Глава 8
4 ноября 2018 г. в 16:49
В Генри было столько всего намешано. Он оставался ребёнком в первую очередь, да, но при этом в нём скрывалась первозданная импульсивность, схожая с той, которая была присуща его приёмной матери. Генри тоже был дипломатом и, несмотря на юный возраст, рвался устранять проблемы теми же методами, которыми обычно пользовалась Реджина.
После стольких лет, проведённых рядом с матерью-мэром, рубившей на корню любые проблемы, возникавшие в Сторибруке, пацан превратился в неисправимого оптимиста, в понимании которого любая заморочка требовала незамедлительного решения.
Была в Генри и некоторая нетерпимость, ещё одна черта, доставшаяся от Реджины, а ещё он умел добиваться своего посредством эмоционального шантажа, что тоже роднило его с приёмной матерью. Именно из-за последней особенности Эмма время от времени забывала, что Генри был всего лишь мелким пацаном с ветром в голове.
Даже сейчас, наблюдая за обнимающейся парочкой, она видела, как шестерёнки в голове расстроенного сына вертятся со скоростью 100 миль в час в попытке найти решение. Эмма, конечно, радовалась, что Генри усиленно размышлял над тем, как выйти из ужасной ситуации, в которой они оказались, ведь как бы сильно ни была ограничена способность Реджины чувствовать, пацан по-прежнему оставался ключиком к её эмоциям.
— К-как будем чинить твоё сердце? — выдавил Генри сквозь слёзы.
По какой-то необъяснимой причине Реджина выглядела озадаченной. Казалось, что её поставил в тупик не столько вопрос, сколько причины, по которым Генри вообще решил его задать.
— Е-его можно починить, правда? — с нажимом произнёс взволнованный её молчанием Генри.
— Я… Не знаю… — Реджина украдкой взглянула на Эмму в поисках поддержки.
— Если сердце чернеет, когда совершаешь злые поступки, оно может покраснеть, когда совершаешь добрые?.. — сбивчиво предположила Спасительница. Какая-то её часть задалась вопросом, не в первый раз, приблизится когда-нибудь жизнь в Сторибруке к отметке «нормальная» или нет.
Реджина нахмурилась.
— Не знаю, — повторила она. — Сама я всегда считала, что если ущерб уже нанесён, то исправить ничего нельзя, но доказательств у меня нет, поэтому исключать возможность нельзя… — заметив, что сын расплылся в широкой улыбке, она торопливо добавила: — Но это ровным счётом ничего не значит, Генри, мы должны рассчитывать на худшее.
Генри покачал головой.
— Нет. Нужно рассчитывать на лучшее. Только так можно починить твоё сердце!
Для Эммы горячность Генри была самым явным признаком, что он снова сел на любимого конька, и она попыталась ненавязчиво вернуть его на землю.
— Генри…
— Подожди, Эмма, ты только вдумайся! — вскочив с кресла, он стал расхаживать по комнате. — Зачарованное сердце работает на эмоциях. Магия работает на эмоциях. Я прав?
Эмма приподняла брови и с любопытством посмотрела на Реджину. Та перевела взгляд с Генри на неё и медленно кивнула.
— Примитивно… но весьма точно.
— Вот и получается, что плохие и злые эмоции разрушают твоё сердце, — твердил своё Генри. — Всё то, что ты совершала в прошлом, оставило отметины на твоём сердце, а мой злой поступок… он оставил после себя немного другой след… — грустно подытожил он и, качнув головой, продолжил: — Но всё можно исправить хорошими эмоциями. Таков принцип работы магии.
Сердце Эммы с каждым следующим словом билось всё быстрее. Но стоило ей с надеждой взглянуть на Реджину, наткнуться на скептическое выражение карих глаз, и её воодушевление заметно поубавилось.
— Твоё сердце усиливает эмоции… они чувствуются больше, острее, да? — не унимался Генри, а когда Реджина кивнула, затараторил быстро и сбивчиво. — В последнее время плохие эмоции преобладали, поэтому тебе было плохо. Но если ты будешь испытывать хорошие эмоции, твоё сердце выздоровеет, ты сможешь вернуть его на место и прочувствовать хорошие эмоции ещё сильнее…
— Генри… — возразила Реджина.
Генри яростно замотал головой.
— Нет. Выслушай. Я знаю, я был очень плохим сыном и совершал поступки, которые не должен был, но я хочу всё исправить. Я не хочу, чтобы ты страдала, я желаю тебе счастья. Ты заслуживаешь счастья, но не простого долго и счастливо, а вечного счастья, и я хочу доказать тебе это… Ты заключишь со мной сделку?
Реджина растерянно нахмурилась и вопросительно посмотрела на Эмму, но та лишь пожала плечами, а после кивком указала на Генри.
— Твой сын…
Реджина снова перевела взгляд на взволнованного донельзя Генри, вздохнула и поинтересовалась, старательно придавая голосу дипломатическую интонацию, которой владела в совершенстве:
— Каковы условия твоей сделки, Генри?
— Разреши мне вернуться домой, позволь стать лучше, — его лицо озарила сердечная улыбка. — Позволь доказать, что всё ещё может наладиться, и если у меня получится, если ты на самом деле станешь счастливее, то ты вернёшь своё сердце на место.
Изумлённая его напором Реджина медленно поднялась. Обошла вокруг кресла и уставилась в окно. Затем, развернувшись, вцепилась в спинку кресла. Несколько мгновений постояла, напряжённо вглядываясь в лицо сына, словно пытаясь увидеть изъян или намёк на ложь в его плане, а потом скользнула взглядом по Эмме.
— Ты забываешь о мисс Свон, Генри…
— Я буду только рада, если Генри вернётся сюда, — заверила Эмма. — Если смогу с ним и дальше видеться, — добавила быстро, взглянув на улыбающегося сына, который радостно кивнул ей в ответ.
Реджина внимательно посмотрела на них обоих, опустила глаза на кресло, спинку которого продолжала судорожно сжимать. Генри шагнул было навстречу, собираясь продолжить уговоры, но Эмма перехватила его взгляд и покачала головой, призывая тем самым дать Реджине время всё обдумать.
Прошло немало минут, пока бывшая королева нарушила тягостное молчание.
— Я… Боюсь, вы ждёте чего-то невозможного…
— То есть? — не поняла Эмма.
Реджина посмотрела на неё с каким-то странным, болезненным выражением лица.
— Не уверена, что могу быть счастливой, суждено ли мне вообще…
Сказать, что признание поразило Эмму до глубины души, — не сказать ничего.
— Ну, конечно, заслуживаешь!
Генри шумно сглотнул, не ожидавший от Эммы такой бурной реакции, а Реджина ответила ей недоумённым взглядом.
— Если кому-то в этом городе и под… подгадили высшие силы, то только тебе, — заявила Свон. — Мэри-Маргарет рассказывала мне истории из жизни Зачарованного леса. Я читала книгу Генри. Честно? Я шокирована тем, что людям так сложно понять, что тобой тогда двигало. Теперь, когда проклятие пало, они все готовят вилы, не задумываясь, что именно ты спасла их от дерьмового существования. Да, ты причинила немало зла, и я это признаю… но со дня создания Сторибрука ты только и делаешь, что присматриваешь за ними и защищаешь. Вот скажи, сколько жителей умерло, начиная с того дня, когда ты вступила… в должность… и заканчивая днём, когда я приехала сюда?
— Ни одного, — пробормотала Реджина, сбитая с толку этой внезапной поддержкой.
— Для чего Сторибруку нужна больница? — продолжила допытываться Эмма.
Реджина растерянно нахмурилась, как если бы у неё спрашивали, почему вода — мокрая.
— Чтобы… лечить раны и болезни?
— Сколько раз ты сама пользовалась услугами больницы?
— Ни разу.
— Ты присматриваешь за этими людьми, по-своему, даже заботишься о них.
Реджина ничего не ответила. Снова отвернулась и сосредоточила своё внимание на пейзаже за окном. Тогда Эмма решительно обошла вокруг неё, так, чтобы оказаться лицом к лицу.
— Ты заслуживаешь счастья. Понимаю, ты не веришь в это, но ты должна довериться мне.
Реджина уставилась себе под ноги, избегая встречаться с ней взглядом.
— Ты — Спасительница, я — Злая Королева, ты должна уничтожить меня.
— Ты — мать моего сына, — возразила Эмма и испытала облегчение, когда Реджина с удивлением посмотрела ей в глаза. — Я хочу, чтобы ты была счастлива и по возможности здорова, и не хочу бороться с тобой… не только ради Генри. Прости, пацан, — она покосилась на сына, но почти сразу вернула взгляд Реджине. — Просто я хочу, чтобы мы были подругами.
Реджина открыла рот, чтобы что-то ответить, но не нашла слов. Она смотрела на Эмму, поражённая её признанием, и молчала. Некоторое время они просто стояли и буравили друг друга взглядами, ожидая, что другая скажет хоть что-нибудь. Генри с интересом наблюдал за ними, пока не почувствовал, что губы против воли растягиваются в улыбке. Тогда он собрался и напустил на себя скучающий вид.
— Итак, ты согласишься на мою сделку?
Реджина повернулась и сдержанно кивнула.
— Хорошо, Генри, но я ничего не обещаю, и, пожалуйста, не огорчайся, когда я разочарую тебя…
— Не разочаруешь, мам! — с жаром заверил Генри. В несколько шагов преодолел разделявшее их расстояние и, порывисто обняв, лукаво посмотрел на Эмму. — Операция «Коала» началась.