Saving Mom / Спасти маму

      Дверь антикварной лавки распахнулась настежь. На пороге стояла Реджина с натянутой улыбкой и горящими от гнева глазами. Взмахом руки она закрыла дверь, упёрла кулаки в бока и подчёркнуто громко воскликнула:       — Голд!       Ростовщик появился из задней комнаты, вразвалочку прошёлся по залу.       — А я всё гадал, когда вы объявитесь, дорогуша.       — Ничего не выйдет, ты же понимаешь, — в лоб заявила Реджина. — Я знаю, что ты замышляешь.       — И что бы это могло быть, Ваше Величество? — полюбопытствовал хитрый бес, заняв излюбленное место за стеклянным прилавком в дальней части лавки.       — Ты хочешь вернуть его, — поделилась соображениями Реджина, — хочешь воспользоваться заклинанием поиска, чтобы разыскать в прошлом своего сына и перенести его в настоящее. Я читала о разбитых сердцах, о мощи, что в них содержится, и тех немногих заклинаниях, для активации которых требуется определённая энергия. Они способны открывать порталы, через которые можно совершить скачок во времени. Должно быть, это одно из них, — она лениво прошлась вдоль стеллажей, со скучающим видом разглядывая собранные на протяжении столетий безделушки. — Очевидно, своё сердце ты ни за что не пожертвуешь, а… что ж, — она многозначительно посмотрела на него, — мы оба знаем, что Голубая фея бесполезна, и остаёшься ты со старой доброй мной.       Румпельштильцхен улыбнулся.       — Вы правы. Почти. За исключением одной мелочи. Я не планирую переносить Бэя сюда, я сам хочу перенестись к нему, — и театрально взмахнул руками, тем самым показывая обмен местами.       Реджина нахмурилась.       — Хочешь вернуться в прошлое, — мрачно рассмеялась она, — через портал? Да во всём Сторибруке нет такой магии…       — Пока нет, — ростовщик предупреждающе поднял указательный палец. — Но будет.       Реджина подошла к прилавку, за которым продолжал кривляться маг, и опёрлась на стеклянную поверхность ладонями.       — Говори! — потребовала она.       — Ваше бедное разбитое сердечко… — пропел он, расплываясь в ехидной улыбке, а потом, отвернувшись, открыл деревянный шкафчик и бережно достал белую чайную чашку с маленьким сколом на каёмке. — Многие люди, завидев эту чашку, сказали бы, что она разбита, но внимательные возразили бы, что она всего лишь немного надтреснута.       Неожиданное осознание накрыло Реджину ледяной волной. В безуспешной попытке скрыть изумление она выпрямилась и отступила на шаг.       — Моё сердце не разбито, — прошептала одними губами.       — Нет, дорогуша, — осклабился маг. — Пока нет.       — Ты знал, что если Генри вырвет мне сердце, он запустит необратимый процесс, что появится трещина, — выдохнула Реджина.       Румпельштильцхен ответил довольной улыбкой.       — Знаете, в чём ваша проблема, Реджина… — он вздохнул, глубоко и удовлетворённо. — На протяжении всей своей несчастной жизни вы страдали от манипуляций тех, кто находился выше вас, и ненависти со стороны всех остальных. Ваше сердце распирает, а на нём всего-то небольшая царапина. Когда оно разобьётся… — он помолчал. — А оно разобьётся, поверьте мне… Я позабочусь о том, чтобы собрать всю энергию до последней капли, ведь её с лихвой хватит, чтобы вернуться в прошлое. Увы, билет только для одного. С радостью предложил бы вам присоединиться ко мне, но… вы погибнете.       — И она уничтожит Сторибрук, — Реджина подняла глаза на него. — Генри…       — В этом и заключается главный парадокс. Погибнет юный Генри от взрыва… или он вообще не родится? Мы с вами не встретимся, значит, ни о каком проклятии не может быть и речи, — Румпельштильцхен помолчал, задумавшись над собственными словами, и снова улыбнулся. — Какой бы вариант ни оказался верным, должен заметить, результат получится одинаковый.       — У каждой магии есть своя цена, — пробормотала Реджина.       — Правильно, и в случае Генри она весьма высока, — кивнул Голд. — А теперь, если позволите, меня ждёт работа. Надо чем-то занимать себя в ожидании решения судьбы, как бы изощрённее разбить вам сердце, — ядовито выплюнул он последнее слово.       Реджина расправила плечи, посмотрела ему прямо в глаза.       — Это ещё не конец, — и, взмахнув руками, исчезла в клубах фиолетового дыма.

***

      Эмма обожала бабушкины сэндвичи с беконом, может быть, даже чересчур. Она давно решила для себя, что не может обедать в закусочной, потому что издаваемые звуки удовольствия, помноженные на то, как она набивает рот сандвичем, не самое приятное зрелище для публики. Именно по этой причине она всегда брала заказ на вынос и обедала одна в полицейском участке.       Только она откусила огромный — просто неприличных размеров — кусок сэндвича, как напротив неё буквально из ниоткуда возникла Реджина. Её безуспешные попытки прожевать сэндвич обернулись тем, что тревога на лице бывшей королевы в считанные секунды сменилась насмешливым изумлением.       — Совсем необязательно из-за меня прерывать ланч, — протянула Реджина. — Тебе разве не нужно двигать челюстью, чтобы прожевать всё это?       Эмма скривилась, но она не могла сказать ни слова, поэтому продолжила жевать. Наконец, после некоторого времени, показавшегося ей вечностью, она проглотила сэндвич.       — Спасибо за предупреждение… Заходи, пожалуйста!       — У меня не было времени. Назревает нехорошее. Где Генри? — Реджина оглянулась. — И почему ты на работе?       — То есть, ты телепортировала себя не в здание, а ко мне? — поинтересовалась осторожно Эмма, не теряя надежды понять принципы работы магии.       — Ты владеешь магией. Я способна чувствовать её и сосредотачиваться на ней, — ответила Реджина. — Но я понятия не имею, где находятся люди, которые магией не владеют. Где Генри?       — На конюшнях. С Дэвидом. Он позвонил сразу после твоего ухода, спросил, не хочет ли Генри помочь убраться в стойлах. Генри согласился, вот я и подумала, что могла бы привести в порядок документацию, — на одном дыхании выпалила Эмма. — Что за спешка?       — Голд, — выдохнула Реджина. — Я знаю, чего он хочет.       — Мм, полагаю, мне это не понравится?       Реджина принялась нервно мерить шагами небольшое пространство кабинета шерифа.       — Голд хочет вернуться к своему сыну, а для того, чтобы открыть портал в прошлое, необходимо огромное количество магической энергии. Он хочет исправить ошибки прошлого, но… если всё получится, ему не понадобится моё проклятие. На самом деле именно он сподвиг меня наложить его. Без вмешательства Голда я бы никогда не создала Сторибрук.       Эмма вытерла пальцы салфеткой.       — Ладно, мне это правда не нравится, — она встала. — Как он собирается это сделать?       — Разбитое сердце, особенно разбитое… — Реджина со вздохом осмотрелась, пытаясь подобрать правильное слово, впрочем, не очень успешно. — Разбитое скверно высвободит невероятное количество энергии.       — Как и произошло прошлой ночью, — подытожила Эмма.       — Нет, — возразила Реджина. — Моё сердце не разбито. Оно треснуто, да, но не разбито.       Эмма открыла рот от удивления. Замерла и задумчиво посмотрела на Реджину.       — И…       — И… — продолжила та. — Голд знал, что если Генри вырвет мне сердце, появится трещина. Он рассчитывал на это. Теперь сидит и ждёт какой-нибудь неприятности, которая разобьёт его окончательно.       Эмма с тревогой взглянула на неё.       — И… и что… что нам делать?       — Тебе придётся забрать моё сердце, — ответила Реджина.       — Что?! — воскликнула Эмма. — Нет, нет, мы это уже обсуждали, я не могу.       — Ты должна, — стояла на своём Реджина. — Произойдёт одно из двух. Либо моё сердце станет прежним, чтобы я могла вернуть его на место, либо…       Эмма с замиранием сердца ждала продолжения, а когда его не последовало, поморщилась.       — Эта часть мне совсем-совсем не понравится, да?       — Либо, — снова заговорила Реджина, — моё сердце начнёт разрушаться. Если это произойдёт, тебе придётся раздавить его до того, как Румпельштильцхен воспользуется его энергией.       Эмма посмотрела на неё таким взглядом, как если бы перед ней было привидение.       — Ты… ты хочешь, чтобы я убила тебя?       Реджина печально кивнула.       — Я не могу допустить, чтобы с Генри что-то случилось, и если в какой-то момент моё сердце начнёт разрушаться, я должна знать, что ты остановишь Румпельштильцхена. Единственный способ помешать — это раздавить сердце.       — Тебя послушать, так мы говорим о какой-нибудь сраной бумажке! — сорвалась на крик Эмма. — Это твоё сердце, Реджина!       — Я прекрасно знаю, о чём мы говорим! — парировала Реджина.       — Нет, нет, должен быть другой способ, — возразила Эмма. — Просто обязан быть другой способ…       — Ну, разумеется, цель главного плана состоит не в том, чтобы убить меня, — вздохнула Реджина. — Это запасной, на тот случай, если что-то пойдёт не так. Обычная предосторожность.       — Тогда нам нужен запасной план получше, — сказала Эмма откровенно. — Не думаю, что смогу сделать… такое. Даже если от этого будет зависеть жизнь других.       — Хорошо, что ты предлагаешь? — Реджина упёрла руки в бока и с вызовом посмотрела на неё.       Эмма уставилась в пол, а когда бывшая королева раздражённо вздохнула, зашипела:       — Шшш, я думаю… — ещё немного помолчала. — Слушай, а мы не можем просто… не знаю… запереть Голда?       — Запереть, убить… если сердце разобьётся, его мощи будет достаточно, чтобы стереть с лица земли весь город. И это случится независимо от местонахождения Голда.       Некоторое время Эмма мерила шагами кабинет, лихорадочно размышляя над ситуацией, а потом вдруг остановилась, щёлкнула пальцами и резко развернулась.       — За городской чертой нет магии!       Реджина нахмурилась.       — И что?       — Если ты научишь меня телепортироваться, переноситься, да без разницы… я смогу перенестись вместе с твоим сердцем за городскую черту.       — Замечательно! — деланно восхитилась Реджина. — Одним выстрелом двух зайцев. Это прикончит меня мгновенно, а ради сохранения интриги, возможно, и всех остальных в городе, если ты не успеешь телепортироваться в правильное место в рекордно короткие сроки…       Эмма ответила ей недоуменным взглядом.       — Зачарованное сердце не сможет выжить в месте без магии, — сообщила Реджина с такой интонацией, как если бы разговаривала с несмышлёным ребёнком.       — А ты? — спросила Эмма.       — А что я? — вздохнула Реджина.       — Что если ты выйдешь за городскую черту, если ты уедешь из Сторибрука?       Реджина задумалась.       — Это остановило бы кризис и не позволило моему сердцу взорваться. Наверное. Но нет… У меня не получится выйти за пределы города.       — Полегче, не спеши, — замахала руками Эмма. — Если твоё сердце начнёт разрушаться, а ты покинешь Сторибрук, что случится с твоим сердцем?       — Оно перестанет биться и станет стабильным.       — А что будет с тобой? — спросила нетерпеливо Эмма.       — Какое-то время я проживу. В принципе, это похоже на сердечный приступ, но, если я успею вернуться в город, моё сердце снова начнёт биться, — проговорила Реджина. — Проблема в пересечении границы.       — В смысле?       — Я могу перенестись к городской черте, но сердце не позволит моему телу переступить её, — Реджина без тени улыбки посмотрела на Эмму. — Кому-то придётся толкнуть меня.       — Почему все наши задумки сводятся к тому, что я должна тебя убить? — огрызнулась Эмма.       — Это самый щадящий вариант, — заметила Реджина. — И есть неплохой шанс, что я выживу.       — Зашибись! — протянула Эмма. — Просто офигительный шанс, скажи?       Реджина ответила ей печальным взглядом.       — Я не просила этого.       Эмма вздохнула.       — Да, знаю. Я тоже… Но сейчас ты просишь меня сделать что-то такое, чего я сделать не могу, ты просишь сделать тебе больно.       — Ты сама сказала, что это запасной план, — мрачно улыбнулась Реджина.       — А ты ещё раньше сказала, что починить твоё сердце будет тяжело, может быть, даже невозможно, — напомнила ей Эмма.       — Я сделаю всё от меня зависящее, чтобы починить сердце, — пообещала Реджина. — Мне нужно отпустить старые обиды, решить проблемы, которые я копила годами, очистить сердце от всех травм. Но прежде всего мне нужно знать, что есть план на тот случай, если ничего не получится… если я провалюсь. Я должна знать, что если моё сердце начнёт разрушаться, ты сделаешь то, что должна.       Эмма смотрела на неё испуганными, широко распахнутыми глазами.       — Вытолкаю тебя за городскую черту.       Реджина кивнула.       — А ещё мне нужно, чтобы ты взяла моё сердце, но не для того, чтобы контролировать меня, а чтобы быть готовой действовать.       Эмма закрыла глаза. Глубоко вздохнула.       — Ты должна знать, что я не хочу этого… Да, я сделаю, но, твою мать, я не хочу.       Реджина снова кивнула. Вытянула руки, а мгновением позже поставила на стол появившуюся буквально ниоткуда зачарованную шкатулку. Она глубоко вздохнула, пробормотала что-то неразборчивое. Эмма то ли не расслышала, то ли не поняла, но сразу после её слов шкатулка вспыхнула ярким цветом, а потом снова стала совершенно обычной.       — Я наложила заклинание, — объяснила Реджина. — Ты и только ты сможешь открывать её, чтобы проверять состояние моего сердца, — она перевернула руку ладонью вверх, продемонстрировала простенький кожаный браслет.       Эмма нерешительно шагнула навстречу и позволила Реджине надеть браслет себе на запястье.       — С его помощью ты сможешь следить за состоянием сердца, когда будешь вдали от него. Прямо сейчас оно спокойно, если будет светиться белым — происходят позитивные изменения, а вот если красным… ситуация ухудшается. А если начнёт пульсировать, значит, разрушается, и у тебя останется всего полминуты на то, чтобы осуществить план.       Эмма какое-то время полюбовалась браслетом, твёрдо кивнула.       — Я поняла. Тёмный цвет — нормально, белый — хорошо, красный — опасно.       — Твои родители смогут сегодня присмотреть за Генри? — спросила Реджина.       — Да, а что?       — Потому что нам надо научить тебя обращаться с магией, телепортироваться, — вздохнула Реджина. — И лучше начать прямо сейчас.