Враг Хюррем номер один

Я бежала по золотому пути, не разбирая дороги, новость, которую ещё никто не подтвердил в Топкапы, меня ошеломила. Бейхан Султан мне понравилась своей искренностью, это молодая женщина всегда говорила то, что думает, не спешила сеять вокруг зло и интриги, этим она меня и покорила. Бейхан свою семью: брата, сестёр и племянников любит, но и мужа любит и дорожит не меньше. Ферхат Паша хоть и чрезмерно властолюбив, но жену и детей ценит выше своей власти. А султанша слишком сильно привязана к своему мужу, чтобы позволить визирю умереть и оставить детей без отца. Но, решение как всегда за султаном… Главные покои сейчас заняты, как мне сказал Сюмбюль-ага, государь разговаривает со своей сестрой. Я ходила по коридору, заламывая руки от волнения и нетерпения. Да, пусть это не моё дело, султан и султанша сами должны разобраться в семейных делах, но мне так не хотелось, чтобы брат и сестра рвали кровные узы из-за казнокрада Ферхата Паши! Османская принцесса не заслужила участь вдовы, а дети сирот! Спустя полчаса дверь открылась, и из главных покоев медленно вышла султанша. Женщина была бледной, губы её дрожали, ноги еле волочились по мраморному полу, взгляд рассеянный. Но я всё же решила подойти к османской принцессе и прояснить ситуацию сейчас. — Султанша! — я подошла к Бейхан и поклонилась, приветствуя. — Простите за мою дерзость, но с вами всё в порядке? Сестра султана вымучено улыбнулась и кивнула. — Да, Михримах-хатун. Я в порядке… — принцесса поправила платок на голове и улыбнулась мне. — Проводишь меня до покоев? — Да, султанша. Я взяла под руку, уставшую Бейхан Султан, и повела её в покои, путь был не так долог, но поговорить мы всё же успели. — Ты пришла, чтобы узнать, какое решение вынес государь касательно моего мужа Ферхата Паши? — Простите за бестактность и грубость, но да, я пришла именно по этому поводу… — Ты жена моего брата и я вижу, что ты искренне за него переживаешь, поэтому я говорю с тобой… — султанша ненадолго замолчала. — Повелителю было сложно принять решение, ведь мы с ним одна семья, — Бейхан тяжело вздохнула. — По всем правилам, мужа моего должны были казнить, он совершил много ошибок, но мои дети не должны из-за этого страдать, им нужен отец… Брат принял решение — лишить Ферхата Пашу всех должностей и титулов, и отправить в ссылку в Анатолию, без права вернуться в Совет Дивана. Он больше не паша, а обычный простолюдин, но главное, что Ферхат жив! — османская принцесса улыбнулась. — Да! Это главное! — А вы? Останетесь во дворце с нами? — Нет… — султанша улыбнулась. — Моё место рядом с мужем, каким бы он не был, мы с ним супруги перед Аллахом. Я не оставлю его. Валиде моя должно быть этого не поймёт и не примет, будет уговаривать меня развестись с мужем, но я не стану рушить брак, мы уедем из столицы, так будет лучше для всех. Ферхат мой не такой уж и плохой, как вы все думаете. Да, в государственных делах бывший паша был плох, брал взятки и стремился заполучить большую власть. Я подозревала, но надеялась, что паша одумается… — Бейхан грустно вздохнула. — Но, вместе с тем, Ферхат замечательный муж и образцовый отец! Брат-повелитель прав, Ферхату не место на государственных должностях, в столице ему делать отныне нечего. Я знаю своего мужа, он не вынесет косых взглядом своих бывших сослуживцев, поэтому мы всей семьёй уезжаем подальше от столицы, пока буря не утихнет и, возможно, позже вернёмся в Стамбул, чтобы просто спокойно жить… Вечер этого же дня. — Таня-хатун! — я вошла в новые покои фаворитки и посмотрела на девушку. Та подскочила при моём появлении, но увидев Дайе-хатун успокоилась, и нехотя поприветствовала меня. Мы с ней вели холодную войну, но без активных действий. Я понимала и принимала факт — хатун носит ребёнка моего мужчины, Династии Османов, девушка ценна и моя неприязнь не должна навредить невинному малышу в утробе наложницы-фаворитки. Мне даже было в некотором роде приятно проявлять заботу к беременной хатун. Дети — моя слабость… — Что привело вас ко мне, Михримах-хатун? — Таня была напряжена и не ожидала от моего прихода ничего хорошего, она меня побаивалась, но отчаянно делала вид, что это не так. И правильно, лучше притворяться сильной, чем быть слабой в глазах гарема и его обитателей. Больше шансов выжить. — Прими от меня подарок в честь твоей беременности! — я взяла из рук Айше-хатун большую шкатулку и передала её Татьяне. — Слышала, что ты любишь носить русский национальный головной убор, вот прими от меня этот кокошник*, украшенный драгоценными камнями и золотом. Русская рабыня неуверенно подошла и взяла подарок, глаза девушки заблестели азартным блеском, Таня неуверенно улыбнулась и тихо произнесла: — Благодарю за милость, госпожа… — хатун присела и поцеловала подол моего платья, как того требовал гаремный обычай. Я подала руку и помогла подняться беременной наложнице. — Помни, ты носишь ребёнка Османской Династии, Таня-хатун! Это большая честь и, несомненно, твоё обеспеченное светлое будущее. Тебе повезло понести с первого раза, но помни, если потеряешь этого ребёнка, твоя жизнь во дворце закончится! Она вообще для тебя закончится. Если докажут, что ты повинна в смерти малыша, казнят! Но, ты не бойся, — я похлопала хатун по плечу. — Верю, что девушка ты благоразумная и будешь ценить и беречь члена династии в своей утробе. Я, как жена нашего государя Султана Тамерлана, должна заботиться о твоём здоровье и здоровье твоего ребёнка, поэтому не пугайся меня при каждом появлении, я не враг тебе и вредить не собираюсь. Отныне ты стала кандидаткой в члены османской семьи, роди династии здорового ребёнка и войдёшь в правящий род! Я буду теперь часто тебя навещать, присылать учителей… — Учителей?! — Татьяна была удивлена моим заявлением. — Да! Учителей! Ты не так давно прибыла из крепости Аккерман в гарем нашего государя и мало знаешь о правилах и обычаях здешних мест. С этого дня ты начнёшь персональное обучение с разными преподавателями, мать шехзаде или султанши, должна быть образованной и воспитанной. Тебе предстоит самой воспитывать своего ребёнка, учить его нашим обычаям, но для этого придётся сначала самой научиться всему. — Но, я беременна! Мне нельзя сильно напрягаться! — возмутилась хатун, столь непривлекательной перспективой всю беременность просидеть за книгами. — Не переживай, Таня-хатун, перегружать тебя никто не будет! Учёба в твоих же интересах, пойми это. Во дворце Топкапы такие правила, если мать султанши или шехзаде не в состоянии воспитывать своего ребёнка, то малыша забирают, и его обучением будут заниматься специальные калфы и евнухи, матери в таком случае, ребёнок не видит. Поэтому тебе уже сегодня придётся начать обучение и сдать все экзамены, чтобы Валиде Султан позволила оставить ребёнка в твоих покоях. Ты меня поняла? — Да, Михримах-хатун! Я вас поняла, немедленно займусь обучением! — испугано сказала русская рабыня и поклонилась. Дайе-хатун оглядела новую фаворитку султана и довольно покачала головой. Мы с Хазнадар надеялись, что Таня возьмётся за ум и не станет плести интриги хотя бы, пока не родит… Сегодня ночью мы с Султаном Тамерланом были вместе. Вечером ко мне пришёл Сюмбюль и в своей певучей манере, осыпая меня комплиментами, пригласил готовиться к хальвету и я приготовилась… Вот только я никак не ожидала, что повелитель сам придёт в мои покои и останется там на несколько дней… Утро следующего дня. — Это не обязательно, Михримах, — отговаривал меня султан. — Ты моя единственная жена и можешь по праву жить со мной. Переезжай в мои покои! — Но где же ты в таком случае будешь принимать своих наложниц? — игриво спросила я, примеряя платье, точнее то, что от него осталось после бурной ночи. — Ты ревнуешь? — мужчина притянул меня к себе и начал исследовать моё тело своими руками. — Нет. Я понимаю, для чего тебе нужны наложницы и наследники, государь. Я не против… — я не смогла сдержать стон, когда султан сжал мою грудь и провёл ладонью по спине. — Так ты ревнуешь или нет? — У нас был всего один хальвет, мой султан. Как я могу ревновать к тому, в чьих умениях не до конца уверенна? — я продолжала играть и заводить своего мужа. — Это вызов? — государь стянул с меня платье, которое я так и не успела надеть. — Да! Султан Тамерлан повалил меня на кровать и стал показывать на деле все свои умения. Я позволяла ему всё! Абсолютно всё! Два дня мы наслаждались друг другом, забив на все дела в гареме и государстве. — Я хочу ещё! Хочу тебя, Михримах! — рычал в безумной страсти государь. Его умения пользоваться своим детородным органом после стольких месяцев практики заставляли меня раз за разом получать оргазмы и кричать от наслаждения. Никогда я не чувствовала себя женщиной так полноценно и многогранно! С этого дня мы стали друг к другу ещё ближе, султан очень хотел от меня ребёнка, а я была совсем не против… 20 февраля 1524 года. Время летело и всё казалось спокойным. Султан с Главным Визирем и тайным секретарём занимались государственными делами, женщины растили детей. А я была просто счастлива, что мой Женский Клуб приносил хорошую прибыль, позволяя расширяться и скупать всё новые и прибыльные предприятия. Я была горда собой и ходила по гарему с высоко поднятой головой (этим достижением я гордилась больше, чем тем, что султан сделал меня своей законной женой, но никому об этом знать не обязательно), даже появляющийся животик Тани-хатун меня не нервировал в последние дни. Султан Тамерлан был весь в делах и видеться нам удавалось не часто, однако, те часы, что мы проводили вместе, были незабываемы… Я наконец-то стала чувствовать себя счастливой, боль предательства стала утихать… Сегодня я проводила день в саду, отдыхала от финансовых дел и наслаждалась обществом Махидевран Султан и наших детей. Неожиданно, моя голова закружилась и я потеряла сознание, а когда очнулась… — Что с моей женой?! — Султан Тамерлан набросился на главного лекаря, пытаясь понять, что случилось с Михримах-хатун. — Я тебя спрашиваю! Отвечай мне, лекарь! — С позволения милостивого и милосердного Аллаха, Михримах-хатун вскоре родит династии ещё одного шехзаде или султаншу! — Что? Ты сказал, ребёнок будет? — от столь необычных новостей государь позабыл турецкий. — Михримах-хатун беременна? — Всё верно, повелитель! В середине лета уже родит! — лекарь лучился радостью, султан же напротив, задумался. Мысленно что-то подсчитал и выругался на родном русском языке. — Значит так! — государь схватил лекаря за грудки и грозно зашипел. — Этот ребёнок не должен появиться на свет! Я хочу, чтобы ты от него избавился и как можно скорее! — Но… Но… — лекарь хлопал глазами и не понимал, отчего султан так переменился. — Я не могу этого сделать, мой султан… Срок слишком большой! Больше четырёх месяцев прошло с момента зачатия, если даже попытаюсь, госпожа не переживёт процедуру… А если и переживёт, детей иметь не сможет! — Что? — султан присел рядом с бесчувственной женой и закрыл лицо руками. — Этот ребёнок не должен родиться… Я не могу этого допустить… И я не понимаю, как так вышло, что Михримах забеременела? У неё был регулярный цикл, я в этом уверен и живота же нет совсем… Ты уверен, что моя жена в положении? — устало и без какой-либо надежды спросил Тамерлан главного лекаря. — Такое редко, но случается, государь… — старый лекарь был тих. — Особенно в тех семьях, где нет возможности вызвать повитуху или лекаря. Если живот не растёт, это не значит, что женщина не беременна. Если регулярно идёт кровь, никто и не подумает, что хатун носит в чреве плод. Ваша жена должно быть и не подозревает, что вскоре снова станет мамой… Но, простите моё любопытство, государь. Почему вы так не хотите, чтобы дитя появилось на свет? — Я не могу сказать тебе причину, но… — султан посмотрел в глаза лекарю. — Ты, должно быть, и сам уже догадался… — Как вы намерены поступить с Михримах-хатун? Вы казните её? — лекарь сглотнул, понимая, что уже влез в тайны османов по самые пятки, но судьба единственной жены султана его сильно волновала. — Я люблю её и не посмею обвинить в предательстве, но родиться ребёнку насильника я не могу… — Тамерлан осёкся. — Не мог. Ребёнок родится, но он не осман и к династии никакого отношения не имеет. Если я осмелюсь растить его подле своих детей, народ не поймёт… Слухи о моей жене ходят разные, но люди не дураки, и когда ребёнок родится, его возненавидят, а вместе с ним и его мать — мою единственную законную супругу Михримах-хатун. Валиде Султан не станет терпеть возле себя дитя мятежника и предателя Алаэддина. Какой у этого малыша будет статус и положение? Кто будет считаться его отцом перед людьми? — султан был задумчив, но решил, что стоит лекарю довериться, здоровье его супруги в руках этого человека. — Я люблю и ценю Михримах, но плод в её чреве может погубить и без того шаткую репутацию моей законной жены. Так как от ребёнка мы избавиться уже не можем, я отошлю Михримах-хатун в Эдирне на неопределённое время, ты поедешь с ней и проследишь, чтобы роды прошли хорошо и моя жена не пострадала. Главное — здоровье Михримах-хатун! — Но, как вы объясните скорый отъезд госпожи гарему и народу? — С этим я разберусь, ты же иди и собирай вещи, вечером вы отправитесь в путь… — султан взглянул на свою жену, когда лекарь удалился, и ему стало так горько от того, что испытает его любовь, когда узнает о том, что носит дитя от насильника, о том, когда узнает, что хатун не может избавиться от нежеланного ребёнка, что ей придётся покинуть гарем и расстаться с Атике на неопределённое время, расстаться с ним… Как ему сделать так, чтобы люди вокруг не заподозрили неладное? Как защитить жену от людского гнева и неприязни? Как защитить чувства Михримах от злых языков жестоких людей средневековых взглядов? Михримах сильная, султан это знал не понаслышке. Его жена выдержит всё, что ей преподнесёт жизнь, но жизнь хатун и так не баловала, испытывала на прочность день за днём, и испытаниям этим нет конца и края. И Султан Тамерлан, будучи наделён огромной властью, не мог облегчить страдания любимой женщины, не мог защитить, и от этого становилось мерзко и противно. В душе у султана появилось сильное желание получить власть ещё большую, чем он имел на данный момент, стать ещё сильнее и могущественнее! Чтобы люди и думать не смели о том, чтобы навредить его семье! Чтобы ему больше не пришлось таиться и бояться, что тайна рождения ребёнка Михримах выйдет наружу! Хатун ради дочери отдалась в руки насильника, но в глазах людей она станет неверной женой Султана Османской Империи, которую по закону надо казнить вместе со всеми детьми, которых она родила. И только абсолютная власть может изменить такой порядок вещей, изменить мышление людей, изменить страну, в которой Султан Тамерлан является правителем. Государь встал и решительно вышел из своих покоев, в последний раз взглянув на свою женщину, о которой он заботился больше, чем о самом себе. Султан направлялся в свой кабинет, чтобы уже сейчас начать воплощать свои мечты в жизнь. Реформы и каждодневный труд обязательно помогут стать Тамерлану сильнее и заткнуть особо опасных людей, не только с помощью силы, но и законов и здравого смысла, который государь намеревается посеять в душе своих подданных с помощью образования и просвещения. Султан сделает всё, для того чтобы обезопасить себя и свою семью…