Империя Кёсем. Другой поворот

Я направлялась в покои Валиде Султан с тяжёлым сердцем. Хотелось покинуть дворец и найти Искендера и его приспешников. Но нельзя. Сейчас это непозволительная роскошь — позволять чувствам взять над собой вверх. В покои Сафие Султан я вошла последней. Дверь закрылась. Все слуги предварительно покинули комнату и оставили нас вершить дальнейшую судьбу империи. Султанша всех султанш сидела на своём троне, поджав губы. Рядом по правую руку стояли её дочь и зять. Слева стояла Кёсем Султан, я встала рядом с ней, выражая свою поддержку. Мурада не пригласили, хотя сейчас как раз решается его дальнейшая жизнь. — Мы собрались здесь сегодня, чтобы решить судьбу Османской империи, — начала собрание валиде. — Слухи ходят разные. Мы не можем им доверять, но и отмахиваться тоже не имеем права. Империи нужен повелитель. Претендент известен. Что скажешь, Кёсем Султан? — Я даю своё согласие, так как считаю, что сейчас это единственный выход, — уверенно сказала женщина. — Народ уже собирается у главных дворцовых ворот. Если сегодня мы не представим им законного повелителя, от дворца ничего не останется. — Зюльфикар? Что скажешь ты? — спустя время спросила валиде. — Я предан нашему повелителю Султану Искендеру. Но, выхода действительно нет. Я готов возглавить войско против Сигизмунда. Но, за моей спиной должен быть законный повелитель, только тогда войны встанут и поднимут сабли против неверных, — насупившись, недовольно сказал паша. Ему действительно не нравилась эта идея, и скрывать этого он не собирался. Только что от этого изменится? — Хюмашах? Ты, как моя дочь, что посоветуешь? — Я всегда буду на вашей стороне, валиде. Но это очень рискованно. В стране только наступил мир. Порядок престолонаследия изменился. Люди приняли закон моего брата повелителя. Но война перевернула всё с ног на голову. Если Мурад займёт трон, боюсь, начинания моего брата превратятся в прах. Брат снова начнёт убивать брата, а сын отца. Страна откатится назад. Это неприемлемо. — Если ты можешь предложить что-то другое, то мы тебя слушаем! — недовольно сказала валиде и отвернулась. — Говорят, что у повелителя была ещё одна наложница. Я получила вести из Кракова. Возможно, только возможно, она понесла. Есть шанс… — Не неси чепухи, Хюмашах! — оборвала её Сафие. — Это невозможно. Даже, если и возможно, та наложница в Европе. Нет смысла что-то предпринимать. Только подкинем идею Сигизмунду. Нам сейчас и так нелегко. Нельзя давать такой козырь врагу! Мы должны забыть о ней и не давать поводов врагу унизить нас ещё сильнее! Хюмашах замолчала и опустила глаза. Сафие немного помолчала и продолжила разговор: — Кимран-паша. Ты последним видел моего сына повелителя. Каковы шансы, что он жив? — Шансы очень велики. Войско повелителя огромно и хорошо обучено. Они не могли все умереть. С ним были Мехмед, Осман и Хан Гирей. Кто-то из них бы выжил и возглавил войско. Слухи, что распускают неверные, всего лишь слухи. Мы должны быть осторожны. Хюмашах Султан права. Если Шехзаде Мурад предъявит свои права на трон, устои пошатнутся. Законы принятые вашим сыном повелителем не будут не во что ставить. Гражданской войны тогда не избежать. Но трон не может пустовать, когда нет точной информации. Информационная война, устроенная Сигизмундом и его приспешниками… мы должны ответить тем же. — Ты предлагаешь блефовать? — Хюмашах изумлённо распахнула глаза. — Именно так. Мы пустим слух, что фаворитка султана вернулась из Европы, и ждёт законного наследника Османской империи, — спокойно говорила я. — Как мы это провернём, Кимран-паша? Где мы возьмём эту «фаворитку», — злилась Кёсем, но в глазах была заинтересованность. Если этот план сработает, Кёсем и её дети останутся не при делах и в случае благополучного возвращения повелителя, будут в безопасности. А если же нет, её дети, в конечном счёте, займут трон. — Кто это девушка? Имя? Внешность? Возраст? Кто видел её живой и в компании моего сына? — почуяла «кровь» Сафие. — Вы её знаете, валиде, — вмешалась в разговор Хюмашах. — Мерием Хатун. Та девушка, которую вы скинули в море с мешком на голове. — Хюмашах! — Валиде, это правда. Девушка выжила и стала фавориткой султана Искендера. Это известно всей Европе. Вы же помните тот скандал, когда Мерием танцевала на глазах у большей части знати Европы. Повелитель при всех признал её своей фавориткой. Всему Стамбулу это известно. И если объявить о том, что хатун в положении, мало кто удивится. Вот вам и законный наследник без смены закона о престолонаследии. Этим мы заткнём пашей и бунтующий народ. А когда правда всплывёт наружу… будем надеяться, что к тому времени мой брат вернётся в столицу, — закончила свою речь Хюмашах и замолчала. — Но где мы возьмём Мерием Хатун, если она в Европе? К тому же нужны живые свидетели, которые видели её вживую и смогут доказать её личность, — рассуждал вслух Зюльфикар-паша. — Кимран-паша, ты станешь свидетелем? Вряд ли этого будет достаточно… — Лучше. Я стану участником. Только вам всем лучше сесть. Я не шучу, — после недоумённых взглядов, пояснила я. Когда все расселись, я молча сняла головной убор и отклеила усики. — Я что-то подобное предполагала, — после минутной паузы произнесла Хюмашах Султан и залпом выпила стакан с щербетом. — Я не хочу впутывать вас и ваших детей Кёсем Султан. Поэтому возьму на себя ответственность и предстану перед народом в качестве живого доказательства продолжения рода Искендера. — Мерием, не могу поверить… — шептала Кёсем, схватившись за сердце. — Ты действительно пойдёшь на это? За ложь подобного рода тебя могут казнить, народ позаботится, враги проследят, а повелитель не спасёт, даже если очень захочет! — Я знаю, на что иду, султанша. Я, прежде всего, воин. Защита империи на первом месте. Если это спасёт всех нас или хотя бы отсрочит гнев народа, и даст нам время… я это сделаю. Нулефер и Констанция знают меня в лицо. Они смогут подтвердить мою личность, если ваших слов будет недостаточно… — Что ты хочешь за свою помощь? — серьёзно спросила Сафие Султан. — Хочешь мне отомстить? Какова плата за твою доброту? — Считайте это благотворительностью, султанша. Если серьёзно, то я подумаю об этом, если мы все останемся живы. В покои кто-то настойчиво стучал. Бюльбюль-ага не стал ждать разрешения и вломился. — Народ требует повелителя! Янычары не справляются! Это конец…