***
Стелившийся по земле и веющий свежестью туман медленно поднялся и растаял от лучей выглянувшего солнца. Пока еще несмелое светило застенчиво заглядывало в кроны деревьев, стараясь проникнуть в затаенные уголки летнего леса, чтобы согреть остывшую за ночь землю. Его приветливо встречали своими голосами птицы, разливая вокруг умиротворение и прекрасное начало нового дня. На пеньке, заросшем высокой травой с блестящими каплями росы, сидел худенький мальчуган в грязной рубашке и шортах. Солнцу пока не удавалось заглянуть ему в лицо, опущенное, да и к тому же скрытое шапкой. Шинономе неотрывно наблюдала, как брат медитировал над маленьким кругляшом значка в ладонях. Переливаясь светом и мелкими искрами, сверкал рунный знак, постепенно меняя форму. Мальчик сидел уже пятнадцать минут и хмуро смотрел на свою работу. И сестра не смела его отрывать. Красной расцветки дракон сидела прямо на траве, обхватив свои коротенькие ножки маленькими руками. Положив четырехрогую с русым хохолком голову на колени, она не отрывала взгляда больших золотистых глаз от Килби. Янтарный камень во лбу не сверкал на солнце, он словно бы потускнел. Два длинных уса поникли, а хвостик был плотно прижат к ногам. Брат уговорил ее сидеть тихо и не мешать. Но ей самой не очень то и хотелось куда-то рваться. По красной щеке с желтой спиралькой стекла одинокая слезинка. — Мы никому не нужны, понимаешь? Они предали нас, и больше не хотят, чтобы мы жили как раньше. Хотят сделать нас послушными куклами. Чтобы мы никогда не рвались к звёздам и свободе… Если бы она знала, чем обернется их авантюра с проникновением в Энергетический Узел Зинит, то ни за какие коврижки туда бы не пошла. Веселое приключение, грозящее в случае раскрытия лишь наказанием в виде месяца лишения сладкого и общественных работ, обернулось настоящим кошмаром… Никто из них не знал, что именно скрывали ворота в это закрытое от всех помещение. В большом необъятном зале Энергетического Узла они увидели только искрящийся на постаменте куб. Он завораживал своей игрой света. Манил исходящей от него силой, необузданной и невероятной. Они коснулись его. А дальше пустота. И боль… Жуткая, цепенеющая. Одинокая и скулящая горечь, давящая на сердце. От которой хотелось плакать. И туман с неясными образами, расплывающимися как только она пыталась на них сосредоточиться. — Килби… — элиатроп отвлекся от занятия и, часто моргая, посмотрел на сестру. И почти тут же подбежал, хватая ее за плечи и прижимая к себе. А та уже не сдерживаясь, ревела во весь голос. Ей было очень плохо. И от горькости предательства родных людей и от того ощущения, которое она пережила, когда коснулась странного куба. Она больше не могла себя сдерживать и плакала, высвобождая из сердца ту боль, которую невозможно было удержать. — Прости… — сквозь всхлипы пробормотала драконица, — я отвлекла тебя… — Ничего, — Килби мягко отстранил сестру и сел напротив, — я уже закончил. — У тебя получилось? — Немного, но да. Я сделал так, чтобы никто из элиатропов нас не засек. Если, конечно, не подойдут ближе чем на пару метров. — Что же мы теперь будем делать? — алая дракоша уже не плакала, но рефлекторно всхлипывала и шмыгала носом. — Куда пойдем? Килби взял в руки ее маленькие ладошки и глубоко вздохнул: — Я найду выход. Сейчас главное — не стоять на месте. Мы, конечно, далеко отошли от того, где приземлились. Но скоро они поймут, куда нас выбросило и вызовут поисковый отряд. Мальчик усмехнулся. Этот жест мало понравился Шинономе, но это был ее брат. Ему она доверяла больше, чем кому-либо. Малышка допускала мысли, что тот куб мог что-то сделать с ним. Ведь и на нее он тоже подействовал не лучшим образом. Пока они искали что-то более менее похожее на тропинку и пришли на эту полянку, брат успел ей рассказать основное, что увидел в Энергетическом Узле Зинит. Он поведал ей все, что вспомнил, все, что увидел и осознал. — Я чувствую, что ко мне вернулись не все воспоминания. Есть пустоты, которые я не могу разобрать. Словно читаешь книгу с конца. Уже известно кто убийца и как было совершено преступление. Но о самой книге ты имеешь лишь смутные представления. И это было ужасно… Что-то в нем изменилось. Неуловимо и малозаметно. Он по-прежнему был ее любимым братом, но в тоже время чувствовалось в нем что-то далекое, недостижимое и непонятное. — Мы были другими. Ты и я. Милая Шинономе, они убили тебя прошлую. Только лишь потому, что ты заступилась за меня. Убили? Драконица не могла в это поверить. Чтобы добрый и всегда понимающий Юго поднял на нее руку? Всегда малыши близнецы бежали к нему и только к нему. Опечаленные или же обиженные. Страх или грусть направляла их, не важно. Король Юго был тем единственным элиатропом, что всегда вставал на их сторону и оберегал. Как он мог ее убить? Причинить боль?.. А Килби молчал и его взгляд был направлен в пустоту, не замечая мирной красоты вокруг. Мыслями он был в другом месте, где явно переживал не лучшие эмоции. Его плечи дернулись, когда к замолчавшему элиатропу обратилась сестра, легонько дернув его за рукав рубашки. — Что ужасного ты сделал в прошлой жизни, что они так разозлились? — спросила она, не веря и испуганно смотря на брата, — почему они так сделали? — Они посчитали, что именно я виновен, вызвав на планету мехазмов. И обвинили меня в смерти нашего народа… Я же не знал, что так будет! От охвативших мальчика эмоций он сел на корточки и с силой ударил кулаками по земле, сминая стебли травы, словно вымещая на них свою злость. — Я думал, что все снова сядут в корабль, и мы улетим… — он шмыгнул и вытер грязным рукавом нос. — А они… Остались… Его взгляд остановился на одежде и уже через несколько секунд Килби быстро стаскивал ее с себя. Оглянувшись вокруг, элиатроп свернул с тропинки, вьющейся между высокими стволами деревьев и склонился над кустом, в тени которого на траве было много росы. Растерянно сестра последовала за ним и непонимающе наблюдала, как тот месил рубашку в грязи. Следом в землю полетела шапка. Драконица присела на корточки рядом и положила красную ладошку с золотистыми коготками ему на светлую вихрастую макушку, аккурат между маленькими крылышками из вакфу. Килби поднял на сестру покрасневшие глаза, и она поняла, насколько тяжело мальчику. Шинономе всегда чувствовала его эмоции лучше всех. — Почему они поступили так глупо?! — воскликнул тот. — А теперь еще и это! Это они предали нас, а не мы их. Это нас Юго должен был защищать, а не убивать! Через минуту мальчик глубоко вздохнул и, поднявшись, натянул одежду обратно. Изгвазданная в грязи, она теперь не ассоциировала его со старшей расой элиатропов. А больше делала похожей на выходцев из клана Глипа — ремесленников и работяг. Обычным мальчиком из обычной семьи. Шинономи снова всхлипнула и судорожно вздохнула, все еще под воздействием глубоких и грустных эмоций. Периодически они накатывали волной. И только когда брат держал ее за руку — отступали. От этого ей не хотелось отпускать его. Быть всегда рядом. — Я кушать хочу… — тихо прошептала драконица. В ответ Килби улыбнулся и головой приник к ее янтарно переливающемуся камню во лбу. — Все будет хорошо, пока мы вместе. Я никому не дам тебя в обиду. Даже голоду!***
— Скажи, Килби, ты рассказал, что Юго тебя случайно выпустил. Но как ты обратно попал в пустоту? Брат с сестрой шли по лесу, чуть в стороне от тропинки, и прислушивались. Среди трелей уже окончательно проснувшихся птиц и редкого шелеста листвы на ветру ничего не было слышно. Периодически на них накатывало ощущение слежки, но вскоре пропадало, когда дети останавливались и внимательно прислушивались. Едва научившиеся видеть течения вакфу, они вглядывались в заросли, спрятавшись в каком-нибудь кусте или в корнях больших деревьев. И лишь успокоившись, продолжали путь. В ответ на вопрос сестры элиатроп нахмурился. Он слегка замялся, но, что-то решив в мыслях, посмотрел на алого дракона. — Ты остановила меня, когда я все-таки решился всех убить. Шинономе испуганно остановилась. Она невольно выпустила его ладонь. Сделав пару шагов, Килби тоже остановился и прямо, без сожалений посмотрел на нее. А драконица, прижав ладошки к груди, растерянно моргала. — Я?.. Убить? Вздохнув и поджав губы, Килби сложил руки на груди и подошел к сестре вплотную. — Да, я решился на это. Иначе бы меня заперли снова, впрочем, это они и сделали. И даже больше — убили нас, — смотря в упор в ее глаза, практически не моргая, он продолжил, — ты не захотела их смерти и позволила Юго победить меня. Шинономе печально опустила голову, руки безвольно повисли вдоль туловища. Нос противно защипало от обиды. — Прости… — Ладно, забудь. Хотя что это я. Ты, как и я, никогда ничего не забываешь. Это и отличает нас от остальных. Поэтому они нас так боятся и ненавидят, — взяв сестру за руку, Килби повел ее за собой. — Ненавидят… — эхом повторила дракон. Как же она хотела, чтобы это обернулось ночным кошмаром. Проснуться утром и снова быть той беззаботной дракошей, которая днями напролет играла, изучала всякое интересное. Влипала в мелкие неприятности и искала на свой алый хвост приключения. Чтобы брат снова оказался тем озорным мальчишкой, любящим залезать на деревья и кидаться в прохожих косточками от слив. Изучать вместе на уроках Глипа историю Элиатропов и Мира Двенадцати. Летать над островом на спине большого и грозного Адамая. Ухаживать за цветами в саду-под-Зинит вместе с Норой и Эфримом. И даже слушать нудные лекции Мины о правилах и законах их народа. Но она верила брату больше всего на свете. И видела в его глазах то, что не понимала. Он изменился. В его жестах стало появляться что-то чужое. Иногда он задумчиво касался переносицы, словно что-то натирало там. Иногда хватался за левое предплечье и кривился, вспоминая о чем-то. Пару раз он смотрел на нее невидящим взглядом и у нее мурашки бежали по чешуе, от этих холодных глаз. Он говорил правду… Горькую. Но правду. — Не вешай нос, — вновь обернулся к ней брат, — жилое поселение уже почти рядом. Я специально перекинул нас поближе. Там мы сможем найти еду. И отправимся в полный приключений путь. Сейчас наша задача не попасться в загребущие ручонки совета. А там мы подрастем и войдем в полную силу. И пусть они только попробуют нас остановить — мало не покажется. — Что ты задумал, Килби? — неуверенно спросила дракоша. — Когда вырастим — мы похитим элиакуб. И тот странный кристалл, который в нем хранился. Он вернет мою память полностью и твою тоже.***
По проселочной дороге, обрамленной пыльными кустами и не менее грязной травой, лениво перебирал лапами старый, местами облезлый индюдрак. Он смиренно тянул за собой не менее потрепанную телегу, которой управлял старик в запыленном плаще неопределенного цвета. Лицо скрывала широкополая соломенная шляпа. То и дело возница подпрыгивал и что-то сонно бормотал, когда колесо наезжало на камень или падало в ямку — безразличное ко всему животное совершенно не выбирало дорогу. Но когда индюдрак затормозил, руша своим поведением мерное течение дороги, старик резко проснулся. Престарелый фека осоловело заморгал, пытаясь понять, что заставило животное остановиться. Позади из телеги донесся зевающий голос: — Что, уже приехали?.. Сонно потирая глаза, из вороха небольших мешков поднялся тучный пандаван. Он почесал свое обширное пузо и тоже удивленно уставился вперед на причину остановки. Но, явно не доверяя глазам, потянулся и растолкал соседа по дороге: — Эй, Унау, гляди кого встретили! Отпихиваясь поначалу, над невысоким бортом телеги выглянула рыжая морда экафлипа в красной бандане, такая же сонная и растрепанная. Через мгновение, туманные от дремы синие глаза резко сосредоточились. — Вы кто будете, малыши? — недоверчиво проскрипел старик, подслеповато щурясь на двоих детей, что встали прямо посреди дороги. Доживающая последние годы животинка, склонив к одному из них свой клюв, наслаждалась внезапно свалившейся с небес лаской. Ее поглаживал невысокий худощавый мальчик в удивительно грязной одежде и знакомой шапке на голове. Элиатропа было сложно не узнать. Рядом застыла чумазая девочка, макушкой еле дотягивающая ему до подбородка. Босая, в коротком платьице, таком же грязном как у спутника. Вместо шапки два бантика, напоминающие парные уши зайцелопа. Оба ребенка были с растрепанными волосами светло русого цвета. — Здравствуйте, — вежливо отозвался на вопрос мальчик, — я с сестрой потерялся. Мы дома баловались с городским порталом и нечаянно попали сюда. — Вот это да… — присвистнул старик. Девочка, стоящая позади элиатропа, шмыгнула носом. Она держалась двумя ладошками за руку брата, словно боялась потерять единственного родного человека. И не поднимала головы, пряча глаза за густой челкой. Грузно слезший с телеги, пандаван подошел к ребятам и присел на корточки, дружелюбно улыбаясь, отчего девочка еще больше смущаясь, отодвинулась за спину элиатропа. Мальчик что-то ласково ей прошептал и обратился прямо к подошедшему: — Я Би, а ее зовут Юн. Мы из… — О, я знаю. Зинит, — перебил пандаван, — как же вас так угораздило, а? Неужто сбежали из дома на поиски приключений? — Меня зовут Унау, а этого толстяка-добряка — Нонгим, — с телеги, ловко спрыгнув и лениво почесывая зад в черных штанах, подошел экафлип. Он навис над ребятами, и хмыкнул, обнаружив, что те едва доставали ему до пояса. — А тот ворчун на телеге — Гримм. Можете нас не бояться, мы обычные искатели приключений. Убедившись, что девочка все равно не хочет выглядывать из-за брата, пандаван выпрямился. Как оказалось, он был даже выше Унау, и рядом с ним дети казались еще меньше. Поспешно Нонгим склонился, боясь испугать детей своим массивным видом. Он, улыбаясь, сказал: — Мы едем в село на заработки, можем и вас подкинуть. — Эй, — отозвался ворчливо старик фека, — а доплачивать за них кто будет?! — Да ладно тебе, живодер! — возмущенно развернулся к нему Нонгим, — это же дети, к тому же потерявшиеся! Хозяин телеги хотел еще чем-то возразить, но почти тут же передумал. До путников донеслось его ворчливое бормотание. — Не ворчи, старый дурак, — заложив руки в карманы штанов зевнул Унау, — вернем потеряшек родителям — мож перепадет чего. — Угу-угу, — согласно кивал довольный пандаван и обернувшись к детям протянул руку, — давайте-ка я вам помогу забраться в эту развалюху. До села недалеко, всего каких-то пара километров, но уж лучше транспортом, чем пешком. Подтолкнув сестру к телеге, элиатроп проворно запрыгнул в повозку, вызвав у новых знакомых удивление. — Ловко, — хмыкнул экафлип. — Элиатропы все такие, — улыбнулся мальчуган, — спасибо за помощь. — Да ладно, — смутился Нонгим, залезая следом за детьми в телегу. Последним запрыгнул хваткий кот, — кто ж детей бросит в беде? — А у вас не найдется кусочка хлеба? — смущаясь впервой подала голос девочка. Унау и Нонгим переглянулись. Под упрямым взглядом пандавана, экафлип вздохнул и полез в небольшую дорожную суму. Старик фека щелкнул вожжами и натянул шляпу на глаза. Послушная скотинка, такая же старая, как и ее хозяин, неспешно тронулась с места.