Империя Кёсем. Другой поворот

— Свободомыслие?! Что ты только что несла, Мерием Хатун?! — озверел падишах. — Как ты вообще оказалась здесь? Осман сказал, что ты и Кимран-паша это один и тот же человек! Где ты была все эти годы? Как посмела переодеться в мужчину и дурачить Султана Османской империи?! Мы находились в его покоях. Празднество закончилось. Гости частично разъехались, частично остались во дворце на ночлег. Султан затащил меня в свои покои, пылая от негодования и ярости. Его глаза горели. Ни Осман, ни Мехмед, ни Хан не стали вмешиваться. И правильно сделали. В таком состоянии и убить можно. Меня, например. Заслужила. Знаю. Если кто узнает, падишаха засмеют. Хотя, тут с какой стороны посмотреть. — Что молчишь, женщина?! — Я плохая. Ты хороший. Лучше сразу убей меня, Искендер. Он прижал меня к стене и посмотрел в глаза. — Убью… Я сползла на пол и встала на колени, закрыв глаза. — Что ты делаешь, хатун? — уже более спокойным голосом спросил Искендер. — Жду своей смерти. Я не должна была так поступать, но сначала у меня не было выхода. Выслушай… прежде чем казнишь… Я рассказала ему свою историю с того момента, как услышала об отравленном десерте. Выслушав, он опустился ко мне и взял за руки. Что происходит? Это пытка такая, да? — Мерием… — прошептал он укоризненно. — Прости, Искендер. Я так сильно хотела отомстить Сафие Султан, что не подумала о твоей репутации… В твоих руках жизни всех твоих подданных. А я думала только о себе. Я жила только ради мести до сегодняшнего дня. Сейчас я уже ничего не хочу. Только покоя… — Ты поступила очень глупо, но столько раз спасала мне жизнь, жертвовала собой. И сегодня, — он опустил глаза. — Сегодня ты спасла мою репутацию, спасла репутацию Османского Падишаха. Эти короли и их прихвостни, больше не посмеют ставить себя выше и задирать нос. Мы сами будем диктовать свои условия, Мерием. Европа падёт к моим ногам… — И сдалась тебе эта Европа… — Ты против, хатун? Во время похода, будучи Кимраном-пашой, ты говорила иначе. — Тогда всё было иначе. — И ты не была Мерием… — Я всегда была собой, какие бы ярлыки на меня не навешали, какие бы имена и титулы не давали. Мелексима. Мерием. Кимран. Хатун. Калфа. Ага. Паша. Меня не переделать. — Все эти годы я искал тебя, когда ты была у меня под носом. Надеялся, встреть живой и невредимой. Я многое не успел тебе сказать, Мерием… — Возможно, и сейчас не стоит, — оборвала я на корню его чувства. Не хочу, чтобы после моей смерти он страдал. Пусть живёт счастливо со своей семьёй. Без мыслей обо мне. Пусть забудет. Как будто меня и не было в его жизни. Слишком много я уже натворила в этой реальности. Слишком круто повернула историю. Мне страшно от этого. Страшно осознавать, что я стала причиной очередной турецкой компании. Сколько людей погибнет по моей вине? Возможно, смерть вернёт меня домой. В мир интернета и общества потребления. Возомнила себя богом? Вершителем чужих судеб? Да кто ты такая? Никто. Наглая девчонка, подавляющая свои чувства, боящаяся привязаться к этому миру, к этому человеку. Я боюсь это потерять ещё не имея. Нельзя привязываться, это глупо. Жаждешь боли? Нет? Тогда скрывай свои чувства за каменным сердцем. Скрывай! — Стоит. Ты мне дорога. Очень дорога. В день, когда я первый раз тебя увидел, понял, что судьба будет сводить нас снова и снова. Ты другая, особенная. Старше своих лет. Умнее. Непостижимее. Ты знаешь больше, чем говоришь. Знаешь что-то обо всех нас. Почему ты спасала меня раз за разом? Почему? — Не знаю. Я всегда всех спасала. Ты не был исключением. — В твоей власти было помешать мне, занять трон. Если бы только помешала Кёсем обнародовать подложенное завещание. Тогда всё могло бы быть иначе… — Да. Ты бы умер. Умер бы Мехмед. Осман. — Почему ты мне позволила стать султаном? Я говорю — позволила. Ты позволила. Хотя могла бы повернуть всё иначе. — На тот момент ты был самым достойным претендентом. И сейчас, захватив целую страну, ты это доказал. Большой империи нужен сильный правитель. Это просто политика. И здравый смысл. Ничего личного. — Ты так холодна. Неужели твоё сердце настолько обледенело за эти годы, что ты была в роли Кимрана? — Всю женственность на сегодня я оставила в главном зале твоим гостям. Это мой тебе подарок в честь великой победы. — Это всё, что ты хочешь мне сказать? Ты совсем не скучала? Не ждала встречи? — Я скучала. Но последнее время мы были вместе. Мне было этого достаточно. Я не жду от тебя большего. Знаю, что в сердце падишаха мне нет места. Ты султан. Я рабыня. Ты возвысил меня, я тебя подвела. И, самое ужасное, я ни о чём не жалею. Разве что о том, что не убила Сафие Султан. Всё откладывала. Не хотелось снова покидать дворец и тебя. Но сегодня мы прощаемся навсегда. Я пришла в твою жизнь как вихрь, и уйду внезапно… Всё это время он молчал. Смотрел на меня и молчал. Я должно быть его разочаровала. Жаль, если так… — Будь осторожен, Искендер. Люди в Европе другие, — включила я делового человека. Хватит лирики. В этом времени нет места любви. Только политика. Только хардкор. — Интриги и ложь могут легко уничтожить твою многочисленную армию. Их законы и вера, это небо и земля, если сравнивать с Османской империей. Не смей недооценивать их. Бойся не их королей, а их неграмотность. Чума. Эпидемии. Здесь это повсеместное явление. «Есть противники, поражение от которых — величайший позор, а победа над ними не прибавляет славы ни на волос»*. — Это твои прощальные слова? — серьёзно спросил падишах после минутного молчания. — Да. Сделай это быстро. Он встал, подошёл к своему письменному столу и что-то достал. Налил в стакан воды и кинул что-то в неё. Медленно подошёл ко мне и протянул. — Ты всё же женщина. Яд тебя устроит? — Вполне, — я взяла протянутый стакан. И незамедлительно выпила до последней капли. Голова стала лёгкой. Небольшое головокружение и темнота.