Saving Mom / Спасти маму

      — Вы только посмотрите, кто к нам пожаловал! — рассмеялась Руби, лениво опёршись на стойку, и стала наблюдать за Эммой, которая осторожно присела на краешек стула.       — Не начинай… — Эмма прищурилась от яркого света ламп. — Дай мне кофе, пожалуйста?       Руби живо развернулась, налила чёрный кофе в кружку и аккуратно поставила на столешницу. Эмма сделала маленький глоточек, блаженно вздохнула, а потом с отвращением посмотрела на довольную жизнью волчицу.       — Почему ты выглядишь… — она взмахнула рукой. — Такой?       Руби, расхохотавшись, оглядела себя.       — Какой?       — Словно не ты вчера выжрала добрую половину городского алкогольного запаса, — вздохнула Эмма.       — Потому что я живу с бабушкой, — прошептала Руби, — и очень рано научилась скрывать похмелье.       — Ого, кажется, я только что нашла плюс в том, чтобы быть сиротой, — засмеялась Эмма, но сразу приложила ладонь ко лбу. — Ох, слишком рано…       Руби придвинула к Эмме дымящуюся кружку с кофе и с улыбкой спросила:       — Когда следующий девичник? Этот был просто потрясным!       Эмма ответила ей неверящим взглядом.       — Дай мне немного времени отойти от последнего, ладно?       Руби надулась.       — Ладно… хотя бы расскажи, куда это вы, влюблённые пташки, сбежали?       Эмма слегка покачала головой.       — Прости, не могу, но ничего особо радостного не было…       — Значит, ничего не случилось? — Руби выглядела разочарованной, но недолго, потому что Эмма, опустив голову, с деланным интересом уставилась в кружку с кофе. — Что-то случилось!       — Шшш… — Эмма опасливо огляделась, но, к счастью, остальные посетители закусочной больше интересовались собственными разговорами и завтраками, чем происходившим за стойкой.       — Что случилось? — прошептала Руби восторженно. — Ну же, расскажи…       — Нет! — Эмма выглядела смущённой, и волчица подумала, что должно быть она вчера распустила язык. Буквально.       — Боже мой! — она осклабилась. — Что-то случилось. Что?!       — Руби! — прошипела Эмма и снова оглянулась. — Шшш…       — Боже мой, вы целовались! — глаза Руби расширились от восторга. — Кто и кого? Каково это было?       Эмма вскинула руки.       — Не знаю, как ты это делаешь, но тебе лучше убраться из моей головы…       Руби широко улыбнулась, довольная тем, что получила подтверждение своим догадкам. Эмма вздёрнула бровь, не без удивления обнаружив, что её было так просто загнать в угол.       — О, нет-нет, Руби… — предупредила она, увидев, как глаза подруги сверкнули озорством.       — И словом не обмовлюсь, — с улыбкой заверила та, — я унесу твой секрет в могилу, как и другие вкусные секреты, которыми ты, возможно, захочешь со мной поделиться… главное, не забудь позвать меня подружкой невесты…       Эмма закатила глаза и одним глотком допила остатки кофе.       — Я на такое даже отвечать не буду. Где сумка Реджины?       Руби улыбнулась.       — У Реджины.       — Что? Откуда она узнала? Почему ты не сказала? — засыпала вопросами Эмма.       — Она предположила, что я могла забрать её вещи, а я, наверное, забыла позвонить тебе и сообщить, что нет никакой причины приходить сюда и рассказывать мне, что ты засосала мэра, — Руби подмигнула помрачневшей Эмме. — И она прекрасно выглядела, ни намёка на похмелье…       Эмма перегнулась через стойку и зловеще прошептала:       — Интересно, что сказала бы бабушка о том видео с твоим участием, которое было загружено на ютуб… досадно будет, если она узнает об этом…       В глазах Руби промелькнул страх, но она быстро взяла себя в руки и даже улыбнулась.       — Я впечатлена, шериф.       — Ну что вы, мисс Лукас, — вернула улыбку Эмма. — Надеюсь, мы поняли друг друга?       Руби кивнула. Вышло не очень правдоподобно. Но Эмма лишь закатила глаза и, широко улыбнувшись, вышла из закусочной. Руби была той ещё задницей, но она так же была хорошей подругой. У неё не было намерения навредить, ей просто нравилось проживать жизни других людей.

***

      Эмма засунула руки в карманы джинсов и не спеша пошла вниз по улице в направлении Миффлин-стрит, когда была вынуждена остановиться из-за трости, возникшей на уровне её груди.       — Ах, шериф Свон, — владелец трости выглядел весьма довольным собой. Он медленно опустил её и опёрся на позолоченный набалдашник.       — Если вы ищете местечко, где оставить свою трость, Голд, у меня найдётся парочка замечательных предложений, — проговорила Эмма ядовито.       — Ночью был зафиксирован большой выброс магии, — он проигнорировал её выпад. — Боюсь представить, какой ущерб он мог нанести…       — Я разберусь, — отрезала Эмма и зашагала дальше.       — А я-то думал, шерифа взволнует разрушительный выброс магии, способный сравнять с землёй весь город, — бросил Голд ей вслед.       Эмма остановилась, вздохнула и, медленно развернувшись, окинула улицу многозначительным взглядом.       — Не вижу ничего разрушительного…       — Это пока, дорогуша, — Голд поудобнее перехватил трость и тяжело опёрся на неё всем весом. — Реджина невероятно могущественная женщина… и невероятно неуравновешенная. Её сердце должно быть под контролём, не то в следующий раз город будет разрушен до основания.       — Вы мэра в чём-то обвиняете, мистер Голд? — Эмма упёрла руки в бока.       — И в мыслях не было, шериф, — усмехнулся Голд. — Просто пытаюсь дать дружеский совет, это в наших общих интересах. Вы знаете, что случилось в последний раз, когда Реджина расстроилась, — он обвёл рукой улицу, ряды домов, — ей потребовалось много времени, чтобы остыть, но вчерашний день — капля в море по сравнению с тем, что может произойти, если она… скажем… разозлится.       Эмма нахмурилась. Интересно, маг почувствовал светлую магию? Или у него есть какие-то свои соображения относительно того, что спровоцировало выброс магии этой ночью?       — Уже разобрались… — осторожно проговорила она.       — А цена? — осведомился Голд с улыбкой.       — Какая ещё цена? — со вздохом спросила Эмма. Манера мужчины изъясняться загадками всегда удивляла её.       — У каждой магии… — заговорил он.       — … есть своя цена, — перебила Эмма. — Да, я помню. Какая цена?       — Не знаю, — отозвался Голд. — Не я устанавливаю правила, я всего лишь повторяю их, — его губы растянулись в мерзкой ухмылочке, — но платить придётся юному Генри…       Эмма сделала несколько больших шагов, пока не оказалась вплотную к Голду.       — Какое Генри имеет отношение к этому?       Маг отступил на шаг, снова улыбнулся.       — А вы ещё не поняли, дорогуша? Генри вырвал сердце, Генри совершил тёмную магию… и Генри придётся заплатить цену.       Эмма схватила его рукой за горло и сдавила:       — Ты сделал это!       — Нет, — прохрипел Голд. — Вы.       У Эммы не было настроения играть в игры с поиском виноватых. Всё, что ей действительно было нужно, — это ответы.       — Ты всё исправишь!       — Увы, но это обязанность Спасительницы, — лицо Голда стало пунцовым от напряжения.       Эмма обратила внимание, что на противоположной стороне улицы остановились любопытные зеваки, чтобы понаблюдать за шерифом, душившей горожанина, и оттолкнула его.       — Блядь, хорош говорить загадками, как нам всё исправить?       — Столь могущественное сердце представляет опасность для города. Его нужно либо вернуть на место, либо контролировать светлой магией. Отдать кому-то… даже не знаю, — он на мгновение сделал вид, что задумался, а потом указал на неё: — Вам?..       — Я не буду контролировать её сердце, — Эмма с вызовом посмотрела на него.       — Вот и ответ на ваш вопрос. Вернуть на место! — Голд картинно взмахнул рукой, а в следующий момент склонил голову и исподлобья взглянул на неё. — Да вот только… — он вскинул указательный палец, как если бы на него только что снизошло озарение: — можно ли это сделать…       Эмме понадобилась вся её выдержка, чтобы не врезать засранцу. Она сжала и разжала кулаки, немного потопталась на месте.       — Разбитое сердце можно вернуть обратно?       Голд выглядел удивлённым, но вместе с тем довольным, что она перешла на деловой лад.       — Нет, это явный перебор для смертного тела, хм, поместить разбитое сердце в грудную клетку… я бы сказал, что это так же болезненно, как и глупо звучит.       Эмма с ужасом уставилась на него.       — Реджина знает?       — Боюсь, нет, — Голд даже не пытался скрыть своей радости, — несмотря на всё, через что ей пришлось пройти, сердце ей не разбивали… до сегодняшнего дня.       — Зачем ты мне это рассказываешь?       Голд возвёл глаза небу, а потом огляделся, почему-то недоумённо.       — Может быть, мне не хочется, чтобы Злая Королева умирала. По крайней мере, пока. Может, я делюсь с вами информацией, которая поможет спасти её жизнь. Может, она поняла, что её сердце слишком могущественное, чтобы хранить его в зачарованной коробке, и подумывает… вернуть… его… обратно.       Эмма почувствовала, как у неё внутри всё заледенело. Только теперь, встретив взгляд Голда, она осознала все последствия того, о чём он говорил.       — Мне придётся контролировать сердце Реджины…       — До неё дошло! — захихикал Голд. — Либо вы контролируете её сердце, либо оно прикончит всех в этом городе, либо… покончит с Реджиной. Выбор за вами.       Эмма услышала достаточно. Развернувшись, она опрометью бросилась вниз по улице, а вслед ей донелось зловещее предостережение Голда:       — Не забывайте о цене, которую придётся заплатить!