силы и мощи… — Не больно это тебе и помогло… — хмуро протянул Юго. — Мы все равно смогли тебя остановить.       Но в ответ изгнанник лишь истерично рассмеялся, не позволяя врагам расслабляться: — Покалеченный, без сестры-дракона и они побили меня! Браво! — он показательно вытер выступившие от смеха слезы, но почти тут же стал абсолютно серьезным. В голосе проскользнула холодная и скользкая уверенность: — Дай мне лишь один шанс, и я вернусь с полной силой и знаниями, которые никогда не покинут меня. И тогда ничто не спасет этот мир, как и всё остальное от наших с сестрой стремлений!       Они выпустили его однажды. Случайно, но это доказывает, что все может повториться вновь. И вечное заключение — не выход. Рано или поздно он возьмет реванш. И будет намного осмотрительней. Не допустит ни единой ошибки. — Пора меняться и тебе… — только и выдал в ответ на выпадки предателя король элиатропов. — Ты меня заставишь? — язвительно осклабился Килби. Его забавила эта ситуация? На что они надеются? Что он снизойдет до их уровня и забудет о желании путешествовать, примет эту жалкую планетку за свой дом? Добровольно ограничит сознание и позволит надеть оковы смирения?       Совет элиатропов, как никто другой, прекрасно понимает, что это невыполнимо. И даже перерождение не задержит надолго. Как только он войдет в силу — перворожденные вновь возьмутся за свое. Он обижен. Он разозлен. Он не видит смысла жизни без свободы, которую вновь хотят отобрать.       Сестра… Килби посмотрел вверх, где над головой, ограждённый щитом от него, витал дофус. «На чьей стороне ты будешь теперь? Позволишь этим презренным тварям обречь нас на такое существование?» И чувствовал горечь эмоций, идущую от яйца дракона. Она не позволила ему убить тех детей из Эмруба, освободив от обязательств — она его совесть. Пусть и не прямые, но они его потомки. А одиночество другая сторона их бессмертия — этого Шинономи не могла допустить. И он был благодарен ей за это. Но сейчас все наоборот — это их хотят уничтожить. Растоптать, во благо ничтожной кучки презренных идиотов из совета. — Брат. Мы нашли способ, избавить тебя от бессмертной муки памяти. Тебя и твою сестру.       Это было как удар под дых. На секунду Килби перестал дышать и недоверчиво уставился на Юго. Память? Лишить? Невозможно!       Нет… Мужчина растерянно огляделся вокруг. Образы и воспоминания, что хлестали его постоянно. Драгоценные моменты жизни. Все потерять?.. — Ты хочешь убить нас? — сипло выдохнул элиатроп. Взгляд невидяще проскользил по присутствующим лицам. А в голове ударами бухала мысль — умереть по-настоящему? Навсегда?! — Не убить, а только лишь освободить от ужасного дара, которым тебя наделила Богиня… — попытался опровергнуть его слова Юго. — Это одно и тоже, идиот! — крича, перебил Килби. — Ты убьешь нас! — Не он. Это сделаю я… — тихие слова заставили изгнанника замереть. Мужчина в оборванных одеждах внутренне сжался от горечи, охватившей его от мысли, что это сделает она. Любимая, даже сквозь века сестра. Сочетающая в себе добродушие и очарование. Наравне с Эфримом являющаяся духовным проводником элиатропов.       И вновь обида и разочарование захлестнули его. Он устал. Устал от их глупости. Все, что они смогли придумать — это избавиться от него подобным скудоумным образом? Лишить его, и их же, прошлого, что перворожденные хранили на протяжении тысячелетий…       Он с презрением выплевывал из себя эти слова, с угрюмым удовольствием наблюдая, как мрачнеют лица старших из совета. Молодняк еще не понимает, о чем говорит Килби. Но взглядов Юго с Адамаем достаточно. И лишь разъяренное лицо Бальтазара не меняется — тот совсем впал в старческий маразм.       Но его слова не меняют дело. Напевно-угрожающе льются фразы молитв из жрицы Матери-Бога. Стоящие кругом поднимают вверх руки. Из ладоней бьёт голубой свет.       Пространство наполняется тяжелой аурой могущества. И сознания касаются мысли Великих. Мать и… Отец? — Прости… — безмолвно шепчут губы короля элиатропов.       И сожаление острым клинком ударило в грудь.       Тело пронзает боль. Сознание сопротивляется смерти и импульсивно метается. Он не хочет! — Нет! — яростный крик раздается среди сообщенного хора голосов. — Не смейте!       Но агония скручивает сильнее. Гораздо больше и горше, чем в прошлые разы. Ядовитей и ужасней, когда он терял сестру. Обидней и тоскливей, когда проигрыш за проигрышем он оставался в одиночестве. Весь смысл его жизни. Весь накопленный опыт. Все будет насмарку?!       «Теперь все будет хорошо».       Мехазм вас подери, нет! Никогда. Потому что он…       Не хочет уходить… — Я не хочу умирать!!! *** — Килби! — Килби, пожалуйста, перестань кричать! — его трясли, заставляя сознание взрываться осколками боли. Перед глазами стреляли огни. А в душе, объятой ужасом, полыхал огонь обиды. — Нет!!! — он пытался оттолкнуть того, кто его убивал. Оттянуть неизбежное. Предотвратить непоправимое. — Килби! Не пугай меня!!! — жалобно взвыл тоненький голос. Сердце сделало кульбит. И красное зарево в глазах обрело ясность. — Шинономе… — неверяще просипел он, понимая, что за красное пятно перед ним. Алое, как кровь на снегу. С яркими золотыми блестками глаз. Руки затряслись от осознания и непонимания одновременно. Ярость и радость боролись в душе. Мысли смешались, не давая разобраться в ситуации. Но здесь и сейчас это была, несомненно, она!       Он обхватил сестру, прижимая как можно ближе к сильно бьющемуся сердцу. О, боги, как ему не хватало ее! А та похныкивала испуганно: — Килби… — ее милый, родной голос. Тонкий, как у птички. Как…       Он застыл пораженный осознанием. В голову одним за другим врезались новые воспоминания. Они сделали это. Они убили его! — Что здесь происходит?! — разрезал образовавшуюся тишину громогласный шум. Вслед за этим, Килби услышал топот бегущих ног. Инстинктивно он развернулся и ошеломленно узнал в приближающихся Юго и Нору.       Они сделали это…       Килби сделал шаг назад, за руку увлекая за собой растерянную сестру. Взрослые заметили этот жест и остановились, не дойдя пары шагов. Мужчина в синем плаще, присел на левое колено и, все еще на что-то надеясь, протянул ему руку: — Килби, Шинономе, что вы тут делаете? Кто впустил вас сюда? — улыбался, но изгнанник видел, как дернулся угол рта. — Вы же знаете, что детям нельзя в Энергетический Узел Зинит.       Килби опустил голову, скрывая от всех присутствующих под белой шапкой зловеще блеснувшие глаза. Шинономе ахнула, от того как сильно он сжал ее ладошку. — Убийцы… — тихо прошептал, сощурив глаза. — Килби, — нахмурила брови Нора, — о чем ты говоришь?       Но тот не стал ничего объяснять, вскоре они сами поймут. Мальчишка смотрел под ноги, где у самых носков коричневых ботинок, валялся небольшой кристалл. Переливающийся голубовато-зеленым светом. Тот кристалл, что вернул ему память. Пусть и не всю, а лишь последние мгновения жизни. Прошлой жизни.       Но этого оказалось достаточно. Мысли суматошно вертелись в голове, принимая новые, невиданные ранее решения. Килби сделал еще один, маленький шаг назад. Ладонь досадно мелкая, резко выброшенная назад, толкнула левитирующий, на своей подставке из искрящихся антенн, элиакуб. И резкий взрыв энергии заставил старших элиатропов отвлечься на мгновение. Оглушенные и ничего не видящие, взрослые пропустили, когда ребенок проскочил мимо. По-прежнему не выпуская ладонь алого близнеца. И выбежал из огромного помещения, залитого голубыми молниями. — Килби! — вслед за беглецами донесся отчаянный крик. Его ищут. Вперед, у него есть время, пока они успокаивают элиакуб — он сбежит от них.       Они думают, что ограничили Зинит от детских побегов? Не на того напоролись. Раз он смог попасть в Энергетический Узел, то сможет и выйти наружу. Главное сейчас оказаться подальше от них. Убийцы! Они сделали это! Наплевали на его личность, растоптали, унизили. Заставили плясать под свою ущербную дудку! Ничего. Он им отомстит. Они будут знать, как из беззащитных делать своих марионеток!       Впереди мелькнул знакомый широкий проход. То, что нужно! Заап. Необходимо скрыться от их вездесущего взора. Тогда они не смогут влиять на Шинономе. А ведь у них почти получилось. Судя по тому, как растеряна драконица — ее воспоминания не вернулись. Это понятно — она была в дофусе. В таком состоянии воспоминания блокируются. Даже он не помнит о тех моментах, когда возвращался в форму перерождения.       Ладонь врезалась в узор на стене. Килби фыркнул — как мала была его рука, по сравнению с нарисованной. Сколько им сейчас? Не больше десяти-одиннадцати. Другой рукой мальчик прижал ладонь сестры. И уже на грани инстинктов вызвал силу. Какая там у них защита? Элиатроп быстро перебрал несколько вариантов. — Килби, — тихо и немного ошеломленно позвала сестра, — что ты делаешь, зачем?       Малышка испугана. Но сейчас не до этого. Он все ей объяснит. Сейчас нет времени, и мальчик досадливо поджал губы. Снова портал отказал ему. — Братик… — хныкала Шинономи, — мне страшно… — Не плачь! — Килби лихорадочно искал выход. Надо бежать! — Все будет хорошо. Но нам нельзя здесь оставаться!       Вот оно! В глубине сознания вспыхнули слова, которые тут же сформировались в соответствующие надписи на ободе портала. От которых протянулись голубые линии. Секунда и заап был активирован. Простофили. Остановить его решили? Поставив такую элементарную систему защиты.       Прохладный предрассветный туман объял две небольшие фигуры. Ограниченность корабельного пространства сменилась вольностью обширной лесной местности. Ноги по колени утонули в зарослях благоухающей свежестью травы. В тишине хвойной прогалины раздавалось редкое щебетание просыпающихся птах. Килби вздохнул полной грудью.       Свобода!