Империя Кёсем. Другой поворот

— Как тебе живётся в этом дворце? Нулефер не зверствует? Я слышал, что она все твои полномочия присвоила себе. Это правда, или Селим-ага не так всё понял? Селим-ага за меня вступился? Как интересно. Надо бы к нему приглядеться… в плане будущего союзника. А вы о чём подумали? — У Нулефер Хатун лучше меня получается справляться с хозяйственными делами в гареме. Я не против, что ваша фаворитка занялась ими. — Ты тоже моя фаворитка, Мерием Хатун. И от тебя больше пользы, чем от всех моих наложниц вместе взятых. Никто из них так и не подарил мне ребёнка, даже девочку… Про меня в Европе уже пошли нехорошие слухи. А это опасно для всей Османской империи. Валиде требует внука в каждом письме. Будто это от меня зависит… — А разве нет? Прости, — закрыла я рот руками. — Я не это хотела сказать. — Я каждую ночь работаю над разрешением этого вопроса. Но хороших вестей из гарема всё нет и нет. Я уже стал склоняться к мысли, что меня сглазили. Хотя, знаю, что всё это домыслы… — Ты выяснил, что случилось с той беременной хатун? Почему она умерла? — Отравили, прямо под носом валиде. Виновных не нашли. — Тебе так Сафие Султан сказала? — На что ты намекаешь? — разозлился Искендер. — Я не забыл, что тебе пришлось пережить по её вине, Мерием, и я не оставлю это безнаказанным, но разве бы валиде стала вредить собственному внуку? Я в это не верю! — Я ни на что не намекаю, но в день твоего восшествия на престол, Сафие Султан обещала казнить всех шехзаде Султана Ахмеда. Но здесь я с тобой согласна. Сафие заинтересована в том, чтобы ты укрепил свою власть, ты её опора. Тогда кто мог убить твоего нерождённого ребёнка? Подожди… — Что? Что-то вспомнила? — На имя Кимрана-паши что-нибудь приходило? Письма или послания? Я тайно расследовала это дело, как ты меня и просил. Могло что-то всплыть… — Не знаю. Надо спросить у Селима-аги, он занимает твою должность, возможно, твоя почта у него. Султан незамедлительно позвал к себе хранителя покоев. Хоть время и позднее, но ага не спал. Помню, как приходилось всегда ложиться спать в одежде, на случай подобной ситуации… — Повелитель, вы звали? — мужчина был удивлён моим присутствием, но попытался это скрыть. — На почту Кимрана-паши что-нибудь приходило? — Да. Недавно пришли несколько писем. Я отдал их евнуху Сулейману-аге, разве, он не передал их вам? — удивился ага. — Когда пришли письма? — строго спросил падишах. — В день приезда Нулефер Хатун. — Живо приведи его сюда! Искендер был в бешенство, Селим-ага умчался на поиски евнуха и долго не появлялся. Пришёл только через час. И один. — Где он? — свирепел на глазах Искендер. — Его тело нашли в прачечной повелитель. Писем при нём не было. Комнату я обыскал, личных вещей не обнаружил. Думаю, Сулейман-ага собирался бежать, и что подтолкнуло его на самоубийство, я не знаю… — Причина смерти? — Он повесился. Я, аж присела. Вот это поворот! Неужели, в тех письмах было что-то настолько провокационное, что Сулейману пришлось поплатиться жизнью? То, что ему помогли умереть, я не сомневалась… Слишком трусливым он был при жизни. А сегодня вечером он вёл себя странно… — Повелитель, можно мне осмотреть труп? — я решила сама разобраться в этом деле. — Письма всё же было адресованы мне. — Ты уверена, хатун? Это не очень приятное занятие, — слабо отговаривал меня Искендер. — Я прошла с вами войну, и видела такое, от чего волосы встанут дыбом даже у вас, повелитель. Тело евнуха меня не удивит. — Хорошо. Но я пойду с тобой. Придётся в этот раз всё лично контролировать. Мы втроём направились в морг, который находился в дальней части дворца. Но, по моей просьбе, сначала заглянули в прачечную. Улики никто не отменял. Прачечная оказалась совершенно пуста. Никаких улик, доказывающих преднамеренное убийство. Личных вещей, доказывающих побег, тоже не нашли. Тело евнуха тоже не подтверждало мою версию, следов насилия не обнаружено. Но зачем Сулейману-аге понадобилось себя убивать? Что скрывали письма? Какая правда могла выплыть наружу, попади послания в руки повелителю? — Расследование ведётся. Я найду правду, — сказал Селим-ага, когда мы вернулись в главные покои. — Я отправлю послания в Стамбул, повелитель. Если вы не против. Один человек, занимающийся этим делом, пришлёт повторный ответ, — предложила я свою помощь. — Кто этот человек? Ему можно доверять? Личность Кимрана-паши не должна всплывать, — хмурился повелитель. — Шехзаде Мурад. Ему известно о моём секрете. Он же мне и сообщил новости о смерти вашей беременной наложницы. Думаю, что послания, скрытые покойным Сулейманом-агой были от него. Мурад занимался расследованием вместе с Ибрагимом-агой, втайне от служащих главного дворца. Он пересылал новости, которые Дерья Хатун по известной причине не могла сообщить в официальной переписке. Но у Османа и Мехмеда стоит спросить, возможно, Мурад и с ними поделился этой информацией, на всякий случай. — Селим-ага, пусть завтра оба шехзаде будут у меня. Мы должны добраться до правды… — Как прикажете повелитель, — поклонился хранитель покоев и вышел из комнаты. Я тоже заторопилась на выход, но Искендер схватил меня за руку и сказал: — Останься. Ночь уже давно вступила в свои права. Мне стало слегка неловко от подобного жеста. Но, кто я такая, чтобы спорить с падишахом Османского мира? Он аккуратно посадил меня на кровать и взял за руки. Мне было не по себе от его пристального взгляда… — Возможно, сейчас не время, Мерием, для подобных разговоров. Но я хочу задать тебе ещё несколько вопросов. Очень личных и очень деликатных вопросов. Я напряглась. Где я опять успела провиниться? — Да. Спрашивай, Искендер… — я сглотнула, но ком в горле не исчез. — Все эти годы ты была близко, но я не замечал. Или не хотел замечать. Но, теперь ты официально моя фаворитка. Я не спросил тебя, хочешь ли ты этого… — Честно. Сначала я была немного растерянна. Но, сейчас, находясь рядом с тобой, я точно уверена, что не хотела бы другой судьбы. Мы через многое прошли вместе, смерть была так близка, враги кружили рядом, не давая вздохнуть свободно. И сейчас дела обстоят не лучше. Но, если бы мне пришлось выбирать, я бы всё равно выбрала остаться с тобой, в любом качестве. Телохранитель, служанка или фаворитка… всё одно… — Ты любила Мехмед Гирея? Только не ври мне, Мерием. Мне, правда, очень важно это знать… — На тот момент, когда твоя валиде меня «сосватала», я видела Крымского Хана всего раз в жизни. Как мужчина он никогда меня не интересовал. К чему такие вопросы? — Он снова просил твоей руки. — Что? — После бала. И не только он… Европейская знать предлагала за тебя большие деньги в качестве рабыни. Ты для них диковинка, которую было бы неплохо получить в свою коллекцию… — И что ты? Ты ведь меня не продал им? Искендер! — я не на шутку испугалась. «…Идёт покупатель с тугим кошельком, И вот уж торгуется он с пареньком; — Корову продашь? — Покупай, коль богат. Корова, гляди, не корова, а клад! — Да так ли! Уж выглядит больно худой! — Не очень жирна, но хороший удой. — А много ль корова даёт молока? — Не выдоишь за день — устанет рука»* — вспомнились мне строки. — Нет, Мерием. Ты моя. Всегда была моей. Я прав? «Старик посмотрел на корову свою: — Зачем я, Бурёнка, тебя продаю? Корову свою не продам никому — Такая скотина нужна самому!»* — Да. Всегда… — уверенно прошептала я. — Станцуешь для меня? — Теперь я буду танцевать только для тебя, Искендер…